8

Уже стемнело, когда Энджи отперла дверь трейлера-автодома, в котором жила последние три года. Коротко свистнула Тимоти – ворону, поселившемуся у нее на крыше. Зажгла свет, окинула взглядом кухню и вздохнула. Тут все еще стояли остатки завтрака, который она пыталась проглотить, когда ее вызвали на место преступления. Пара стаканчиков из-под йогурта, яблочная кожура, пакет мюсли, грязная тарелка и полупустая банка кока-колы.

– Прекрасно, – обругала она себя и бросила сумку на пол. Нашла пакет с хлебом, взяла кусок, вышла на улицу и забросила хлеб на крышу ворону. За весь день она перехватила только сэндвич по дороге из университета, и теперь у нее разболелась голова. Она обычно мало ела, перекусывала фастфудом, но сегодня мысли о еде пропадали, стоило ей подумать об исчезнувшем ребенке. Она покосилась на мобильник, как будто каким-то чудом могла пропустить звонок от коллеги, спешившего сообщить, что Мария жива, здорова и находится в безопасности.

Перед глазами стояла сцена за обеденным столом. Все выглядело как постановка, которая ждала своих зрителей. Убитая семья…

Няня Марии Джоанна позвонила днем, как они и договаривались, и перечислила всех людей, о которых упоминала девочка. Полицейские опросили их, но никто не знал, где могла быть Мария. Она как сквозь землю провалилась.

А теперь еще придется всюду таскать за собой датского полицейского… Остается надеяться, что этот тип не из тех туповатых комиссаров, которых начальство посылает, чтобы сунуть нос в их дела, позволяя вмешиваться в ход расследования.

Энджи села за маленький столик в том отделении трейлера, которое должно было сойти за гостиную, включила ноутбук и открыла браузер. Ввела имя в строку поиска.

Дэниель Трокич.

Странное имя, в котором одновременно сочеталось что-то знакомо библейское и что-то славянское. Вроде и на датское не похоже? Хотя откуда ей знать.

Гугл выдал двести пятьдесят результатов. Она сразу кликнула на те, что с картинками. Комиссар выглядел лет на сорок пять, был высоким, а его темные коротко стриженные волосы, похоже, никак не хотели повиноваться расческе – торчали в разные стороны на всех фотографиях. Глаза на снимках казались синими. И нигде Трокич не улыбался. Вероятно, его можно было бы назвать привлекательным, если бы из него удалось выжать улыбку. Она покликала по картинкам, но нет – улыбки так нигде и не обнаружилось.

– Весело будет разъезжать по окрестностям в компании хмурого придурка из Северной Европы, – проворчала она себе под нос, поминая недобрым словом Марка Смита.

Одежда Трокича на фото совсем не соответствовала его статусу. Худи, джинсы и кроссовки. А он точно комиссар полиции? Если так, то требования к стилю одежды официальных лиц в Дании не слишком высоки. Ладно, никакой парадности, но ей ли на это пенять? Она сама уже третий год живет в паршивом трейлере – после того как практически обанкротилась.

Энджи вернулась к списку результатов поиска и кликнула на первую ссылку. Там были фотографии мальчика лет восьми. Из сопровождающего текста она смогла вычленить слова, похожие на «странгуляционная асфиксия». Поежилась и снова подумала о Марии. Хоть бы им не пришлось найти девочку задушенной… Еще там было фото с полицейской машиной у реки на фоне идиллически выглядевших старинных домов. Значит, вот какая она, Дания? Энджи понятия не имела, на что похожа эта страна. Фотография напоминала иллюстрацию из сказки. Совершенно иной мир. На крышах лежал снег. Значит, у них в Дании он тоже есть. Это хорошо. По крайней мере снег не выбьет комиссара из колеи.

Она прошла по следующей ссылке. Здесь Дэниель Трокич был запечатлен на фоне леса. Кажется, букового, хотя она не могла с точностью определить, что это за деревья. В статье, насколько Энджи удалось понять, речь шла о смерти антрополога по имени Анна. Остальные ссылки вели к статьям, посвященным различным убийствам, в том числе, кажется, и серийным.

Энджи скопировала текст самой свежей статьи и вставила его в гугл-переводчик. В поле недалеко от Орхуса нашли тела двух убитых женщин, частично превратившиеся в скелеты. Убийца скармливал жертвы пиявкам. Следствие распутало ниточки, ведущие в Африку, там все было завязано на религиозном фанатизме. Город облегченно вздохнул, когда убийцу задержали, а мэр лично поздравил следственную группу.

