Глава 12

Я прожила в родном городе 38 лет, но эту больницу не видела ни разу. Несколько старых облезлых двухэтажных корпусов за высоким каменным забором навевали скорее мысль о тюрьме, чем о лечении болезней. Над запертой калиткой демонстративно висела вполне современная видеокамера.

– Это что, для психически больных преступников? – почему-то шепотом спросила я, когда мы остановились перед деревянными воротами и журналист истошно засигналил.

– Да бросьте, неужто в местной инфекционке ни разу не бывали? – снова засмеялся он. – Тут и детское отделение, и взрослое. А так да, видок устрашающий. Давно ремонтировать пора, да вот никто не берется.

Ворота жутко заскрипели, раздвигаясь, как мне сначала показалось, автоматически, но потом выяснилось, что их с усилием отодвигает в стороны мужичок в красной рабочей робе. Перекинувшись несколькими словами с тружеником больничных ворот, Георгий Петрович заехал в больничный двор, виляя по узким дорогам, объехал пару корпусов и наконец остановился перед небольшим деревянным домиком, когда-то, вероятно, желтого, а сейчас жуткого грязно-серого оттенка.

Журналист, кряхтя и слегка задыхаясь, выбрался из малолитражки и пошел было помогать мне, но я уже успела высвободиться и ждала его на дорожке, с недоумением оглядываясь по сторонам. Да уж, если это детское отделение… бедные дети! Неужели жена мэра тоже привозила дочку в это убожество, и ей не захотелось что-то срочно поменять?

Мы постучались в глухую дверь, через некоторое время нам открыла пожилая женщина в синем халате, но пропускать внутрь отказалась наотрез.

– Да вы что, тут инфекция, какие визиты! Врача вам надо? Так записываться полагается на прием, заранее! И нечего на меня так смотреть, сказала же – не пущу!

– Хорошо-хорошо, не спорю! – Журналист с некоторым трудом поднял вверх руки. – Но сюда выйти кто-нибудь может? Просто поговорить две минуты? Спросили сестричек, не хотят ли с газетой «Городские новости» поговорить? По поводу похищенных детей?

– Но у нас никто детей не похищал! – перепугалась собеседница. – Вы что, не было такого!

– Не у вас, в городе, – вздохнул журналист. – Прошу вас, уважьте старика. Передайте мою просьбу медсестрам. Вот, можете мое удостоверение им показать.

Он ловко всунул ей в руки снятый с шеи шнурок с бейджиком, и она в полной прострации удалилась, с треском захлопнув перед нашим носом дверь. Я уже думала, что так она и скроется внутри, но буквально через несколько минут дверь распахнулась и на улицу выбежали две юные девчушки в белых коротких халатиках.

– Это вы – Георгий Бесстрашный? – бросились они к журналисту.

– Ой, можно селфи с вами? – пропела девушка в туго надвинутой на лоб белой шапочке с красным крестом.

– Я маме покажу, она ваша фанатка! – прощебетала миловидная блондиночка, кудри которой кокетливо выглядывали из-под головного убора. – Надо же, как повезло-то!

Широко улыбающийся журналист позволил девушкам сделать несколько селфи и лишь потом перешел к вопросам:

– Девушки, я слышал, у вас тут дочка нашего мэра лечится?

Радостные улыбки сползли с девичьих мордашек, они испуганно переглянулись:

– Мы вам ответим, а потом нас с работы погонят?

– Так я на вас ссылаться не стану. Анонимный источник, все как полагается, – авторитетно заверил Георгий Бесстрашный. – Более того – мне и самому вылететь с работы неохота. Но дело в том, что снимут скоро нашего Воронцова. Мне тут птичка напела, что кто-то уже на самый верх сигнализировал, что нелады в городе, горожане в панике, словом, разобраться бы пора. Так что вот на днях разберутся, тут и статейка выйдет. Давайте, пташки, спойте мне песенку.

Медсестры снова переглянулись, затем блондинка откашлялась и тихо сказала:

– Да, Света Воронцова у нас лечилась. Полгода назад, наверное. Болезнь Боткина у нее, и осложнения дала. Такое редко у детей бывает, ну, чтобы с осложнениями. А ей не повезло.

