Искусный рыболов, или Досуг созерцателя

Спойлеры к к/ф «Нимфоманка», который всё равно никто не смотрит

«Учитель! Я не могу поймать ничего ни первой, ни второй удочкой, я — неудачник!»

Нежданно-негаданно освежила позавчерашнего фон Триера, хоть в текущий пятилетний план это и не входило. Но пришлось, потому что свербило ж невыносимо: где-то я уже встречала этого прекраснодушного compleat рыболова с незамысловатым арсеналом снастей для ужения форели в прозрачной воде и смиренной мудростью на все случаи жизни. И ведь точно, он и есть — всплывает как миленький на десятой минуте: вот отзвучали Rammstein, вот хитроглазый книгочей Стеллан Скарсгард — папа Пеннивайза Скарскарда и Уилла Тёрнера, пирата, — подбирает в подворотне Шарлотту Генсбур — дочку сердцедёра Сержа - сплошь в живописных синяках и физиологических жидкостях, вот укладывает её в полосатой пижаме на целомудренную полуторку в холостяцкой комнате с отслоившимися обоями, где на одной стене — тёмная русская икона, а на противоположной как раз одинокая рыбацкая параферналия, «мушка» — неведомое насекомое из ниточек, пёрышек и крючочков — оценим символизм. Вот чай с молоком подоспел. А вот и томик Исаака Уолтона, эсквайра, - «романтическая библия» (библия романтиков?), путеводная звезда чистых душой и телом, лучших судей, «чтобы решать, порочны ли вы» - проявляется наконец, сквозь флешбечную туманность в жемчужное детство, сквозь шершавую сепию, сквозь ломкую папиросную бумагу, оберегающую ветхий innocence гравюрных хариусов, лососей, уклеек и добропорядочных джентльменов в увитом жимолостью буколическом раю, среди ручьев, холмов и овечек. Последующие тягучие пять часов исповеди эксгибиционистки (тут явная тавтология), лобковых волос, семихвостных плетей и разнокалиберных гениталий в состоянии перверсии я честно перематывала, скрупулёзно возвращаясь в клаустрофобическое помещение с бесконечной ночью за окном, чтоб выслушать рассудительные сентенции моралиста-натуралиста, который, согласуясь с сочинениями Пруста и повадками прочих пресноводных, выдаёт индульгенции человеческой природе — до тех пор, пока финальный выстрел не прогремит: никакого отпущения не бывает, нечего было штаны снимать перед рассветом. Мда… Не нужно быть квалифицированным интерпретатором, чтоб испортить хорошую вещь, а то и несколько сразу. На какие только прокрустовы уловки не пойдёшь, чтоб втиснуть неформатный кусок с небом и водой в паззл Западного канона. Вот бы удивился сэр Айзек, эсквайр, ныне покойный.

Но монополия удивлять покойников ни за Триером, ни за мной не закреплена: современные издатели с такой же лёгкостью превращают лирический справочник «Досуг созерцателя» в потенциальный селф-хелп бестселлер со спортивным уклоном «Медитация для мужчин», с какой вообще принято возводить строительные леса вокруг литературных памятников с целью раскрасить их небывалыми доселе смыслами, упаковывать сказки в броню притчи, репрезентировать любую единицу речи как метафору, а практическое руководство по ловле рыбы в Дербишире — как универсальный философский трактат на все времена. Потому что как ещё объяснить кучу переизданий неглубокой и прозрачной, как июльский ручей под платаном, узкоспециальной книжки 17 века? Неужели же не просматривается тут второе дно и зашифрованное послания измученным деконструкцией потомкам: «настоящий рыболов никогда не идет на рыбалку при восточном ветре»? (а сходит с ума исключительно в норд-норд-вест). Не может же быть, что людям просто нравится рассматривать картинки и закидывать удочки не пропитания ради, а токмо эскапизма для? Да может.
«Мы сидим и глядим, никому мы не вредим» - распевают искусные рыболовы Уолтона за кружкой эля, пока трудолюбивая хозяйка в белом фартуке запекает щуку по особому рецепту, — вот и вся, собственно, универсальная «мужская медитация», ну, плюс-минус умение вязать мушки. «Я поймал пять форелей, а потом мы нашли отличную пивную», - хвастается один. «Ни забот, ни хлопот, и Господь на небе ждёт», - подхватывают хором остальные. И пусть вокруг революция, религиозные и гражданские войны, колобродит Кромвель и летят головы, очередная комета наверняка летит, Великая чума — по расписанию, наша делегация выступила с пакетом конструктивных предложений — ни о чем таком мы, читая книгу Уолтона, нипочём не догадаемся: только лёгкая рябь на хрустальной воде и выдры, главные враги рода человеческого... А я не поехал, я купил мотыля и пошёл на реку. Боярский и Со. у Юнгвальд-Хилькевича вот нюхали розы перед грозой, Уолтон же предлагает принюхаться к только что пойманной корюшке, осознать, что она пахнет фиалкой, и «прожить прекрасный день, не прогневав ни Бога, ни человека» - правильно, сложно вызвать чей-то гнев, если ты деталь ландшафта, едва различимая среди камышей (ну, разве что петербуржцев, которые точно знают, что корюшка пахнет свежим огурцом жи!) А если рыба сорвалась и понюхать её не удалось — не беда, не потеря: ведь нельзя потерять то, чего ты не имел. А перекусить джентльмену и ягнёнком под мятным соусом не возбраняется, не уклейкой ж единой. Что может быть проще и нужны ли вообще трактаты глубже? Дзен, который мы заслужили. В конце концов, люблю я цитировать моего друга Хулио: «Мы не Будды, че, у нас тут нет деревьев, под которыми можно рассесться в позе лотоса», да и подходящие условия для ловли нахлёстом совсем не каждый день, даже на подогретом Гольфстримом благословенном Острове.

Выковыряв все сентиментальные сопли весь наличный смысл в назидание народам древности, самое время задаться вопросом: ну и зачем же всё-таки читать эту книгу сейчас, когда во всём Соединенном Королевстве не водится столько лосося, сколько, сообразуясь с наставлениями Уолтона, каждый добропорядочный рыболов способен выловить в конце мая? Когда реки протухли, пейзане не снимают почтительно шляп, молочницы истлели и не споют больше усталому путнику песен на стихи сэра Уолтона Рэли? Если можно купить любой стример/воблер, не заморачиваясь покраской шёлка вручную, выдиранием перьев из малиновок и выращиванием опарышей в дохлой кошке (чтоб потом поймать рыбу х*р, проклиная полчища псковских комаров, дырявые сапоги и промокшие спички — какой уж тут дзен и куда я без личных страданий)? Ну и если не стоит перед вами задача трахнуть Шарлотту Генсбур? Отвечу: это дико обаятельная книга, хоть и сложно определиться чего в ней больше: обаяния или дичи — прелюбопытнейший образец упоительного речевого этикета: «Любезный охотник, позвольте задать вам каверзный вопрос: выдра — это животное или рыба?», смелых натуралистических догадок: «Выдра — это рыба, которая может ходить по суше» и безвозвратно утерянного апломба венца творения в добротном сюртуке: «Храни вас Бог, джентльмены! От всего сердца желаю вам встретить ещё одну выдру и уничтожить её вместе с потомством». Можно, конечно, навешать на сэра Исаака Уолтона, эсквайра, ныне покойного, дополнительную ответственность за последующее «уничтожить всех дикарей», «бремя белого человека», доселе нерасхлёбанную постколониальную кашу и расшатанную экосистему. Можно: это мы умеем — испортить хорошую вещь, а то и несколько. Но не нужно. Как любит повторять мой друг Том: «Джентльмен — это человек, который умеет играть на аккордеоне, но никогда не делает этого»

«Учитесь покою»

А клёв будет — это я беру на себя.

Ранним утром, когда воздух свеж и не успел наполнится суетой я направился к реке с мошной, полной выдержанных пескожилов, подхвостовых перьев канюков и каплунов, отборных опарышей, выращиваемых мною в подзакопанной дохлой кошке. По дороге я встретил любителя псовой охоты Венатора и соколятника Ауцепса. Впоследствии, когда мы очень удачно поохотились на выдру и уничтожили все ее потомство, а я пожелал Венатору и впредь уничтожать этих вредных хищников, жадных до рыбной ловли. Мог ли я представить, что Венатор и сам захочет ознакомиться с мастерством рыболова, этим славным искусством ужения?

