Глава 11. Рита

– Вот это да, – восторженно ахаю, выходя из авто. Смотрю по сторонам и понимаю, что никогда прежде подобной красоты не видела.

На берегу неглубокой и явно замерзшей реки стоит бревенчатый дом. Из-за высокого забора видно лишь крышу. Но зато только стоит ступить на участок, как открывается совсем другой вид.

И это просто вау!

Одноэтажное строение из крупных бревен вызывает трепет и восторг, возникает ощущение, будто мы попали в сказку. Никогда прежде вживую не видела подобной красоты, да и мало кто решится на подобные траты.

Гораздо проще поставить дом из бетона или использовать современные материалы, за деревом ведь нужен тщательный уход.

А за таким, как я вижу, подавно.

– Проходите в дом, располагайтесь, – говорит Артур, старательно делая вид, будто ничего экстраординарного не происходит. Он чувствует себя здесь как рыба в воде, и для меня это становится очередным открытием.

Никогда б не подумала, что он будет ловить удовольствие от загородной жизни.

– А мы слепим снеговика? – часто хлопая ресничками, спрашивает Агаша.

– Лучше иглу! – предлагает Рома. – Это будет наш с тобой шалаш, – подмигивает сестренке.

– Построим и иглу, и шалаш, и забор, – обещаю им. – Но сейчас давайте отдохнем после дороги.

Власов достаёт из багажника наш чемодан, ставит его у крыльца и возвращается за горой приобретённых в торговом центре пакетов. Я все пыталась понять, что там такое, но Артур так ничего и не рассказал. Точно не еда. За ней мы заехали отдельно.

– Шустрее, шустрее, – он поторапливает малышню. Я с умилением наблюдаю за их взаимодействием.

Давай, Арчи, включайся. Агаша и Рома – твои дети, попробуй найти с ними общий язык.

Детвора, весело переговариваясь, поднимается по заметенным снегом ступеням и быстро скрывается в доме. Я стою и не в силах сдвинуться с места, мне дико хочется все здесь рассмотреть.

Артур по-прежнему держит дверь, поправляет пакеты, перекладывает их из одной руки в другую и бросает на меня колкий взгляд.

– Тебе нужно отдельное приглашение? – спрашивает, высказывая свое недовольство.

Вынужденно отрываюсь от созерцания окружающего нас пейзажа и возвращаю внимание Власову.

– Все равно в доме холодно, – поясняю причину, по которой не спешу заходить. Я б и детей попросила оставить на улице, ведь здесь столько всего интересного. А в доме сейчас слишком холодно, его нужно прогреть.

Нет ничего хуже, кроме как приехать в не отапливаемое помещение. С дороги не раздеться, воды нет, ничего нет.

Я ведь не глупая и прекрасно понимаю, что зимой здесь никто не живет. Власов не из тех людей, кто любит загородную жизнь. Максимум, он может отправиться с очередным клиентом в баню или на рыбалку. Все. Больше ни одного другого шанса вытащить его за пределы комфортабельной городской жизни нет.

И то! Все это летом. В теплую, сухую погоду, чтобы без сырости, мороси и дождей.

А уж чтобы приехать в подобное место в холодное время суток речь не идет. Он слишком любит комфорт для подобного времяпрепровождения, а здесь его явно нет в привычном для городского жителя объеме.

Здесь надо наслаждаться уединением с природой, радоваться простым мелочам и отрешенностью от суеты.

Ни одно из этого не подходит для Арчи. Он слишком серьезен, безмерно любит контроль и никогда не расслабляется. Даже во сне.

– Там, наверное, холоднее, чем на улице, – размышляю. По крайней мере ощущается уж точно так.

– Кто тебе сказал эту чушь? – Власов припечатывает меня к месту своим взглядом. Теряюсь.

Он видит мое растерянное состояние и ухмыляется.

– Рита, – вздыхает, качая головой. – Я безумно устал и дико голоден. В отличие от вас, у меня не было времени нормально поесть, а кто-то даже не догадался заказать для меня еду на вынос.

Ой.

А ведь он прав. Я даже не подумала об этом.

Неудобненько вышло, однако. Надо срочно придумать, как его накормить.

Да и детвора тоже уже проголодалась, я уверена.

Благо, мы купили достаточно продуктов, и у меня получится быстро сделать вкусный сытный ужин. Из фарша сейчас сразу же поставлю жариться котлетки, а гречку залью водой и тоже поставлю на плиту.

Артур обещал рабочую духовку на кухне, а это значит, что я смогу прямо сейчас приготовить замороженный багет.

Сразу четыре штуки поставлю! Вкуснота невероятная.

Да и кухню прогрею.

