– Наверное, расстались. Я не знаю подробностей. Но он был очень влюблён. До неё и после неё он не произносил даже имён своих женщин, а у него их было немало. Папа с мамой знали об Амелии больше меня. В то время моя голова была забита учёбой, и его любовные дела мало меня занимали. И тут вдруг, как гром среди ясного неба, Лоурен замкнулся в себе и начал съёживаться от любого личного вопроса. Страшно было даже поднимать эту тему. В него будто злой дух вселился. Он стал мрачным, неуравновешенным, с жуткими перепадами настроения и, в довершение всего, ушёл в затяжной запой. Часто он заваливался к нам домой ночью или под утро, в стельку пьяный. Мама с папой никогда его не прогоняли. Они смотрели на него с сочувствием, пытались помочь и приободрить, но лучше ему не становилось. Лоурен был не просто разбит. Он был уничтожен. Честно говоря, я начала его бояться, но не всегда удавалось избежать столкновений. Он пытался быть дружелюбным, как раньше. Наверное, чувствовал мой страх. Зачем-то совал мне пачки денег и говорил, чтобы я купила себе что-нибудь, чего хочется. А потом ни с того ни с сего хватался за голову, начинал рыдать и просить прощения.

На этом месте я вдруг вспомнила слёзы Лоурена, когда он плакал на дороге после помолвки Карины и Петера, а я его обнимала и утешала. Что если причина его слёз была вовсе не в Карине? Что, если за этим скрывалось нечто большее? Проклятье, Лоурен! Я действительно ничего… ничего о тебе не знаю! Какая же ты скрытная сволочь! Почему такие подробности всплывают спустя пять лет, когда ты далеко, как звезда на небе, и до тебя уже не дотянуться? Это не честно!

Между тем Карина продолжала свой рассказ. Её голос становился всё мрачнее:

– А потом, буквально через пару месяцев погибли наши родители. Думаю, это окончательно его добило, хотя при мне он этого не показывал. Я сама была на грани сорваться в пропасть. Если бы не ты и надежда, что ты выживешь… Кто знает, что бы со мной стало. В голове крутилась масса ужасных мыслей. Я не хотела жить. Лоурен по-своему переживал случившееся. Он окончательно мутировал в строгого, сдержанного сухаря. Только когда мы оставались вдвоём, он понемногу оттаивал и становился прежним. Но даже тогда он ни разу не поделился со мной своими чувствами.

Карина не понимала. Лоурен хотел выглядеть доблестным спасителем. Принц на белом коне лучше, чем конь в пальто. Карина всегда любила надёжных рыцарей с чистым сердцем. Вот только в Лоурене она ошиблась. В этом рыцаре не было ни доблести, ни сердца.

Я придвинулась к сестре и взяла её за руку. Ей пришлось столько вынести и выстрадать! Никогда не представляла себя на её месте – а зря.

– Если тяжело, не продолжай, – предложила я тихо.

Карина будто забыла, где находится, и погрузилась в прошлое. Оно целиком захватило её.

– Нет. Нужно наконец высказаться до конца. Я и так слишком долго молчала.

Я кивнула и больше её не останавливала. Мы обе заслуживаем освобождения. Мой путь к этому только начинается, а Карина, может быть, уже сейчас отпустит своё чувство вины. И я знала, что скажу ей потом.

– Лоурен полностью организовал похороны наших родителей. Бабушка с дедушкой – со стороны отца – и тётя просто отвернулись от нас, когда узнали про папины долги. Когда я чуть ли не на коленях умоляла их о помощи, они перестали отвечать на звонки. Представляешь? – Карина горько усмехнулась и покачала головой. – А про маминых родителей даже вспоминать не хочется. Её родня – настоящие религиозные фанатики. Когда она вышла замуж за папу, то порвала с ними все связи. Вот почему мы с тобой их ни разу не видели. Они даже не пришли на мамины похороны. Сказали, что она им больше не дочь. – Я опустила взгляд. Карина никогда не рассказывала про наших родственников, как будто их не существовало. А я не спрашивала, не хотела бередить её раны. Как-то раз, когда меня уже выписали из больницы, я подслушала разговор Лоурена и сестры. Она сильно плакала, описывая в деталях равнодушие бабушки, дедушки и тёти. Я возненавидела их всем сердцем, хотя и раньше не испытывала к ним привязанности. Бабушку и дедушку я почти не помню, да и тётю тоже. Папа редко с ними общался. На это была причина… – Я до сих пор не понимаю, как так можно. Это не укладывается у меня в голове. Ладно, папа тоже был не святой. Он со всеми перессорился из-за своей гордыни, выставлял напоказ нашу роскошную жизнь, вечно хвастался и задирал нос. Но мы-то здесь при чём? Мы не виноваты, что он себя так вёл. А они просто бросили нас! Бросили в самый уязвимый момент! Хладнокровно! Кто они после этого?!

