– Людочка, не пыли. Мне сегодня к двенадцати, – отмахнулся мужчина, не просыпаясь. Однако Люда настойчиво продолжила:

– Женя, там мой земляк. Как думаешь, впустить? Или пусть катится?

– Твой земляк – ты и думай, – перевернулся Женя на другой бок и еще слаще захрапел.

– Он молодой, сексуальный, – предупредила Люда. – Же-ня!

– Людочка, дай поспать, – раздраженно сказал Женя и зарылся с головой под подушку. – У меня сон… серьезный.

– Смотри, – победоносно сказала Люда и направилась назад в прихожую. – Чтобы потом не вякал.

– А, – отмахнулся Женя и захрапел громче.

Щелкнул замок, отошла задвижка. Люда открыла дверь и обворожительно улыбнулась:

– Батюшки! Ваня! Совсем взрослый! Заходи.

При виде кроваво-красной маски в первый момент Иван даже слегка отпрянул. Правда, тут же придя в себя, вымученно улыбнулся и прошел в прихожую:

– Доброе утро.

– Не обращай внимания, – закрывая замки, объяснила Люда. – Мы ещё не проснулись. Вчера вечером были на презентации. Немножко перебрали. Приходится поправлять лицо. Хо-хо! Ну ладно, снимай свою сбрую. Можешь бросить ее вон там, – указала она под дверь прекрасно отремонтированной, но далеко за порог заваленной грязным скомканным бельем ванной. – И проходи на кухню. Не обращай внимания.

Люда первой прошла на кухню. И пока Иван снимал куртку и сапоги, спросила его оттуда:

– Может, ты есть хочешь?

– Хочу, – стащил свитер Иван и, сбрасывая его на горку вещей под ванную, поинтересовался:

– А как бы ещё умыться?

– Ну, стань на белье и мойся. Можешь и душ принять. Пока я курицу приготовлю.

Перед тем как пройти за порожек ванной, Иван долго возился с импортным выключателем. Свет в ванной не включался, а только слегка помигивал.

– Да ты ударь по нему разок, – подсказала Ивану Люда.

Иван ударил по выключателю, и свет в ванной и впрямь зажегся.

– И дверь, когда будешь мыться, не защелкивай, – появляясь в кухонном дверном проеме, сказала Ивану Люда. – Иначе потом без слесаря не откроешь.

Уже чисто вымытый и побритый Иван поглощал куриный окорочок с жареною картошкой, а Люда, любуясь его недюжинным аппетитом, заметила улыбаясь:

– Вкусно? Может, шампанского? – и, не дожидаясь ответа, достала из холодильника запотевшую бутылку шампанского. – Шампанское настоящее, французское. Уверена, ты такого отродясь не пробовал.

И она быстро, по-деловому, откупорила бутылку. Затем так же, по-деловому, она наполнила грязненькие хрустальные бокалы первоклассным французским шампанским и, суя в руку один из них Ивану, слегка закатив глаза, предложила:

– Ну что, за любовь?! Надеюсь, не возражаешь?

Чокнувшись с Людой бокалами, Иван с неохотой выпил. На что Люда, одним махом опорожнив бокал, облизнулась и, наслаждаясь выпитым, пояснила:

– Чувствуешь – букет. Ну, как там наши? – прикурила от зажигалки. – Живы-здоровы? Не мешает? – указала на телевизор, на экране которого по-прежнему сексовалась группа мужчин и женщин в древнеримских тогах. – «Калигула». Шедевр, между прочим. Советую просмотреть. Но это еще успеешь. Как там мама?

Стараясь не видеть телеэкрана, Иван откашлялся и сказал:

– Да я… четыре месяца, как из Сум. Работал здесь. На стройке.

– Ах, так ты на обратке ко мне решил? Денежек заработал? Так, может, мороженым угостишь?

Иван подавился курицей и громко, до слез раскашлялся.

С сочувствием выслушав земляка, Люда, стирая маску с лица, сказала:

– Боже мой! И это у нас, в Москве!

С прихожей как раз долетело кряканье и громкое приближающееся отхаркиванье.

– Женя, ты представляешь?!. – окликнула мужа Люда. – Женя, иди сюда!

– Не грузи, – донеслось из прихожей. – Дай хоть отлить сначала!

