– Ой, – пищу от испуга. – Мы застряли? – озвучиваю первое, что приходит на ум.
– Видимо, да, – отзывается мужчина и я понимаю, что он хмур.
Но тем не менее, исходящая от него аура спокойствия и уверенности подкупают. Я чувствую его силу и готова подчиниться ей. По нему видно, что не бросит девушку в беде.
В полнейшей темноте мужской голос звучит успокаивающе, я инстинктивно чувствую поддержку и очень надеюсь, что окажусь права.
Пусть мне хоть здесь повезет с мужчиной. Пусть он сможет вызволить нас из лифта. Ну пожалуйста!
– Не переживайте, сейчас вызовем диспетчера, приедет бригада и вытащит нас, – заверяет без спешки и суеты. Каждое его движение спокойно и отточено, по колыханию воздуха все понятно, мне даже не нужен фонарь.
Мой попутчик обладает непрошибаемой нервной системой. Он даже глазом не моргнул, встретившись с проблемой, тогда, как мой уже бывший муж начал бы психовать.
Мне даже представлять не нужно, чтобы понять как поведет себя Олег в подобной ситуации. Это был бы полный кошмар.
Он начал бы меня обвинять в поездке на лифте, причитать, что мы проведем здесь всю новогоднюю ночь, и в конечном итоге заставит меня решать эту проблему. А сам обидится.
Фу, блин!
И как только я вообще столько времени провела с ним? Как только раньше не видела, какая же сволочь мой бывший муж?
– Новый год через несколько часов, – делюсь со случайным попутчиком своими переживаниями. – Вряд ли кто-то приедет. До нас никому дела не будет сейчас.
От четкого понимания всего масштаба проблемы, мое и без того упадническое настроение становится еще хуже. Внутри словно что-то ломается и слезы начинают литься из глаз.
Стираю их с щек, не хочу, чтобы мужчина заметил, но соленая влага попадает на ссадины, что сплошь покрыли мои ладони, и руки начинает нещадно щипать.
Ой-ой-ой… Жжет просто ужас! Принимаюсь размахивать ими, пытаясь высушить.
В кои-то веки радуюсь темноте, так хоть не видно, что я делаю.
– Никто не проведет Новогоднюю ночь в лифте, – заверяет стоящий рядом мужчина.
Он так уверенно говорит, я ему тут же верю. И сомневаться не приходится, что он все решит.
– Надеюсь, – вздыхаю, печально озвучивая свои страхи. – Уж очень не хочется встретить здесь Новый год.
Все мои мысли заняты дочкой. Нам ждать и ждать еще, а она ведь в коляске так долго не просидит.
Совсем скоро начнет проситься вылезти и тогда захочет поползать.
А она не одета для ползания на холодном металле. Мы в гости ведь шли.
– Мне тоже не хочется. Не встретим, – чувствую, что он подмигивает и моих губ касается легкая улыбка.
Все-таки позитивный настрой великая вещь. Он внушает, что все не так плохо, как кажется, и обязательно скоро появится просвет.
– Как же это не вовремя, – говорю так, словно застрять в лифте может быть хоть когда-нибудь правильно. Таких ситуаций не знаю, увы.
Вокруг темно, даже малюсенькой полосочки света не проглядывается. Я даже понять не могу, мы стоим на этаже или застряли между ними.
Еще ж к Насте ехать…
И как я до нее доберусь?
Дашенька начинает канючить, малышке становится страшно и я ее понимаю. Если бы не находящийся рядом мужчина, то я не смогла остаться спокойной.
Волнение зашкаливает по всем фронтам.
–Тише, тише, моя хорошая, – нащупываю ручку доченьки и слегка сжимаю, приободряя. – Мамочка рядом, не бойся. Я с тобой.
– Ма-ма, – повторяет за мной и крепко сжимает свою маленькую ручку в кулачок, обхватывая мой палец.
Поглаживаю большим пальцем ее ручку в ответ.
– Скоро нас вытащат и мы пойдем с тете Насте. Там будут твой друг Егорка и дядя Андрей, – делюсь с доченькой планами. – Они нас ждут.
Понимая, что звук моего голоса успокаивает малышку, я продолжаю свой монолог. Выбор не велик, в тишине сидеть нам не придется и уж пусть буду лучше говорить я. В противном случае Дашенька будет плакать.
Свободной рукой ощупываю карманы пуховика в поисках телефона, и с разочарованием понимаю, что вытащить его будет довольно-таки не легко. На эмоциях я так глубоко и далеко его запихала, что не дотянуться.
