Трасса

Медленно двигается пассажирский автобус, за ним маршрутка, джип, минивен, грузовик… Некоторые тащатся за автобусом и друг за другом, дожидаясь, когда автобус доедет до остановки и можно будет спокойно увеличить скорость движения; некоторые особо нетерпеливые периодически выскакивают на полосу встречного движения и так, постепенно одну за другой обогнав всех, мчатся дальше.… В потоке особо ловко маневрирует легковой автомобиль отечественного производства. ВАЗ 21093… Обгоняет… маршрутку… джип… минивен… огромный грузовик… и пристраивается за экскурсионным, судя по бортовым надписям, микроавтобусом… в окнах дети, лет до 12–14 на вид… весёлые мордашки, то появятся в заднем окошке, то исчезнут… вот опять… на этот раз две девчонки прикладывают лист бумаги к заднему стеклу, а на бумаге… «Нас захватили». Девчонки хохочут, кокетливо поглядывают на водителя девятки и пассажира, потом исчезают вместе с бумажкой…

– Дуры, – мрачно изрекает пассажир девятки, – … давай гони, время поджимает. – До трассы шесть километров, а там всего два останется.

Легковушка выскакивает на встречную, объезжает все машины, автобус, и устремляется вперёд… мчится по свободному пространству, упирается в последнюю машину следующей группы, маневрируя между попутными и встречными, обходит всех… опять мчится по свободному пространству… упирается в «хвост» последней машины следующей группы, снова всех обгоняет, но тут возникает препятствие неодолимой силы…

Огромное дерево, возле дерева куст, а возле куста мент. Со стороны дороги мента не заметно, а самому менту видно всё… А «всё» – это длинный спуск к мосту через небольшой ручеёк и такой же длинный подъем. В начале спуска знак «обгон запрещён», а возле мостика, знак ограничения скорости до 40 км в час, кроме того, на всем участке присутствует сплошная разделительная полоса, которую достаточно хорошо видно.

За деревом и кустом патрульная машина ДПС. В машине ещё один мент.

Девятка выскакивает на вершину подъёма.

Запиликал радар.

– … Ага! Доехал!

Из-за куста появляется полосатый милицейский жезл, фуражка, а вот и сам инспектор… в одной руке маленький приборчик для измерения скорости, а в другой жезл, который он направляет строго на девятку и производит… повелительный жест… «сюда»… – слева направо. И сам вслед за этим движением разворачивается лицом вдоль дороги.

– Бля… ну вот… приехали… – говорит пассажир. – А что же твой хвалёный антирадар не сработал?

– У них теперь новые приборы, «стреляет» в упор, на поражение, этот даже пикнуть не успевает.

– Ну и на хрен он тут висит?

– У него когда-то счёт был 148 к 10! 148 раз он пикнул и я успел притормозить, а 10 раз не успел. Пусть висит ветеран… я тогда тоже был молод силен и красив…

– Тогда, тогда – это когда «тогда»?

– Тогда – это тогда, а не сей час, – мрачно и зло говорит водитель.

– Посеешь час – пожнёшь вечность…

– Чё-о? – оборачивается пассажир.

– Вечность, – невозмутимо отвечает сиделец заднего сиденья.

– Бес, ты чё? Книжки читаешь?

– Кино смотрю.

Проехав метров сто от инспектора, машина останавливается. В кабине тихо… Инспектор смотрит на машину. Водитель смотрит в зеркало заднего вида, поворачивает голову, смотрит на пассажира.

– Ну что смотришь? Вылезай, иди сам, – говорит пассажир.

– Да пошёл он, козёл вонючий…

– Сдай назад, чтобы он не бегал к тебе и не злился, – тихо, но жёстко говорит пассажир. Ты к нему хорошо – он к тебе хорошо.

На заднем сиденье два мужика и женщина.

– Осмотр – не досмотр, – говорит женщина.

– А ты не лезь, – рявкнул мужик тот, что справа от неё, – не бабье дело.

И какой-то звук раздался… резкий, но не громкий… как бы металл по металлу скользнул…

Машина движется задним ходом, приближается к инспектору ДПС. Останавливается.

Инспектор подходит, козыряет… что – то бурчит, типа «Инспектор ДПС сержант Нифонтов, добрый день… Ваши документы…» Водитель протягивает документы…

– Сергей Михайлович, – медленно читает сержант Нифонтов.

Водитель радостно орёт в окошко:

– Я!

Голос у него чистый, звонкий… Сержант даже отпрянул от неожиданности.

– У вас превышение скорости, выезд через сплошную на встречную, знак «обгон запрещён», – разглядывая документы, говорит гаишник, потом показывает цифры на радаре, – вот ваша скорость…

Водитель резво выскакивает из машины, как бы пытаясь получше рассмотреть циферки, а сам очень ловко прикрывает инспектору обзор… и это ему удаётся, поскольку водитель ‒ это здоровенный мужик, а сержант Нифонтов щупленький, какой-то совсем не типичный инспектор, рядом с водителем он похож на пацана.

