Таня подцепила пальцем несколько икринок и отправила их в ротик. Языком раздавила о небо и улыбнулась.

– Очень вкусно!

– Нин, подай, пожалуйста, хлеб и масло. Сейчас еще покажу, как вкусно.

Я намазал бутерброд для Тани, обильно добавив поверх масла икру.

Девочка с удовольствием откусила кусочек и зажмурилась.

– И вправду здорово! А если в блинчик?

– И в блинчик тоже.

После завтрака, мы решили прогуляться по скверу, что располагался около дома. Я наблюдал за Таней и понимал, что сделал правильный выбор. Глаза девочки сияют от радости, разве это не лучшая награда? Ребенок должен улыбаться, он должен быть счастливым несмотря ни на что. И никто не имеет право отнимать у него его счастье.

Сейчас глядя на то, как она радуется какой‐то мелочи, которую другой бы даже не заметил, я понимал, что хочу продолжать радовать ее. Пусть это будет обычное платье, или дорогой подарок, только бы видеть в глазах ребенка счастье.

– Дядя Ильяс, а почему у тебя нет жены? ― неожиданный вопрос застал врасплох.

Я несколько секунд не отвечал Тане, а потом пожав плечами, посмотрел ей в глаза:

– Не встретил еще ту самую, наверное. Не знаю.

– А хочешь?

– Не думал.

– Это, наверное, потому что ты никогда не любил. Вот дядя Денис любил мою маму, а она его не очень.

Я напрягся. Таня впервые заговорила о прошлом. Сам я ее ни разу не тревожил этими вопросами, боясь задеть за живое и погрузить в пучину боли, в которой она и так прожила немалое количество времени. Я понятия не имел, как она отреагирует на такой разговор и просто не имел право ничего спрашивать. А тут она сама заговорила о маме.

– Не знаешь почему мама не любила Дениса?

– Нет. Я только слышала, как они ругались, и мама говорила, что он мешает ей нормально жить.

– Понятно.

На самом деле ничего непонятно, но лишних вопросов задавать я не стал. Если Таня захочет, сама расскажет, что знает. Уверен, она именно так и сделает. Просто нужно немного времени. Ребенок слишком напуган и переживает из‐за каждой мелочи. А мне хватило ее взгляда после того, как она упустила банку со сметаной.

Никогда не забуду ее испуг.

А что может означать мешает нормально жить? Может быть у нее были вредные привычки? Или она любила потусить, а Денис запрещал, в виду того, что у нее есть дочь?

Как там эту барышню зовут? Лиза, кажется?

В кармане зазвонил телефон.

– Извини, Танюш.

Я заметил, как у ребенка тут же изменилось выражение лица и мысленно чертыхнулся. Наверняка, подумала, что я сейчас уеду. Только ничего подобного, я готов послать сейчас всех, и с ребенком провести оставшуюся часть выходных.

– Да, слушаю.

Звонил курьер. Он уже ожидал у ворот вместе с посылкой.

– Сейчас подойдем.

– Дядя Ильяс, а куда мы?

– Идем, сейчас все узнаешь.

Я протянул девочке руку, и она вложила в нее свою маленькую ладонь.

Сквер находился практически напротив дома, и уже через несколько минут мы подошли к воротам, где нас ожидал курьер.

Таня, когда увидела огромную коробку, на которой нарисован электрический самокат, ошарашенно округлила глаза. А когда услышала, что это чудо техники, специально купленное для нее, и вовсе бросилась мне в объятия.

– То есть, это совсем‐совсем мне? И не надо будет отдавать?

– Не надо будет. Это для тебя купил. Тебе же вчера понравилось кататься на самокате?

– Дядя Ильяс, очень понравилось, ― произнесла она, и прижав ладошки к глазам, горько расплакалась.

Да черт! Как я должен на ее слезы реагировать?

Меня эта сентиментальность до добра не доведет.

Опустившись на колени, я прижал Таню к себе. Она дрожала, но отняла руки от лица и обвила ими мою шею.

– Мне не нравится, что ты плачешь.

– Я помню. Просто ты столько для меня сделал. Дядя Ильяс, мне очень‐очень приятно.

– Тогда я буду расценивать это за слезы радости? ― я заглянул в ее глаза и руками стер слезы с щек.

Таня кивнула.

– Спасибо тебе, ― она порывисто обняла меня, а я прикрыл глаза, понимая, как для нее это важно.

Отцом я себя не ощущал. Не каждый сможет полюбить чужого ребенка, как своего, как бы не говорили, что чужих детей не бывает. Но к Тане я испытывал уважение, и девочка была для меня дорога. Я знаю, что мой брат ее любил, как дочку, а этого для меня достаточно, чтобы заботиться об этом ребенке.

Сам я никогда не имел семьи и скорее именно это являлось причиной, что я не понимаю, как это быть отцом. Хотя очень стараюсь для Тани. Мне важно, чтобы она не ощущала себя одинокой. Ребенок не должен страдать по вине взрослых. Дети вообще не должны страдать. А с тем, что Таня испытала, находясь в детдоме, мне предстоит еще разобраться.

– Пожалуйста, ― ответил я, гладя ее по голове.

Нужно подумать, чем еще девочку порадовать. Пусть она и плачет от счастья, и мне сложно видеть ее слезы, но то, как потом сияют ее глаза, говорит лишь о том, что я все делаю правильно.

– Пойдем испытаем самокат?

Таня кивнула уже с улыбкой, и отстранившись от меня, прошла к коробке.

Мы вместе распаковали самокат, разобрались, как его включать и как им пользоваться. Таня сразу же встала и поехала.

Ее глаза сияли от счастья. А я радовался этому, как мальчишка.

В итоге мы до ужина катались по скверу. Вернее, каталась Таня, а я ходил за ней, или садился на лавку, и наблюдал как она умело рулит самокатом. Потом был обед в кафе и снова покатушки. Не мог я ей отказать, да и спешить было некуда. Выходной, как никак.

Нина звонила пару раз. Волновалась, что нас долго нет. Но я объяснил ей ситуацию и попросил приготовить ужин. Она тут же обрадовалась, что ребенок увлечен хорошим делом, и бросив трубку, счастливая ушла на кухню.

Все‐таки с женщинами не соскучишься. И особенно это я понял, когда по дороге домой в город, мне позвонила Инна. Попросила о встрече. Не с кем ей вечер провести.

Я хмыкнул.

Такая уж точно найдет компанию. Другое дело, захочет ли эта компания заплатить ей.

Договорились что я заберу ее у подъезда в девять часов. Мне было по пути и не сложно, а вот оставаться у нее дома не было никакого желания. Правда, и у себя ее оставлять тоже не собираюсь. Вызову такси и пусть проваливает.

Не скажу, что хочу видеть эту девицу, но терять время и искать другую не было никакого желания. Заодно присмотрюсь к ней, возможно пойму, что задумала эта дура. А то, что в ее голове поселились какие‐то нехорошие мысли, это я понял по ее поведению. И так просто это оставлять я не собирался.

– Спасибо, что не заставил долго ждать. Что‐то к вечеру похолодало, ― томным голосом произнесла Инна усаживаясь в кресло рядом со мной.

Вид у нее был еще тот, мастерски подобранный наряд. Практически ничего не скрывающий.

– Трусы надо надевать, чтобы не продуло.

Инна перевела на меня удивленный взгляд, и тут же улыбнулась.

– Как ты догадался?

– Опыт, девочка, опыт.

Она облизнула губу и полезла ко мне целоваться, но я вовремя перехватил ее, и надавив на затылок, наклонил ниже. Пусть поработает, пока доедем.

– Ты явно соскучился, ― хмыкнула Инна, когда мы вошли в квартиру.

Намек на то, что произошло в машине? Это чтобы рот лишний раз без дела не раскрывала.

– Проходи. Чай, кофе?

– Не откажусь от чашечки кофе. Надеюсь, у тебя натуральный?

– Не сомневайся.

И после этого она будет говорить, что не проститутка? Все ее поведение кричало, что именно она! Ни меньше, не больше. Хотя, куда уж больше.

Я ничего не имел против девушек, которые хотели свободных отношений. Возможно, даже понимал их. Никаких обязательств, только общее удовольствие. Но вот такие, как Инна меня раздражали. Она бы еще сказала, что порядочная, а со мной поддалась чувствам. Я бы рассмеялся ей в лицо.

– Мне еще в прошлый раз понравилось у тебя дома. Или это квартира для вот таких встреч?

Она прошла по комнате и обернувшись, одарила меня игривым взглядом.

– Достаточно того, что я приготовлю для тебя натуральный кофе. Можешь сходить пока в ванную. Я буду ждать тебя на кухне.

– Если что присоединяйся, ― хмыкнула она, и проходя мимо меня, успела мазнуть губами по губам.

Я смачно залепил ладонью ей по заднице, от чего девица завизжала и расхохоталась.

Черт, почему так мерзко стало? Она не первая, кто так себя ведет. Я знаю достаточно эскортниц, которые пытаются заигрывать с клиентами. И ни одна не вызывала отвращение, как Инна. Возможно, потому что я догадывался о ее слежке?

Пока варил кофе, на телефон пришло сообщение от Тани.

«Дядя Ильяс, спасибо тебе за самокат. Я уже не могу дождаться завтра, чтобы после школы снова покататься. Спокойной ночи.»

Черт, ей же завтра в школу.

«Не за что, милая. Постараюсь завтра забрать тебя после школы на обед. Спокойной ночи.»

Отправил ей в ответ и отложил мобильный.

Инна вернулась, как раз в тот момент, когда я разливал кофе по чашкам.

– Я вовремя, ― произнесла она, бросая взгляд на мой телефон.

– Потом выпьешь кофе, ― я перехватил ее за руку и потянул в сторону комнаты.

– Ильяс!

– Что? ― перевел на нее недовольный взгляд.

– Я знаю, что ты женат.

Мне захотелось рассмеяться ей в лицо. Столько уверенности в словах, что, если бы они не были обращены в мою сторону, я бы ей поверил.

– Тебя это смущает? ― нахмурил брови, собираясь подыграть дурочке.

– Я… не то, чтобы смущает, просто я не привыкла спать с женатыми мужчинами.

– Уйдешь?

– А твоя жена сюда не приедет? ― с волнением уточнила она, на что я хмыкнул.

Точно дура.

– Думаешь, я такой идиот привозить любовниц в квартиру, о которой знает моя жена?

Инна развернулась ко мне, и остановившись рядом, практически впритык, рукой коснулась моего лица.

– А я всего лишь любовница для тебя? ― прошептала томным голосом, полагая, что меня это заведет.

Я приподнял уголки губ, и перехватив ее за руку, большим пальцем погладил тыльную сторону ее ладони.

– Ты рассчитываешь на что‐то большее?

Взгляд Инны изменился. Она как будто почувствовала важность своей персоны и посчитала, что действительно может рассчитывать на что‐то большее.

– Каждая женщина хочет чего‐то большего, чем быть просто любовницей. Я бы могла стать твоей девушкой.

– Зачем? В чем разница? Я мало тебе плачу за секс?

– Ильяс, ― она облизнула губы, и продолжая изображать ранимую девушку, посмотрела мне в глаза, ― я чувствую, что влюбляюсь в тебя.

Я резко схватил ее за волосы на затылке, и потянув назад, тем самым заставляя запрокинуть голову, навис над ее лицом.

– Ты что, решила поиграть со мной, стерва?

– Что? Нет! Конечно, нет, Ильяс. Мне даже в голову такое прийти не могло.

– Тогда о каких чувствах ты мне говоришь, девочка с дороги? Ты думаешь, я не понимаю, чем ты зарабатываешь?

– Нет, Ильяс, я не проститутка. Там, на трассе, у меня действительно сломалась машина…

– Я знаю. Потому что лично просил своего человека отогнать ее на сто.

– Я когда увидела тебя там, поняла, что между нами произошла химия. Я практически сразу же влюбилась в тебя, но и догадаться не могла, что ты женат.

Дешевая игра. Неужели она думает, что я поведусь на ее речь?

– И тебя не смущает, что у меня есть жена? Что я после тебя все равно вернусь в ее кровать?

– А ее тебе не жаль? Ты же ей изменяешь, приходишь к ней после меня. А может и не только после меня. Почему она должна меня смущать? Если бы ты любил ее, вряд ли бы изменял.

– Давай будем до конца честны, ― произнес я, продолжая над ней нависать.

– Ты о чем?

Что за испуг в глазах? Думает, я догадался, что она врет? А тут и догадываться не надо, ее лживый взгляд говорит сам за себя.

– Я знаю, что ты спишь еще с кем‐то. Так о какой любви идет речь?

– Я не…

– Инна, ― второй рукой коснулся ее лица, медленно провел по щеке и остановился около губ, ― ты прекрасно подходишь для ночных утех, и мы оба это знаем.

– Я не продаюсь, а то, что ты дал мне в прошлый раз денег, я сочла за благодарность. Думала, ты решил, что я заслужила побаловать себя. Что если бы так поступили с твоей дочкой?

Я знал, о ком она говорит и меня разозлило то, что она смеет вспоминать о Тане.

– Твой рот, может раскрываться максимум на уровне моей ширинки, девочка, но никак не в сторону моей дочери. Ты даже думать о ней не должна. Поняла меня?

Надавил на нижнюю губу, теперь отметив в ее глазах неподдельный страх.

Инна едва заметно кивнула.

– Не слышу!

– Поняла. Я поняла, Ильяс.

– Вот и молодец. А теперь, опускайся на колени…

Инна и вправду подумала, что сможет остаться у меня на ночь, но я ее огорчил. Вызвал такси около двенадцати и попросил на выход.

УДивленные глаза уставились на меня, будто я ее на мороз выпер. Вроде нет, весна на дворе, и такси ожидает.

– Я для тебя совсем ничего не значу? ― удивленно уточнила она, крепко сжимая руками сумку.

– Инна, мне кажется, ты начинаешь болтать лишнего. Если тебя не устраивает секс за деньги, ты можешь быть свободна.

– Нет, я не ради денег. Позволь нам еще раз встретиться. Прошу тебя.

Хорошо вжилась в роль. Уже даже становится мерзко от нее.

– Деньги на комоде, ― кивнул за ее спину и отметил, как ее глаза снова засияли.

И после этого она будет говорить, что не ради денег?

Инна улыбнулась.

– Спасибо, милый. А на такси дашь? Не хочется менять…

– В своем кошельке поройся. И чем больше ты будешь тянуть время, тем больше заплатишь за простой.

Она плотно сжала губы, тут же стерев улыбку с лица.

Ошибся. Она хреновая актриса.

– Позвонишь, если соскучишься, ― ядовитым тоном произнесла она, и схватив деньги, свалила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я хмыкнул, и пальцами зарывшись в волосы, расхохотался.

Идиотка! Я и женат!

Ну, рассмешила, дура.

Глава 4

– А что происходит, Ильяс Захарович? ― ко мне навстречу выбежала Алевтина Андреевна, сверкая в меня гневным взглядом.

– Ничего противозаконного, просто проверяем как вы работаете, ― спокойным тоном ответил я, присаживаясь в директорское кресло.

– С каких пор это входит в ваши обязанности?

– В мои ― нет, а вот вышестоящие органы с удовольствием это сделают.

В кабинет вошли люди из полиции, из налоговой, пожарной и даже сам мэр города.

– Андрей Леонидович, ― удивленно произнесла Сосновская, отходя подальше к окну, ― вы не предупреждали.

– Впредь, Алевтина Андреевна, я буду приезжать без предупреждения, ― ответил Самойлов, и тут же повернувшись ко мне, кивнул в знак приветствия.

– Позвольте узнать, что послужило причиной вашего визита?

– Извините, ― в кабинет заглянул сержант, ― там из организации по защите прав детей.

– Пропускай.

А вот тут началось самое интересное. Как же занервничала Сосновская. Уже не чувствует своего превосходства? А что так? Кажется, в первые минуты общения, она вела себя иначе. И в голосе звучала злость. А теперь что?

– Я не понимаю, чем вызвана ваша проверка.

Я медленно повернул голову и заглянув в глаза, наполненные страхом, усмехнулся.

– А вам ни о чем не говорят такие ситуации, например, как еда с пола? Или связывание детей за плохое поведение? А может синяки на маленьких руках?

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– Сейчас объясним, ― произнес Самойлов, присаживаясь на диван.

Проверка длилась очень долго. А самое главное, было интересно наблюдать за всеми сотрудниками. И страшно. Страшно узнавать, что происходило в стенах детского дома. Как издевались над детьми, которых, по сути, и некому защитить. Да мне хватило истории Тани, которую заставляли есть с пола! Я бы этих тварей лично заставил продемонстрировать наглядно, как, по их мнению, надо есть.

Подонки!

Зато карманы хорошо набивали выделенными деньгами из бюджета страны.

Правильно, косметический ремонт сделали, и на этом хватит. Надо же и самим как‐то заработать. И это вместо того, чтобы порадовать детей новой одеждой или игрушками.

– Спасибо тебе, Ильяс Захарович за такую наводку. Все пойдут под статью, ― мы с мэром остановились на крыльце и вглядывались в окружающий нас лес.

Хорошее место. Было бы.

– Не оставьте ни одного безнаказанным.

– Обязательно. А я все думал, почему тут такая текучка. Никто работать не хочет. А теперь и вопросы отпали все махом.

– Работать не хотели только адекватные. А у кого камень вместо сердца, тот и оставался. Только интересно, почему никто не жаловался?

– Жаловались и я даже знаю, кому. А теперь и на эту должность понадобится человек. Слушай, Ильяс Захарович, а как ты узнал о том, что тут творится?

Я устало вздохнул и перевел взгляд на Самойлова.

– Прекращай фамильярничать, Андрюха.

– Согласен. Привычка, выработанная годами.

– Я не так давно девочку забрал из этого детского дома. Приемная дочка двоюродного брата.

– Ты брата нашел? ― удивленно уточнил мэр, на что я покачал головой.

– Нет. Брат погиб, а узнал я о нем от знакомого. Фамилия у брата моя оказалась, видимо по отцу родственники. Я и давай копать глубже, в итоге ДНК совпала.

– Охренеть. А как ты нашел девочку его?

– Узнал, где он жил. А соседи рассказали, что девочка была у них. Вернее, у его сожительницы. Но где мать девочки я до сих пор не знаю. Ребенка увезли в детдом. Я попросил данные о ней которые знают и начал искать.

– Значит, тебе девочка поведала.

– Да я убить этих уродов готов за то, что она натерпелась! А сколько мы еще не знаем?

– Ты прав. Эти уроды издевались над детьми, которых и так судьба не баловала. Сейчас приедет несколько компетентных человек и останутся здесь до тех пор, пока я не найду нормальных адекватных воспитателей.

– Работы теперь много.

– Работы еще больше, Ильяс. Я же теперь каждый детский дом проверю. А вот с директором подумаю. Нужно взять на эту должность порядочную и честную женщину.

Я кивнул.

Порядочность и любовь к детям ― залог хорошего отношения воспитателей к подопечным детского дома. Только где бы найти таких людей?

– Я бы мог предложить тебе одну кандидатуру, да самому нужна. Моя помощница по дому, а теперь и так сказать няня для Тани.

– А сколько девочке?

– Двенадцать. Но она живет отдельно от меня, и я не могу оставить ее одну.

– Понимаю. Но не переживай, я найду достойного человека.

– Я бы хотел курировать всем процессом. Понимаю, что директор должен быть постоянно на месте, а у меня такой возможности нет.

– Я поищу человека, который мог бы быть твоим заместителем. А ты бы приезжал в детский дом по возможности.

– Я подумаю об этом. Спасибо, Андрей, что не отказал и взялся за это дело, ― я протянул Самойлову руку, и тот пожал мою в ответ, ― надеюсь, хотя и сомневаюсь, что этот детский дом такой последний.

– Я тоже сомневаюсь. Ладно, друг, на связи.

Я кивнул.

Самойлов, а за ним и двое охранников пошли к автомобилю.

Я спустился со ступеней, и обернувшись к зданию, посмотрел на окна. Несколько десятков пар глаз смотрели на меня с надеждой в глазах. Внутри защемило от боли, и отвернувшись, поспешил к своему авто.

Одно дело, когда родственники погибли, а другое, когда всякие мрази выкидывают детей. И к сожалению, большинство здесь именно по этой причине.

По‐хорошему стоило бы поговорить с Таней и узнать о ее матери. Что произошло, куда она делась и какие у нее были отношения с Денисом. Это могло бы помочь в расследовании. Но с другой стороны я понимаю, что не стоит травмировать ребенка, который и так уже пострадал. Детдом, даже с хорошим отношением воспитателей, никогда не проходит бесследно.

Вот и Таня пострадала и из‐за этого мне еще больше не хочется ее травмировать своими вопросами.

Черт, как же все сложно, когда дело касается детской психики. И что мне теперь делать?

Запрыгнув в авто, решил навестить тетю Аню, которая давно зовет меня в гости.