Карина всхлипнула. Я не выдержала – обняла её. Мне тоже было больно. Нам и правда досталось. Но мы это пережили. Это просто воспоминания. Болезненные, да, но всего лишь воспоминания.

Когда Карина немного успокоилась, она продолжила:

– Первые месяцы были как кошмар наяву. Я обзванивала кредиторов, искала жильё и работу. Лоурен тоже вкалывал без выходных и проходных. Потом приезжал ко мне, помогал с делами, которые я не могла решить сама. Он был везде, но пить, к сожалению, не бросил. От него всё время разило алкоголем, а потом он ещё стал пахнуть женскими духами. Всегда разными. Беспорядочные связи стали для него нормой. Я пыталась поговорить с ним, но он и слушать не хотел.

Как только дела с похоронами и долгами отца более-менее улеглись, тебе стало резко хуже. Врачи сказали, что больше ничего не могут сделать. Я начала искать другие клиники, отправляла туда выписки, заключения и твои анализы. В одной больнице во время консультации мне дали крошечную надежду. В Америке был хирург, который проводил экспериментальные операции на лёгких. Сказали, он, возможно, согласился бы тебя прооперировать. Единственный, к кому я могла обратиться за помощью, – это Лоурен. И, конечно, он мне помог. Он пришёл в больницу, поговорил с твоими врачами, а потом улетел в Америку и вернулся с тем самым хирургом. Для меня это было настоящим чудом. Он оплатил операцию – огромную сумму – и не потребовал ничего взамен. Он сделал это для нас, хотя, по сути, мы ему никто. Ты пошла на поправку. А потом Лоурен неожиданно бросил пить, и вдруг предложил оформить над тобой опекунство. Конечно, я отказалась. Я уже почти встала на ноги и продолжала бороться за наше новое будущее. К тому моменту я поняла, что мои чувства к Лоурену не просто благодарность и привязанность. Хотя кто бы на моём месте не влюбился в своего героя, который снова и снова приходил на помощь? Он всегда был рядом, стоило мне только написать или позвонить. Он заботился о нас, как отец. Мчался по первому зову. Даже когда я говорила, что справлюсь сама, он всё равно был рядом. Следил за мной. За тобой тоже. Он изменился. Раньше Лоурен больше улыбался, шутил, был весёлым и живым. А потом, постепенно превратился в сдержанного, холодного мужчину. И всё равно, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Даже когда он был далеко, я знала, что он никогда нас не оставит. Я так и не решилась рассказать ему о своих чувствах. Боялась разрушить то, что между нами было. Возможно, он сам всё понимал. Иногда мне казалось, что он нарочно пресекал каждую мою попытку признаться.

Как же мне знакомо это поведение! Лоурен и со мной поступал так же. Когда чувствовал, что я начинаю к нему привязываться, тут же отдалялся. Но, похоже, и отпустить не мог. Вот в чём разница. Меня он дьявольски ревновал, а Карину – никогда. Почему я не замечала этого раньше?! Их отношения казались мне чересчур близкими, как у влюблённых, которые никак не могут признаться друг другу. Но это было совсем не так! Если бы я была внимательнее и не зацикливалась на собственной ревности, которую, кстати, тоже не замечала, то не пропустила эти знаки.

– А дальше? – спросила я тихо. Карина сделала паузу, чтобы набрать воздуха в лёгкие.