– Рита, – подгоняет меня. – Если ты продолжишь так медленно идти, то дом точно остынет.

– В смысле? Хочешь сказать, что отапливаешь его? – смотрю на него во все глаза.

Я никак не ожидала подобного. Честно.

Тот Артур, которого я знаю, никогда бы не стал заниматься подобными вещами.

– Естественно, – ухмыляется. – А ты что думала?

– Я была уверена, что бы здесь не живешь, – говорю, проходя мимо него.

– А кто сказал, что это мой дом? – провокационно интересуется Власов.

Останавливаюсь. Разворачиваюсь и нечитаемым взглядом смотрю на него.

Артур стоит, довольный произведенным эффектом, и явно наслаждается моим замешательством. Не знай я его достаточно давно, то предположила, будто Власов собирается запутать меня.

– Если не твой, то чей?  – спрашиваю, желая разобраться, к кому мы приехали и где хозяин этого великолепия.

– Какая разница? – отмахивается.

– Отвечать вопросом на вопрос не культурно, – упрямо скрещиваю на груди руки. – Так чей дом? Ты еще одного человека решил подставить под удар?

Артур делает шаг вперед, подходит вплотную, делаю вдох и легкие наполняются его запахом. В груди начинает нещадно жечь.

– Рит, вы с детьми под моей защитой, – говорит низким, но вместе с тем тихим и уверенным голосом. – Без совета со мной ничего не делай, и на этот раз у нас все будет в порядке.

Его взгляд пробирает до самого мозга костей.

Ах, Артурчик… Как бы я хотела тебе верить…

Но мы оба прекрасно знаем, что Боярышников не из тех людей, кто добровольно расстается с трофеем. Из-за меня теперь развяжется самая настоящая война.

– Я буду согласовывать с тобой каждый шаг, – обещаю ему.

Глаза в глаза. Дыхание в унисон.

Сердца бьются навстречу друг другу.

– Мы со всем справимся, – заверяет с полной уверенностью.

Пауза.

Киваю.

– Я тебя не предам. Поверь.

 Глава 12. Рита

– Ужин готов, – объявляю своим, раскладывая по тарелкам только что приготовленные рыбные палочки и тушеные овощи.  Артур купил именно те, которые я люблю.

Конечно, можно было приготовить что-то более полезное, но время не терпит. Деток пора укладывать спать, а Артур из-за меня не ел целый день.

– Мойте руки и за стол! – объявляю достаточно громко, чтобы меня все услышали.

– Да, моя госпожа, – смеется Власов и проходит мимо.

Бросаю на него игриво возмущенный взгляд. Нахал!

– Солнышки мои! – зову малышей.

В комнате, которую выделили под детскую, раздается возня.

– Ром, помоги, – жалобно просит Агаша.

– Ну ведь сказал же не залезать сюда, – недовольно пыхтит сын.

Заглядываю в спальню и  вижу картину маслом. Рома за ноги вытаскивает из-под кровати Агашу. Достает, отряхивает.

Дочка довольно улыбается и крепко прижимает к груди маленький мяч.

Серьезно? Она все-таки взяла его…

Не к добру.

– Агаша, я ведь просила не брать попрыгунчик, – выхожу из своего укрытия. – Мы не дома. Им можно повредить чужие вещи.

Не “можно”, а уж точно повредят. Я прекрасно знаю своих детей, и на что они способны – тоже.

Дочка тут же прячет руки за спину и шкодливо смотрит на меня.

– Мамочка, мы будем играть им на улице, – обещает, невинно хлопая ресничками. – Честно-честно! – складывает ручки на груди.

Ну, сущий ангелочек! А я мать-изверг.

Ну-ну.

Не поддаваясь на уговоры, протягиваю вперед руку ладонью вверх.

– Мячик, – пристально смотрю на малышку. Она знает, что спорить со мной бесполезно.

Агаша тяжко вздыхает, прижимает напоследок мячик и с таким видом, словно я отбираю у нее последнюю конфету, отдает мне.

Прячу попрыгунчик в карман.

– Теперь быстро мыть руки, – говорю, проходясь изучающим взглядом по дочке, она вся в пыли. – А тебе еще лицо нужно помыть и отряхнуться.

– Ну, мам! – канючит, не желая выполнять мое условие.

– Агаша, – строго произношу, мгновенно пресекая ее нытье. – Немедленно!

– Идем, сестрен, – тащит ее за собой Рома.

– Спасибо, сын, – шепчу ему вслед.

Я очень сильно люблю своих детей, но иногда их безразличие к моим словам и просьбам меня добивает. Ведь по-человечески попросила не брать с собой в чужой дом этот мячик, хватает разбитого зеркала на съемной квартире из-за него.

