– Чёрт, ты же не можешь сейчас лечь на дно! – Захар, чтобы немного разрядиться, ударил кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. – Ситуация сильно осложняется, и нам всем надо будет ходить, как по канату. Вправо-влево наклон – упадёшь, пропадёшь. Тебя это касается в первую очередь, Алим, что думаешь делать? Паханы знают, что ты в курсе?

– Не думаю. Альфред умолял меня никому не говорить. Он верит мне безоговорочно и сам всего боится.

– Ты как думаешь – действительно верит или словить тебя хочет?

– Мне кажется, что верит, Захар Сысоевич, – немного поразмыслив, подтвердил Алим. – Он мне говорил, что, когда ехал от Стеличека, за ним увязался синий «Фиат». Он сообщил от этом Ншану, но тот пропустил мимо ушей. И никаких отголосков потом, понимаете?

– Мне это всё очень не нравится, – согласился Горбовский. – Кто его вёл? У нас нет синего «Фиата». Алим. Скорее всего, свои не очень-то парню доверяют. Либо сам Ншан, либо Стеличек. Проверяли, нет за ним «хвоста», и не агент ли сам Журбаев. В тот день, когда он посещал квартиру Инопланетянина, был убит один из клиентов последнего, рецидивист Кирсанов. За ним наблюдали на уровне района. Даже, вроде, прилепили какую-то шлюшку. Кирсанов её прирезал, как овцу, ножом по горлу. Но Стеличеку этого показалось недостаточно, и Кирсанова убили – вместе с двумя дружками. Их, по-моему, Стеличек сначала принял за наших, попытался увести от Гороховой. Крутились-крутились по северу города, и где-то в самом конце проспекта Культуры их «сделали». Так что ребята это серьёзные, и расслабляться нельзя ни на минуту. Давай подумаем, Алим, что предпринять, когда ты получишь новые сведения. – И Захар выжидательно посмотрел на агента.

– Я точно говорю, что встречаться мы уже не сможем, – настойчиво повторил Гюлиханов. – Может быть, с кем-то из ваших людей, и то вряд ли…

– Алим, тебе известно, кто поведёт муковозы? – Захар покосился на Люду, которая сидела, как изваяние. Казалось, она даже не дышала, и лишь поблёскивала большими светлыми глазами. Почти бесцветные волосы струями сбегали ей на плечи, на спину.

– Первый – Назар Жунда, второй – Зураб Сакварелидзе…

– Жунда – твой связной? – уточнил Горбовский.

– Ну, вроде… Его можно будет использовать на всю катушку при захвате, уже в самый последний момент. Мне кажется, что Жунда вне подозрений. Его и за человека-то не считают. Так, придаток к машине – водила хороший…

Майор прищурился, словно о чём-то вспоминая.

– Его точно не подозревают? У вас же сейчас, говоришь, поголовный шмон. А он ведь, судя по всему, пахану не родственник и не свойственник.

– Я же говорю – он около главных не отирается, сам ничего узнать не может. Единственный его источник – я сам. Шмон, в основном, идёт среди тех, кто допущен ко всяким секретам, а Жунда в это число не входит.

– Ох, Алим, боюсь я. что они тебя проверят! – вырвалось у Захара. – Свалил бы ты оттуда, если бы мы уже время знали!

– Роскошно слишком, Захар Сысоевич, – грустно сказал Гюлиханов. – Время всегда определяется в последнюю очередь. И без согласования с Митей Ншан этот час не назначит. Всю степень опасности я понимаю, но уйти сейчас не могу.

– А когда встретятся Стеличек с Ншаном, ты знаешь? – Горбовский пытался что-нибудь придумать, но не мог. Расклад был таков, что никаких вариантов больше не оставалось.

– Нет, не знаю, честное слово! Молчат, как убитые, – махнул рукой Алим.

– А почему Сакварелидзе за баранку садится? Он же – второй человек в группировке.

– Именно потому, что Ншан уверен в нём на сто процентов, Зураб поведёт основную машину.

– В каком смысле основную?

– Ту, в которой будет большая часть товара, – пояснил Алим. – Если первую проверят и ничего особенно не обнаружат, вторую или вообще не станут досматривать, или сделают это наскоро. Такой у моих боссов расчёт…

– Расчёт верный. – Захар снова закурил. – Значит, пока больше ничего сказать не можешь? Я слышал, что Сакварелидзе – человек без слабостей.

– Это верно, – согласился Алим, прикрыв ладонью половину лица. – Уязвимых мест у него нет.

– К тому же, он хороший водила? – зачем-то спросил Захар.

– Отличный! Он же – бывший автогонщик. Да и мой Жунда – шофёр первого класса. Ншан кого попало на такое дело не пошлёт.

