Вскоре всплыла на поверхность и женщина с Бетельгейзе, претендовавшая на изначальное обладание «смуглой женской» головой. Лулу Мягкие-Ручки заявила в интервью Библ-блогу, что «Зафод хотел, чтобы мы остались вдвоем типа навсегда, вот мы так и соединились. Но не прошло и двух месяцев, как он понял, что ему просто нравится разгуливать с двумя головами, а я здесь вроде как и ни при чем. В общем, как-то вечером мы пропустили пару „Грызлодеров“, а проснулась я уже обратно в своем теле. Вот ублюдок!»

Зафод не опровергал заявлений мисс Мягкие-Ручки, а это, в свою очередь, дало почву многочисленным перетолкам и обвинениям его в нарциссизме, на что он неизменно отвечал, что вообще не понимает смысла этого слова.

Список литературы:

Щека к щеке с м-ром президентом,Л. Мягкие-Ручки

Всего на сиську больше,Э. Галлумбиц

Форд обнял кузена.

– Ну наконец-то ты ее снял с плеч, – заявил он, не прекращая при этом пожевывать губу, а ведь совмещать эти два занятия не так просто. – Сносить голову с плеч, конечно, выглядит форменным безумием, но по какой-то непонятной мне причине я целиком и полностью одобряю твой поступок.

Артур знал причину. Его приятель до сих пор находился под червяком.

– Ты уверен, что это хорошая мысль, Зафод? И что ты ту голову снес?

Зафод поднял в воздух палец, как делает человек, собирающийся сделать важное заявление.

– Заткни хлебало, обезьяна! Я разговариваю с родственником!

– Я думал, мы могли бы обойтись без этого, Зафод. Разве мы мало пережили вместе?

Зафод чуть попятился.

– А… Привет, Артур. Неужели это ты, дружище? У той, другой головы зрение острее было. Плюс я тебя не узнал без этой штуки для купания.

– Халата.

– Да как бы он ни назывался. Важно только вон то – лучи смерти и все такое.

– Ты считаешь, нам не важно знать, где твоя вторая голова? – выкрикнул Артур, стараясь изъясняться как можно доступнее.

Зафод хлопнул в ладоши.

– О да! Слушаюсь, сэр. Ручаюсь, это понравится вам всем!

Он бочком подскочил к невысокому, полукруглому в плане пульту управления.

– Леди и джентльмены, вот он! Отнеситесь к нему со вниманием, ибо ваши жизни зависят от его внимания!

– Клянусь лучами смерти! – взвыл Артур, когда «Автоуклонист» резко дернул корабль вбок. – Можем мы разобраться с этим побыстрее?

Форд фамильярно потрепал его по щеке.

– Весь смысл жизни, друг мой Артур, в мгновениях, – с серьезным видом произнес он. – Вот где собака зарыта. И мгновения дольше, чем тебе кажется. Сложи все хорошие мгновения – и, сам увидишь, в сумме выйдут столетия.

Артура особенно взбесило то, что в этом словоблудии, возможно, имелась доля правды.

– Отлично, Форд. Ты считаешь, вторую голову Зафода стоит показывать дамам?

– Не держи нас за маленьких, – обиделась Рэндом.

– Ни в коем случае, милая.

– А пошел ты.

Зафод потопал подкованным каблуком.

– Прошу минуточку внимания. Вы еще не забыли про голову? – Он набрал на панели короткий код – три цифры подряд.

– Раз-два-три, – нахмурился Артур. – Не слишком сложный код, ты не боишься?

В ответ Зафод нахмурился.

– Зрение и счет… С мелочами у меня та-а-ак себе. Зато я непревзойден по части штурма унд дранга, а также неутомимости поиска… особенно в будуарных делах. О житейских мелочах у меня заботится голова номер два. Или, как я ее называю, Левый Мозг – в конце концов, она у меня располагалась слева, и мозгов в ней было больше.

– Покажи голову! – заорал Артур.