– Давай, – с трудом касаюсь пальчиками края смартфона. Жаль, ухватиться никак не могу.
Но находящийся вместе с нами в лифте мужчина уже включил фонарик на своем телефоне.
– Ты как? Не испугалась? – первым делом интересуется состоянием моей дочки, и у меня от этой искренней и неподдельной заботы щемит сердце. Совершенно посторонний человек волнуется гораздо больше о малышке, чем собственный отец.
– Спасибо, – благодарю мужчину от души. – Теперь все хорошо. Да, моя прелесть?
– Дя! – важно кивает, чем вызывает улыбку на лицах.
– Ну вот и отлично, – спокойно произносит мужчина. – Роман, – представляется.
– Очень приятно. Вера, – называюсь в ответ.
– Какое редкое имя, – не скрывает своего удивления. – Очень приятно, Вера, – говорит.
Из его уст мое имя звучит просто непередаваемо классно. Почему-то мне вдруг хочется, чтобы он называл его еще и еще.
Прогоняю свои некультурные мысли. Хватит! Однажды уже связалась, а теперь вот сидишь в лифте, а он в твоей квартире.
Гад!
В груди вновь начинает зарождаться отчаяние и обида, хочется плакать от досады, ведь я так старалась провести этот праздник душевно. А оно вышло все наперекосяк.
– Диспетчерская, – в динамике раздается скрипучий противный голос, чем возвращает меня обратно на землю.
Некогда сокрушаться. Нужно проблему решать.
– Здравствуйте, – начинаю с приветствия, но не успеваю перейти к сути проблемы, как в разговор вступает мой попутчик.
– Мы застряли в лифте. С нами маленький ребенок, – мужчина переходит сразу же к делу.
– Ждите, – говорит равнодушно.
– Через сколько приедет бригада? – но обладательница вредного голоса уже отключилась. Роман хмурится только сильнее.
– Вера, ты живешь в этом доме? – спрашивает ни с того ни с сего.
– Да, – киваю.
– У вас есть домовой чат? – интересуется. – Причину аварии не пишут?
– Сейчас посмотрю, – лезу за телефоном и на этот раз все-таки его достаю. Проверяю мессенджеры. – Авария на подстанции, – озвучиваю причину. – А нет, – вдруг нахожу сообщение, которое разбивает все надежды на скорейшее вызволение из заточения. – Кабель перебили. Требуется ремонт.
– Понятно, – отвечает Рома. – Значит, будем самостоятельно проблему решать, – заключает. – Можешь пока включить фонарик у себя? Мне позвонить нужно.
– Да, конечно, – соглашаюсь. И включаю свет.
Но Рома не спешит звонить, он снова нажимает на кнопку с нарисованным колокольчиком.
– Зачем ты опять им звонишь? – шиплю на мужчину.
– Надо, – коротко бросает в ответ.
– Диспетчерская, – опять разносится противный скрипучий голос.
– Через сколько будет бригада? – без предисловий уточняет Роман.
– Во всем районе нет света, – скрипит в ответ. – Ждите!
– Не вариант! – успевает сказать до того, как вредная тетка отключится. – У нас ребенок маленький в лифте. Когда приедет бригада? – напирает на нее.
– У нас в каждом доме по три человека в лифте сидят, – возмущается женщина. – Выехала бригада. Работают! – раздраженно произносит. – Ожидайте!
– Сколько? – Рома не успокаивается и продолжает допытываться. – Сколько по времени нам еще ждать?
– Да откуда ж я знаю? – возмущение диспетчера чувствуется очень ярко. – Бригада одна, лифтов много. Ждите!
– Долго? – снова спрашивает.
– Ожидание возможно до нескольких часов, – озвучивает суровую правду и отключается, не дав ни единого шанса что-либо у нее еще уточнить.
Настроение ухает вниз. Все очень печально.
– Какой ужас, – озвучиваю свои мысли. – Теперь нам Новый год придется в лифте встречать?
– Не придется, – с полной уверенностью в голосе заверяет Рома и подносит к уху телефон.
– Андрюх, тут дело такое, – озвучиваю старому другу свою проблему.
Он работает в органах и вскроет этот лифт за одну минуту. Пусть потом лифтеры сами думают, как его запускать.
– Поможешь? – спрашиваю с надеждой в голосе.
– Да без проблем, – соглашается тут же. – Сейчас приеду. Только жену предупрежу.
– Отлично. Жду, – завершаю вызов. – Не расстраивайся, нас скоро вызволят. – спешу успокоить застрявшую вместе со мной девушку.
