Некоторым завистливым свидетелям представилась романтичная сцена, в незамысловатом сюжете которой свободный от погрузки вонючего скота ковбой под звёздами сидит у миниатюрного костерка в прерии и отливает пули для своих врагов, чистит револьверы с нежной любовью, покуривает или жуёт табак, попивает виски из старой солдатской фляги, и никто ему не нужен, как и он никому, он даже готовит себе еду сам. За всё это обыватели его дружно возненавидели, женщины среди которых единовременно подумали: «Мужчина должен быть добытчиком, а женщина хранительницей очага»; или: «У мужчины должен быть блеск в глазах, пока он молод».

Цельные изъятые купюры шериф сразу незаметно от всех, ловко, используя навыки профессионального шулера припрятал в рукав рубахи, не считая спрессованных обрывков, которые судя по всему ковбой забивал в дула капсульных револьверов, в качестве пыжей, как идейный капиталист наоборот, но не коммунист.

Все вываленные причиндалы он сгрёб и закидал обратно в сумку и гордо закинул её себе на плечо, как в старые времена.

– Увы, к моему глубочайшему сожалению комнат свободных на сегодня нет и завтра, к великому разочарованию, не будет, – отрыгнул человек с двумя бесполезными подбородками и в мятом цилиндре и раздосадованно покачал головой.

Данный персонаж хозяин единственного салуна и по совместительству единственной в городе гостиницы, возле салуна, то есть хозяин всего, плюс скобяной лавки чуть поодаль.

Завершив лакомый обыск, глядя на кровавого человека, нервно поправляя шляпу с плотно набитой седельной сумой на плече и сигарой во рту шериф дал себе волю вслух порассуждать: «Куда и кому сбагрить обузу…».

Зрители начали постепенно расходиться и прятаться от палящего солнца, продолжая перешёптываться, обсуждать всё засвидетельствованное и выслушивать упрёки недовольных женщин. Даже единственный приличный и порядочный человек вспомнил о срочных неотложных делах. Брать на себя сомнительную ответственность и неоплачиваемые риски желающих не нашлось.

Вдруг, как Биллу Карсону на тот момент показалось, – пришла гениальнейшая мысль в стиле старого доброго дикого запада, о которой он в дальнейшем пожалеет, почувствует себя полным идиотом и затем останется таковым навсегда, но госпожа история рассудит ситуацию в его пользу. В пользу человека решительного на необдуманные действия.

Он мигом назначил с запозданием подоспевшего своего подчинённого ответственным за ковбоя. Распорядился отвести замученную клячу в конюшню, а тело оттащить прямиком к гробовщику и сразу положить в гроб, для надёжности, всё предельно тщательно проконтролировать и организовать больничный уход до самого прихода святой смерти с косой и винчестером.

– Мистер Карсон, почему именно я должен сидеть с ним?! Врач же ещё в городе… Я не старая повитуха, – проворчал озадаченный молодой помощник Билла.

– Будь по-твоему, тащи его в салун, но не забудь оплатить доктору Родриго больничные и молитвенные расходы, плюс проживание и содержание, из своего худого кошелька разумеется. Но не забывай, что всегда есть альтернативный бунтарский вариант, о котором ты помышляешь время от времени, – можешь не слушаться главного. Великолепная должность дежурного уборщика навоза с перрона как раз на днях освободилась, когда Боб Хардин поскользнулся на жидком говне с комочками и упал спиной на рельсы прямо перед приближающимся составом. Ну, ты помнишь, тебе ещё тогда было весело, особенно, когда машинист не успел затормозить локомотив и бедолагу размазало скотобойником по шпалам. Незабываемый денёк.

– Всё благополучно изъятое отнести в участок? Я угадал?..

– Не переживай, сам справлюсь и будем считать, что ковбой оплатил залог.

– А я и не переживаю…

– Ты что-то сказал?!

– Нет, ничего.

Шериф грозно насупил затемнённые полем шляпы густые брови.

– Нет, ничего. Мистер Карсон.