Зафод ткнул пальцем в большую красную кнопку, и из емкости с амортизационным гелем на пульте вынырнул и завис на уровне глаз хрустальный шар.

– В этом геле, видите ли, много всякого напихано, – небрежно пояснил Зафод. – Ну, такого, что может пригодиться для всяких штук.

– Прошу тебя, братец, заткнись, – произнесла вторая голова Зафода, покоившаяся на подушке из проводов и трубок внутри шара. – Твои объяснения не сильно тебя украшают. И меня тоже.

Левый Мозг почти ничем не отличался от Зафода – ну, разве что макияжем и стрижкой. При том, что президент Галактики всячески себя прихорашивал – возможно, даже глаза подводил, – Левый Мозг был подстрижен довольно коротко, на прямой пробор, и глаза его светились острыми как лазерный луч умом и устремленностью.

– Гель состоит из электролита, питающего мои органические клетки и поддерживающего антигравитационное поле шара.

– И громкоговорители! – добавил Зафод. – Надо же тебе, Эл-Эм, издавать какие-то звуки, правда?

– Да, Зэ-Бэ, – вздохнул Левый Мозг. – И громкоговорители. Теперь-то ты можешь общаться с кем-то как с зеркалом. Доволен?

Зафод тяжело облокотился на пульт.

– Бывает, мне кажется, что, отделив голову, я совершил ошибку. Но с тех пор, как кораблем заведует Левый Мозг, мы еще ни разу не взорвались. Ни одного, заарктурь твою медь, раза. А ведь это кое-что, правда?

– Теперь, когда корабль ведет не мой предшественник-недоумок, вероятность нашего выживания увеличилась на восемьсот процентов.

Рэндом с ее политическим опытом одобрительно кивнула: подходящая статистика.

Артур похлопал по шару.

– Привет, Зафод… Левый Мозг. Так это ты ведешь корабль? Можешь вытащить нас отсюда?

– Прошу тебя, не лапай стекло. Ты даже не представляешь, сколько мне придется крутиться в этом чертовом геле, чтобы стереть пятна.

– Извини.

– Возвращаясь к твоему вопросу: в настоящий момент я взаимодействую с программой «Автоуклониста» с целью избежать попадания под грибулонский луч смерти. Пока мы тут разговариваем, интенсивность лучей возрастает, так что чем скорее мы включим невероятностную тягу, тем лучше.

– И как скоро это можно будет сделать?

– Через девяносто секунд. За несколько минут до того, как лучи смерти с высокой степенью вероятности уничтожат корабль.

– Ты в этом уверен?

Вопрос этот Левому Мозгу не понравился.

– Ты здесь новичок, и мы только-только познакомились, так что придется мне объяснить. Я – это корабль, а корабль – это я. Никакого обмана.

– Новичок? Мне приходилось бывать здесь прежде. И мы знакомы, только в прошлый раз…

– Я был еще прицеплен к этому идиоту Зафоду…

– Уау! – в восторге взревел Зафод. – Вот он тебя и уел, Арти. Этому парню палец в рот не клади!

– …потакающему низменным сторонам своей души, – продолжал, не обращая на него внимания, Левый Мозг. – Полностью подчиненному своим неодолимым гедонистическим наклонностям.

– Я тебя предупреждал, землянин. И не говори, что не предупреждал. Левый Мозг с тебя с живого семь шкур спустит и голым на Сириус отправит!

Левый Мозг повернулся и уставил взгляд в Зафода.

– Эта бесхребетная обезьяна держала меня взаперти в моей же собственной голове до тех пор, пока я не внедрил в его пропитанное алкоголем сознание идею разделения. Этот простофиля Зафод до сих пор искренне верит в то, что идея принадлежит ему.

Взгляд Зафода затуманился.

– Простофиля? Ну ты даешь!

