Я положила Сережу спать и расположилась за кухонным столом. Мне надо было составить список покупок к праздничному столу. Несмотря на то, что наша компания состояла из двух человек, мне хотелось сделать эту ночь незабываемой, волшебной.

Спустя какое-то время позвонил Андрей.

– У меня родился сын, – тихо произнес он.

– Поздравляю, – я была безмерно рада, – ты видел его?

– Да.

Андрей был немногословным. Вероятно, это событие не прошло для него бесследно.

– Ты молодец, что поехал.

– Благодаря твоей феноменальной способности убеждения, – ответил Андрей. Я рассмеялась, он оставался серьезным, – почему я не могу знать, где ты живешь?

– Не надо, Андрей, не начинай. Ты снова все испортишь.

Он глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать. Я поспешила попрощаться. Пусть все будет так, как есть. Меня это абсолютно устраивает.

***

Сегодня я стала свидетелем разговора моего сына с каким-то мальчиком. Мы гуляли на детской площадке, и, пока я увлеченно беседовала с одной из мам, Сережа нашел себе друга.

– Мой папа – ездит на большом грузовике, – хвастался мальчик, – он возит груз.

– А мой папа… – Сережа растеряно замолчал и покосился на меня. Я и сама от неожиданности раскрыла рот, не зная, что сказать, – мой папа… подарил мне машинку на пульте. Мой папа – Андрей.

Я даже вздрогнула.

– Твой папа – Илья, – сказала я ему, когда мы отправились в магазин за покупками. Из-за обиды на бывшего мужа, я очень мало разговаривала с сыном о нем.

– Нет, мой папа – Андрей, – упрямился сын, – хочу посидеть у него на плечах.

– Дядя Андрей – брат твоего папы. А папу зовут Илья.

Сережа демонстративно мотал головой в разные стороны. Иногда мне с трудом удавалось вытерпеть протесты сына, которые носили по большей части временный характер. Таким образом, Сережа отстаивал свое мнение.

Вечером мы накрыли в комнате стол, в предвкушении праздника. Сережа раскладывал вилки и громко считал их, гордый тем, что знает счет до десяти.

– Один, два, три, – сказал он, кладя приборы на стол.

– А теперь посчитай нас? – предложила я.

– Один, два, – не задумываясь, ответил Сережа.

– А кому же третья вилка?

– Деду Морозу, – Сережа довольно улыбался. Я рассмеялась.

Мой сын такой смышленый. Я каждый день благодарила судьбу, что он у меня есть. Ради его счастья я готова на все.

Сережа терпеливо дождался новогодней ночи и боя курантов. Его глаза закрывались от усталости, но он терпел, как настоящий мужчина. Мой телефон зазвонил в начале первого. Это был Андрей.

– С Новым Годом! – закричал он так громко, что я едва не оглохла. На заднем фоне гремели салюты.

– С Новым Годом, – эхом произнесла я.

– Тань, пусть в новом году у тебя все будет хорошо. Ты обязательно будешь счастлива, я даже не сомневаюсь в этом. Ты этого заслуживаешь, – Андрей перекрикивал общий гул голосов. Мне было приятно, что он позвонил. – Я бы напросился в гости, но ты все равно меня не пустишь.

Я посмотрела на третью вилку, лежащую на столе, потом перевела взгляд на сына, который сонно смотрел в экран телевизора.

– Приходи, – сказала я с замиранием сердца.

– Что? Я не слышу?

У меня был шанс изменить свое решение, но я снова повторила уже громче.

– Приходи.

– Ты серьезно? – судя по голосу, Андрей уже сорвался с места, – а куда идти-то, Тань?

Я продиктовала ему адрес. Жутко волнуясь, я принялась ходить по комнате. Наверное, зря я позвала его. Какой в этом смысл? А если свекровь узнает? Или Настя? Статус разлучницы надежно укрепится за мной. Но было уже поздно. Андрей находился неподалеку, ему понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до нас.

Я распахнула перед ним дверь. Он стоял с широкой улыбкой на красном от мороза лице.

– С Новым Годом! – закричал Андрей, протягивая мне бутылку шампанского.

– Папа! – воскликнул Сережа, выбежал из комнаты и бросился ему на шею.

Андрей опешил, я тоже. Мы переглянулись.

– Погоди-ка, – сказал он, заходя в прихожую, – я холодный, как Дед Мороз.

– Это не папа, это дядя Андрей, – попыталась я объяснить Сереже.

– Пусть называет, как хочет, – ответил Андрей, улыбаясь, – хоть папа, хоть дядя Андрей, хотя папа Андрей.

Сережа рассмеялся. Ему понравилась эта словесная игра. Он запрыгал на одном месте.

– У Сережи уже есть папа, – прошептала я, нахмурившись, – и зовут его Илья.

– Где он? Куда он спрятался? Ты где? – Андрей заглянул в туалет, – Выходи!

Мой сын умирал со смеха и уже держался за живот, а Андрей продолжал изображать из себя клоуна. Я упрямо сложила руки на груди, с трудом сдерживая улыбку. Наш спокойный праздник превратился в веселый, с нотками задорного детского смеха.

Видя радостное лицо сына, я не могла долго злиться на Андрея. Он сел за стол и накинулся на еду. Мне нравился его аппетит. Закуски, которые стояли не тронутыми раньше исчезали с тарелок со скоростью звука.

– Бесподобно, – расхваливал Андрей каждое блюдо. Я была безмерно счастлива, но старалась не показывать вида.

Вскоре Сережа уснул. Он прилег на диван и отключился. Я накрыла его одеялом и приглушила свет. Андрей открыл на кухне шампанское. Я слушала, как шипят в бокале пузырьки и наслаждалась каждой секундой праздничной ночи.

– С Новым Годом, – сказал Андрей. Из-за елочной гирлянды его глаза переливались множеством разноцветных огоньков, – это самый лучший Новый Год в моей жизни.

– Да, – кивнула я, чувствуя то же самое.

– И сытый, – добавил он.

Мы тихо беседовали, стараясь не разбудить Сережу, хотя, после такого бурного праздника, его не разбудят даже пушечные выстрелы.

Удивительно, что мы три года жили с Андреем под одной крышей и практически не общались. Я боялась его, как огня. Он так строго смотрел на меня, я чувствовала себя не в своей тарелке и старалась реже попадаться ему на глаза.

– Неужели, ты не замечала моих взглядов? – спросил Андрей. Я смущенно отвернулась.

– Я была слишком занята домашними заботами.

– Знаешь, когда я окончательно понял, что ты – необыкновенная девушка? Когда ты пришла в больницу без колбасы, не смотря на то, что я ее так отчаянно требовал. Ты говорила, что нельзя после операции, я злился, хотя мне было безумно приятно твое неравнодушие. А потом, ты принесла мне чай с мятой в комнату, когда я хотел выпить чего-то покрепче. Ты остановила меня своей заботой.

– На моем месте любой бы сделал так же, – ответила я, вспоминая какое количество трудностей мне удалось прожить, прежде, чем оказаться сейчас здесь. Я много сделала ошибок, порой вела себя, как трусливая овца, трепеща перед мужем и его родственниками. Но может, все это было не напрасно?

– Нет. Не любой, – Андрей покачал головой, не сводя с меня глаз, – ты и сейчас продолжаешь ходить к моей матери, готовить и убираться у нее. Добрее людей я еще не встречал.

– Ты хотел сказать глупее? Или наивнее? – я тихо посмеялась.

Он покачал головой. Мы просидели еще час. Андрей расспрашивал меня про родителей, про деревню, в которой я родилась. Ему все было интересно.

Перед уходом он нерешительно потоптался на пороге и все же покинул квартиру. Было видно, что ему этого совершенно не хотелось. Я положила под елку подарки и упала на кровать, прокручивая в голове моменты этой волшебной ночи.

***

Я помню, как начинала готовиться к рождению своего ребенка, как только узнала, что будет сын. Я не могла пройти мимо детского магазина, скупала все подряд, могла потратить за один день все деньги, которые Илья выделял мне на неделю. Я была одержима желанием все предусмотреть заранее, я боялась чего-то не успеть.

Свекровь ворчала на меня, называла транжирой. Говорила, что ультразвук может обмануть, но я ее не слушала.

Я часто вспоминаю угрюмую обстановку, в которой Настя проводила все свое время. Там не было детской кроватки, пеленок, зато все поверхности были покрыты толстым слоем пыли, по которой Сережка рисовал пальцем. Как можно наслаждаться материнством, находясь там? Мне было не по себе. Я вновь придумала себе повод для беспокойства.

– Надо навести в комнате порядок до приезда Насти с малышом, – заявила я Андрею, когда он позвонил мне в очередной раз, – я не знаю, пустит ли твоя мама меня к себе домой.

– Тань, я вообще-то с тобой хотел время провести сегодня, – тихо сказал он и откашлялся, – вдвоем.

– Что значит… – я замолчала. Андрей слишком далеко заходит.

– Просто пообщаться… – он замялся. Я все понимала. Он боялся меня вспугнуть, поэтому выкручивался, как мог, – по-дружески. Вдвоем.

– Я… не могу сегодня. Я занята.

– А завтра?

– И завтра.

Я быстро попрощалась с Андреем и положила трубку. Новогодняя ночь не давала мне покоя. Я пыталась отогнать от себя мысли о том, насколько комфортно я чувствовала себя в его компании. Так мало в моей жизни было людей, которые искренне интересовались мной, которые слушали меня с интересом. Андрей, по всей видимости, почувствовал то же самое.

Но я знала, где находятся границы этого.

Сережа возился с новогодними подарками. Его счастью не было предела. Мы вместе собрали трехэтажную парковку, теперь его автопарк будет занимать меньше места в нашей крошечной комнате.

После обеда я решилась. Мы с Сережей отправились к свекрови. Она злится на меня, я знаю, придется снова наткнуться на ее жесткое лицо, а возможно даже выслушать пару нелестных фраз.

Свекровь долго не открывала дверь. Мы топтались у порога и уже собирались уйти, когда послышались тяжелые шаркающие шаги.

Она посмотрела на нас стеклянными глазами, словно не узнавала.

– Чего хотите? – спросила свекровь.

– Надо в комнате порядок навести. Настя вернется через неделю, – я смутилась от ее пронзительного взгляда, – пустите нас, пожалуйста.

– Я эту воровку даже на порог не пущу, и вы тоже уходите, – она хотела закрыть дверь, но я вцепилась руками в ручку.

– Подождите, а куда она пойдет? Это же ваш внук. У нее же никого нет, кроме вас.

– Она у меня серьги украла…

– Я думаю, Настя уже пожалела о своем поступке. Простите ее. Серьги вернулись к вам обратно.

Свекровь застыла на одном месте. Я сделала умоляющее лицо. Она посмотрела на меня, потом на Сережку и отошла в сторону, пропуская нас в квартиру.

Я огляделась по сторонам. Повсюду была грязь, пыль. Мне даже разуваться не хотелось, но все же пришлось. Комната, где Настя прожила всю свою беременность, вызывала у меня отвращение. Темные стены, вечно задернутые шторы, а после того, как мы собирались в роддом, еще и жуткий беспорядок. Я бы сгребла все в кучу и выбросила на помойку. Как можно спокойно жить в таком месте?

– Можно я наведу порядок здесь? – я повернулась к свекрови, которая стояла за моей спиной, – мы поставим сюда кроватку Сережи. У меня остались кое-какие вещи. Что-то придется купить.

Она промолчала и ушла. Я растеряно развела руками. Мать очень сильно постарела с тех пор, как я покинула эту квартиру. Она стала превращаться в сгорбленную старуху. Свекровь вернулась обратно в комнату и кинула на кровать старые пожелтевшие пеленки.

– Вот, ничего покупать не надо.

Мое сердце сжалось при виде тряпья, которое по всей видимостью считалось приданным для Насти. Я понимала свекровь, она не родная мать, а после ужасного поступка Настя вряд ли заслуживала от нее больших почестей.

Распахнув шторы, я увидела грязное окно. За три года жизни в этой квартире я почти никогда не заходила сюда. Я боялась Андрея. Его комната ассоциировалась у меня с комнатой Синей Бороды. При дневном свете все было не так печально. Я не откладывая принялась за уборку.

Мне предстояло разобрать вещи Сережи, которые хранились в шкафу. Я зашла в нашу комнату. «Нашу»…. Она раньше была нашей, и здесь до сих пор ничего не поменялось. Я присела на кровать и взяла в руки свадебную фотографию. Она была сделана почти перед самыми родами, я улыбалась на ней, счастливая, будто бы транслируя всему миру – «смотрите, и меня тоже замуж взяли». Илья был серьезным. Он гордо вскинул подбородок и прищурил глаза. Я всегда считала его безумно обаятельным, а сейчас он был неприятен мне.

Он напился в день свадьбы и я всю ночь бегала вокруг него с тазиком. Я жалела его, отпаивала минеральной водой, я думала, что это мой святой долг.