Парень подчинился, взял взмыленную лошадь под уздцы и повёл в конюшню ласково поглаживая и успокаивая страдающее животное, ясно давая бывалой лошади понять, что лишь он один на юге может отвести её туда, где ей профессионально помогут, тем самым завоёвывая доверие добротой, практически согласно самому методу приручения Ксенофонта.

Кобыла вела себя смиренно, лишь фыркнула со значением, но подчинилась мальцу, как малец шерифу. Во время загадочного странствия у неё отвалилась подкова, что она сама продемонстрировала и лошадиным умом искала общество добрых людей способных устранить лошадиное неудобство, помимо неудобства связанного с подбитым глазом и усталостью.

По возвращению к месту происшествия из конюшни, а находилась она на той же самой улице, где находилось вообще всё значимое в городе, шерифа уже не было на месте, лишь некоторые инициативные горожане всё ещё присматривали за распростёртым ковбоем и продолжали проводить обыск, уже народный.

Местный гробовщик и могильщик Питер Горн узнав о необычном распоряжении властей сперва поупорствовал, но на всё согласился, дабы угодить Биллу, да и с женой не успел посоветоваться, так как под впечатлением не успел подумать и предвидеть домашний скандал. Они вдвоём с помощником шерифа без особых усилий перенесли тело в мастерскую, подыскали подходящий по росту свежий гроб, две надёжные табуретки, насыпали на дно ароматных сосновых опилок для поглощения влаги содержащейся в нечистотах, постелили ветошь вместо подушки, для комфорта, и аккуратно погрузили обмякшее подобно тряпичной кукле длинное костлявое тело.

Гробовщик уже на месте проверяя дыхание маленьким грязным зеркальцем специально предназначавшимся для проверок на смерть присвистывая беззубым ртом произнёс:

– Ну-с, так и быть, пускай лечится здесь. Пока дышит – смердить сильнее вряд ли начнёт и нам с женой не помешает. Сдохнет – выну ветошь и просто заколочу крышку гвоздями, наглухо.

Проверять дыхание таким образом должен врач, но и хороший гробовщик своего рода врач продлевающий существование тела сооружая для него специальный ящик.

– Заколачивать не стоит. Выставим гроб на улицу, перед нашим офисом, а лучше перед салуном и будем фотографироваться с трупом. Помянем великие времена беспредельных перестрелок. Убеждён, что такой мужик кончил бы в нательный комбинезон со сральным клапаном, узнав о данном исходе, – уверенно сказал помощник шерифа, не дрогнув, затем удалился.

Гробовщик вслед покрутил кривым пальцем у виска.

Потомственный помощник шерифа Генри Джонс-младший временно покинув жуткое место заваленное гробами с задумчивым видом, вальяжно, туда и обратно бродил по главной и единственной более-менее приличной в городе улице, пока не остановился исполненный тревогой у тёмного пятна на дороге между мастерской и великолепным салуном. Лужа с желеобразными чёрными сгустками медленно таящими на солнце, словно медузы на пляже, – навеяла подходящие депрессивные мысли для ухода в себя. Он представил себя этим мокрым местом, точнее тем, что от него останется в мире живых, вдруг если его самого расстреляют или красиво подорвут динамитом. Подобного рода ассоциации заставляли его мыслить глубже.

Среди городских обывателей репутация данного персонажа довольно сомнительна. Большинство всегда считали его идиотом и подвергали насмешкам в меру своих умственных способностей, как уже выяснилось, но это ему даже льстило, парень не промах и стрелять умеет. На самом деле все просто завидовали синекурой должности и молодости претендента на их же дочерей. Генри в отместку внимательно наблюдал за повадками людишек и развивал отвратительные качества. Но, кому-то он казался довольно интересной личностью, благодаря по-женски пухлым губам, особенно женщинам постарше, которые говорят и думают исключительно о хорошем. Мозги его действительно набекрень, но не в самом плохом смысле. Возможно, он свои странности мог использовать в творческой профессии, согласно собственному субъективному мнению, но, по наставлению и договорённости отца, как часто случается, – находился не на своём месте. Горожане не воспротивились, как не воспротивились и примерно десять лет назад мирно, без возмущений, избрали поставленного интриганами и воротилами шерифа с сомнительной репутацией, точнее вовсе без репутации и даже не местного.