Нельзя сказать, чтобы Артура не беспокоили откровенная неприязнь бывшей левой головы к правой, или признаки раздвоения личности, или как там это правильно называется у врачей, однако он счел за благо оставить свои сомнения при себе – ради спокойствия Рэндом. В конце концов, они спасены. Рэндом ничего не угрожает, а все остальное не так уж и важно. По опыту Артур знал, что утрата родной планеты сокрушит его дух в самом ближайшем будущем – возможно, уже ко времени, когда пора будет пить чай, а чаю здесь не окажется, ну, или когда голографический закат окажется слишком красивым – но пока он исполнился решимости держаться молодцом. Ради дочери.

– О'кей, все, – произнес он голосом, ярким и гулким как электролампочка. – Аварийная ситуация на текущий момент отменяется. Почему бы нам не пристегнуться к невероятностному прыжку? – Он усмехнулся. – Мы ведь все знаем, какими причудливыми они бывают.

Рэндом коснулась рукой места на груди, где сидел Фертль.

– Причудливыми, Артур? Причудливыми? Ты никого не обманешь. Такой натянутой усмешки я в жизни не видела. Тебе никогда не бывать даже вполовину таким мужчиной, каким был мой муж.

Ну вот, опять я во всем виноват, подумал Артур. Может, если бы я чаще изображал оптимизм, кто-нибудь да поверил бы рано или поздно.

– Может ли кто-нибудь мне ответить, этот компьютер умеет заваривать чай?

На макушке у Левого Мозга загорелся тревожный красный огонек.

– Замолчи, землянин. Слово «чай» запрещено. Стоило тебе произнести слово «чай», и это поставило под угрозу работу всей системы.

Артур натянуто усмехнулся и, шаркая ногами, поплелся на обзорную галерею.

– Пойду посмотрю на эти их лучи смерти. Кому-нибудь что-нибудь принести?

Никто не обратил ни эти слова никакого внимания.

Необходимое пояснение. Слова «Кому-нибудь что-нибудь принести?» являются стандартным-поводом-быстро-выйти-из-помещения и могут использоваться в любых неловких ситуациях – от легкого раздражения и до надвигающейся катастрофы. В той или иной форме аналоги этой фразы имеются у большинства цивилизаций и воспринимаются как чисто риторические, не требующие ответа. Бетельгейзианцы, например, спрашивают: «Никто не слышал шлепка? Как если бы теннисный мяч плюхнулся в тарелку заварного крема? Так никто? Пойду проверю…» На Ятраварте же говорят: «Кто-нибудь слышал звонок в дверь? Готов поспорить, это Пупл. Как всегда, опаздывает. Пойду открою, пока он там соплями не истек».

К облегчению Артура, никто не стал нарушать общегалактического протокола, попросив у него что-либо, так что ему без проблем удалось улизнуть на обзорную галерею и притвориться, будто он вернулся на свой пляж.

Форд постучал пальцем по пульту и с наслаждением послушал «дзынь».

– Давненько я не слышал этого звона, Заф. Ну, ты понимаешь. Звуки, штуки… Ты их забываешь нафиг, а потом видишь или слышишь, и только тогда понимаешь, как много они для тебя значили. Странно, блин – и куда деваются эти воспоминания, когда ты о них не думаешь?

Зафод не долго мучился над ответом.

– Я всегда считал, что мои воспоминания находятся по ту сторону коридора, в голове номер два. А когда они мне нужны, голова номер два всегда мне их перебросит.

– Ух ты. Вот это типа да! Примерно то, что я хотел сказать. Кстати, ребята, друг другу типа в глаза смотрите при этом?

– Абсолютно нет, – возмутился Левый Мозг, подпрыгивая с такой энергией, что его не могло удерживать гироскопическое поле. – Он несет полный вздор. У нас одинаковая кора мозга.

Форд заплясал вокруг шара, приблизив к нему растопыренные пятерни на манер заклинателя.

– Конечно, но мозг-то у тебя. Разве не ты, умник, подцеплен к невероятностному движку?

Левый Мозг не удержался от самодовольной ухмылки.

– Это так. Двигателем управляю я. Он теперь – часть меня. Я любой его чих чувствую.

Взгляд у Форда слегка остекленел, хотя окончательно осмысленности не терял.