У нее мурашки побежали по коже. Пиявки? Насколько вообще чокнутые они там, по ту сторону Атлантики? Она ничего не знала о датской культуре, если не считать сказок Андерсена и виденного когда-то давно документального фильма. Однажды Энджи попыталась посмотреть кино, снятое датским режиссером, но фильм был настолько странным, что она выключила его, не досмотрев до конца.

Ладно, выходит, этот хмурый Дэниель Трокич станет ее постоянным спутником уже менее чем через сутки. По крайней мере он привык расследовать убийства, и, судя по тому, что она нарыла в «Гугле», его будет трудно шокировать. Раз уж она начала разнюхивать, то заодно проверила и соцсети, но там найти Трокича не удалось. Казалось, вся личная информация о нем была подчищена. Не то чтобы сама Энджи зависала в соцсетях, но у нее все же были аккаунты.

Она снова посмотрела на фотографию датчанина, вертя в пальцах фигурку каменного ворона, висящую на цепочке у нее на шее. Возможно, этот Трокич вовсе и не такой мрачный. Может, он просто задумался. Что-то в его пристальном тяжелом взгляде и выразительных чертах лица при некоторой натяжке могло показаться привлекательным.

Энджи решила, что покажет себя с лучшей стороны. Она справится, если только он не станет хвататься за руль или свинячить на пассажирском сиденье. Если же датчанин начнет травить семейные байки или изводить ее дурацкими шуточками, то она попросит его заткнуться.

Она пошла в кухню, открыла холодильник, вытащила бутылку пива и остатки пирога с луком-пореем. Засунула пирог в микроволновку и, прислонясь к холодильнику, глотнула из бутылки. Потом расстегнула рубашку, включила телевизор и пощелкала по каналам, пока не нашла местное телевидение. Группа журналистов сопровождала патруль, посланный в долину МатанускаСуситна. Один из полицейских сказал, что найти Марию, если ее прячут тут или она прячется добровольно, будет необычайно трудно. Это большой боро, и количество мест, где можно было бы кого-то спрятать, здесь практически бесконечно. К тому же снег быстро скрывает все следы, а многие озера замерзли. Если спрятать тело подо льдом, то его не обнаружат до весны.

Потом журналисты взяли интервью у учительницы из школы Марии, и та умоляла преступника отпустить девочку. Энджи почувствовала комок в горле при мысли о вскрытии. Никто пока не знает, что мать Марии изнасиловали. Хорошо хоть есть надежда, что эта информация никогда не просочится в прессу.

Затем последовал короткий рассказ об Асгере Ваде на фоне вулканов, перемежаемый кадрами времен извержения Редаута, когда ученый выступал в студии. Ничто не ново под солнцем.

Она не стала выключать телевизор, когда новости закончились и начался прогноз погоды. Снегопад не утихнет. Выпадет много снега. За окошками трейлера уже густо мело. Это затруднит следствие. С другой стороны… Если повезет, метель навалит сугробы как раз там, где надо, и датский полицейский не сможет приземлиться в Анкоридже. Застрянет в какой-нибудь дыре в одном из южных боро. В дыре настолько безлюдной и заброшенной, что поспешит сбежать оттуда домой. Энджи улыбнулась своим мыслям.

Она заставила себя съесть пирог, несмотря на отсутствие аппетита. Потом взглянула на часы. Она успеет выспаться, прежде чем придется ехать за датчанином в гостиницу. Если он все-таки прилетит, хоть бы догадался взять с собой теплую одежду. Тогда он не станет ныть, что мерзнет.

9

Когда Мария проснулась, вокруг было темно. Не так, как в ее комнате по вечерам, когда она ложилась спать и отсветы далекого уличного фонаря запускали тени по стенам комнаты. Ее окружала непроглядная чернота. Она и не знала, что может быть так темно.

Долгое время в голове словно плавал туман. Примерно, как в тот раз, когда она сломала руку и ей дали наркоз, чтобы соединить осколки кости. Она не понимала, где находится. Перебирала в мыслях возможные варианты. Единственное темное место, которое пришло ей в голову, было подвалом в доме бабушки и дедушки в Дании, но как она могла туда попасть? Тут немного пахло плесенью, и, хотя она не касалась стен, ей казалось, что помещение тесное. Она лежала на отсыревшем матрасе, запаха которого не узнавала. На ней были пуховик, джинсы и сапоги. Она что, спала в одежде? Обутая?

Мария резко села. Она кое-что вспомнила. Шел снег, и они с младшим братом Оливером лепили снеговика перед домом. Лепить было трудно, снег рассыпался. Было уже поздно, и их позвали домой. Она хотела успеть вставить камушки снеговику вместо глаз. «Пойдем, Мария. Мама с папой рассердятся», – крикнул Оливер. Вот только камни было трудно найти, потому что выпало столько снегу.

Наконец они пошли домой. И она проснулась в своей постели, потому что большой человек прижал тряпку к ее лицу. Потом наступила темнота.

Тут она вспомнила кое-что еще. Она стояла на парковке рядом с большой дорогой, и ее рвало, а тот человек курил, поджидая ее. Ее укачало в машине. Нет, хуже. Ей стало плохо, как в тот раз, когда она наелась ядовитых ягод. Потом снова пришла темнота. Кто был тот человек, который создал тьму? Раньше она его никогда не видела.

– Ма-а! – позвала она. – Мама, где ты? Мама, забери меня отсюда!

Никакого ответа. Ужас охватил ее. Тот человек похитил ее? Где она сейчас? В голове проносились разные варианты. Она в подвале у подруги; началась война, и она находится в бомбоубежище. Или сделала что-то плохое, и ее наказали. Но она ничего не могла припомнить кроме снеговика, спальни и парковки, но, может, все это ей приснилось? Почему в ее памяти столько пробелов?

Мария стала на ощупь исследовать помещение. Тут были ледяные бетонные стены, и по размеру помещение не больше ее спальни. Рука ударилась обо что-то. Лестница с бетонными ступенями. Она вскарабкалась по ним, но наверху ладонь уперлась в преграду. Люк.

– Мама! – крикнула она. – Выпусти меня!

Никто не ответил, и она крикнула снова.

На этот раз совсем близко раздался голос:

– Мария.

Она затаила дыхание. В голове роились мысли. Это был голос того человека. Она помнила, как он спросил ее на парковке, будет ли ее еще рвать. Это он похитил ее.

– Кто ты? – спросила она тихо.

После короткого молчания он ответил:

– Можешь звать меня Чарли.

Мария замолчала. Она не знала никого по имени Чарли. К тому же что-то в его голосе заставило ее съежиться. Он звучал доброжелательно, но в то же время твердо. Как будто этот человек не хотел, чтобы ему возражали.

– А где мама? – спросила она.

Снова молчание.

– В подвале есть мухи? – спросил он вместо ответа.

– Нет, – пробормотала она со слезами на глазах.

– Уверена?

– Да.

– Сейчас я открою люк, Мария. И ты сможешь выйти. Веди себя хорошо, ясно?

10

У женщины, стоящей перед Трокичем, слегка разрумянились от мороза щеки. Он догадался, что это та самая помощница следователя, с которой ему предстояло сотрудничать. Длинные черные волосы были заплетены в косу, перекинутую через одно плечо, словно змея. По ее миндалевидным глазам и чертам худого лица он понял, что она, должно быть, полукровка. Женщина рассматривала его со сдержанным любопытством в темно-карих глазах. На ней была толстая черная куртка-аляска из непродуваемого нейлона, с карманами и капюшоном, отороченным мехом, джинсы и сапоги без каблуков. Серую вязаную шапку она натянула на уши. На шее блестела тонкая цепочка с кулоном в виде черной птицы. Вороны или, может, ворона. Навскидку ей можно было бы дать лет тридцать пять.

Парковка перед гостиницей «Рамада» была пуста, за исключением двух машин, и какое-то мгновение до них доносился только слабый шорох шин с дороги за отелем.

– Помощник комиссара Энджи Джонсон, – представилась она и протянула ему руку. – Как вам гостиница? Все хорошо?

– Да, все прекрасно, – ответил он.

– У нас мало времени. Надеюсь, вы поспали в самолете?

Трокич пожал плечами.

– Я справлюсь. Я привык недосыпать.

– Отлично. Поедете со мной. Я бы с удовольствием показала вам город и все такое, но время поджимает. Сейчас вам надо прежде всего встретиться с шефом в участке и получить инструктаж. Как я понимаю, вы ознакомились с делом до вылета?

Он ответил утвердительно и спросил:

– А что с девочкой? Марией Вад? Вы нашли ее?

Помощница следователя покачала головой, хмуря брови.

– Нет. Еще ищем. Прогноз неутешительный, но мы продолжаем. Вчера я лично присутствовала на вскрытии. Возможно, убийства совершены на сексуальной почве. Мы выяснили, что жену Асгера Вада изнасиловали.

Она посмотрела ему прямо в глаза, покачивая ключами на пальце. Трокича мороз продрал изнутри.

– Метте Вад?

Американка кивнула, и на мгновение между ними повисла тишина. Слова словно застыли в воздухе, как облачка дыхания.

– Вы можете почитать отчет о вскрытии, когда мы приедем в участок. Садитесь в машину. Это примерно в четверти часа отсюда.

Он посмотрел на ее черный «форд», которому было на вид не меньше десяти лет. Лак выцвел, а на боку остался след, будто там когда-то была виниловая полоса. Энджи, прочитав его мысли, сказала:

– Да, мы в убойном ездим на собственных машинах. И эта – не самая шикарная из них.

Полицейский участок находился на Элмор-роуд, немного в стороне от дороги. Красивое здание желтых и оранжевых тонов. Трокича провели по лабиринту коридоров, в которых он быстро запутался.

– Поначалу тут легко заблудиться, – сказала Энджи. – Но архитектор, спроектировавший здание, создал Скотленд-Ярд, так что какой-то смысл в этом безумии наверняка есть.

Смысла Трокич пока не заметил.

В убойном отделе их встретил высокий мужчина лет пятидесяти с копной черных волос, тронутых сединой на висках. Он был одет в отлично скроенный серый костюм с широким синим галстуком и тепло улыбался.

– Добро пожаловать. Меня зовут Марк Смит, я начальник убойного отдела. Надеюсь, Энджи хорошо о вас позаботилась? – Он перевел взгляд на нее, скептически подняв бровь.

– Так точно, – ответил Трокич.

– Отлично. Она ведет следствие по этому делу. Вас бросили из огня да в полымя.

– Спасибо за то, что датской полиции разрешили принять участие в расследовании. Асгер Вад был другом моего шефа, а друзья семьи и родственники в Дании, конечно, с тревогой следят за ходом дела.

Марк взмахнул рукой.

– Вы будете работать наравне со всеми нами. Но для этого нужно познакомить вас с тем, как мы тут ведем дела. Думаю, с Данией разница невелика, но лучше все же сразу все прояснить. А потом я передам вас на попечение Энджи.

Трокича быстро представили новым коллегам по убойному. Казалось, все с нетерпением спешили познакомиться с иностранным гостем. Энджи подвела его к своему письменному столу.

– Марк – хороший человек, – сказала она. – Вы это сами скоро поймете.

Она коротко изложила, что им было известно и чего можно было ожидать в ходе следствия. Трокич не мог прочитать по ее лицу, как Энджи восприняла то, что ей навязали коллегу из Дании. Она обращалась к нему доброжелательно, хоть и слегка отстраненно, а в ее жестах сквозила решимость. На ее столе был порядок, документы лежали аккуратными стопками, а рядом с монитором он заметил маленькую фигурку тюленя из камня.

– У нас мало времени. – Энджи мимолетно улыбнулась, но улыбка едва коснулась глаз. – Так что перейдем сразу к делу. Мы должны проверить кое-что. Нам только что позвонил сосед некоего Дэвида Гриффина. Асгер Вад обычно охотился вместе с ним. Он отставной военный, работает авиамехаником в аэропорту. Так вот, по словам соседа, вчера Гриффин вел себя странно.

– Есть особая причина, чтобы считать, что он замешан в убийствах?

– Без понятия. Но мы съездим туда и поболтаем с ним. А пока что надо выдать вам оружие. Идемте со мной.

Пройдя сквозь путаницу коридоров, они наконец добрались до склада.

– Из чего вы обычно стреляете? – спросила Энджи.

– «Хеклер и Кох», девять миллиметров.

Она уставилась на него так, будто он заявил, что пользуется игрушечным пистолетом, и скептически прикусила нижнюю губу.

– Девять миллиметров, значит. Угу. Ну ладно, но у нас тут такого нету.

Она обратилась к крупной чернокожей женщине в форме:

– Нам нужен «Глок» сорокового калибра для нашего друга. – Потом обернулась к Трокичу. – Большинство из нас предпочитают эту модель. Полагаю, вы сможете разобраться, как им пользоваться? Это полуавтомат, пятнадцать патронов. Хорошее оружие. Обычно не подводит.

Трокич посмотрел на пистолет и заключил, что он гораздо мощнее того, что был на вооружении у датской полиции.

– У нас в Дании хорошие условия для тренировок по стрельбе, – сказал он вместо этого.

– Отлично. Тогда смотрите…

Она разобрала пистолет на стоящем перед ними столе и собрала его снова. Потом еще раз. Показала, как работает предохранитель, и протянула ему оружие.

– Прошу. Распишитесь тут, пожалуйста, и поехали.

Они сели в машину Энджи. Шапку она сунула в бардачок. Приборная панель была такой же выцветшей, как наружный лак, и украшена наклейкой с веселым китом. Трокич задумался, наклеила ли ее сама Энджи или кто-то другой.

– Мы не знаем, что за тип этот Дэвид Гриффин, – сказала она, – но то немногое, что известно лично мне, не слишком обнадеживает.

– В каком смысле?