Обычно, проработав пару лет на одном месте одной должности внешность человека начинает соответствовать профессии и по повадкам можно предположить кто он, из чего сделан и чем занимается. С Джонсом метаморфозы не произошло, он не выглядит как законник и вообще кто-либо, он просто «выглядит». Если бы он сам об этом задумался, то вероятно выразил бы мысль так: «Работа временная». Он никогда не собирался задерживаться на одном месте, но задержался. Он не знал, чем заменить настоящую деятельность и не знал чего внятного хочет от жизни, не считая увольнения, приключений со стрельбой, ограблениями, взрывами, шлюхами, интригами, новыми эмоциями и параллельной реализацией главной государственной мечты. Ещё, в отместку, можно конечно просто отправиться в монотонный путь, со станции, но на это нет достаточного количества гринбеков на кармане, придётся выйти из бюджета, да и в данный исторический момент уже не до этого.

Отец Джонса освободился от занимаемой должности помощника шерифа самой тупейшей смертью. Он в пьяном угаре утонул в нечистотах уличного сортира, за салуном. Перед смертью он успел попросить Билла взять сына в помощники, что породило ряд слухов касательно самоубийства Джонса-старшего. Дети в тот злополучный день обнаружили торчащую лысину с обмякшими ушными хрящами не сразу, поэтому зеваки даже умудрились поддать сверху тёплых экскрементов. Подобно Афродите Боттичелли показавшей макушку – показал макушку отец его, выросший из вырванного Кроносом ануса Урана. Обычно дети или идиоты заглядывают в подобные места ради интереса, как и швыряют в лошадей камни. Лысая голова изначально напомнила деткам хребет облезлой собаки в которую срочно нужно потыкать палкой и когда обо всём догадались рассказали родителям. Лезть и доставать тело никто не согласился, даже родственники, пока у одного местного случайно не свалилась в очко курица, за которой пришлось спуститься с лампой и внизу заодно накинуть петлю. Так город лишился своего предыдущего помощника шерифа и человека с курицей, и сортира. Из-за взрыва скопившегося метана.

Дед Джонса-младшего в отличие от бездарных потомков великий человек, имя которого никто не знает, а кто его знал из местных все давно мертвы. Выходец русской колонии, на самом западе, у побережья океана. Превосходный охотник, свежевальщик пушнины и путешественник. Идейный борец с чёрным рабством. Он с рождения не разделял всех прелестей данного явления, что вызывало ряд домыслов и было сродни суициду, но у него были определяющие философские ориентиры. Как-то раз он по-мужски бросил жену с сыном названным в честь винтовки в городке на территории Мексики, где работал помощником Чарро, собрал из местных идейную банду жаждущих лёгкой наживы и отправился в бунтовское странствие на север, где благополучно канул в лету. Возможно всему виной гражданская война. Восстанию не сопутствовал успех, а территории принадлежавшие королям Испании в дальнейшем были зафиксированы новыми законами вместе с городком, впоследствии были переосвоены и вошли в состав современного богатого государства. По традиции следовало назвать город в честь великого деятеля, но город так и остался безымянным, в официальных кругах. Даже после того, как в город провели железную дорогу для скота и торговли, и телеграф – город остался политическим призраком.

Мрачно погрустив Генри Джонс глядя на уже впитавшееся пятно вдруг повторно задумался насупив брови и приободрился, но задумался не об отце, он его редко вспоминал, лишь периодически злился и желал смерти (на диком западе все друг другу желали смерти, особенно родственники), даже после смерти, а задумался о том, что никогда так близко не контактировал с интересными личностями, до сегодняшнего дня и об открывшихся перспективах судьбы. Все потрясные истории про бандитов дикого запада, увы, впитались в прошлое, а он, к собственному сожалению устроился законником совсем недавно и в относительно безопасное время. Хотя, в опасные времена его на такую должность никто бы скорее всего не избрал, а если бы и избрали, то долго он бы не просуществовал в жесточайшем мире живых ублюдков.