– Тогда объясни мне, дружок, почему я тебя и ожидал?

Левый Мозг так и застыл.

– Чего?

– Ага! Так и есть, умник бесштанный! Я знал, что вы, ребята, появитесь.

– Но это вздор! Как ты мог знать? Шанс того, что единственная во Вселенной личность, способная вас спасти, появится именно тогда, когда вам это нужно, равен одному к ста пятидесяти миллиардам. Впрочем, для невероятностного привода это расклад приемлемый.

Форд только ухмыльнулся.

– Зависит от того, как считать, приятель.

– Существует только одна методика подсчета, – упрямо настаивал Левый Мозг.

– Ох, да нет же, – заявил Форд тоном человека, слишком долго прожившего в дешевых гостиницах без денег на телевизор, по причине чего вынужден читать собственный путеводитель. – Считать можно много как. Вон, у Вл'ургов вся математика построена на потрохах.

Необходимое примечание. Это не совсем так. В подсчетах участвует также высушенный пенис велопсов.

– Лично я, – продолжал Форд тоном, столь покровительственным, что одноклеточные формы жизни, должно быть, при звуках его ускорили эволюцию, дабы побыстрее отрастить руки с пальцами, способные взять по камню и забить его к чертям собачьим. – Лично я строю все расчеты на эмоциях.

– Эмоциях? – поперхнулся Левый Мозг, едва не выпрыгнув из своего шара. – Эмоциях!!! Как ты только позволяешь себе оставаться таким тупым – с одной-то головой?

– А мне нравится быть тупым. Все видится яснее. Быть тупым – это как щуриться на солнце.

Заявления Форда встряхивали шар с Левым Мозгом, как шлепок мокрым полотенцем.

– Солнце? Что ты такое мелешь? Тупость – это тьма и невежество!

– Значит, вы все-таки собирались лететь сюда? В точку с заранее намеченными координатами?

– Нет, – признался Левый Мозг. – Намеченная точка была уже уничтожена, так что невероятностный привод перемешал нас в безопасное место.

– И из всех точек Вселенной переместил именно сюда.

– Чистая случайность. Побочный эффект невероятностной тяги.

– Какая уж там случайность. Зафод пришел на помощь любимому кузену. Разве такое невероятно? Такое уже случилось раз – у этой самой планеты. Еще раз – и выйдет закономерность. А в последний раз, когда я проверял значение этого понятия, закономерности не считались особенно уж невероятной вещью.

Еще одно необходимое пояснение. А вот это уже откровенное вранье, поскольку Форд Префект никогда и в голову не брал проверять вероятность закономерностей. Форд вообще редко проверял что-либо за исключением степени наполненности своего стакана и общего уровня крутизны бытия. Он даже угрохал как-то раз все свое месячное жалованье на счетчик крутизны, однако тот питался исключительно крутым настроением обладателя, поэтому работал с перебоями. Форд испытал его раз в сортире, после чего сунул в уплотнитель мусора вместе со счетом на оплату.

Левый Мозг продолжал подпрыгивать и раскачиваться.

– Да, правда. Закономерности плохо сочетаются с невероятностью.

– Как правило?

– Как правило.

– Знаешь, «правило» тоже неважно сочетается с невероятностью. То есть вообще не сочетается. Трам-тарарам-там-там как не сочетается. Даже меньше, чем деньги.

– Д-да, – пробормотал Левый Мозг. – В л-логике не откажешь.

– Мне кажется, или ты вспотел, приятель? Что, у роботов теперь и головы потеть научились?

Левый Мозг и впрямь обильно потел. Откуда-то из похожего на воротник основания шара выползли мелкие букашки и с жадностью набросились на капельки пота.

– Я не робот! – возмутился Левый Мозг.

– Эй, разве не ты болтаешься в стекляшке, подцепленный к компьютеру? А из шеи ползут букашки. Когда я проверял такое в последний раз, это определенно называлось роботом.

Необходимое пояснение. Опять-таки, ничегошеньки он не проверял. Сплошная лапша на уши.