– А Назар этот знает, на кого ты работаешь? – спохватился Горбовский.

– Ну, если только догадывается. Скорее всего, он считает меня человеком Хаджиева. Это – основной конкурент и враг Ншана.

– Вот оно как, значит! – тяжело вздохнул Захар и повернулся к Людмиле. – Иди, отдохни. Авось, в окно никто не влетит.

– Я не устала, товарищ майор, – тихо сказала она.

– Дивчинка, та хиба ж я не бачу? – Горбовский поднял её за плечи, повернул лицом к себе. – Та очи б мои не дывились, яка ты хмарна… – Напомнив, таким образом, Люде о её украинских корнях, майор перешёл на русский. – Иди, прошу тебя. Нужна будешь – позову. От твоих страданий толку мало, да ещё нас напрягаешь. Слушайся приказу, Людмила!

Закрыв за ней дверь в смежную комнату, Горбовский снова сел за стол. Он одновременно был и возбуждённый, и усталый, что ещё больше действовало на нервы.

– Путь предстоит дальний, Алим?

– Скорее всего, да. Ншан как-то обронил, что ехать нужно будет через весь город. Только откуда и куда – я не знаю. И даже не предполагаю.

– А вот это – самое главное! Время и место – соль всей операции.

– Если бы я мог ответить на этот вопрос сейчас, считал бв свою миссию выполненной! – Гюлиханов вдруг вцепился пальцами в свои смоляные волосы и дёрнул их так, что они затрещали. – Можно лишь предполагать, что начальным и конечным пунктами станут две железнодорожные станции, и всё. Больше ничего я не могу сообщить.

Гюлиханов встал и, чтобы унять волнение, принялся расхаживать по комнате. Майор сидел неподвижно, глядя куда-то в тёмный угол, где поблёскивал полировкой шкаф.

Из-за двери выглянула Люда:

– Захар Сысоич, мне всё равно не заснуть. Можно вернуться?

– Возвращайся. Ведь не отцепишься! – махнул рукой Горбовский. – Алим, они ведь собираются, как ты говоришь, ещё и машины закупать?

– Да, пять иномарок. Каких – не знаю, – тусклым голосом ответил агент. – Ими занимается Валериант Ким, кличка – Ниндзя.

– А не Додонов? – удивился майор.

– Здесь Додонов – только посредник. Он даст знать Киму, который постоянно живёт во Владивостоке. Тот прибудет в Ленинград к началу операции по переброске товара.

– Ниндзя? Знаю такого, – оживился Захар и внимательно посмотрел на огонёк своей сигареты. – Без его ведома ни одна японская машина не попадает на нашу территорию. С каждой Ниндзя имеет неплохую прибыль. Сам ездит в лимузине марки «Ниссан-300-ZX». Значит, автомобили из Японии. Круг поиска сужается.

– Да, но через Японию продаются не только их модели, – осторожно поправил Алим. – Кстати, насчёт Ниндзя… Он ведь имеет заявки на лидерство среди торговцев наркотиками. Его сводный брат прибрал к рукам эту отрасль в Приморье. Сейчас там запарка – конопля поспевает, да и мак тоже.

– Ещё с этой семейкой иметь дело! – недовольно проворчал Горбовский. – Навязались на нашу голову!.. Замучил я вас, ребятки. – Он оглядел осунувшиеся лица Алима и Людмилы. – Значит, больше сведений нет? Тогда езжай, сейчас придёт машина. – Захар посмотрел на свои часы. – Половина третьего.

– Опять мои удрали! Старые уже, как дерьмо мамонта. – Люда подошла к солидному сооружению в завитушках, открыла циферблат и стала крутить стрелки пальцем. Видно было, что ей необходимо чем-то заняться.

– Захар Сысоич, я думаю, что завтра Ншан должен встретиться со Стеличеком и назвать время «Ч». По крайней мере, дату переброски.

– Хоть бы дату родили, и то дело! – Горбовский откинулся на спинку стула. Ноги у него затекли, спину начало ломить.

– Я не обещаю, конечно, но если представится хоть малейшая возможность, попытаюсь сориентировать вас по маршруту. Вы же знаете – я делаю всё, что только могу.

– Знаю, ты молодец! И дай Бог тебе удачи!

Захар осторожно выглянул из-за шторы во двор. При свете показавшейся из-за туч луны тускло блестел мокрый асфальт. Как раз в это время из-за угла, с Рябовского шоссе, завернула чёрная «Волга» с еле светящимися фарами и остановилась за кустом сирени.

