ГЛАВА 1. ОБЛАЧНО

ЧАСТЬ 1. ФАВИЙ

– Ну-ну, я оставлю тебя совсем ненадолго.

Фавий трет пернатую шею крылана, хоть и почувствовать ее через плотной слой перьев непросто. Птица будто даже поддается.

К крыланам советуют не привязываться, но Фавию глаза его зверя кажутся уж очень умными, чтобы считать его просто живой вещью.

Раньше – до восстания Кловина Чернокрылого – крыланами можно было пользоваться и прямо внутри городов, но это в прошлом. Из-за восстания появилась куча запретов, действующих и по сей день. У чернокрылых ведь тоже есть крыланы, хоть и в меньших количествах.

Фавий спускается вниз.

Он приписан к Южному Воинству Дэваля. Ставка находится на возвышенности. Отсюда хороший обзор на город.

Дэваль – столица Небесной Империи. Город, находящийся будто бы в жерле вулкана. Говорят, он возник на месте раскола Великой Горы. Именно здесь состоялась последняя битва Святой Илиссии и Безумной Патракии.

Фавий касается тремя пальцами лба, чуть наклоняя голову. Жест почитания Илиссии.

Ему пригодится благословение сейчас.

После вчерашней встречи желудок крутит. Есть хочется, но ничего не лезет в рот, будто у него отравление, но на деле же – чертовы нервы.

Он пересаживается на ездовую зверюгу. В Дэвале все передвигаются на рапторах. Двуногие крупные ящеры с мягким оперением выносливы и хорошо себя чувствуют на неровной местности..

Ездовой зверь бежит вниз по покатой широкой горной тропе. На Фавие армейское облачение, на плечах оранжевый плащ – символ высшего офицерства.

Первое время Фавий даже гордился тем, как на него поглядывали зеваки. Кто-то с завистью, кто-то с восхищением. Да, нельзя впускать эти мысли в голову, но это очень сложно.

Фавий останавливается у здоровенного здания. Желтый и оранжевые цвета, колонны и статуя Праксима Первого. Каменный триумфатор в старинной военной форме, в одной руке шлем, в другой – меч. Меч такой длинный, что упирается лезвием в землю, а Праксим опирается о его рукоять так, словно это трость.

Острые черты, серьезное хищное лицо, заметные перья на голове, на шее и у ладоней.

Праксим Первый – Самопровозглашенный Первый Император.

Фавий идет к главным воротам. Стражники расступаются, прикладывают кулак к груди. Мужчина кивает им с совершенно невозмутимым лицом, хоть внутри все равно наслаждается возможностью не повторять за ними.

Идет по светлой зале. Торопится. Вроде не опаздывает, но последние дни уж очень нервные.

Вот он перед массивной дверью. Вдох. Выдох.

Стук. Толкает дверь.

– Фавий? Проходи.

Фавий заходит.

Помещение просторное.

Посередине широченный круглый стол, у стены еще один, небольшой и прямоугольный. Есть тут диваны, полки со свитками и книгами, а также большое окно во внутренний двор.

Консул Войны Родислав Ситих одет в богатые одеяния: туника с длинными рукавами, белая с золотым, а также оранжевая накидка.

Родислав высокий, русый, с аккуратно стриженой бородой. В возрасте, но умудряется выглядеть бодрым. Иногда Фавий себя ощущает стариком рядом с Родиславом.

Родислав – важный человек.

Впрочем Фавий помнит его не таким небожителем. А Родислав помнит Фавия обычным амбициозным рядовым.

Мужчина прикрывает за собой дверь, подходит ближе. Вытягивается по струнке, прижимая кулак к груди. Да, прямо как стражники у входа.

Родислав усмехается.

– Вольно.

Он делает небрежный взмах рукой.

– Вчера вы, говорят, поздно вернулись, – произносит Родислав.

– Ага. Переговоры затянулись.

– И что скажешь?

Фавий пожимает плечами.

– Не уверен, что могу судить, – произносит Фавий.

– Но мнение у тебя какое-то точно есть.

– Прошло лучше, чем я ожидал. Будто чернокрылые и правда хотят окончательно прийти к миру.

– Или это уловка…

– Все может быть, – усмехается Фавий.

– Все это длится так долго, что в намерения чернокрылых сложно верить.

– Думаю, они того же мнения.

– Ха, и то верно, – усмехается Родислав.

В руке у консула грамота. От ее вида все внутри трепещет. Фавий бросает на Родислава удивленный взгляд, не может сдержаться.

– Это то, о чем я думаю?

Родислав улыбается, разворачивает грамоту. Делает это немного театрально. Вид у него ну очень важный. Заглядывает в нее, будто глашатай.

