Во время тихого часа я заметила, что Андрей ни разу не вышел из своей комнаты. Он уже как минимум пару раз должен был проверить холодильник. Я беспокоилась. Вдруг с ним что-то случилось? Я несмело походила возле его двери и решилась постучать. Мне никто не ответил. Я осторожно приоткрыла дверь и просунула голову в проем.

– Чего тебе? – раздался голос Андрея. Он лежал в полумраке с плотно закрытыми шторами.

– Ты – живой? – я зашла в комнату.

– Съел что-то, живот болит, – на лице Андрея была гримаса боли, – есть таблетка?

Я принесла ему обезболивающее, внимательно рассматривая его бледное лицо.

– Может скорую вызвать? Выглядишь не важно.

– Сдохну, так сдохну. Вам больше достанется.

Мне хотелось чем-то помочь Андрею. Он даже помощи у меня не просил и всем видом показывал, чтобы я быстрее покинула комнату.

Андрей не встал даже к вечеру. Я переживала, ругая себя за излишнее беспокойство. Кто мне он? Брат мужа, который доставлял сплошные проблемы. Но мне было не по себе, что я сижу, сложа руки, когда в соседней комнате кому-то плохо.

Не выдержав собственного бездействия, я снова зашла в его комнату. Кажется, ему стало хуже. Я потрогала его лоб.

– Дай еще таблетку, – попросил Андрей.

– Я вызову скорую.

– Какую скорую, и так пройдет. Дай таблетку, говорю.

Я вышла из комнаты, поджав губы. Он не очень-то вежливо себя ведет. Мне было неприятно. Не смотря на его отказ от медицинской помощи, я все же вызвала скорую. Они приехали быстро. Андрей сверкнул на меня злобным взглядом при виде мужчины в белом халате.

– Вы супруга? – спросил врач, присаживаясь на стул рядом с кроватью Андрея.

– Я… жена его брата, – быстро пояснила я.

– Повезло, что вместе живете. Есть кому в скорую позвонить. Подозрение на аппендицит, срочно в больницу.

Я принялась в спешке собирать вещи Андрея в пакет. Тот неторопливо одевался. Он до сих пор не верил в происходящее и злился на меня, что по моей милости ему придется теперь ехать в больницу.

Когда его увезли, я позвонила свекрови и объяснила ей ситуацию. Она закричала в трубку, как сумасшедшая.

– Ты что? Надо было утром вызвать, прождала до вечера. А вдруг не довезут? Вдруг он умрет?

– Я… не знала, – пыталась оправдаться я, хотя ей не нужно было этого, – Андрей запретил мне…

– Мало ли что он сказал? Своя голова должна быть на плечах. Ничего без меня не можете.

Свекровь еще покричала, пригрозила, что завтра вернется, и бросила трубку. Я не находила места. Чувство вины, навязанное свекровью, съедало меня изнутри. Я же видела, что Андрею плохо, почему не отреагировала сразу? А вдруг, действительно, случится непоправимое? Как я буду с этим жить?

Уложив Сережу спать, я ушла на кухню. Мне хотелось позвонить в больницу, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке. Дозвониться удалось не сразу. Девушка озвучила мне, что все хорошо, Андрея привезли и экстренно прооперировали.

– Состояние удовлетворительное, – сказала она. Я почувствовала легкость в груди. Хорошо, что я вызвала скорую. Я – молодец. Жаль, что никто мне этого не скажет. Звонить свекрови не хотелось. Я написала ей сообщение с последней информацией об Андрее и отправилась спать. Сегодня моя ночь должна быть особенной. Спокойной.

Должна быть… но не была. Я всю ночь думала об Илье. Я безумно скучала по нему. Это расставание оказалось для меня пыткой, но больше всего меня мучило то, что я так и не поняла причину его ухода.

Свекровь, как и обещала, приехала с утра. Она была явно не в духе.

– Заставляете пожилую женщину мотаться туда-сюда, – ворчала она, – а у меня ноги больные.

Я обвела глазами квартиру, радуясь, что накануне успела навести порядок. Свекровь раздраженно ходила из угла в угол, громко топая ногами. Для больной женщины она на редкость хорошо выглядела.

Я смогла немного выдохнуть, когда та уехала к сыну в больницу. Но еще больше я обрадовалась, когда увидела ее вечером с сумками у порога. Свекровь не могла долго жить в одной квартире с Сережей, она уставала от шума. Я всегда чувствовала себя неловко, будто бы выгоняю ее из собственного дома.