– Пройдёмте в патрульную машину, – просит инспектор.

А водитель бежит в кусты. Инспектор оборачивается, напрягается… Нарушитель ПДД останавливается и делает характерные для мужчины движения, перед тем как получить облегчение от простой и естественной процедуры…

Инспектор, поняв в чем дело, развернулся к патрульной машине.

Через лобовое стекло все происходящее наблюдает пожилой майор милиции…

Инспектор подходит и передаёт ему водительское удостоверение и техпаспорт с кратким комментарием:

– Встречка, знак, превышение… на 25.

– Посмотрим, посмотрим, – говорит майор и действительно что-то там смотрит в своей сумке…

Водитель бежит к патрульной машине… садится на заднее сиденье.

– Я здесь, здесь…

Майор спокоен, доброжелателен. Разглядывает документы…

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, у вас…

Водитель энергично прерывает его речь:

– И Вы! И вы тоже…

– Что «И я тоже»?

Радостно, весело…

– Здравствуйте! То есть – здравствуйте, не умирайте, будьте здоровы, не кашляйте!

– Ну, спасибо…

– И вас тоже…

– Что «и меня тоже»?

– И Вас «СпасиБо… же»… краткая молитва о спасении… Приступим к официальной части?

Майор хотел что-то сказать, но передумал…

– У Вас несколько нарушений: пересечение сплошной линии с выездом на полосу встречного движения, превышение скорости и несоблюдение требований, предписанных дорожным знаком…

Водитель радостно орёт:

– Виноват! Вину свою полностью признаю и торжественно обещаю немедленно исправиться.

Майор оборачивается, смотрит на нарушителя, как бы пытаясь понять – издевается? Но водитель отвечает ему ангельским взглядом.

Майор отворачивается, рассматривает документы, потом вновь оборачивается на водителя, хочет что-то сказать, но тот немедленно реагирует:

– Похож? – и поворачивает голову – фас, анфас…

– Похож, – говорит майор и снова отворачивается, достаёт бланк протокола…

– Прошу обратить внимание на чистосердечное признание вины, а так же на активное сотрудничество с правоохранительными органами…

Майор снова поворачивается…

– Я что-то не так сказал? – Широко и радостно улыбается водитель.

Майор пожал плечами и как бы сам себе ответил:

– Да нет… просто обычно…

– Да у меня сын женился! Вот родню со свадьбы на поезд везу, в солнечный Скабаристан! – И вкрадчиво продолжил, – опаздываем…

– Куда? Скабаристан? Псковские значит…

– Над всем Скабаристаном безоблачное небо… трата-та-та-та…

– Употребляли?

– Никак нет, товарищ майор милиции, извините, полиции, сразу не привыкнуть – язва двенадцатиперстной кишки, ишемическая болезнь сердца, а также приступы гипертонии не позволяют мне предаться наслаждению, завещанному нам Великим Бахусом.

Майор недоверчиво разглядывает нарушителя. Нарушитель ровно в противовес собственным словам выглядит как здоровый бугай, и здоровья через край.

– По виду не скажешь.

– Обманчив!

– Кто?

– Вид.

– А как же Вы машину водите?

– Осторожно…

– И что же «ни грамма» на свадьбе не приняли?

– А Вы, когда-нибудь попробуйте в компании делать вид, что пьёте: наливайте, подносите, крякайте… Опьянеете не меньше! Так что я «без спирта пьян», пьян от встречи с друзьями и родственниками, пьян от радостного события – сын встретил замечательную девушку, с замечательными родителями… ‒ Гипертония серьёзная болезнь при ней нельзя за руль… ‒ Ах, майор, я счастлив – теперь на пенсию со спокойной совестью… на заслуженный, абсолютно заслуженный отдых…

Дом

Елизавета Карповна заварила чай. Очень крепкий… прямо в кружку.

– Бабуля! это чифирь? – спрашивает внучка Катя.

– Просто крепкий чай, – отвечает бабуля.

– Крепкий чай, крепкий кофе…

– Крепкие напитки, особенно в старости, придают остроту ощущениям!

Бабушка двумя руками осторожно берет кружку с чаем… обходит стол… садится в своё кресло… что-то шепчет… отпивает маленький глоток… ставит кружку на стол.

– Бабуля, это чифирь, ты чифиришь!

– Да? Какое странное слово есть в твоём лексиконе.

– Вот Похлёбкин пишет, что на одну чашку готового чая надо две ложки заварки – по ложке на чай и на чашку, а ты вбухала сколько?

– Две.

– Две? Но столовых!

– Но две, как и полагается…

– Там вообще всё в граммах изложено.

– Предпочитаю другие инструкции.

– Ты в тюрьме научилась чифирить? А о чём ты больше всего мечтала тогда? – спросила внучка. – Чего тебе больше всего хотелось?

Бабушка смотрит на неё, но как-то мимо…

– А что было самое тяжёлое «там», что хуже всего переносила? Там же надругались, наверное…

– Хуже всего отсутствие предметов личной гигиены в определённые дни…

– Ну а надругательства? Надругательства были? Ты никогда не рассказывала. Почему?

– Деточка, это совсем другой мир.

– Расскажи…

Бабушка молчит. Она как бы заснула… Потом смотрит на внучку и говорит:

– Нет. Не хочу ни вспоминать, ни рассказывать.

– Так ужасно всё было?

Елизавета Карповна отворачивается, потом снова смотрит на внучку… Катя сжалась в кресле… тихо говорит бабушке:

– Тебе больно вспоминать?

Бабушка не отвечает и продолжает смотреть в сторону Кати… прямо в её глаза.

– Нет, дорогая, не больно, давно не больно.

– Тогда расскажи.

Бабушка печально улыбается, слегка покачивая головой, распрямляет спину, сжимает губы…

– Об «этом» нельзя рассказать, «этого» нет в словах, «это» только в самом «этом».

Внучка «во все глаза» на бабулю смотрит.

– В каком «этом»? – еле слышно спрашивает она.

Елизавета Карповна вдруг орёт хриплым голосом:

– Чё, пизда, зыришь? Чё глаза пузыришь?! Ну-ка, здринь, блядина!

Катенька смотрит на то, что ещё мгновение назад было её бабулей… Страшная противная старуха, медленно приподнимается и приближает к ней полуоткрытый рот… рот ощерился и отвратительно хррррыкнул! Катя вскидывает руки и зарывает ладонями глаза.

– О, Господи, – шепчет она, – Господи… Господи…

Отче наш, иже еси на небесех!

Да святится Твое,

Да приидет Царствие Твое,

Да будет воля Твоя, яко нашей и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем

Должником нашим; и не введи нас во искушение,

Но избави нас от лукаваго.

Елизавета Карповна всю жизнь работала учительницей русского языка и литературы. Она всегда носила изящные шляпки, всегда была хрупкого на вид телосложения, всегда говорит тихим голосом, всегда доброжелательна, всем приветливо улыбается, никогда никто от неё не слышал ни одного бранного слова… и не было человека, о котором она сказала хоть что-то плохое. «Ему, наверное, очень неудобно сейчас, надо кого-нибудь позвать из мужчин, чтобы помочь дойти» – это про пьяного дядю Васю, через которого они осторожно переступили на пороге дома. «А что это за лужа»? «Он немножечко переоценил свои силы и не смог вовремя добраться до туалета»… Дядю Васю утащили домой полупьяные друзья, а лужу рас-топали и размазали по всему подъезду вперемешку с уличной грязью и рвотными массами оставленными дядей Васей во время транспортировки… Чуть позже, переодевшись в чистый рабочий халат синего цвета и завязав платочек, Елизавета Карповна тщательно и аккуратно вымыла всю лестницу.

«Катенька, пальчиком показывать неприлично», – сказала бабуля. Катя всю жизнь помнит этот момент и домик зелёненький, который ей понравился, и она показала бабуле какой именно. «Ротик надо закрывать, когда кушаешь, чтобы звуки посторонние из него не раздавались», – это тоже одно из её наставлений на всю жизнь. Катя потом сама уже учила соседских двойняшек: «Не чавкайте, – говорила она с важным видом, – а то выйдете из-за стола». Двойняшки даже жевать перестали…

– Бабуля, – тихо говорит Катя, осторожно открывая глаза, – бабуля…

– Я здесь, – ласково отвечает Елизавета Карповна.

– Бабуля, что это было?

Бабушка молча передвигается по комнатке, она вытирает пыль с фарфоровой статуэтки – толстый повар в белом большом колпаке рассуждает о великий материях, а кот уплетает кусок куриного мяса.

– В 16 лет забрали, а вернулась через 15…

Статуэтка возвращается на место.

Катя хочет сказать что-то, но в этот момент бабушка оборачивается и смотрит на неё… незнакомая женщина лет 40–45… Но бабушке через два года девяносто! Катя переводит взгляд на лицо, руки – все правильно, старушка, но как только вновь встречается с её взглядом – опять та! Незнакомка блестит ясными глазами, лет 45! Но это мгновение! Пока глаза в глаза!

ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА

КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ

СОВЕТСКОГО СОЮЗА,

СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР

И ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

Ко всем членам партии,

ко всем трудящимся Советского Союза

Дорогие товарищи и друзья!

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет Министров СССР и Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудящихся Советского Союза, что 5 марта в 9 час. 50 минут вечера после тяжёлой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович СТАЛИН.

Перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа – Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА.