Цитаты из книги «Добрее одиночества»

середина пути требует практичности: со стабильной работы не уходят, от жизни не увиливают

Глупо было бы считать себя лучше или даже просто другой только потому, что у тебя есть что-то, чего у остальных нет.

Когда, подумала Можань, человек начинает понимать смысл чего-либо? Желание ясности, желание не жить слепо – они не так уж далеки от желания обманывать: надо уподобиться суши-повару, резать, подравнивать, пока жизнь – или память о жизни – не превратится в презентабельные кусочки.

он ее еще не знал, он вряд ли мог себе представить, что когда-то она ездила по пустым участкам дороги в Пекине на велосипеде без рук, что крутила, бывало, педали рядом с Бояном, насвистывая с ним в лад песню Джона Денвера: Country roads, take me home, to the place I belong[8]. Годы и годы спустя, когда кто-то у нее на работе стал насвистывать эту песню в коридоре, Можань тихо заплакала себе в ладони, потому что у сердца всегда не хватает одной чешуйки в броне.

но те дни, как и дни после ухода от Йозефа, она намеренно превращала в следы морских птиц на мокром песке, существующие только до очередного прилива.

Отсутствующее тело занимало сейчас больше пространства, чем занимало в прошлом живое

смеяться в одиночку еще более невыносимо, чем горевать одному

Шаоай всякий раз выкарабкивалась, цепляясь за мир, который в ней не нуждался и где ей не было места, и краткие послания, которые он отправлял, давали ему ощущение постоянства. Верность прошлому – основа некой жизни внутри жизни, которой не кладет конец ни стечение обстоятельств, ни твоя собственная воля.

если есть место на земле, где прихоти людей исполняются, то оно здесь.

новое быстро делалось старым, старое погружалось в забвение. Когда-нибудь и он сможет – если пожелает – оплатить свое превращение в каменный или металлический бюст, купить себе малое бессмертие людям на смех