И, дожидаясь мужа, ненадолго свернувшего в туалет, Люда, невзирая на всю свою искреннюю взволнованность, не забыла выключить телевизор.

– Ну? – возник на пороге кухни всклокоченный, в плавках Женя. Непроизвольно он взял со стола бутылку с остатками шампанского и жадно выпил из горлышка глоток-другой.

Люда тем временем объяснила:

– Женя, ты представляешь… Знакомься, это Ваня Ракитин, мой земляк. Он к нам на заработки приехал. Работал здесь по соседству: Вторая Лесная, десять. Так вот, он рассказывает, будто у нас на стройке денег рабочим не платят! А бьют их и выгоняют. Без паспорта, представляешь?!

Облегченно отрыгивая шампанским, Женя поставил пустую бутылку на стол и лениво протер глаза:

– Ну.

– Нужно немедленно что-то делать! – разволновалась Люда. – Это же безобразие! – потянулась она к телефонной трубке.

Женя кивнул, вышел за двери кухни и стукнул по выключателю кулаком.

Из выключателя перед ванной посыпались брызги искр.

– Черт! – чертыхнулся Женя. – Да когда же все это кончится?! Почему до сих пор электрика не вызвала?!

– А ты чего на меня орешь?! – осадила супруга Люда. – Кто в доме мужчина: ты или я? Почему это я должна об электриках думать?

– Потому что я денежки зарабатываю! – в досаде взревел супруг. – А ты дома сидишь! Могла бы хоть о чем-то побеспокоиться! А не одну же порнуху круглый день.

– Да ладно тебе! – отмахнулась Люда и, замечая, как Иван вскочил и молча направился в коридор, спросила: – Ваня, а ты куда?

– Где тут у вас пробки? – повернувшись к Люде, спросил Иван.

– А ты что, в электрике соображаешь? – поинтересовался Женя.

И вот уже тот же Женя, только чисто выбритый и одетый в черное длиннополое пальто, застегивая портфель, сказал Ивану:

– Ты это… дождись меня. Твой мастер, как ты там говоришь? Петренко? Ладно. Придумаем что-нибудь, – и он, выходя за дверь, прокричал через всю прихожую сидящей на кухне перед телеэкраном Люде: – Буду после восьми. Дашь там Ивану тысчонку-две: пусть пробки и лампочек нам подкупит.

Люда кивнула только, а как только за Женей закрылась дверь, улыбнулась Ивану:

– Ну, вот и прописался. Садись посмотри кино. Женечка всё уладит. Может, еще шампанского?

– Нет. Я лучше за лампочками схожу, – надевая свой старый свитер, из прихожей сказал Иван.

– Выбрось ты эту гадость, – брезгливо скривилась Люда и, не сходя со стула, указала Ивану пальчиком на встроенный шкаф в прихожей. – Возьми там Женину курточку.

Раздвинув дверцы шкафа и оказавшись перед кучей-малой вещей, Иван растерянно спросил:

– А какую?..

– Любую! – с раздраженьем ответила Люда. – Что приглянется, то и бери. Он всё равно их давно не носит. А деньги возьми на шкафчике. Там, в большой комнате, в коробке из-под трюфелей.

Поздним вечером шофер подвел Женю к железной двери, сунул ключ в замочную скважину и положил руку шефа на ключ:

– Провести?

– Сам, – отмахнулся Женя и провалился за дверь – в прихожую.

– Как я люблю мою мамочку! – под стоны сексующихся на телеэкране, подбородком уткнувшись во влажные кулачки, а локотками – в стол, пьяно икнула Люда. – Боже, как я ее люблю, свою маму…

В прихожей раздался грохот.

– У, – раздраженно сказала Люда, поворачиваясь на грохот. – Пойди отнеси его в нашу спальню.

Вынув из стиральной машинки очередную порцию выстиранного белья, Иван отложил его на уже чисто вымытую раковину под развешенные над нею простыни и, направляясь во тьму прихожей, ответил Люде:

– Иду!

Чисто вымытая прихожая вмиг озарилась светом. Со снятой туфлей в руке и со сбившимся на затылок галстуком на пороге похрапывал пьяный Женя.

Подхватив его под руки, Иван потащил его прямо в спальню.

Пока он укладывал Женю на белоснежные простыни, тот на мгновенье пришел в себя и, ткнув пальцем в пиджак, сказал:

– Там – паспорт. И денежки за работу. Возьми. Это всё – твоё.