– Дальше?.. Дальше ничего. Ты ведь знаешь. Когда появился Петер, Лоурен стал реже со мной общаться. Он продолжал заботиться о нас, но это было уже не то, что раньше. И в какой-то момент я поняла: та любовь, которую я себе выдумала – её нет. Хотя он мне безумно нравился. Но когда понимаешь, что никогда не получишь того, чего хочешь, приходит смирение. Я им восхищалась, но когда в моей жизни появился Петер, я вдруг поняла, что любовь – это не восхищение и не преклонение. Не то благоговение, которое я испытывала к Лоурену. Несомненно, он потакал всем моим капризам, как потакают детям, и я знаю, что была ему дорога. Мы прошли рука об руку кошмарные времена. Это нас очень сплотило. Но это не та любовь, которой хотелось бы мне. А вот с Петером всё вышло по-другому – легко и естественно. Взаимная симпатия переросла в притяжение, а потом в нечто большее. С ним у меня никогда не было чувства тяжести на сердце. С ним хорошо и спокойно. Я могу всецело на него положиться. И это так здорово, что я его встретила! До сих пор не верю своему счастью. Когда я выходила замуж, то сказала Лоурену, что желаю ему снова встретить человека, который заполнит пустоту в его душе. И тогда он ответил, что всё возможно. Я удивилась. Обычно он отметал любые разговоры о чувствах и женщинах. Не могла даже предположить, что он запал на тебя. Но то, что он с тобой сделал…не могу простить… это ужасно. И ненавидеть его не получается. Я всё ещё чувствую, что в долгу перед ним. Он спас тебе жизнь. Зато ненавижу себя, потому что оставила тебя одну в столь сложное время. Я должна была забрать тебя с собой, должна была унять свою гордыню, должна была вырвать тебя из его лап!

Я положила ладонь на руку сестры.

– Перестань. Тебе не нужно его ненавидеть, а себя тем более. Ты всё равно ничего не смогла бы изменить. Я тогда уже приняла твёрдое решение и не позволила бы тебе вмешаться. Со мной были Аннета и Натан. Да, Лоурен поступил плохо. Но ни я, ни кто бы то ни было не вправе винить тебя за привязанность к Лоурену. Он был с тобой рядом, когда все отвернулись. Я даже сейчас благодарна ему за это. Ничто не сотрёт то, что он сделал для нас, когда не стало мамы с папой. Ты растила меня в одиночку. Это подвиг! И я безумно рада, что Петер сумел сделать тебя счастливой. Ты заслуживаешь счастья, как никто другой. Давай с этого момента просто попытаемся оставить всё, что связывало нас с Лоуреном, позади. Он больше не часть нашей жизни, даже если есть вещи, что тянут нас назад. Спасибо, что поделилась со мной своими чувствами и воспоминаниями. Я узнала много нового, – так я говорила, но сама не верила в это. Лоурен был где-то далеко и даже так умудрялся отравлять наше настоящее. Он словно яд, пропитавший нас насквозь. Невидимый. Неистребимый.

Я вздохнула тяжело. На мои плечи будто сел великан.

– Прости, я устала. Пойду к себе и посплю немного. Разбуди, когда придёт Петер, я поужинаю с вами.

Я поднялась со стула и поплелась к двери.

– Лина, – окликнула меня Карина, – скажи, чем я могу облегчить твои терзания, я всё сделаю!

– Со мной всё отлично! Я же сказала. Просто будь счастлива, сестра. Это для меня самая большая награда!

Карина всхлипнула, и у неё из глаз снова потекли горячие слёзы.

– Спасибо, что выслушала меня! Спасибо за твоё понимание! Я очень тебя люблю!

– Я тоже тебя очень люблю! Это мне нужно говорить спасибо! Благодаря тебе у меня было очень счастливое детство даже без родителей. Нет никого на свете, кто был бы мне дороже тебя!

Коротко кивнув и улыбнувшись уголком губ, я оставила Карину одну и закрылась в своей комнате.

Что это со мной… Что за чувство…Вина? За то, что так долго не говорила с Кариной по душам? За то, что заставила нас обеих мучиться в одиночестве? Или это злость на себя – за наивность и за слепую веру? Мне было больно. И я не могла точно понять, что причиняло эту боль. Но какое теперь это имеет значение…

Луорен оболгал меня с ног до головы, и что? Он не рассказал, что когда-то любил другую. После всего, что он наговорил мне тогда, – это вообще пустяк. Тем более спустя столько лет. Мы всё равно больше никогда не увидимся.