– Хотя, – задумчиво продолжал Форд, почесывая воздух перед подбородком. – То, как облажался невероятностный движок, сильно смахивает на огрехи органики.

– Облажался? – беспокойно переспросил Левый Мозг. – Ты правда так считаешь?

– Стопудово. Но давай вернемся к этому позже, пусть одного из нас это и огорчит. А пока – как насчет расфурычить этот твой движок и отправить нас в какое-нибудь действительно невероятное место?

Шар Левого Мозга замерцал болезненным зеленым светом, и по стеклу замельтешили, сменяя друг друга, ряды цифр.

– Невероятно? Но как это рассчитать? Как… Все, во что я верил… Значит, цифрам доверять нельзя? Возможно ли такое? Возможно?

Форд даже начал немного трезветь.

– Эй, дружище. Забудь. Я тебя всего лишь за отросток подергал. Ну скажи ему, Зафод?

Зафод закинул лапищу на плечо кузену.

– Так оно и есть, приятель. Тебя побил лучший из лучших. Вот этот вот Форд как-то раз настолько довел верховного священника на Вундоне, что тот набросился на него со своими ароматическими палочками.

– Это было пари, – пояснил Форд, которому не хотелось, чтобы его считали способным доводить благовонных священников за просто так.

Левый Мозг пребывал в растрепанных чувствах.

– Компьютер сообщает мне цифры, но вы… Вы, двое Зарквон-знает-какие липовые головы с Зарквон-знает-какими липовыми мозгами!

– Эй, поменьше липы, – обиделся Форд. – Я просто хотел пообщаться. Ну типа произвести на тебя впечатление интеллектом…

– Это же… Всего… Слишком… Цифры… Эмоции… Зарк!

Тут Левый Мозг заело. На одном-единственном слове.

– Зарк!.. Зарк!.. Зарк!..

Зафод выпростал из-под кружевной рубахи третью руку и отвесил Форду подзатыльник.

– Идиот! Ты же его подвесил!

– Ты тоже принимал участие.

Третья рука Зафода скользнула в левый карман просторных аэрозольных штанов.

Необходимое пояснение. Это не опечатка. Зафод действительно приобрел в Порт-Сизифроне баллон аэрозольных штанов, купившись на обещанный рекламой «легкий доступ к жизненно необходимым местам». После первого пробного напыления Зафод немного уменьшил интенсивность струи. Для карманов прилагалось отдельное сопло.

– Третьей рукой я по большей части пользуюсь для всяких там церемониальных штук, – признался он. – Натяни на нее алый рукав – и хрен отличишь от кушака.

Форд разочарованно надул губы.

– Что-то очень уж он у тебя легко зависает. Надо было дождаться выхода версии 2.0.

Триллиан опустилась в роскошное амортизационное кресло рядом с Рэндом и пристегнула ремни. Рэндом скуксилась настолько, что ее плохого настроения хватило бы на пропитание целой семьи цифролей на протяжении пятисот лет.

– Почему мы еще здесь, Зафод? Я по-прежнему вижу зеленые лучи.

Зафод сделал выразительный жест пальцем.

– Спроси Форда Недо-Перфекта. Это он подвесил бортовой компьютер.

Именно этот момент выбрал Артур, чтобы вернуться на мостик.

– Подвесил компьютер? Мне послышалось, или ты в самом деле сказал: «Подвесил компьютер»?

Старые приятные воспоминания Артура таяли, как лед под палящим солнцем, сменяясь совершенно другими ощущениями.

Мне недостает умения удивляться, сообразил он. Как-то я сразу перехожу от спокойного состояния к полнейшему ужасу.

– Что с тобой, Форд? – поинтересовался он. – У тебя что, настройка такая – портить абсолютно все?

– Это у него настройки, не у меня, – возразил Форд, ткнув пальцем в сторону Левого Мозга. Тот стукался о потолок, как вырвавшийся из рук воздушный шарик.

Тут Артур заметил, что на мостике чего-то не хватает.