Забравшись в боковой карман Жениного пиджака, Иван достал из него свой паспорт и кучу скомканных сторублевок.

– Но здесь слишком много денег, – пересчитал он купюры.

– Денег слишком много не бывает, – не открывая глаз, глубокомысленно подытожил Женя и прояснил затем: – А это тебе премиальные. От Петренко. И низкий поклон от всех земляков.

Отчитавшись перед Иваном, Женя тотчас же захрапел.

Зато в двух шагах от койки появилась в дверном проеме пошатывающаяся Люда. Прижимая к бедру бутылку с недопитым на треть шампанским, она, опершись о дверной косяк, сказала:

– У, нажрался, алкаш несчастный, – и икнула: – Конченый.

В следующую секунду она как стояла с полупустой бутылкою у бедра, так тут же и повалилась. Благо, пол был укрыт ковром с высоким меховым ворсом.

Подхватив Люду под руки, Иван уложил её плечом к плечу с супругом. После чего, выключив в спальной свет, вернулся назад в прихожую.

На задымленной грязной кухне Иван приоткрыл форточку. И пока помещение проветривалось от дыма, собрал со стола в раковину месяцами не мывшуюся посуду, вытряхнул из пепельницы гору окурков в ведерко с мусором. И, перемыв тарелки, аккуратно расставил их на полках дорогого импортного кухонного буфета.

Одна из дверец буфета все никак не желала закрываться. Тогда Иван, исследовав неисправность, но так и не найдя ни в столе, ни в ящичках буфета отвертку, закрепил болтики на завесе дверцы самой обычной вилкой.

После этого он собрал со всей кухни пустые бутылки из-под шампанского и рассовал их по двум мешкам для мусора. Протер тряпкой стол, выключил телевизор. И в тишине уже, посреди чистой, убранной и хорошо подметенной кухни, вынул из сумки черный пакет с фотографиями и рисунками Незнакомки: разложил их на столике, неспешно пересмотрел. И, снова сунув рисунки и фотографии в пакет, а пакет – в сумку, прилег на покрытый ковром диванчик и с головой укрылся кожаной Жениной курточкой.

И приснился Ивану сон: будто бежал он с толпой народа по глухим незнакомым улицам. А за ними, – немыми от ужаса и отчаянья, – как бы парили в воздухе железные пауки с длинными и прозрачными хоботками. То один, то другой из монстров лениво и как бы нехотя настигал зазевавшихся беглецов: того – у ларька мороженщика, другого – у стадиона. И всякий раз, настигая жертву, паук вонзал жало в грудь или в голову человека, и тогда по прозрачному хоботку железного насекомого начинала толчками струиться кровь. Когда же от человека оставался только полупрозрачный труп, паук оставлял его посредине улицы и устремлялся в погоню дальше.

Вскоре все улицы городка были утыканы множеством полупрозрачных трупов. На глазах эти трупы медленно наполнялись дымом и мало-помалу превращались в таких же точно поблескивающих металлом железных пауков с прозрачными хоботками, которые только что их ловили. Стремительно разрастаясь, армада монстров устремлялась по воздуху за все более редевшими группками живых, испуганно мечущихся людей. Казалось, ещё немного – и живых людей в городе не останется.

Но тут вдалеке, за пустынной площадью, по которой бежал Иван, промелькнула между домов знакомая Незнакомка. Она позвала за собой живых. И тот, кто рискнул побежать за Нею (а таких оказалось всего лишь трое: Иван да и еще два парня), вскоре оказались на окраине мертвого города прямо перед входом в каменную пещеру.

В последний раз поманив за собой бегущих, Прекрасная Незнакомка скрылась во тьме пещеры.

Попутчики Ивана на миг замешкались. Один из них, оглянувшись назад на монстров, рванулся и побежал направо, – в роскошный дремучий лес, голубевший до горизонта. Другой же свернул налево, – там, на взлетно-посадочной полосе, гудел готовый вот-вот взлететь реактивный лайнер.

И только один Иван не раздумывая поспешил в западню пещеры.

