Володя, он же Владимир Владимирович – это мамин жених, мой будущий отчим. Мужик вроде ничего, классный. Еще и известный в городе ресторатор, у которого немерено бабла.

Настолько немерено, что он совсем недавно обзавелся элитным частным жильем. Специально для новой семьи. Старое же щедро оставил за бывшей женой.

Ма долго не решалась переехать, но все же сдалась. Она в принципе к мужчинам крайне недоверчива, и есть за что, но В. В. буквально покорил ее сердечко галантностью и ухаживаниями.

Признаться честно, я ее такой окрыленной ни разу еще не видела, поэтому против их брака ничего не имею. В конце концов, она заслужила обычное женское счастье.

А вот о сыне будущего родственничка знаю лишь по коротким обрывкам разговоров. Слышала, что он немногим старше меня, вроде бы доучивается на архитектора в крутой академии в Амстердаме и что с отцом у них отношения неважнецкие.

Ветреный, легкомысленный, живущий одним днем и исключительно ради себя – шикарный будущий сводный брат, ничего не скажешь.

Одно радует: мы живем настолько далеко, что часто пересекаться по определению не сможем. Он и сейчас-то приехал исключительно на свадьбу отца. А потом свалит обратно в свою Голландию.

Ма ждет ответа. А я подвисаю в раздумьях. Чтобы обдумать ее предложение, требуется половина съеденного десерта и опустошенная чашка мокко, по стенкам которой теперь грустно стекает пенка.

Да, вернуться в общагу можно, вот только ради этого придется унизиться, скатившись до извинений, по сути, ни за что. И зачем мне это, когда есть альтернатива?

«Окей. Скоро буду», – отправляю наконец.

Ну а почему бы и нет? Так даже лучше.

Мне там реально выделили койко-место, перевезли все мое шмотье из нашей старой съемной студии, а главное – мамина домашняя мастерская тоже туда переехала, что означает полный доступ к рабочему инвентарю. А у меня как раз акриловые краски заканчиваются…

Дожидаюсь, пока утихнет дождь, после чего в обнимку с Василием спешу обратно к дому Славика, чтобы забрать оставленную у подъезда машину.

Благо, ключи и документы прихватила с собой, пока, вероятно, уже бывший рогатый друг набивает рожу моему уже бывшему парню. Я сперва хотела остаться, поглазеть на разборки и потешить, так сказать, уязвленное эго, но потом решила, что нефиг. Много чести.

Отпустить и забыть – так завещала великая Эльза^[2]. Так что с этого дня я официально избавилась от балласта, снова став свободной и открытой к приключениям.

Первое из которых находит меня само, причем весьма оперативно. Прямо на подъездной дорожке нового родового гнезда будущей четы Гордеевых, расположенного в элитном районе города.

Только заезжаю за автоматические механические ворота и сразу вижу ее…

Ни с чем не перепутаю эту тачку, потому что где-то с год назад беззаветно отдала ей свое сердце вместе с почками и селезенкой.

Серебристый Ford Mystang gt500. Культовый автомобиль, представляющий класс Pony Car. Именно на нем ездил Николас Кейдж^[3], снимаясь в знаменитом фильме «Угнать за 60 секунд». Помните, ей еще по сюжету женское имя дали – Элеонор?

Наплевав на догнавший меня ливень, топчусь как полная идиотка возле машины, с блаженным удовольствием скользя кончиками пальцев по изгибам, напоминающим настоящее произведение искусства.

Динамичная передняя часть с агрессивными чертами. Горбатый капот. Выведенные по бокам патрубки выпускной системы. Оригинальный передний воздухозаборник. Воздухообменники задних стоек. Две противотуманки круглой формы, находящиеся по центру бампера…

А-а-а!

Этот зверь создан для эстетического наслаждения, скорости и кипящего в крови адреналина. Буквально! Он бесподобен, он прекрасен, он стоит просто сумасшедших денег, и он принадлежит…

Стоп!

С надеждой всматриваюсь сквозь пелену дождя в номерную табличку…

Черт, совпадают!

Во-первых, сразу бросается в глаза нетипичный для региона индекс. Во-вторых, я отлично помню его с прошлого раза, потому что я ж не совсем больная – сигать в тачку к незнакомцам, не обезопасив себя. А это значит, что…

Оставив свою фиолетовую «бэху» по соседству, с плохим предчувствием забегаю в парадные двери кирпичного особняка, шикарного и помпезного.

Даже, наверное, чересчур помпезного. Будто находишься не дома, а на приеме в чьем-то дворце. Швейцара на входе не хватает и горничной в короткой юбочке. Чтоб пипидастром своим ширк-ширк по вазонам делала.

Тьфу, ну явный же перебор. Зачем вензеля? Зачем пафосный мрамор? Почему все такое светлое? Разве нельзя было как-то… Ну не знаю, проще.

А если я пятен наоставляю? Или что-нибудь сломаю? А я ведь что-нибудь непременно сломаю, как пить дать. Я себя знаю.

– Ма-а-м, – бросаю в глубь холла, вылезая из ботинок и выжимая толстовку. Промокла до нитки, блин. Еще и Василича намочила.

– Мы в гостиной.

В гостиной. Принято. Чешу в гостиную, оставляя за собой мокрые следы. Ля-ля-ля, это не я…

– Дра-а-ас…

Хоть и ожидаемо, но все равно неожиданно. Брови сами ползут на лоб при виде вальяжно сидящего возле включенного электрокамина парня. Который замечает в ответ меня, от недоумения аж привставая с кресла.

– Да ладно… ТЫ? – вырывается из него то ли с огорчением, то ли с воодушевлением. Не поняла конкретно. Одно очевидно: он меня помнит.

Пф-ф. Конечно помнит. Сложно забыть ту, что устроила ему настолько фееричный обломинго.

Амстердам, год назад

Площадь Рембрандта принято считать центром ночной жизни Амстердама. Когда-то здесь находился рынок масла, теперь же это средоточие гостиниц, баров и клубов.

Возле одного из самых топовых, Paradiso, расположенного в районе Лейдсеплейн, собственно, сейчас и стою. Вышел покурить.

Место на уровне, да и зал с крутым акустическим эффектом из-за необычной формы, так как находится в, хех, здании бывшей церкви (верующие, надеюсь, вы не вздернулись от ужаса), но мне все равно скучно. Танцор из меня хреновый, перспектива лакать пойло в баре до утра в одно рыло не прельщает, а клеить некого.

В смысле, снять, конечно, кого-нибудь да можно, это никогда не проблема, однако желания изгаляться нет. Я приехал сюда чисто отвлечься после очередной недоссоры с отцом, вот только не отвлекается.

Его зудящее в мозгах: «К чему ты вообще стремишься: прозябать до старости в постоянных пьянках на своих непонятных тусовках?» – сбивает весь настрой.

Вечная битва поколений, в которой старшее почему-то всегда свято верит, что лучше знает, что же нужно его отпрыскам. Не утруждаясь тем, чтобы хотя бы поинтересоваться их мнением.

Согнал в ссылку меня сюда, оторвав от друзей и дома, запихнул в академию, которая мне сто лет не уперлась, и уже пригрел для меня местечко в семейном бизнесе. А я класть на него хотел! Я хочу совершенно другого, но кого бы это волновало.

Докуриваю, со злостью втаптываю брошенный на асфальт бычок и иду к припаркованной крошке. На хрен вечеринку, лучше спать лягу.

Щелкает брелок сигнализации, вспышка фар выхватывает очертания ночной улицы. Уже собираюсь открыть дверцу, когда слышу за спиной столь непривычный для местности чисто русский женский голосок:

– Это вообще законно? Быть таким красивым и не моим?

Озадаченно оборачиваюсь.

– Чего?

– Да я не тебе. – Откуда-то взявшаяся фиолетововолосая девица бесцеремонно отталкивает меня и… прилипает к капоту «мустанга», раскинув руки.

Она что, реально обнимает машину? А я…

А я озадачено таращусь на ее зад, который короткие джинсовые шорты и не думают хоть сколько-то прикрывать. Наоборот, свисающая бахрома лишь подчеркивает формы. Как и черные колготки в сетку.

– Ты пьяная? Тебе как, очень хорошо или очень плохо? – Будет совсем не прикольно, если мне заблюют тачку.

Игнор.

– Четыреста двадцать восьмой двигатель объемом семь литров. Триста пятьдесят пять лошадок. Разгон до сотни за шесть с половиной секунд… – чуть ли не долбится та в десна с моей крошкой, и не думая отлипать. – Где ты был раньше, любимый?

Нет. Не пьяная. Сомневаюсь, что бухарик способен выдавать настолько сложные предложения без запинки.

– Это девочка. Вообще-то, – замечаю.

– Сам ты девочка, осел. Ты еще рюшки на него нацепи. Это зверь!

– Э-э… – только и успеваю проблеять, потому что в МОЮ крошку садятся БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ. Собственнически кладут руки на отделанный деревом руль и с блаженством откидываются на спинку кожаного сиденья. Просто шедевральная борзость. – Принцесса-звездонесса, ты ничего не попутала?

– Отвянь. Я в раю.

Зашибись.

– М-м-м…

И что с ней делать? За шкирман вытаскивать?

Другой вопрос: а надо ли? В смысле… Я пусть и собирался свалить, но девчонка ведь уже в машине. Даже уламывать и покупать коктейли не пришлось. Грешно отказываться от возможности.

– Пересаживайся на пассажирское, чумичка, – снисходительно облокачиваюсь на распахнутую дверцу. – Так и быть, прокачу.

Мне наконец делают одолжение и впервые удостаивают вниманием, вскидывая глаза. Большие, выразительные и ярко подведенные тенями. Словно этого мало, еще и губы оттеняет темное бордо.

Не… Объективно девица, кстати, ничего. Излишне эксцентричная, но это отчасти и плюс. Прибабахнутые, как водится, отличаются особенно жарким темпераментом.

Пока разглядываю ее, меня не менее тщательно оценивают в ответ, сканируя с ног до головы. Будто решают: достоин ли я того, чтобы тратить на меня время.

– Ты меня прокатишь? А может, я тебя? – дерзко парирует она, хитро сощурившись.

Лиса. Ну натурально лиса.

– Смотря как.

– С ветерком.

– А права у тебя есть?

Мне требовательно протягивают ладонь, звякающую от обилия браслетов на запястье.

– Гони ключи, и узнаешь.

Воу. Это однозначно что-то новенькое. Обогнув тачку, падаю на соседнее место, вручая запрашиваемое. Интересно же, что будет дальше.

– Учти: разобьешь – будешь отрабатывать. Деньги не возьму, отдашь натурой.

– Прейскурант такой же примитивный, как и твоя прическа, – усмехаются в ответ, заводя движок.

Эгей, не понял! Прическа-то чем ей не угодила?

– На трассе держи на нижних передачах. И имей в виду, в затяжном вираже задняя ось заноси… – Маслкар с ревом срывается с места, не давая договорить…