– Иди, Алим, они уже там. – Горбовский взял руки Гюлиханова в свои. – Давай договоримся так… Если всё будет в порядке, и боссы обо всём договорятся, ты встретишься с моим человеком в «Висле», завтра, в шесть часов вечера. Он будет у стойки. Смотри на фотку. – Горбовский достал портрет Гагика Гамбаряна и показал Гюлиханову. Тот кивнул. – Ты встанешь рядом и что-нибудь закажешь. Он попросит закурить – якобы закончились сигареты. Ты дашь ему открытую пачку. Крайнюю левую сигарету в верхнем ряду обернёшь листком папиросной бумаги, на которой напишешь дату и час, а также, если удастся узнать, станции убытия и прибытия. Старайся писать убористо и в то же время понятно.

– Есть! – Гюлиханов через силу улыбнулся.

– После того, как этот парень заберёт у тебя сигарету, можешь уходить. Усёк? – Захар внимательно смотрел на Алима, который уже надевал куртку. – Это и будет концом твоей миссии. Далее действуй по известному тебе плану – уходи на конспиративную квартиру и пережидай там шухер. Она будет под нашей охраной, так что бывших дружков можешь не опасаться. Да и вряд ли они найдут этот дом, если честно. А потом отправим тебя к семье – они давно там заждались.

– Договорились! – Алим даже немного повеселел. – Если сведений на тот момент не будет, я просто не появлюсь в «Висле». А ваш человек пусть подождёт до половины восьмого.

– Если, паче чаяния, почувствуешь, что туда ходить опасно, передай свои соображения через Люду. Слышишь, тебя касается! – Майор повернулся к девушке.

– Так точно! – по-военному ответила она.

– Всё, Алим, счастливо! – Горбовский крепко сжал руки Гюлиханова. – Ни пуха, ни пера.

– К чёрту! – Гюлиханов вдруг почувствовал резкую боль в сердце, словно его пырнули ножом.

Он страдальчески усмехнулся, словно уже всё знал заранее, пристально посмотрел на застывшую в дверях комнаты Людмилу и вышел.

* * *

Горбовский неожиданно почувствовал, что уже не один в кабинете, и поспешно обернулся. Разом ввалились двое – Гагик Гамбарян в джинсовом костюме и белых, в цветную полоску, кроссовках, и Саша Минц в мокром плаще. Зонтик-автомат он держал в руке и поспешно приглаживал растрёпанные волосы. Все трое сегодня уже виделись, а потому не здоровались.

– Ну, чего у вас там? – Захар никак не мог прогнать воспоминания о ночной встрече с Гюлихановым, и потому посмотрел на своих ребят немного шальными глазами. – Гагик, выезжаешь?

– Люда звонила. Сказала, что Алим не может быть в «Висле»! – Гамбарян говорил горячо, взволнованно.

– У него нет сведений? – удивился Захар, пытаясь уверить самого себя в том, что причина может быть только эта.

– Нет. Он сказа, что опасно. Могут следить, – честно ответил Гамбарян.

– И что же он предложил? – Горбовский без сил опустился в своё кресло.

– Он хочет, чтобы я на углу Невского и Садовой подсел в белую «Таврию». Это должно быть в восемь часов. Я, конечно, согласился. У вас не будет возражений? – на всякий случай спросил Гагик.

– Конечно, иди! – Горбовский немного приободрился. – Значит, ему есть, что доложить.

– Люда говорит, тот имеются новости. – Гамбарян пожевал губами. Так он делал всегда, когда очень волновался.

Минц тем временем освободился от макинтоша и от зонтика. «Автомат» он раскрыл в уголке, а верхнюю одежду развесил на «плечиках». Потом уселся за стол для совещаний и стал смотреть в окно, на не стихающий ливень.

– Погодка как раз… Под неё покойники снятся. – Горбовский потёр пульсирующие виски пальцами. – Надо ехать – делать нечего. Номер машины Люда тебе сказала?

– Ну, конечно, сказала! – Гамбарян приплясывал на одном месте.

– И что ты должен сделать? Какой «маяк» поставить? – Майор тепло посмотрел на Минца, давая ему понять, что поговорят они после, наедине.

– Просто «проголосовать». Он же меня по фотке знает, – пояснил Гагик. – Ничего удивительного. В такой дождь можно ловить «колёса»…

– Тогда выполняй. Сейчас же и выходи, как раз в семь там окажешься. Обязательно захвати оружие – а что чёрт их знает…

– Есть! – Гамбарян помолчал и спросил: – Разрешите идти?

– Ступай. – Захар торопился, потому что видел – Минц хочет что-то ему сказать.

– Счастливо! – подал голос Саша. – Ни пуха тебе…

– К чёрту! – рявкнул Гагик уже из-за двери.

Сунув во внутренний карман куртки «макаров», Гамбарян взял свой зонт и направился к выходу. Он решил подъехать к месту предполагаемой встречи на каком-нибудь общественном транспорте, где «базарным» будет трудно вести наблюдение – особенно в сутолоке, при непогоде.