Моё любопытство и моя наивность однажды меня уже погубили. Но я выбралась из этого топкого болота. Я уже не подросток, но всё равно не могу одолеть эту маленькую, пугливую девочку внутри себя. Её присутствие делает меня уязвимой. Если буду скрывать свою ранимость, никто не сможет подойти слишком близко. Никто не сможет снова меня сломать. Но найду ли я тогда счастье? То, что не поддаётся контролю невозможно подчинить. А смириться с неизбежностью страшно…

Погрузившись в размышления, я незаметно уснула. Во сне на мою грудь легла непереносимая тяжесть. В ярком свете я увидела себя маленькую, лежащую без сознания на больничной кровати. Я была подключена к системам жизнеобеспечения. Они гудели, шипели, издавали глухие пикающие звуки. Моё лицо, шея и руки были покрыты синяками. На лбу обширная гематома. Один глаз заплыл полностью.

Я почувствовала панику, и мне захотелось убежать, но не вышло. Меня приковало к месту. В помещение вошёл врач. Его сопровождал мужчина.

– Прошу вас, только недолго. Её состояние нестабильно. Ей нужен покой, – сказал он.

– Хорошо. Я понял. Спасибо, – отозвался посетитель. Врач вышел, а высокий элегантный брюнет подошёл ближе и сел на стул возле моей кровати. Моё сердце замерло. Он устремил свой пронзительный зелёный взгляд на моё истерзанное после аварии хрупкое детское тело.

Молодой Лоурен…он был прекрасен, как принц. Боже, где-то глубоко в моей памяти всё ещё хранились черты его прекрасного лица: ровные скулы, чёткая линия подбородка, строгие губы. Но между бровей не было тех морщинок, которые я разглядела со временем. Они становились глубже, когда он злился. Его хмурость подавляла собеседника. Он часто наводил страх, когда терял терпение. Но этот Лоурен был другим. Он ещё не научился прятать чувства за стеной сарказма и холодного презрения. В его глазах читалась усталость и тоска.

Наверное, это всё рассказ Карины всколыхнул моё подсознание. Я увидела его её глазами.

Лоурен долго сидел молча, а потом произнёс:

– Ну что, надоеда. Хочешь жить, да? Так отчаянно цепляешься за неё, хотя почти всё потеряла. Врач сказал, что ты уже должна была умереть, но ты не хочешь и продолжаешь сражаться. Ты хоть представляешь, как будет трудно, если останешься тут, в этом мире? Уйти к родителям намного легче.

Аппарат ИВЛ размеренно шипел, а я всё так же лежала перед ним, не в силах ответить. Он был прав. Так было бы легче. Но я не хотела умирать. Я не знала почему, но что-то внутри велело мне продолжать жить и бороться.

Лорун наклонился и осторожно убрал тонкую прядку волос с моего лба и усмехнулся.

– Странно. Ты такая маленькая, но я никак не могу избавиться от мысли, что мы с тобой похожи. Я тоже как дурак держусь за эту паршивую жизнь и у меня не хватает смелости покончить с ней. Твои папа с мамой всегда утверждали, что я сильный, но на самом деле я ничтожество и трус. У меня ничего нет, только Карина. Впрочем, как и у тебя. Ты очень нужна ей. Поэтому не прекращай борьбу! Пожалуйста, продержись ещё немного! Скоро я привезу человека, который тебе поможет, и ты выздоровеешь. Возвращайся к нам. Жизнь трудная, но пока у нас обоих есть цель, а у нас она есть, мы справимся.

Лоурен бережно взял мою маленькую, хрупкую ручку в свою большую ладонь и сжал её.

В этот момент невидимая сила вышвырнула меня из сна и я, задыхаясь, подскочила на кровати. Схватившись за горло, я пыталась отдышаться. Мой пульс зашкаливал. Слишком много стресса и усталости накопилось за последнее время. Это всё выплёскивалось в снах.

А вдруг это был не сон, а воспоминание? Я простонала и поползла в ванну умываться. Иногда мне снились кошмары из прошлого, но этот я увидела впервые. Он был слишком реальный и слишком тревожный! Как же мне это надоело!

Когда я вышла из ванной, в дверь постучал Петер и позвал к ужину. За столом я отвлеклась, смятение постепенно улеглось. Но странный осадок остался. Позже, когда я лежала в кровати, мне было страшно снова закрыть глаза. Я молилась про себя, чтобы образ Лоурена наконец исчез из моей головы и больше никогда не возвращался.