По необъяснимым причинам Генри предположил, что пришлый ковбой его первый за всю жизнь второй шанс обзавестись связями и сделать нечто «своё», «для себя», сбросить оковы проклятой должности, преуспеть, ввязаться в долгожданную авантюру, а шансы возникают крайне редко, как сказал один примитивный мудрец: «На диком западе шанс выпадает максимум всего раз в жизни, более невозможно, более – чудо, а в чудеса верят только тупые». Возможно до явного второго шанса просто пока ещё никто не дожил.

Совсем недавно первый шанс был безынициативно упущен, как и у большинства неподготовленных к шансу. На перроне железнодорожной станции Генри встретил огромного богача в цилиндре, известного обывателю в первую очередь известной пиратской фамилией и владением клиникой с абортарием для персональных нужд. Прибыл он на личном поезде всего с двумя вагонами, даже не с четырьмя, как положено, не считая гондолы с углём и вагона для сотрудников и сотрудниц. Выйдя на платформу богач закурил сигару и вдруг вокруг него стали собираться восхищающиеся богатством бедняки примыкая неприлично близко, почти вплотную. Всем было страшно любопытно, местные никогда ранее не видели настоящих богатых и даже тучных людей, лишь одного жадного кретина с двумя подбородками, но он скорее обрюзгший и жизнь его убогая и наигранная. От хорошей жизни толстеют иначе и румянее, так как питаются исключительно и иногда даже радуют нутро дорогими стейками из отборной человечены. Богач и его белые гамаши тогда артистично засуетились, он затушил сигару придавив окурок модным каблуком лакированного итальянского ботинка и запрыгнул с перрона из наспех сколоченных досок обратно в свой роскошный вагон. Из вагона послышался писклявый женский смех. Деликатные мордовороты в котелках не почуяли угрозы и открывать огонь по любознательным людям не стали. Но, богач был совсем другой человек, нежели ковбой. Он восхищает по совсем иным причинам и бесконечно недосягаем до персоны простого человека со скучнейшей рабочей жизнью (должность помощника шерифа в настоящее время такой и является). И всё же, Генри периодически жалел о том, что не попросил мистера богача взять его к себе на работу. Он был абсолютно уверен, что профессиональный потомственный банкир разглядел бы в нём своим пытливым умом скрытый потенциал, богатый внутренний мир и даже не стал бы впустую расспрашивать о родословной, навыках и роде прежней деятельности и увёз бы его на поезде, под перестук, в роскошном вагоне тесно обставленном мебелью покрытой сусальным золотом.

Жалел, да не унывал. Мрачный и наполненный мифологизмом типаж ганфайтеров время от времени более пленителен и в данный момент именное такое состояние. Отчасти всё благодаря газетным фактам содеянного такими персонажами в прошлом, которыми Генри зачитывался с тем упованием, с которым некоторые смакуют факты из жизни маньяков. Пришелец явно не имел стабильного дохода и страдал сильнее него самого и физически и этически и, что гораздо важнее, духовно. Он вдруг почувствовал родственную душу и позавидовал свободе ковбоя. Бродяжья свобода казалась вполне осуществимой в этой жизни, в отличие от финансовой, особенно путём честного заработка, чего на диком западе никогда за всю историю не случалось и не случится никогда.

Джонс начал представлять классический сюжет, как придя в сознание ковбой предлагает ему вступить в банду или рассказывает перед смертью: где и в каком дупле спрятан общак с награбленными и просто краденными драгоценностями, или в чьей могиле на самом деле зарыт гроб под завязку наполненный коллекционными песо. Он уже даже опережая вымышленные события прикидывал в уме: куда можно будет побыстрее сбагрить золотые цепочки, жемчужные серьги отобранные у пышных дам с веерами, слитки золота со следами подрыва сейфа и где можно обменять иностранную валюту по самому выгодному курсу.