– Было бы хорошо, – робко улыбается она. – Ай, – шипит и одергивает руку.
– Порезалась? – уточняю, попутно вспоминая есть ли у меня с собой пластырь. В машине-то то точно их целый ворох.
– Нет, – отвечает, пряча ладони. – Все хорошо.
Смотрю на девушку и понимаю, что все совершенно не так, но вмешиваться не спешу. У меня и без того слишком много проблем.
Смартфон пиликает, уведомляя о новом сообщении. Перевожу взгляд на экран и обреченно вздыхаю. Илона начала присылать истеричные сообщения.
Ну зашибись…
– Вера, как зовут вашу дочку? – решаю переключить свое внимание на стоящую рядом девушку. В кои-то веки могу полюбоваться натуральной красотой.
Вера красива. Очень! Но только несчастна и это несчастье очень сильно портит ее.
Так и хочется вызвать у девушки искреннюю улыбку, ведь когда она улыбается, то становится словно маленькое солнышко.
– Дашуля, – представляет малышку. Она точная копия своей матери, но только за счет своего возраста выглядит просто умилительно.
– Привет, Дашуля, – нагибаясь, обращаюсь к девочке. – Я дядя Рома.
Малышка задорно хихикает и выставляет правую ручку раскрытой ладошкой вперед. Я недоумеваю.
– Она хочет дать пять, – поясняет жест Вера.
Да ладно?!
Охреневаю.
– А разве она еще не слишком для этого мала? – не могу не спросить. Я, мягко говоря, в шоке.
– Нет, – негромко хихикает Вера. – Малыши очень любят.
– Не знал, – отвечаю, а сам думаю, что вообще ничего не знаю про детвору.
Даю пятюню малышке, она счастливо хихикает и снова тянет ладошку ко мне.
– Ты ей понравился, – комментирует происходящее Вера.
“А ты понравилась мне”, – мелькает у меня в голове.
– Не хочешь позвонить своему мужу? – интересуюсь. Мне вот интересно, почему она первым делом не кинулась звонить своему мужику.
– Нет, – отрезает резко и испуганно. Напрягаюсь. – Не хочу.
– Ну смотри сама, – пожимаю плечами и снова переключаюсь на ее дочь.
Мне нужно собрать силу воли в кулак, чтобы не поинтересоваться какого хрена Вера не просит о помощи своего мужа. Какими бы ни были у них отношения, а они явно не очень, судя из увиденного мной, но ребенок ни в чем не виноват.
У Дашули есть папа. Он должен бросить все и примчаться, вызволить дочь. Ведь так?
– У меня нет мужа, – признается Вера чуть позже.
– Ты мать-одиночка? – удивляюсь. Я почему-то даже подумать о таком раскладе не мог.
– Не совсем, – девушка мягко уходит от прямого ответа. – Давайте не будем портить настроение в новогоднюю ночь.
В ее голосе столько горечи, что я решаю дальше не залезать со своими расспросами. Всем не поможешь, для начала в своих бы проблемах разобраться. Уверен, Илона мне устроит просто феерический развод.
Вспоминаю про жену и на сердце появляется горечь. Дура ты, Илонка! Такое счастье упустила.
Смотрю на сидящую в коляске малышку и понимаю, как все-таки оказался прав.
Я хочу детей. Очень сильно! И если мне нужно будет найти суррогатную мать и няню для своего ребенка, так пусть будет так.
Жаль, что не получается у меня обеспечить нормальную семью. Придется довольствоваться тем, что смогу дать.
– У меня есть салат, – вдруг предлагает девушка. – Хотите?
– А давай! – соглашаюсь без запинки. – Когда еще в лифте поем.
Прекрасно понимая, что в ближайшее время ждать помощи абсолютно бессмысленно, хоть Рома и сказал, что нас вызволят, но я-то понимаю, никто не придет. Если, конечно, среди его друзей нет профессиональных спасателей, которые вызволяют людей отовсюду. Чего, естественно, нет.
Не выглядит Рома как человек, имеющий такого рода знакомых.
Вот если бы Настин Андрей не был бы сегодня на службе, то можно было б его попросить. Но увы… Муж подруги будет на работе до восьми вечера и дома появится в лучшем случае часам к десяти.
А дергать его по такому пустяку, как застревание в лифте, я не стану. У нас не экстренная ситуация, Андрей привык работать с ситуациями гораздо сложнее.