Про то, сколько всего пришлось поменять в доме, и вовсе молчу. Благо Борис после первой расколотой антикварной вазы приказал убрать все ценные предметы с поля видимости детей. Мне еще долго пришлось объяснять мужу, что Агаша и Рома активные очень и ни в чем не виноваты.

Они дети. Любят прыгать, бегать и играть. Их невозможно заставить целый день сидеть в комнате и запретить гоняться по дому.

Да, опасные как для детей, так и для интерьера игрушки нужно исключать, но ведь всего не запретить.

Потом хуже станет.

– В этом доме кроме меня голодных нет? – с кухни прилетает веселый голос Власова.

– Есть, конечно, – отвечаю, прослеживая взглядом за тем, как детки закрываются в ванной комнате.

– Так почему я тогда здесь один? – продолжает выводить на разговор Артур. Не желает сдаваться и позволить мне погрязнуть в невеселых думах.

– Идем! – обещаю, подгоняя деток.

Рома и Агаша уже вымыли руки и теперь я помогаю дочке вытереться насухо. А еще все-таки решаю поменять одежду, после пола пижама стала грязной, и ее нужно стирать.

– Ура! Еда! – забегает на кухню Агата.

Ромочка бежит следом, видит ужин и замедляет шаг.

– Фу, – морщит нос Рома, завидя в своей тарелке брокколи. – Гадость, – всем своим видом показывает, как сильно ему не нравится зеленый овощ. Зажимает нос и отворачивается.

Тихонько смеюсь.

В мире все меняется, а вот ненависть Ромы к некоторым продуктам стабильна и постоянна. Увы.

– Мам, ты обещала не класть мне брокколи, – кривится Агаша, отодвигая тарелку как можно дальше от себя. – Она не вкусная.

Идея с тушеными овощами потерпела фиаско. Лучше б сварила вареники или пельмени, их хоть съесть могли молча и без подобных проблем.

– Кому как, – стараясь не огорчаться лишний раз, пожимаю плечами и усаживаюсь за стол. – Вы кушать будете или нет? – выжидательно смотрю на детей.

– Будем, – бурчит Рома. Присоединяется к нам.

Агате ничего другого не остается, кроме как печально вздохнуть и, показывая всем своим видом сильнейшее недовольство, забраться на стул.

– Брокколи гадость, – морщится, натыкая на вилку овощ, а я вдруг вспоминаю, как в детстве бабушка заставляла меня есть сельдерей.

Для меня это было самое настоящее испытание, я не могла отказаться. И поэтому даже спустя двадцать лет так до сих пор его не ем.

Хоть он очень полезный.

Блин… Может зря я? Может нужно согласиться и разрешить им не есть капусту? Пусть морковку и кабачок хоть тогда поедят.

– Брокколи может пахнет не очень, но зато она очень полезная, – говорит Арчи, обращаясь к деткам. Нанизывает на вилку брокколи, откусывает и закрывает глаза. – М-м-м, – жуя, качает головой, всем своим видом демонстрируя наивысшее удовольствие. – Вкуснота! – заявляет с непробиваемой уверенностью.

Хихикаю.

Власов ненавидит брокколи. Он на дух ее не переносит, но сейчас, видимо, решил отыграть роль идеального отца.

– Если тебе так нравится, то ешь сам, –  бурчит Рома, двигая свою тарелку к его.

– И мою тоже! – важно заявляет Агаша и принимается перекладывать капусту из своей тарелки в тарелку Арчи. Я поражаюсь ее скорости, дома она даже фрукты так быстро не ест.

Власов бросает на меня полный ужаса и мольбы взгляд. Мол, убери это немедленно.

Едва сдерживаюсь, чтобы в голос не захохотать.

Артур сейчас похож на нуждающегося в помощи и обреченного на тяжкие муки человека. Он прискорбно смотрит на меня, но не спешит останавливать детвору.

Которая, к слову, крайне шустро переложила со своих тарелок все кусочки зеленой капусты и с особым рвением торопится съесть все, что осталось в них лежать.

– Приятного аппетита, – улыбаюсь игриво. – И тебе тоже, Артур.

Ловлю на себе красноречивый взгляд карих глаз.

Не представляю, каким чудом удается не прыснуть со смеху. Он разбирает меня.

Детвора мигом доедает оставшуюся в тарелках морковку, перчик и цветную капусту, в два счета уговаривает каждый штук по восемь рыбных палочек и, наспех запив это все черным чаем с медом, уносится дальше играть.

Артур купил для них всевозможные настольные игры, а для Ромы пособия по подготовке к школе, математике и письму. У детворы полная свобода действий. Он зачем-то разрешил им все.