– Вас как зовут, детка? – ласково спросил журналист. – Лариса? Ларочка, скажите, долго ли у вас лечилась Света?

– Ну, недели две, наверное, – ответила вторая сестричка. – Потом домой выписали, ее мать нам и так концертами всю плешь проела. И палата не та, и питание говно. Это притом, что у нее отдельный бокс был!

Я еще раз оглядела ветхий деревянный домик. Гм, не скажу, чтобы мать Светы была так уж неправа. Но кому же заниматься ремонтом больницы, как не ее мужу?

– Она выписалась, и все? Больше вы ее не видели? – не унимался Георгий.

– Да если бы! – вздохнула блондинка. – Я ж говорю, там осложнения были на печень. Она раз в месяц приезжала к нашему доктору сюда и вроде, я слышала, еще к какому-то светилу каталась с дочкой. Недели две назад последний раз тут была.

– А не слышали вы, Ларочка, разговоров о том, что Свете требуется пересадка печени? – вкрадчиво уточнил журналист.

Девушки снова переглянулись.

– Да вроде нет, – неуверенно ответила Лариса. – Я вообще никогда не слышала, что после гепатита пересадка нужна. У нас десятки детей через отделение проходят, ничего, все как-то обходятся.

– Вы форум городской прочитали? – догадалась вторая медсестра. – Ну, там фантазеры еще те. Уверена, уж запасная печень дочке мэра точно ни к чему.

– А какой-то другой орган нужен? – подала голос я. Девушки обернулись с таким недоумением, словно только сейчас поняли, что я не кукла, а умею разговаривать.

– Да откуда ж нам знать? – нервно спросила Лариса. – Мы тут по гепатиту работаем, об остальном не в курсе.

Георгий Петрович задавал девушкам еще какие-то вопросы, а я достала мобильный и начала лихорадочно листать форум НН1. Когда появились первые сообщения о том, что детей похищают ради дочери мэра? Вот сообщение трехмесячной давности… Нет, еще раньше, еще… Да, кажется, нашлись первые ласточки – примерно пять месяцев назад, может, чуть больше. То есть вскоре после того, как она выписалась из инфекционки.

Непохоже на случайное совпадение. Но девочки пропадают около года – это если не считать «школьного фотографа», который уводил детей с площадок возле домов. В чем же дело? Обычные городские легенды, которые так ловко замаскировались под реальные преступления? Или дочка мэра задолго до гепатита была серьезно больна, и ей на самом деле нужны органы для пересадки?

– Девушки, а вообще в нашем городе где-то могут делать подпольные пересадки органов? – выпалила я. – Ну, может, слышали что-то о таинственном отделении больницы, куда чужих не пускают…

Они уставились на меня, как на чокнутую, потом, словно по команде, прыснули.

– В инфекционке такого точно нет, – давясь от смеха, пробормотала блондинка. – Тут органы сильно поражены, здоровых не держим.

– Ладно, в других больницах города? – не сдавалась я, хотя реакция девушек говорила сама за себя.

– Да не читайте вы этот дурацкий форум, – рассердилась вторая медсестричка. – Кроме нашей, в городе всего две больницы, ну, не считая травматологии. Какие закрытые отделения? Вы еще про бункер скажите!

Попрощавшись с медсестрами, мы направились к неприметной машине Бесстрашного Георгия, и выехали из неприветливой больницы.

– Зеро, – сокрушенно мотал головой он. – Ладно, девушка… мисс Марпл. Поехали перекусим, а потом уж снова за работу.

Аппетита не было никакого, да и время, на мой взгляд, было не вполне обеденным. Но, покосившись на упитанного журналиста, я поняла, что ему и правда срочно требовалось перекусить. Ладно, выпью чашечку кофе, заодно и поболтаем.

Мы доехали до ближайшей кафешки, Георгий заказал набор жирной и, возможно, вкусной еды, а я ограничилась кофе.

– Фигуру бережете? – одобрительно окинул меня взглядом журналист, устроившись со своим набитым отбивными и закусками подносом за пластиковым столиком. – Правильно, девушки должны услаждать наш взор.

Конец ознакомительного фрагмента.