Поэтому я с чистой совестью расстегиваю свой пуховик, снимаю с Дашеньки шапку, расстегиваю куртку и после непродолжительного размышления принимаю решение ее тоже снять. Мне совершенно не нужно, чтобы доченька вспарилась. Не хочу потом бежать до остановки и ждать на улице автобус с взмокшим ребенком. А ведь именно такой станет малышка после длительного нахождения в тепле в уличной одежде, увы.
В лифте становится душно.
– Сейчас достану салат, – отвечаю мужчине. – Правда, придется немного подождать.
– Ничего страшного, – спокойно произносит он. – Я не тороплюсь.
Его последняя фраза вызывает у меня улыбку. Рома еще и издевается над ситуацией! Вот же… приколист.
Все-таки быть оптимистом просто прекрасно. Смотрю на мужчину и понимаю, что он не возмущен.
Не задумываясь о своих действиях, провожу параллель с Олегом и понимаю, что передо мной стоит абсолютно другой типаж.
Рома прекрасно сложен, спортивен и мускулист. Мужчине даже не требуется снять куртку и демонстрировать свою силу, ведь та без каких-либо усилий с его стороны видна и так.
Не то, что некоторым…
Олег бы уже изнылся и оборался, бил ногами по металлу и психовал, достал бы своими звонками диспетчера. И если раньше я считала это проявлением силы, то сейчас четко вижу, что была не права. Роман ведет себя совершенно иначе.
Он спокойно стоит неподалеку от нас, но я постоянно ловлю на себе его заинтересованные взгляды. Не пошлые и не похотливые, нет! Он наблюдает за мной и готов в любую минуту предложить свою помощь.
Где-то на глубине сердца зарождается слабость. Та самая, которую может позволить себе женщина, если находится в обществе настоящего смелого мужчины.
– Занимайся ребенком, – добавляет спокойно.
Поднимаю голову и робко ему улыбаюсь.
– Благодарю, – едва заметно киваю. – Не против, если я дочке включу мультики? – спрашиваю, надеясь на нормальный ответ.
Если скажет, что не согласен, то пусть сам тогда развлекает дочку! Потому что я уж точно не смогу.
– Нет, конечно, – говорит таким тоном, словно это само по себе разумеющееся. Я выдыхаю.
– Спасибо, – все, что могу сказать.
Радуясь, что мой смартфон заряжен по полной, я нахожу место в лифте, где ловит мобильный интернет и включаю Дашеньке ее любимые мультики.
– Смотри, – нажимаю на кнопку воспроизведения и показываю малышке мультфильм про озорных веселых котят, пусть смотрит.
Она радостно улыбается, акает и тянет ручки вперед. Я же пристраиваю телефон так, чтобы дочка до него не дотянулась, выключит ведь все и начнет плакать.
При данном уровне стресса моя психика слишком чувствительна к детским слезам. Они для меня сейчас под запретом.
Достаю пакет с воздушными гречневыми палочками, открываю его, вставляю трубочку в пачку с яблочным соком. И то, и другое ставлю рядом с доченькой.
Дашенька тут же берет две палочки из пакета, одну сразу засовывает в рот и жует. Вторую пихает, не успев проглотить первую.
Отлично. Ребенок занят.
Теперь можно заняться собой.
Наклоняюсь и достаю из багажника коляски так старательно засунутый туда пакет. Открываю и смотрю не слишком ли сильно помялось.
– У меня есть оливье и мимоза, – озвучиваю Роме выбор салатов. – Какой будешь?
– Оба можно? – спрашивает, робко улыбаясь. И эта его улыбка окончательно разбивает мою оборону.
– Конечно, можно, – отвечаю ему, чувствуя в груди небывалую легкость. – Правда у меня вилок нет, – виновато пожимаю плечами.
– У меня есть ложка, – мужчина достает из кармана куртки маленький мужской набор, в котором чего только нет. Но самое главное, там действительно есть ложка.
– Ух ты, – изумляюсь. – Тогда держи, – протягиваю Роме контейнер с салатом.
Он быстро стреляет глазами в разные стороны и хмурится.
– А ты? – спрашивает открыто.
– Я не хочу, – нагло вру.
Мой желудок, как назло, начинает урчать.
– Я вижу, – произносит с усмешкой.
Открывает свой инструмент, достает ложку и протягивает мне.
– Дамы вперед, – показывает на контейнер. – Кушай.
Скажи мне кто пару часов назад, что я буду сидеть в лифте с посторонним мужчиной и уминать с ним из одной тарелки, одной ложкой за обе щеки приготовленный на новогодний стол салат, я б рассмеялась.
О проекте
О подписке