Даже если это какие-то особые, неправильные волки и их натаскали нападать на людей, они должны очнуться. Этот жест сам собой всплыл в памяти. И голоса. “Волки наши друзья, сынок, – говорил кто-то хрипловатым голосом маленькому мальчику. – Ты не должен их бояться”. “Я и не боюсь”, – смело отвечал мальчик. Дин забыл про волков, пытаясь выудить из памяти еще что-нибудь. Это наверняка был его отец. Он заботился о сыне, почему же Дин скитался по рынку? А мама? Куда делась она? Дин сжал кулаки, злясь, что ничего больше не вспоминается.

– Снять браслеты! Снять повязки! – четкий приказ отрезвил, выдернул из задумчивости.

– Снимай, – командир пихнул Дина локтем. – Сначала браслет. И глаза закрой. Потом повязку. Не спеши.

– Спасибо, – ответил Дин и поморщился, никак он не привыкнет отвечать по форме. – Слушаюсь.

Браслет словно прирос к запястью, пришлось поплевать и силой скручивать его с руки. Повязка снялась легко, но Дин не сразу открыл глаза. От яркого света может закружиться голова. Еще не хватало свалиться с крыши после испытания. И еще он понял, почему ребята хмурились и отводили взгляд. Уже знали, что любой из них может погибнуть на испытаниях. Зачем знакомиться, дружить, привязываться друг другу. Дин не запомнил толком никого, не будет искать тех, кто не выдержал сегодня, кто поддался наведенным чарам. Не будет горевать. Дин ведь и сам почти поддался. Но сегодня остался жив.

Командир не позволил своим бойцам суетиться, хотя всем хотелось поскорее убраться с крыши. Испытание еще не закончилось. Дин никуда не рвался, сел, чтобы окончательно прийти в себя. Потом лег. Разве другие не понимают, что в горячке можно запросто сорваться с крутой лестницы, соскользнет рука или нога. А внизу можно брякнуться в обморок, проходя мимо мертвых тел, лежащих у подножия башни. Так быстро вряд ли их убрали. Ну, и кто-то захочет затеять драку со своими же, желая сбросить напряжение. Киф кинулся же в первый день на Дина. Не справился с эмоциями.

Вспомнив Кифа, Дин вздохнул. Как бы его предупредить о башне. Рано или поздно его отряд тоже сюда отправят. Будут внушать разное, показывать бал и Меркону, проверять выдержку, настраивать против волков. Чем провинились волки, Дин не мог догадаться. В его деревне до них никому не было дела. Клан Достойных Ликов не встревал ни в какие распри, держал нейтральную позицию, поэтому Дин вообще не разбирался, кто с кем враждует в стране и почему. Его образ в жизни в деревне был простым и понятным. Дин работал в поле с отцом, излишки урожая сдавали в управу. Сборщики приезжали, забирали.

Внешний мир не касался Дина, а Дин не стремился узнать о мире побольше. Эти знания не помогли бы ему никак в его каждодневном изнуряющем труде. Но судьбе было угодно лишить его привычной жизни и сейчас, на крыше, Дин понял свою ошибку. Знай он, чем занимаются другие кланы, какие войны ведут, ему было бы легче. И про императрицу он никогда не спрашивал. Принимал как должное, что где-то там, в столице есть гарем, балы и праздники. У кого узнать? Спросить пожилого сборщика?

– До ночи собрался здесь лежать? – Дин не заметил, что остался на крыше один. Командир уже стоял на лестнице, но смотрел на него без упрека. – Молодец, что выдержал. Я больше всех в тебе сомневался, а ты оказался покрепче других. Спускайся вниз. Я подстрахую.

– Слушаюсь.

Они вместе спустились и пока шли в казарму Дин вертел головой. Искал, где располагался отряд в белой форме. Ему ведь нужно встретить нахала, укравшего ложку. Спрашивать у командира ничего не стал, потому что ни к чему выделяться еще больше. Дин понял главное правило, чем незаметнее, тем лучше. Хоть Витоль учил обратному, пробиваться наверх. У казармы их ждал усталый Стирет. Коротко кивнул командиру, отпуская отдыхать, и уставился на Дина. Ясно, что скажет сейчас. Дина снова переводят и он не будет спать в этой казарме.

– Тебе туда, – палец Стирета указал на соседнее здание.

– А форма? – Дину стало жаль идеально сидевшей на нем формы. Но она зеленая. В другом отряде форма будет своего цвета.

– Походишь в этой. Пару дней, – Стирет усмехнулся и ушел.

– Я не знаю, почему, – Дин пожал плечами на подозрительный взгляд командира, который не ушел, а остановился неподалеку. – Я бы лучше в твоем отряде остался. На башне ты помог нам всем.

– Иди. Приказы не обсуждаются.

– Потом, когда еще будут испытания, скажи ребятам, что от волков не надо убегать. Только хуже сделаешь.

– Дурень, никому такое больше не говори.

– Почему? Я же прав.

– Потому что скоро их всех истребят. Будешь за них заступаться, долго не проживешь.

– Что? Истребят? Зачем?

– Ты откуда свалился? Война с неверными идет уже много лет.

– Я жил в деревне, не интересовался, – Дин не мог поверить, что с волками идет война. – А что они сделали плохого?

– Предали императрицу. И теперь им нет прощения. Некогда мне тут с тобой, иди в свой отряд, – командир внезапно закончил разговор и направился в казарму.

– Постой, – Дин оглянулся, наверно, кто-то мог их подслушивать. – Я никому не скажу.

Нужно было и ему отправляться в казарму, но Дин решительно развернулся и побежал на дальний склад. Чувствовать себя несведущим во всех вопросах становилось нестерпимо. Постоянно Дин попадал в глупое положение, все знают, а он как рыба, вытащенная на берег. Разевает рот, а понять не может, что случилось. Со складом не повезло. Там оказался Мазень. Получал форму, такую же зеленую, как у Дина. Только для Мазеня пожилой сборщик не стал стараться. Выдал первое попавшееся с полок. И отвернулся, когда Мазень начал высказывать свои пожелания.

– Привет, Дин, – обрадовался Мазень. – А я вот к вам в отряд отправляюсь. Сам попросился. Будем с тобой дружить. Говорят, ваших покрошило сегодня на башне, места и освободились.

– Привет, – Дин замялся. Хотел сказать, что он уже не в отряде, но у сборщик сжал губы и Дин промолчал. Странно, что Мазень захотел с ним дружить и открыто об этом говорил. Здесь никто ни с кем лишний раз словом не перемолвится. – Командир у зеленых хороший.

– Ну вот, я и решил. А Киф такой же новичок как мы, от него никакого толка нет.

– Киф сильный, – Дину стало неприятно, что Мазень принизил Кифа.

– Да ладно тебе. Я же знаю, что вы вместе приехали. Вот ты его и выгораживаешь, нахваливаешь.

– Чего тебе парень? – сборщик строго посмотрел на Дина и турнул со склада Мазеня. – Топай в казарму, здесь тебе не гарем, трепаться не позволено.

– Мне надо… – Дин подождал, пока Мазень закроет дверь. – Я знаю, что вы меня… со щенками, выручили. Я благодарен. И не просто так переводите из отряда в отряд. Я не спал тогда, в тумане. Почему идет война? Я не верю, что волки предали императрицу. Расскажите мне, что происходит.

– Рано, – сборщик взял с полки коричневый берет. – Форма пусть остается, а берет носи этот. Не лезь на рожон. И помалкивай.

– Я помалкиваю, – из Дина словно весь воздух выкачали. Ему не доверяют, это ясно. Используют в темную.

– Иди. Потеряют тебя. Через два дня приходи за новой формой.

– Слушаюсь, – уныло пробормотал Дин.

Надо ему быть похитрее. Самому разузнать. А он как поросячий хвостик болтается. Так растерялся, что ни местность не разведал, ни правила не понял. Витоль и то быстрее освоился. Только когда Дину местность изучать, если на сон времени едва хватает. Потянуло дымом и вкусным запахом крапивного супа. Голод стал привычным, Дин не обращал на него внимания. Но от запаха желудок заурчал и Дин невольно сделал пару шагов в сторону костра. На обочине дороги, у самого леса, костер развели старшие бойцы, в белой форме. И они же варили суп, кидая в него кто крупу, кто крапиву.

Дин подумал о воришке и сразу его увидел. И воришка его тоже заметил. Усмехнулся, достал ложку, покрутил ей в воздухе. Дин кинулся к нему и пока бежал, парень успел зачерпнуть ложкой суп из котелка на пробу. Подул, сунул в рот, причмокнул. И вдруг закатил глаза и рухнул на землю. Бывают моменты, когда тело соображает быстрее ума. Тело Дина встало как вкопанное, через пару секунд и ум сообразил, что не стоит соваться и кричать, что ложка украдена. Могут начаться вопросы, где он взял эту ложку. Дин попятился, развернулся и побежал назад, в казарму. Сборщик велел ему не высовываться, а Дин поступает наоборот. Пусть все утихнет. Рано или поздно он окажется в белом отряде. Несколько дней Дин подождет.

На площади перед казармами что-то происходило. Толпились ребята, звучали команды. Разом включились фонари и грянула музыка. Похоже, ночью им спать не дадут. Дин разглядел коричневую форму и прибился к своему новому отряду. В центре площади был установлен деревянный помост. Примерно в рост человека. И чуть в стороне стояла круглая ширма. Там переодевались гаремные мальчики. А на помосте уже началось представление. Танцоры, гимнасты, циркачи выходили все вместе и по одному. Витоль тоже участвовал. В красном трико и такой же накидке он танцевал что-то быстрое и походил издалека на пламя.

Лишиться сна из-за глупых танцев? Дин вздохнул, их подготовка больше походила на издевательство. Без ясных целей и задач. Война с какими-то неверными, волками, это же глупости. Музыка стихла, танцоры яркой группой отошли в сторону. Стирет что-то прокричал и командиры быстро выстроили свои отряды шеренгами вокруг помоста. Получилось, что каждый боец стоит в первой линии. Гаремные спрятались за ширму. Нехорошее предчувствие сжало сердце Дина. Не ради танцев их собрали.

Несколько человек, и среди них Дин увидел пожилого сборщика, стали убирать деревянные боковые щиты с помоста. Внутри оказалась клетка. В клетке находились люди, прикованные к прутьям. Пара человек были точно из клана Достойных Ликов, остальных Дин не смог распознать. Между прутьями довольно широкое расстояние, только как сбежать? В ближнем к Дину углу, уперевшись головой в прутья, стоял мужчина, чем-то похожий на Ийныка. Светлые волосы, широкие плечи. Одежда на нем была порвана, в прорехи виднелись следы побоев.

– Это преступники! – на помост вышла Низайла. Голос усиливали магически, поэтому каждое слово ввинчивалось в уши. – Они будут казнены. Вам предоставлена честь первыми выразить им свое отношение. Вынести приговор. Покажите этим предателям свою ненависть. Пусть их пособники и сообщники знают, как мы поступаем с врагами императрицы Мерконы.

Под бой барабанов из-за ширмы цепочкой потянулись гаремные с подносами в руках. На подносах лежали полусгнившие фрукты и овощи. Парни из гарема обходили всех, предлагая взять что-то и кинуть в арестантов. Дин спрятал руки за спиной, он и помыслить такое не мог, не то что бросить в кого-то гнилым яблоком. Этим в клетке и так досталось, особенно светловолосому. Витоль направился прямо к Дину, ткнул подносом в живот.

– Бери, – зашептал Вит. – Кто не кинет, всех возьмут на заметку.

– Я не могу, Вит.

– Кидай в того, кто в синем. И чернявый с усами еще. Они, сволочи, выдали остальных.

– Ты откуда знаешь? Что сделали эти люди?

– Кидай, Дин. Скорей, – Витоль еще раз толкнул его подносом. Со всех сторон в клетку уже летело гнилье. Замешкался только отряд новичков. – Мне надо к Кифу подойти. Предупредить.

Дин взял несколько яблок и груш, подождал, пока Вит отойдет, поднял глаза на людей в клетке. Тот мужчина в углу, видимо, подозревал, что будет происходить, так и стоял, наклонив голову. Не показывал лицо. За ним прятался тот, кого Вит назвал сволочью. Чернявый, с усами. Время от времени выглядывал и ухмылялся. Дин тряхнул головой, избавляясь от посторонних мыслей, ему нужно попасть в этого гада. И он попадет.

– Ты меткий, – новый командир похлопал его по плечу, когда Дин дважды попал в чернявого. Остальные бойцы кидали наугад, куда долетит.

– Случайно.

Дин не хотел отвлекаться, достать синего пока не получалось. Он перемещался и приседал, укрываясь за спинами остальных. Почему-то Дин поверил Витолю. Может потому, что Витоль заранее знал, на что шел. И вел себя уверенно в отличие от Дина. Барабаны стихли, процедура прекратилась. Низайла снова залезла на помост, готовясь сказать еще одну речь. Люди в клетке устало опустились на землю и тут Дин достал синего. Синий ударил локтем мужчину в углу и завопил, когда гнилая груша попала ему в глаз.