Из наших приятных бесед я и составил эту книгу. О чем же я написал ее? О повадках форели, ее природе и размножении и как ее ловить. О хариусе и как его ловить. О ловле лосося. О наблюдении за щукой и как ее ловить. О наблюдении за карпом и как его ловить. О наблюдении за лещом и как его ловить. Одиннадцатая глава сей книги - о наблюдении за линем и как его ловить. Двенадцатая - с описание окуня и советы, как его ловить. Тринадцатая глава - о рыбах без чешуи, таких как угорь, и как их ловить. Я весьма сдобрил эту историю своим собственным методом извлечения угря из норки, в которую он зарывается в холодную погоду. Четырнадцатая глава - об усаче, пятнадцатая - описание пескаря, ерша и уклейки. Глава шестнадцатая: НИ О ЧЕМ, ИЛИ САМОМ СТОЯЩЕМ ИЗ НИЧЕГО, Семнадцатая - о плотве и ельце. Восемнадцатая - о мелких рыбешках. И пара глав - о реках, о прудах, о том, как красить шнур и удилище.

И что это была бы за наука, если бы каждую нашу встречу с Венатором мы не распевали песни, так сближающие нас, братьев-рыболовов. Мы пели о наслаждении красотой и спокойствием природы, о круге жизни и смерти, о бренности тщеславной жизни мира. Недаром Христос призвал первыми апостолами рыбаков - этих созерцательных людей, готовых к действию. Я примудрил к повествованию интересные байки и математические шутки. Как будто мне вообще есть дело до философии и математики и до того, из водорослей ли рождаются щуки или из икры. Да хоть бы рыба рождалась от смешения соленой и пресной воды, а заяц менял свой пол каждый год, что каждый год доказывают те, кто ловит зайцев и научно рассматривает их внутренности. На то и ученые у нас - британские. Как будто у меня есть время на то, чтобы размышлять обо всей этой суете. Лучше пройдусь вдоль берега и выковыряю из овечьего навоза червей на выдерживание во мху на сливках с шафраном, да пройдусь палочкой по прибрежным зарослям в поисках личинок, послежу, какие в этом сезоне мушки, чтобы собрать имитации в стиле пальмер.

Нужно отметить, что Венатор оказался замечательным, хотя его умение в обмане рыб, этих хитрющих, глазастых и носастых созданий еще не обрело статус мастерства. Он постоянно ломал снедь, а беспокоился о том, что от него ушла рыба. Да как же она уйти могла, когда никогда еще не принадлежала. Зато он познакомил меня с чудесной песней, у которой особенно запомнился припев: "Хэй, тролли тролло тролло, Хэй тролло олололо"! Мне кажется, она останется на слуху еще множество веков.

После удачной рыбалки основное правило рыбака - сбагрить всех голавлей бедноте. Не то, чтобы это самая противная и костлявая рыба. Я бы сказал, что люди, которые сие утверждают, просто не умеют их готовить. Так что я сопроводил каждую главу рецептами своей хозяюшки, поднаторевшей в самых изысканных способах обработки каждой рыбешки - от благородной форели до хищной щуки.

Я мог бы много рассказать сейчас, но, как сказал мой новообращенный брат Венатор, лучше выпить сонное зелье и проснуться к утру, когда рыбалка начнется вновь, мы сядем под платаном в дождь и будем радоваться правильному ветру, песням молочниц и тишине скрытых природных сил, мы восславим Господа за то, что мы рыбаки - самая благословенная каста настоящих артистов, мы вспомним римлян, мы вспомним Соломона, мы посмеемся над народными суевериями так, как будто и сами в них верим, но это никак не меняет наше отношение друг к другу и к природе. Ведь рыбаки - самые воспитанные и благочестивые люди, а иначе бы рыба не доверяла приманке на их крючке, услышав скверные слова, не воздающие славу Господу нашему Иисусу Христу.