– Ты сходи к Андрюшке как-нибудь, – сказала мне свекровь в приказном тоне, – все равно ничем не занимаешься. Купишь ему колбасу, а то зачахнет на больничной еде. Без колбасы долго не проживешь.

– Нельзя ему колбасу после операции.

– Все можно. Что ж теперь с голоду умирать?

Я не стала спорить. У нее на все было свое исключительное мнение, которое не поменяется, даже если будет очевидно неправильным.

Пару дней я прожила в полном спокойствии. Мне показалось, что Сережа перестал кричать. Днем у нас была идиллия, а ночью я продолжала лить слезы в подушку, вспоминая мужа.

Надо было навестить в больнице Андрея. Свекровь права, у меня стало больше свободного времени с тех пор, как все разъехались. Не нужно было каждый день часами стоять у плиты, подтирать за каждым грязные следы у порога, мыть ванную каждый раз, чтобы искупать сына. Было спокойно. И больше всего на свете я хотела, чтобы так было всегда. И чтобы вернулся Илья.

Андрей, скрючившись, как старый дед осторожно вышел в коридор, когда мы с Сережей пришли его навестить. Увидев меня, он скривил лицо, видимо, ожидал кого-то другого.

– Как дела? – я протянула ему пакет с фруктами. Я потратила на них едва ли не последние деньги.

– Колбасу купила? – хмуро спросил он, игнорируя мой вопрос.

– Тебе нельзя после операции… – я растерялась и почувствовала, как покраснели мои щеки.

– Я же мать просил… – он громко выругался. Несколько посетителей покосились в нашу сторону.

– Я купила фрукты, это гораздо полезнее, – растеряно пролепетала я. Внутри меня нарастало отчаяние, я потратила большую часть оставшихся денег на неблагодарного родственника, не купив своему ребенку даже яблока.

Андрей с недовольным лицом порылся в пакете, достал оттуда воду и шоколадку, а остальное вернул мне.

– Сережка пусть ест, – ответил он и медленно поплелся обратно в палату. От неожиданности я застыла на одном месте, даже не попрощавшись с ним. Я не понимала, как расценить жест Андрея, и почувствовала в этом некую завуалированную заботу.

Мы вернулись с Сережей домой. Мысли об Илье сводили меня с ума. Почему я не могу позвонить ему? Он же мой муж?

Я отключила последние отголоски гордости и дрожащими руками набрала номер Ильи. Есть вероятность, что он уже закончил рабочую смену и сможет ответить на звонок. Гудки длились бесконечно долго, я слушала их с замирание сердца. Наконец, прозвучал любимый мной голос.

– Да, – сухо ответил Илья.

– Илюша… Илья… – я старалась унять эмоции, чтобы не вызывать в нем раздражение, – как дела?

– Нормально, – коротко сказал он.

– Андрей в больницу попал с аппендицитом, мы его сегодня навещали, – я несла какую-то ерунду, я хотела сказать другие слова, но не знала с чего начать.

– Ясно.

– Когда ты вернешься? – я все же решила задать главный вопрос.

– Все очень сложно, Таня. Мне надо подумать.

– Приезжай, пожалуйста, мы очень соскучились. Илюша, – я готова была разрыдаться, но сдерживала себя. Рядом со мной сидел Сережа, – мы вместе все преодолеем. Слышишь? Илья?

– Я слышу.

– Я тебя очень жду. Очень люблю.

– Хорошо.

Он отвечал так, словно его кто-то подслушивал. И попрощался так же холодно. Я положила трубку, грустно глядя на сына. Мне так хотелось, чтобы Сережа рос в полной семье, и ни один чужой дядя не полюбит его так, как родной отец. В этом я была убеждена.

***

Спустя несколько дней Андрея выписали. Он ходил по квартире в полусогнутом состоянии и раздраженным лицом. По всей видимости, ему хотелось быстрее вернуться к прежнему образу жизни, а я мечтала, что это не случится никогда. Возможно, время, проведенное в больнице, что-то изменит в его голове, потому что та бессмысленная жизнь, которую он проживал, заканчивается обычно на больничной койке.

У меня не осталось денег. Я тянула последние, как могла. Мне не на что было купить самое необходимое, не говоря уже о том, чтобы побаловать сына чем-то вкусным. Сережа постоянно тянул меня в магазин, намекая на сладости, а я скрепя сердце, выворачивалась наизнанку, отвлекая его от этих мыслей.

Я решила, что больше так не могу и стала думать, каким образом заработать хотя бы немного денег. В глубине души, я надеялась, что мой муж Илья вернется, и считала дни до окончания его вахты. Просить у него деньги сейчас я не хотела, из страха потерять мужа окончательно и бесповоротно.

Глядя в зеркало, я остановила взгляд на золотой цепочке. Илья подарил мне ее на день рождения, когда мы еще не были женаты. Первый раз я получала от мужчины такой дорогой подарок, меня подкупила его щедрость, я поняла, что он настроен серьезно, что с ним мне будет надежно и спокойно. Цепочка была достаточно тяжелой и душила меня по ночам, когда плотно обвивала шею, но я не снимала ее, чтобы не обидеть мужа.

Кажется, сейчас это мой единственный выход. Я сняла ее и крепко сжала в кулаке. Мне было стыдно смотреть на себя в зеркало. Опускаясь на дно, я стала себе противна. Идти в ломбард оказалось еще сложнее. Сделав несколько кругов вокруг здания, мы с Сережей все же вошли. Мне казалось, что девушка, оценивающая мою цепочку, смотрела на меня осуждающе, и я стыдливо прятала глаза.

«Это временно» – повторяла я про себя одну и ту же фразу. Вернется Илья, Сережа пойдет в сад, а я на работу. Буду уговаривать мужа оставить вахты и устроиться где-то в нашем городе, так мы всегда будем вместе. У нас все наладится.

Я отложила полученные в ломбарде деньги, взяла оттуда небольшую сумму, так будет легче выкупить золото обратно. Сегодня у Сережи праздник. Я купила ему киндер-сюрприз, он восторженно распечатал его на скамейке рядом с магазином и радовался маленькой игрушке. Это было для меня счастье. Счастье доставить сыну счастье. Про себя я вообще не думала.

Я разогревала Сереже обед, а он весело болтал ногами, сидя на стуле. В этот момент раздался звонок в дверь. Мне стало тревожно. Друзья Андрея давно уже не приходили. Неужели все начинается заново?

За дверью стояла Настя, подруга Андрея. Я вспомнила, как они поругались, перед тем, как он попал в больницу. Лицо у нее было напряженным, жестким.

– Андрей дома? – спросила Настя, смело заходя в квартиру.

Я даже ответить ничего не успела, потому что он вышел в прихожую сам.

– Что надо? – Андрей старался выпрямиться, с вызовом глядя на бывшую девушку.

– Поговорить.

– Поговорить? А что же ты в больницу ко мне ни разу не пришла? Там бы и поговорили.

– Я была обижена, ты знаешь, – Настя покосилась на меня. Я невольно стала свидетелем их разговора и быстро ушла на кухню в надежде, что эта пара не устроит скандал, – я беременна.

Настя сказала так громко, что я без труда услышала ее слова даже сквозь закрытую дверь. Возникла тишина. Похоже Андрей был ошарашен. Что скрывать, я тоже.

– И что? – ответил Андрей, – поздравляю.

– Рано. Вот родится, тогда можно будет.

– Ты собралась его рожать? А меня не хочешь спросить? – его голос был холодным, безразличным.

Мне стало не по себе, и я представила, каково маленькому малышу, который еще только зародился, быть нежеланным, случайным. Я знала, что такие эмоции закладываются уже на той ранней стадии, когда на узи ребенок представлен маленькой, едва заметной точкой.

Я старалась не слушать их диалог и громко разговаривала с сыном, чтобы и он не смог понять смысл грустной беседы.

– Уходи отсюда, – послышался голос Андрея.

– Не толкай меня, я же беременна.

Я выскочила из кухни, заметив, что Андрей, держа Настю за локоть, пытается выпроводить ее из квартиры.

– Андрей, – я подошла ближе, – нельзя так. Это же ребенок.

Он бросил на меня злой взгляд, продолжая выгонять Настю. Но дверь открылась так внезапно, никто из нас не ожидал этого. Свекровь приехала без предупреждения и недовольно обвела глазами всех присутствующих.

Настя громко зарыдала. Ее слезы показались мне наигранными, фальшивыми, но мне было очень жаль эту девушку, которая по глупости оказалась в неоднозначной ситуации.

Я ушла к Сереже на кухню, тревожно слушая выяснения отношений, к которым присоединилась мать Андрея. По всей видимости, она встала на сторону Насти.

– Натворил дел, – ворчала мать на сына, – расхлебывай теперь.

Я была согласна со свекровью. Нужно нести ответственность за свои поступки.

– Меня родители из дома выгоняют, – рыдала Настя, – а мне некуда пойти.

– Вот и не надо рожать, – воскликнул Андрей, – я деньги тебе дам. Сходишь, сделаешь…

– Поздно уже, – ответила Настя и заревела еще громче.

Андрей залетел на кухню и открыл холодильник.

– Есть, что выпить? – спросил он меня.

– Нет, – я широко улыбнулась Сереже, давая понять, что все хорошо, бояться нечего.

– Купи, я денег дам, – ответил он, судорожно роясь в карманах. Андрей положил передо мной тысячу рублей, – и Сережке что-нибудь купи.

– Тебе нельзя алкоголь, ты лекарства принимаешь, – ответила я, покосившись на деньги. В моей ситуации они бы стали неплохим подспорьем.

– К черту лекарства. Надоело мне! – процедил родственник сквозь зубы, – мне надо выдохнуть, иначе я за себя не отвечаю.

– Может успокоительное купить? Валерьяночку, – тихо предложила я, ожидая бурную реакцию Андрея. Он замер. У меня задрожали руки, и я спрятала их под стол. Андрей присел, не отрывая от меня прищуренного взгляда.

– Ты дурочкой прикидываешься? Или такая и есть? – спросил он. Сережа показал ему кулак, как учил отец. Быстрая реакция сына придала мне уверенности, а лицо Андрея вытянулось в недоумении. Хорошо, что свекровь приехала, она была единственным человеком, который мог остановить его.

– Я заварю чай с мятой… – продолжила я. Во мне жила надежда, что Андрей перестанет пить и возьмется за ум. Возможно, рождение ребенка заставит его посмотреть на свою жизнь под другим углом. Дети – это ответственность.

Андрей продолжал сверлить меня глазами, ожидая, что я сдамся и побегу в магазин за бутылкой. Но я не собиралась этого делать, не смотря на то, что побаивалась его.

Он медленно поднялся со стула. Очевидно, незажившие швы мешали делать резкие движения, которые были так привычны для него. Андрей сгреб обратно свои деньги и вышел из кухни. В прихожей свекровь и Настя продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию. Я все-таки решила заварить чай с мятой. Он пригодится сейчас не только Андрею.

– Побесится и успокоится, – сказала мать, заходя на кухню.

Настя села за стол, жалобно глядя на нее. Я не первый раз видела эту девушку, и знала ее непокорный характер, то что сейчас она демонстрировала, либо показательное выступление, либо игра гормонов. Все-таки беременность меняет людей, заставляет их пересматривать свою жизнь и привычки.

– Останешься здесь, – сказала свекровь Насте, одобрительно посмотрев на меня, когда я разлила всем чай, – притретесь. Все нормально будет. Никуда не денется. Пора уже за ум браться.

– Вы такая добрая, – ответила Настя, растирая по щекам слезы.

– Я знаю. И страдаю от этого. Таня не даст соврать, всем готова помочь. Вот и ее тоже пустила, живет как у Христа за пазухой. Не каждая родная мать так сделает.

Я кивнула, взяла чашку с чаем и вышла из кухни. Сережа помчался в нашу комнату, а я остановилась около двери Андрея. Постучав, я вошла. Он лежал на кровати в темноте. Я поставила чашку на стол, зная, что он не просил и вряд ли оценит мой поступок. Я сделала его от души. Андрей громко вздохнул, а я, не говоря ни слова, поспешила уйти.

***

– Когда Илюшка приедет? – спросила меня свекровь, заходя в нашу комнату без стука в тот момент, когда я укладывала Сережу на дневной сон.

– Скоро, – соврала я, хотя не была до конца уверенна, что он вернется.

– Звонить я ему боюсь, он всегда кричит, что на работе нельзя разговаривать по телефону. А квитанции уже надо оплачивать. Я здесь почти не живу, сама знаешь. Вы и готовите, и стираете, и моетесь… кто платить-то будет? У меня денег нет.

– Я скажу Илье, – снова соврала я, даже не собираясь звонить мужу. Я не хотела быть навязчивой. Разлука пойдет на пользу нашим отношениям, так Илья быстрее соскучится и приедет.

– Завтра последний день. Я и так сама на почту хожу, в очереди с квитанциями стою, вас не напрягаю.

Я кивнула. Есть более доступные способы оплачивать коммунальные платежи, но свекровь не желала их признавать, считая, что на почте гораздо надежнее.

У меня были деньги, которые я получила в ломбарде за цепочку, но если я сейчас отдам их, то мне будет сложнее выкупить ее назад. Я сокрушенно ломала голову, пытаясь принять наиболее верное решение.

Сережа никак не хотел засыпать, видимо он чувствовал мое напряжение. Дождавшись, когда сын уснет, я отправилась на кухню. На столе лежали квитанции, я прикинула, какая сумма получилась в итоге и едва не разрыдалась. Обычно Илья отдавал деньги матери сам, меня эти вопросы никогда не касались. Что ж. Пора спускаться с небес на землю.

Сегодня в квартире случилось пополнение. Переехала Настя. Она по-хозяйски принесла свои вещи в комнату Андрея, и он тут же ушел. Пока я рассматривала квитанции, будущий отец вернулся. Судя по тому, как Андрей пытался открыть дверь, он уже изрядно выпил. Я поспешила впустить его, пока не проснулась свекровь. Тогда непременно будет скандал, и Сережа может заплакать.

Андрей, увидев меня, широко улыбнулся. Этот резонанс в его поведении всегда вводил меня в ступор. Злой и недовольный, когда трезвый, Андрей превращался в доброжелательного, стоило только ему выпить.

– Танечка, – он запнулся за порог и едва не придавил меня своим весом.

– Тихо, – я сделала умоляющее лицо.

Андрей понимающе кивнул и принялся стягивать обувь. Сделать это тихо у него все равно не получалось. Что будет, когда он встретится в своей комнате с Настей? Я переживала.

Андрей не торопился идти в спальню. Я знала, что прежде всего его интересовал холодильник. Он стеклянными глазами изучил его содержимое.

– Тань, дай чего-нибудь поесть, – попросил он, присаживаясь за стол. На секунду он сморщился от боли.

Я молча достала из холодильника приготовленные мной сегодня голубцы. В пьяном состоянии Андрей съедал все, что видел, словно его желудок был безразмерным. После его ночных экскурсий на кухню, с утра я с грустью осознавала, что мне снова надо вставать к плите.

Странно это. У него есть мать, девушка, которая спокойно отдыхает в спальне, а кормить его должна я. Как бы мне хотелось иметь свою квартиру, пусть маленькую, но свою. Как бы мне хотелось самостоятельно решать, кто придет ко мне, а для кого путь будет заказан.

Андрей сложил руки на столе и уткнулся в них лицом. Я поставила перед ним тарелку.

– Не хочу я ребенка, – побормотал он, – и эта курица мне тоже не нужна.

Я замерла около двери, когда хотела уйти из кухни. Мне стало жаль Андрея. Я вернулась и села за стол напротив него. Андрей поднял голову и посмотрел на меня красными глазами.

– Рано мне еще жениться, – продолжил он, подвинув тарелку ближе, – какой из меня отец? Что я могу сейчас дать ребенку?

– У тебя теперь есть стимул что-то поменять, – сказала я.

– Что менять? Поехать на вахту, как Илья? Чтобы мой сын меня три раза в году видел? У меня ведь даже образования нормального нет, я два года в технаре отмучился и бросил его. Легких денег захотелось.

Я с замиранием сердца слушала Андрея. Мне давно было понятно, что он занимается чем-то запрещенным. У него внезапно появлялись большие суммы денег, которыми он раскидывался налево и направо, хотя нигде не работал.

– А ты знаешь, где работает Илья? – осторожно спросила я. Андрей кивнул. Я сосредоточилась.

– Железногорск, – ответил он с набитым ртом.

Я повторила название города про себя несколько раз, чтобы запомнить его. Я знала, что Илья работал вблизи Красноярска, но где именно, он никогда не говорил.

Андрей опустошил тарелку и поднялся со стула. Я решила попытать счастья.

– Здесь квитанции за квартиру… надо оплатить… – заикаясь, сказала ему я.