Уже убегая в темень, краем глаза он рассмотрел, как оба его товарища, – как тот, что метнулся в лес, так и тот, что двинулся к самолету, – с разбега резко остановились. По всей видимости, оба они влипли в голографические изображения леса и самолета и, поджидая монстров, в ужасе затрепетали в нём. Пауки же, напротив, явно смакуя предстоящую экзекуцию, пошли к паренькам уже медленно и неспешно, спокойным и ровным шагом.

Иван ускользнул во тьму.

В темноте послышался шум воды.

От этого звука Иван проснулся.

Рядом с ним, свернувшимся в калачик на диванчике, стоял над раковиной взъерошенный, в плавках Женя. Залитый ярким солнечным светом, он морщился от головной боли и жадно пил из чашки воду.

Иван сел.

– Слушай, старик, – отставляя пустую чашку, обратился к Ивану Женя. – Сгоняй за пивом. А то эта алкоголичка все шампанское вчера выжрала.

Иван утвердительно кивнул, поднял с дивана курточку и принялся одеваться.

– О! Моя! – указал на курточку Женя.

– Мне Люда дала, – с неловкостью пояснил Иван.

– Ну и правильно, – успокоил его хозяин апартаментов. – У меня этого барахла столько… Можешь хоть всё забрать. Я на охоту больше уже не езжу. Мой новый босс подводной охотою увлекается. Ну, и мне приходится соответствовать.

Женя сидел на кухне, пил из бокала пиво и потирал виски:

– Хорошо. Очень хорошо. Отлично.

На сковородке шипела яичница. Когда она как следует прожарилась, Иван выключил газ, выложил яичницу на миску и вместе с кусочком хлеба протянул ее Жене:

– Поешьте вот. А то ещё язва может.

– Хм, съедобно, – попробовал кушанье Женя. – А рубашку погладить – нэ?

– Почему? Могу, – с готовностью встал Иван.

– Она в спальной там – за кроватью, – уплетая яичницу, крикнул вдогонку Ивану Женя. – А утюги – в гостиной. Смотри только Людку не разбуди. А то вони не оберешься.

Уже одетый в хорошо отутюженную рубашку, как всегда, чисто выбритый и подтянутый Женя оценивающе взглянул на рукава рубашки.

– А что, нормально, – сказал Ивану. – Да ты у нас супермен! А евроремонт потянешь? А я тебе заплачу штуку баксов. Что нужно, напиши на бумажке, купим. Обои там, ручки новые, паркет. Прямо сегодня и начинай.

Затем Женя подхватил портфель и, поправив в прихожей галстук, уже выходя за дверь, подмигнул Ивану:

– И Людке тут помоги. Тоже, естественно, не бесплатно. Вот тебе сотенка на мороженое. А там уж как-нибудь разберемся. Ладно, гудбай. До вечера.

Солнце стояло уже в зените, когда встала с постели Люда: зевнула, неспешно прошла на кухню, включила, естественно, телевизор. Затем поставила на конфорку чайник, сняла с полки шкафа пустой бокал и распахнула дверцу огромного холодильника.

И только тут проснулась.

– Пиво? – раздраженно достала с полки запотевшую бутылку «Баварского». – А где шампанское? – огляделась по сторонам. – Ну, это уж чересчур! – заметила три шеренги пустых бутылок из-под шампанского, аккуратно выставленные под раковиной. – Сам подарил и выпил! Козел! – с бутылкой «Баварского» и пустым бокалом направилась к телефону.

Привычным жестом откупорив бутылку с пивом, Люда наполнила им бокал и набрала телефонный номер:

– Сегодня пиво, завтра лимонад… Видно, пора тебе, дорогой, рожки обновить.

Из телевизора разнеслось монотонное бормотание телекомментатора. И одновременно с ним из гостиной послышался скип паркета.

Люда насторожилась. Положив телефон на стол, Люда вынула из кармана газовый пистолет и, сбросив по ходу движенья шлепки, босиком поспешила к двери в гостиную.

Решительно распахнув дверь настежь и сразу став в позу крутой шерифши из американского боевика, Люда нацелилась на Ивана, как раз вымерявшего высоту обоев:

– Руки за голову! На колени!

Стоя на табурете с метром в одной руке и с карандашом и бумажкой в другой, Иван удивленно взглянул на Люду. Та же, видя его, домашнего, в спортивных штанах и в тенниске с заплатою на боку, тут же расслабилась, опустила руки и весело рассмеялась:

– А, испугался! Признайся, что испугался!

Иван лишь пожал плечом и продолжил свои обмеры.

Тогда Люда села в кресло и поинтересовалась:

– А что это ты тут делаешь?

– Меряю.

– Зачем? – прикурила от зажигалки Люда. – Перебрал вчера, да? Белочка начинается? Так вот кто, оказывается, все мое шампанское вылакал! А еще и краснел, как детка. Да ты шалапут, земеля.

– Женя попросил меня ремонт вам в квартире сделать, – спрыгнул с табурета Иван. – Паркет перестлать. Обои. Одним словом, всё тут обмерить и обновить.

– А, – кисло сказала Люда и вдруг зажглась: – А что, это идея! Сейчас я немного почищу перышки, и мы с тобой вместе пойдем выбирать обои.

Одетая, будто леди в американском фильме, Люда вела роскошную иномарку. Иван сидел рядом, поглядывал в окно. Сквозь темные стекла очков Люда взглянула на задумавшегося попутчика и вдруг врубила магнитофон.

В салоне взревела музыка.

Иван поневоле взглянул на Люду.

– Не мешает? – спросила та и предложила Ивану черную сигарету: – Будешь?

– Я не курю, – ответил Иван и вновь посмотрел в окно.

– Молодец, – затянулась Люда. – Я тоже долго не курила. Пока в балерины метила. А потом закурила как-то. И не жалею. Иначе чем бы я занималась, пока мой благоверный отмывает свои миллионы.

– А кем работает Женя? Коммерсант?

– Можно сказать и так, – выпустила Люда колечком дым и вдруг сообщила:

– Бандит он. О Солнцевской мафии, надеюсь, слышал? Так вот, он ее главарь. Страшно?

Иван лишь пожал плечами.

– Бойся меня, бойся! – весело сказала Люда и рассмеялась. – Да пошутила я. Клерк он обычный. Болванчик со Старой площади. Ладно. Приехали. Вылазь.

Машина мягко остановилась у современного супермаркета. Рок, поутихший было во время беседы Ивана с Людой, снова резко усилился. И пока Люда в сопровождении Ивана гордо ходила по магазину, пока она с помощью услужливых продавцов выбирала нужные ей обои, дверные ручки и прочую мишуру, необходимые для ремонта, музыка все звучала.

Все более нагружаясь купленными вещами, Иван, словно ослик, ходил за Людой. А потом они распрощались с улыбчивым продавцом, и роскошная иномарка унесла их обратно к дому.

Только уже в квартире музыка резко стихла. И в тишине уже, падая на ковер с высоким ворсом и высоко поднимая ноги, Люда скомандовала Ивану, копошившемуся в прихожей:

– Ты пока разгружайся, а я немного помедитирую.

Переодетый уже в рванье Иван снес к окну обои, выставил банки с клеем. И, покосившись на двери в ванную, – оттуда был слышен плеск воды, – набрал телефонный номер.

С противоположного конца провода донесся голос Ивановой матери:

– Да? Я вас слушаю.

– Мама, привет. Ну как ты там? – спокойно спросил Иван.

– Да мы – ничего. Нормально. Володя нам помогает. Он хочет что-то тебе сказать. Володя – Ваня.

Видно, только что возвратившись из магазина, Володя поставил две сумки на пол и быстро прошел к столу, за которым стояла Иванова мать, и взял у неё из рук телефонную трубку:

– Привет. Что-то ты там пропал. Ну ладно-ладно – не оправдывайся. Я вот что хотел сказать. Сразу же за тобой уехала поступать в Москву моя мелкая – Ольга. Ничего себе маленькая! Да она повыше тебя уже! Ну так вот: в институт она, скорее всего, не поступила, но и в Сумы не возвращается. Встретишь – гони домой.

Иван замешкался:

– Ну, если узнаю…

– Как это «если узнаю»?! – вскипел Володька. – Вы же с нею по десять раз на дню виделись.

– Ну, виделись, – согласился Иван и заключил смущенно: – Хорошо, я попробую. Если встречу.

– Вот это уже теплее. Почему матери денег не высылаешь? – жестко спросил Володька.

– Володя, не надо! – одернула его мать Ивана. – Дай я, – потянулась к трубке.

Правда, в эту секунду из трубки вдруг долетели прерывистые гудки. И Володька, протягивая трубку Ивановой матери, сказал: