Нет, заинтересованный скорее на моей лошадке на самом деле. Метрах в ста от меня и где-то довольно высоко в горах около дороги меня рассматривают и, наверно, что поджидают, сколько-то разбойников…

Один, два, три, четыре, больше не могу сосчитать, но понимаю, что немного больше людей там собралось.

Какая-то небольшая банда, которая сама побаивается проезжающих с охраной, поэтому засела на почти неприступном косогоре.

Я пока натягиваю арбалеты один за другим и через минуту у меня уже насторожены все три, пока прикрытые тонким слоем сена. Не хочу спугнуть возможных носителей нужной мне энергии, хотя, что должно случиться, чтобы несколько разбойников испугались напасть на одинокого путника?

Ну, это только, если кто-то поднимается караваном в горы навстречу или догоняет меня. Но время уже перевалило далеко за половину дня, теперь в горы никто не едет. С равнин с раннего утра караваны тянутся, все знают про возможное нападение большой банды, поэтому стремятся к ночи добраться до первого баронства, где построен постоялый двор и какая-то дополнительная защита от местного норра имеется.

Так что по поведению засадников и будет понятно, есть ли кто-то поблизости со мной. Им-то с такой верхотуры все отлично видно, кто где едет. За много километров видят или местных лиг.

Нет, никого не обнаружили, поэтому начали спускаться вниз через минуту, я сразу подал лошадку вплотную к другой стороне дороги.

Каньон не очень широкий, всего метров пять в нижней его части по ширине выйдет.

Ну, уже не такие горы вокруг, скорее высокие холмы, но метров пятьдесят по высоте имеют, с разбегу на меня точно не прыгнут, придется им спускаться долго и осторожно по такой круче.

Достал, уже не скрываясь, подзорную трубу из футляра и теперь рассматриваю злодеев, как в прицеле.

Трое лезут прямо ко мне и видно, что окажутся немного сзади повозки, чтобы я, значит, начал от них удирать. Трое быстро пошли дальше по высоте и будут ждать меня где-то впереди, когда я с повернутой головой назад подставлюсь под удар дубины.

Да, в руках у разбойников нет ни копий, ни мечей, что вполне понятно, только дубины, вилы и колья виднеются. Луков и, тем более, арбалетов не видно, совсем бедная банда на меня нападает.

Собирается напасть.

Ну, тут и у удачливых разбойников дорогих стреляющих машинок не найдется, максимум только слабые охотничьи луки в ассортименте имеются.

Да это и по внешнему виду понятно, сами они страшно грязные, в каких-то лохмотьях, худые, заросшие бородами и увековеченные шапками грязных волос. Изнеможденные рожи бандитов прямо кричат о том, что вволю мужики не жрали уже несколько дней или даже недель.

И теперь их интересует первым делом не мое богатство или оружие с тем добром, что найдется в мешках, а просто жареная на костре конина, которой они мечтают обожраться вволю уже через какой-то часок по времени.

Маленькая банда, из самых таких бедолаг по жизни, которых в местные солидные преступные сообщества просто не взяли, сказали идти обратно туда, откуда в горы пришли. Вот они и пытаются выжить на краю горной местности, нападая на посильные им цели.

А уж посильнее одинокого путника никого и нет, не бывает на этой дороге.

Заметив, что я их спокойно разглядываю в какую-то приспособу, эта троица завыла дикими голосами и начала быстрее перебирать ногами в сильно неприспособленных к такому спуску разваливающихся онучах.

И сами меня пугают, как могут, конечно, и своим сигнал подают, чтобы спускались быстрее, ведь жертва уже испугана и скоро принесется в настороженную засаду.

Придется всех убивать, мне энергия нужна, да и нет у меня выбора, сами они от меня не отстанут.

Но убивать с толком для моего дела, хотя мне оно очень не нравится. Только деваться некуда, выживать именно так придется, убивая тех, кто этого однозначно достоит и подпитывая себя их предсмертной энергией.

Ну, эти уже никого не убьют и не изнасилуют, почищу немного мир от скверны. Специально не задумываясь о том, почему они здесь оказались и так ли в чем-то виноваты?

Один как-то не удержался на склоне, увидев, что сильно отстает от первых двоих, начал перебирать особо быстро ногами и сорвался вниз. Только пыль с прожаренных безжалостным светилом глиняных склонов взлетела, когда он крутанулся и первый раз ударился о почти вертикальную поверхность с редкими кустами.

Крутанулся еще раз в воздухе и очень неудачно приложился на камни наезженной дороги.

– Минус один, – отметил я.

Так упал, что можно про него пока забыть, прямо на голову, да еще спиной ко мне. Оставшиеся двое завыли еще сильнее и ловко одним прыжком спрыгнули с почти вертикальной стены на горизонтальную поверхность. Присели там сначала, и вот уже бегут за мной вслед, я как раз отъехал от них на пару десятков метров.

Не стал я спрыгивать и работать копьем, с моей силой каждый удар окажется смертельным, а мне не нужно торопить их смерти. Поэтому выпустил и одному, и второму по болту в животы с десяти метров, так что, как не пытались косматые разбойники добросить до меня свои сучковатые дубины, ничего у них не вышло. Попадали дубины в пяти метрах за удаляющейся повозкой, а незадачливые бандиты с внезапно утомленным видом опустились на дорогу, пытаясь сделать это как можно осторожнее и бережнее.

Я пока отвернулся от них, трое злодеев впереди тоже уже спустились и несутся мне навстречу большими прыжками. Сам очень сосредоточенно перезаряжаю арбалеты и успел как раз, когда первый разбойник схватил заржавшую лошадку под уздцы, а двое других, каждый со своей стороны, бросились ко мне. У одного в руках вилы, поэтому он болт получает первым, второй с колом немного запоздал и был осчастливлен следующим выстрелом.

Стреляю всем в живот, чтобы не промахнуться и сразу обездвижить свои жертвы.

После этого спрыгиваю с повозки, пинаю по голове одного бедолагу и бегу к разбойнику, держащему лошадь, пока он не понял, что остался в суровом одиночестве.

Низкорослый мужичонка получает острием копья прямо в бок, я почти насквозь пробиваю его тщедушное тело и тут же приседаю над ним, отпуская древко. Одной рукой удерживаю перепуганную лошадку, второй ощупываю его одежду.

Ну, делаю такой вид, что ощупываю, мне у него нечего искать, а его дрянной нож на длинной палке тоже никому не требуется. Он вылетел из руки после удара копья и теперь валяется в паре метров от скребущего ногами по пыльной дороге мужичка.

Заглядываю на другую сторону повозки и вижу там удаляющиеся ноги второго подстреленного, этот явно не спешит воевать дальше, а отступает к своим. Не знает еще, что свои тоже уже не того, не боевые перцы теперь.

Вот так, нагнувшись над телом, которое стремительно покидает жизнь, я ловлю ее эманации и сейчас чувствую себя, как будто какой-то наркотик употребляю. Такое чувство, честное слово, но я жду его осмысленно, уже хорошо понял, что мне требуется для своего личного развития и развития своей Таблицы.

Которая вообще – Система, но Тварь приучила меня называть ее так. И нет никакой разницы, как не назови.

Никого больше вокруг не чувствую, но это не точно, могут за мной сейчас и с двух-трех сотен метров подсматривать кто-нибудь. Испугавшийся или больной разбойник, например, бабы еще, которые подруги боевые, в общем любые случайные свидетели, а вот такие мои замирания над телом убитых или умирающих очень нехороший признак.

Поэтому я делаю вид, что ощупываю эти грязные лохмотья и еще трачу какое-то время, когда стаскиваю пояс с первой жертвы.

Ну, это самое обычное дело, такая мародерка всегда связана с добычей поясов.

Проходит с пол минуты, тщедушный мужичонка отходит совсем, я ловлю последние эманации, с него больше ничего не идет. Потом я выпрямляюсь, смотрю на обоих подстреленных по очереди. Один совсем лежит на боку и бежать не собирается, второй чего-то там ковыляет вдоль склона, держась одной рукой за живот, второй упираясь в землю.

– Далеко не уйдет! – понимаю я и схватив умершего, волоку его к повозке.

Придется всех покойников собрать и отвезти куда-то до хорошей ямы или промоины, здесь в каньоне ничего такого не видно рядом.

Можно было бы собрать эту банду на повозке, чтобы сдать ее на въезде в Ликвиум, но я не хочу привлекать лишнего внимания к своей персоне, это, во-первых.

Во-вторых, если их проверит какой-то священник из храма Всеединого Бога, то не сможет ли он установить то поразительное обстоятельство, что жизнь из них забрали очень плохим способом по здешним понятиям, да еще прямо с помощью нечистой силы Падшего Демона Зла?

Ну, как именно церковники называют эту мою знакомую когда-то Тварь.

Ответа на этот вопрос у меня нет, поэтому рисковать своим разоблачением точно не стану, но и бросать просто на дороге будущих покойников не хочу. Опять возникнут вопросы, как я один с ними справился.

Да, и в третьих, это придется тащить на повозке еще целые сутки страшно вшивые тела разбойников, чтобы получить примерно один золотой, я таким мазохизмом вообще не собираюсь страдать. Пусть этим займутся какие-то счастливчики, если найдут быстро их еще не полностью разложившиеся тела.

Добиваю ударом копья в шею второго бандита, так же обшариваю его лохмотья, впитывая все то, что мне требуется.

Закидываю оба тела на зад повозки, потом возвращаюсь к лошади и привязываю вожжи к кустам, постоянно прислушиваясь к окружающему пространству.

– Нет, вроде никого кругом.

Потом догоняю третьего, который уже кое-как добрался до первой тройки, но тут совсем обессилел, когда понял наглядно, что помощи ждать неоткуда. Добиваю его и потом еще двоих, проводя такие же манипуляции над телами с той же маскировкой.

Шестой успел уползти метров на сто даже вверх по дороге, пришлось его долго догонять и потом сделать все тоже самое.

Теперь у меня Энергия заполнена даже не на тридцать шесть, а на все тридцать восемь единиц!

Как я успеваю посмотреть, прижавшись к склону и прислушиваясь снова к окружающей меня действительности.

Ничего себе, получается, что не нужно убивать сотни людей, чтобы поднять одну единицу Характеристик!

Это значит, что раньше львиная доля тех же эманаций уходила Падшему Богу, а теперь я сам занял его место в Таблице и пока вообще все забираю себе! Раньше этого как-то не замечал, в суете постоянной, а вот теперь с изменением устоявшихся значений быстро это дело увидел.

Другие понятные Характеристики тоже изменились на единицу, значит поглощение посмертных эманаций питает не только одну Энергию.

Хотя, нет, еще одна из непонятно обозначенных Характеристик изменила свое значение, которая пятая по списку. Она тоже стала выше, хоть на одну единицу, но выше, уже двадцать пять двести шестнадцатых показывает в Таблице.

– До чего же тупая Тварь оказалась! Не смогла все Характеристики на местный язык перевести! Вот и сдохла закономерно, потому что просто тупая! – ругаюсь я на Падшего Бога.

Дорога в обе стороны остается все так же пустынной, поэтому я разворачиваю лошадь и еду собирать тела неудачников, складывая их на повозке. Теперь мне уже опасаться или скрывать нечего, отбился от маленькой банды и могу делать с телами все, что мне захочется. Отдельно бросаю пояса, Мурзик выглядывает из своего гнезда, принюхивается к сильно пованивающим трупам и с недовольным видом получает свою законную порцию мяса.

Не нравятся ему такие соседи, да и мне тоже, а лошадке особенно сильно потяжелевшая повозка, поэтому далеко их не везу, а проехав с километр, нахожу глубокую ливневую канаву под склоном, куда и сбрасываю тела.

Присыпаю сверху землей, сколько могу разрыхлить и навалить копьем, протираю руки крепкой настойкой, заранее запасенной, потом запрыгиваю на повозку и качусь дальше, проверяя пояса голодранцев-разбойников.