шпор. Денег он брать не стал.
В тот вечер я сопровождал Стасю в «Варьете». Программа оставалась прежней. Только в ней был пробел, или мне это так показалось, так как я знал об отсутствии Санчина. Его осел вышел мелкими шажками на сцену с красными кисточками на длинных ушах, которые он попеременно то опускал, то поднимал, подобно вставочкам с перьями. Он искал что-то на полу. Ему недоставало Санчина, веселого Санчина, не хватало кувыркавшегося по помосту тела Санчина, не хватало его хриплого, резкого голоса, его залихватских выкриков, его громких взвизгиваний клоуна. Осел чувствовал себя не по себе, приподнял передние ноги, стоя на задних, проплясал марш под звуки духовых инструментов и ушел со сцены.