повседневного модуса в онтологический совершается в результате экстраординарного и необратимого события, переживаемого человеком. Именно это я называю «пробуждающим переживанием».
Цитаты из книги «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти»
1 262
. Кроме того, она ставит вопрос: сродни ли беспамятство, в которое мы впадаем после смерти, тому, в котором мы пребываем до рождения?
Люди боятся никогда больше не увидеть и не услышать других людей, никогда до них не дотронуться. Люди боятся находиться в земле, в то время как все их друзья остались на ней. Наконец, людям больно от мысли, что жизнь будет идти своим чередом, а они никогда не узнают, что произошло с их семьями, друзьями, со всем их миром.
Ее объяснение, что, возможно, она тосковала по простоте той жизни, перекликается со строками, которыми я начал эту книгу, и с мыслью Хайдеггера о том, что человек, погруженный в повседневность, теряет остроту взгляда на самого себя и уклоняется от размышлений над более глубокими проблемами.
Упомянул и о том, что Ницше восхищался Иисусом Христом, но чувствовал, что Павел и другие более поздние христианские лидеры замутнили истинное послание Христа и отняли смысл у земного существования.
Шопенгауэр и Бергсон, например, считали человеческие существа индивидуализированными проявлениями всеобъемлющей жизненной силы («Воля», «Сила жизни»), которая вбирает в себя человека после смерти. Сторонники теории реинкарнации скажут, что некая сущность человека – дух, душа, божественная искра – сохранится после его смерти и воплотится в новое существо. Материалисты заметят, что после смерти наша ДНК, наши органические молекулы и даже атомы углерода рассеются в пространстве и со временем образуют иную форму жизни.
– А что мне было говорить? Ты, в сущности, сказал мне, что для того, чтобы чувствовать себя живым, ты должен был держаться за тонкую, как бумага, мембрану между жизнью и смертью. Стало ясно, что тебе нужна эта опасность, эта чрезвычайная ситуация, чтобы преодолеть прятавшуюся в тебе апатию. Тогда, как никогда прежде, шокировали ужасы, которые ты пережил. Невозможно было предложить тебе убежища. Не было слов в ответ. Как можно перебороть внутреннее онемение словами?! Хотелось помочь тебе
дежду, по большей части ты был бессилен – как и миллионы евреев. Помимо всего прочего, тебе надо было выживать. С тех пор ты стал ненасытно деятелен. Ты спасал жизни. В операционной ты контролировал практически все
мы говорили о том, почему ты так много времени проводишь в операционной. В основном хотелось внушить тебе, что в операционной ты полностью владел ситуацией. Это нейтрализовало чувство беспомощности, которое ты испытывал, видя, как пропадают твои родственники и друзья. Хотя в Сопротивлении у тебя и бывали моменты, вселявшие на
О проекте
О подписке