Как ни странно, но выходка эта подействовала на следователя отрезвляюще, и он отправил отца в пересылочный лагерь, где следовало ожидать отправки на родину. Но это совсем не означает, что он сразу поедет к семье в Ленинград. Родина так просто своих сыновей не отпускает на вольные хлеба. Ведь СМЕРШевцы орудуют и на родине, а ГУЛАГ готов принять всех их подопечных. Я думаю, не последнюю роль в решении СМЕРШевца сыграло низкое образование отца: кому как не ему знать, что в шпионы, как правило, вербуют людей образованных, а он к ним как раз и не относился. В который уже раз отсутствие образования спасает отцу жизнь! И тогда возникает законный вопрос: что же это за страна такая, в которой живётся надёжнее без образования?

Следующие несколько дней, которые он провёл в этом лагере, отец усиленно ищет выход из создавшегося положения. Он прекрасно понимает, что благополучно прошёл лишь первый, но далеко не последний, этап проверок. Впереди их будет ещё много и тот факт, что он возвращается из плена, теперь и всегда будет работать против него. Это пятно позора смыть уже будет невозможно. А это значит, что угроза ГУЛАГа его вовсе не миновала.

После долгих раздумий он идёт к начальнику лагеря и со словами «немцы убили всех моих родственников, я остался совсем один, терять мне больше нечего», просит отправить его в действующую армию, тем самым дать ему возможность поквитаться с ними. Он хорошо понимает, что с одним глазом на передовую его всё равно не пошлют, а присутствие его в действующей армии может перечеркнуть позор плена. И на этот раз ему опять повезло: его патриотический порыв услышан и его направляют в действующую армию. А уже середина апреля 1945-го и война стремительно идёт к своему завершению. В каком именно статусе он успел послужить там я не знаю, но ясно, что он не был на передовой.

Недели через три приходит такая долгожданная ПОБЕДА и начинается демобилизация солдат. Совершенно естественно, что в первую очередь демобилизации подлежат инвалиды. Таким образом отца демобилизуют уже в середине мая. Теперь он с документами инвалида войны и демобилизованного из действующей армии возвращается на родину.

Что такое возвращение солдат из Германии на родину в мае 1945-года хорошо известно из сотен кинофильмов, в которых были показаны документальные снимки поездов, вагоны которых были обвешаны со всех сторон возвращающимися домой солдатами. По рассказам отца, каждый солдат прихватывал из Германии всё, что мог унести на своих руках и плечах, в отличие от офицеров и генералов, которые увозили машинами и даже ж.-д. вагонами. Отец умудрился достать мешок муки и две картины из заброшенного немецкого дома и с этим багажом добрался до поезда, который к этому моменту уже был полностью забит солдатами. С большим трудом ему удалось забраться на крышу вагона, которая уже тоже была почти полностью забита демобилизованными солдатами. В таком положении он ехал целые сутки, пока не понял, что сопротивляться сну больше не может и решил более свою судьбу не испытывать. Пришлось ему расстаться с самым драгоценным грузом – мешком муки. Он отдал его проводнику вагона за то, что тот впустил его внутрь.

Не могу не привести здесь данные Главного трофейного управления СССР, опубликованные в 1990-е годы, согласно которым в СССР из Германии было вывезено около 400 тыс. железнодорожных вагонов, в том числе 72 тыс. вагонов строительных материалов, 2885 заводов, 96 электростанций, 340 тыс. станков, 200 тыс. электромоторов, 1 млн. 335 тыс. голов скота, 2,3 млн тонн зерна, миллион тонн картофеля и овощей, по полмиллиона тонн жиров и сахара, 20 млн литров спирта, 16 тонн табака.

По утверждению немецкой стороны, в России и странах СНГ в настоящее время находятся около 200 тысяч вывезенных после войны музейных экспонатов и два миллиона книг. Вот ссылка на Википедию:

https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%A0%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8&stable=1

«У немецких жителей советской зоны оккупации Германии официально конфисковали 60 тыс. роялей, 460 тыс. радиоприёмников, 190 тыс. ковров, 940 тыс. предметов мебели, 265 тыс. настенных и настольных часов, которые в основном были распределены за небольшую плату между советскими номенклатурными чинами и старшими офицерами. В документах трофейного ведомства числятся также 1,2 млн мужских и женских пальто, 1 млн головных уборов и 186 вагонов вина» (та же ссылка). Спрашивается: почему страна голодала в первые послевоенные годы, если продуктовые репарации были совсем не маленькими?

Итак, отец появился в нашей Ленинградской квартире ровно через два дня после нашего приезда из эвакуации и привёз нам из Германии свою часть репараций – две картины размером 45х35 см. Обе в красивых рамках и под стеклом, и на обеих одна и та же тема – охота на фазанов с легавыми собаками в лесах Баварии или Тюрингии. К большому сожалению всей семьи, отцовская часть немецких репараций была несъедобной. Зато картины эти висели на двух противоположных стенах нашей комнаты всю мою жизнь в ней и изображения на них я всё ещё сохраняю в своей памяти. Это были единственные предметы искусства в нашей комнате на пять человек и на многие годы вперёд. Зато с другими предметами «искусства» нам с вами ещё предстоит познакомиться в этой книге и будет это весьма трагичная история, из-за которой, собственно говоря, эта книга и получила своё воплощение в жизнь.

Однако вернёмся к нашему отцу. Ему необходимо было легализоваться и «похоронить» своё недавнее прошлое так, чтобы никто и никогда до него не докопался. Поэтому первое, что он сделал – это явился в районный военкомат и встал там на учёт, как инвалид войны, демобилизовавшийся из действующей армии. В результате получилось так, что он ушёл на фронт из этого военкомата и вернулся с фронта в этот же военкомат. Такая же картина получилась и с пропиской по месту жительства. С тех пор для государства он никогда не был в немецком плену. Но рассказывать об этом ему приходилось множество раз родственникам и хорошим знакомым, коих у нас в то время в Ленинграде было немало. И каждый раз это происходило шёпотом вокруг стола, который стоял в середине нашей комнаты. Только для молодых читателей я должен пояснить, что шёпотом – это потому, что, не дай бог, какая-нибудь из соседок услышит содержание разговора через дверь или стенку и донесёт куда надо. А поскольку такой разговор происходил шёпотом, для нас, детей, это означало, что он и есть наиболее интересный из всех разговоров. Вот почему я так хорошо запомнил детали отцовских злоключений. Конечно, мы, дети, каждый раз предупреждались о том, что об этом нигде и никогда нельзя промолвить ни слова. Вот только теперь, спустя 70 лет я нарушаю наказ отца.

Теперь мне хочется рассказать совсем курьёзный случай из военной биографии отца. Когда в 1945 году отец вернулся из Ждановского районного военкомата, где вновь встал на учёт, теперь уже в качестве инвалида войны, он принёс оттуда единственную в своей жизни военную награду – медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Эту медаль давали абсолютно всем солдатам, которые служили в армии в эти годы и совершенно неважно, где это было и какие функции они там выполняли. Короче, цена (моральная, конечно) этой медали была равна нулю. Отец это отлично понимал и относился к этой «награде» соответственно и потому с тех пор я этой медали никогда не видел. Думаю, что он её просто выкинул, поскольку места в нашей комнате на пятерых и так всегда не хватало. На самом деле, он мог повесить на стену рядом с немецкой картиной и тогда там был бы полный набор всех предметов, «заработанных» им на войне. А вот теперь я расскажу вам в чём же заключается курьёз.

Готовясь к написанию этой книги, я заглянул на вебсайт Центрального Архива Министерства Обороны (ЦАМО) СССР и вот что я там обнаружил: оказывается, отец награждён ещё и Орденом Отечественной войны 1-й степени. Я не мог поверить своим глазам – ведь это один из почётных орденов, которым во время войны награждали за действительно серьёзные заслуги в боевых условиях. Меня очень заинтересовало: за какие такие заслуги и когда он получил такой «весомый» орден? Начал я копаться и выяснил, что орденом этим он был награждён 06.04.1985 года. Дальнейшее расследование прояснило, что это было юбилейное награждение в честь 40-летия победы и награждались этим орденом определённые категории военнослужащих, в том числе инвалиды войны. По крайней мере стало понятно, что это не было ошибкой. Вот ссылка на наградной лист:

https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_yubileinaya_kartoteka1513070214/

Ещё один эпизод, связанный с военными годами отца. После постановки на учёт в военкомате ему предстояло получить гражданский паспорт. В связи с этим, я был свидетелем разговора отца и мамы, когда он обсуждал с ней, чей день рождения детей следует ему указать в паспорте в качестве своего дня рождения, поскольку свой настоящий день рождения он забыл. Тогда я серьёзно поверил в то, что он мог забыть свой день рождения. В мои шесть лет мне тогда и правда казалось, что пережитое им за четыре военных года вполне могло вычеркнуть из памяти его день рождения. Конечно, такое объяснение могло прийти в голову только ребёнку. Как бы там ни было, но с того времени у отца и у меня один и тот же день рождения, наверное, потому, что я был младшим в семье. Правда, этот факт никогда более не обсуждался хотя бы потому, что в нашей семье ни чьи дни рождения никогда не отмечались, по крайней мере, я ничего подобного не помню.

Сейчас, когда на дворе 2018 год и я пишу эти заметки в своём доме в Кремниевой Долине Калифорнии, меня естественно заинтересовал этот вопрос: теперь-то я уже не 6-летний ребёнок и поверить в то, что отец тогда мог не помнить свой день рождения, уже невозможно. А вот и ответ, к которому я довольно быстро пришёл: это было частью его плана по «изъятию» из его биографии 4-х лет немецкого плена. Я напомню, что до войны он был членом партии и инструктором одного из её Ленинградских райкомов. За четыре года плена у него была возможность очень многое увидеть и ещё больше обдумать. Вернувшись на родину, он твёрдо решил никогда более не возвращаться ни в эту партию, ни, тем более, в её райком. С этим должно быть покончено навсегда. С тех пор он стал пассивным антисоветчиком. А мне только теперь стал понятен этот акт изменения его дня рождения. Так, на всякий случай, если кто-нибудь, когда-нибудь захочет сверять его паспортные данные с теми, которые он имел до войны, – тогда он вовсе не тот Гилютин Борис Григорьевич, а совсем другой. Кстати, в наградном акте ЦАМО СССР значится только год его рождения, а день и месяц отсутствуют.

Продолжая работать с Интернетом, информацию на отца помимо ЦАМО СССР, я совершенно неожиданно обнаружил ещё и в немецком источнике, который называется Центр документации «Сопротивление и история репрессий в эпоху нацизма и в советской зоне (ГДР)», исторический исследовательский центр Фонда саксонской памяти жертв политической тирании, базирующийся в Дрездене. Среди прочего там есть раздел по советским военнопленным, где я и обнаружил информацию о своём отце. Под номером 929656 значится Гилютин Борис Григорий, место рождения Могилёв, национальность белорус. Вот эта запись:

http://www.dokst.ru/main/node/1118?suchwort=%D0%93%D0%B8%D0%BB%D1%8E%D1%82%D0%B8%D0%BD

В записи самое ценное для меня это то, что в ней имеется настоящая дата рождения отца, 18.10.1910. Очевидно, что для немцев менять эту дату не имело никакого смысла. И вот только теперь, благодаря немецкому источнику, впервые за свою жизнь я, наконец, узнал эту дату, которую отец так хорошо скрывал от всех. Какая ирония, что я узнаю эту информацию не из советского источника, а из немецкого!

А ещё из этого же источника я почерпнул следующую любопытную информацию: Германский Бундестаг 21 мая 2015 года принял решение о том, что бывшие советские военнопленные, находившиеся в период Второй мировой войны с 22 июня 1941 г. по 8 мая 1945 г. в качестве военнопленных под властью Германии, могут получить единовременное пособие в размере 2,500 евро. Конечно, поздновато для моего отца, зато моему восхищению немцами нет предела – вот уже 70 лет, как они каются за своих отцов и дедов, и всё не могут остановиться. А ведь они всего лишь дети и внуки тогдашних преступников и сами они ни в чём не виноваты!

За 60 лет, с 1952 по 2012 гг. Германия выплатила всем категориям жертв нацистского преследования 53 миллиарда евро. Но и на этом они не останавливаются. Так, с 1 января 2012 года они запустили ещё одну программу, которая предусматривает одноразовую выплату в размере 2,556 евро евреям, бежавшим от наступления фашистских войск из некоторых районов Советского Союза, которые не были впоследствии оккупированы нацистами. В эту категорию включены евреи, бежавшие из Ленинграда, Москвы и Сталинграда после 22 июня 1941 года. Правда, это касалось только евреев из бывшего Советского Союза и проживающих ныне в Израиле, США, Германии и других западных странах. Двумя годами позже Германия включила в этот список и Россию, а также все бывшие республики СССР.

А я всё жду, когда же Россия покается за преступления 70 лет Советского режима (она ведь официальная правопреемница СССР!). Я уж не говорю про денежные компенсации жертвам этого режима – такое даже в страшном сне не может присниться. Похоже, уже не дождусь.