– Фавий Ниш, Император подписал приказ о назначении Вас трибуном Восточной армии Дэваля.

От этих слов перехватывает дыхание. В ушах звон. Восторг и волнение толкаются, не могут победить друг друга.

Берет себя в руки, резко опускается на одно колено, склонив голову.

– Я…

– Да будет тебе, Фавий. Поднимайся.

Родислав усмехается.

– Тебе я могу доверять. И нельзя было допустить, чтобы человек Гая Трецуса занял это место.

Гай Трецус – приближенный Императора. Еще одна важная фигура.

– А это значит… – продолжает Родислав. -…Что тебе нужно быть осторожным. Если что-то сделаешь, то бросишь тень и на меня.

Родислав говорит это без какой-то угрозы. Мужчина и сам не думает, что консул что-то ему сделает, но лучше не испытывать судьбу. Да и Фавий долго ждал повышения. Даже не надеялся, что его сделают трибуном.

– Церемония через день. После этого ты официально вступишь в должность, а Никон Аклев сложит полномочия.

Никон – действующий трибун Восточной армии Дэваля.

– А что с Никоном?

– Его переводят на Юг. Будет трибуном Второй армии.

– Это опала?

– Вроде того. Но тебе не стоит забивать этим голову. Для тебя то, что скинули Никона, удачная возможность. Как и для меня.

Фавий снова кивает. От волнения сложно говорить.

Он никогда не считал себя излишне нервным, но сегодня особый случай. И дело не в том, что это гигантский шаг по карьерной лестнице и возможность оказаться ближе к небожителям.

Теперь Фавий намного ближе к заветной цели.

Да, теперь он становится врагом у важных людей. Вроде того же Трецуса, но – плевать на них.

– Можешь зайти ко мне вечером, а пока – свободен. Ко мне скоро прибудут гости.

Фавий кивает. Прикладывает кулак к груди, вытягиваясь по струнке. Улыбается как идиот. Родислав отвечает ему тем же.

Фавий выходит. Идет обычным шагом, хоть ему и хочется сорваться с места и побежать.

Обменивается кивками с другими офицерами его ранга. Пытается рассмотреть что-то в их глазах. Зависть, злобу или одобрение, но, кажется, сплетни и новости не успели расползтись.

Выходит из здания.

– Вольно!

Бросает стражникам, а сам идет к ездовому зверю.

Двуногая зверюга бежит по улицам Дэваля. Резиденция военного командования, как и жилье Фавия, находятся в богатых районах. Здания тут массивные, цвета оранжевые, желтые и золотистые.

У гостей города иногда рябит в глазах, но Фавий привык. Ему это даже кажется красивым.

Впрочем сейчас не до любования городом. Он торопится. Не терпится рассказать новости.

Но к восторгу уже тянутся щупальца волнения. Такого гадкого, холодного, неприятного и очень цепкого.

Если будет заключено перемирие, то все обойдется, но если нет… Что же тогда будет?

Фавий уже видит эти улицы в огне, усеянные трупами, кусками тел и кровью. В юности эта мысль доставляла ему даже какое-то удовольствие. Это была настоящая жажда стать сопричастным к великому разрушению и к великой справедливости.

Тогда его семья только-только перебралась на улицы богатеев.

Но сейчас… Когда он узнал всех этих людей, когда он прожил тут практически всю жизнь?

– Твою мать…

Шипит себе под нос.

Фавий пытается прогнать прочь эти дурные мысли. У него даже получается. Цепляется в своей голове за это Соглашение.

Его дом – невысокое здание с чердаком и небольшим двориком. Возможно, при мирном соглашении, тут можно будет даже держать крылана.

Заходит во двор, заводит в стойло двуногую зверюгу, привязывает ее лапу к стальному столбу. Животное умное, но осторожность никогда не повредит.

Идет к дому. На пороге его уже встречает супруга.

Октавия из кмеров. Хоть у нее и было дэвинское имя, но все же чуть смуглая кожа выдавала ее корни.

Она высокая и красивая женщина с темными кудрявыми волосами до лопаток и яркими зелеными глазами. Сейчас на ней была просторная белая туника.

Смотрит на Фавия с хитрым прищуром, но что-то во взгляде меняется, стоит мужчине приблизиться. Кажется, она знает его так хорошо, что сразу улавливает волнение.

Открывает дверь, кивает в сторону помещения. На улице лучше не разговаривать.

– Где Гаяна? – спрашивает Фавий, не замечая в доме дочь.

– В гостях. Все у нее хорошо, – Октавия отмахивается от вопроса. Да, есть более важные темы.

Фавий чувствует, что ноги гудят. Почему-то тяжесть бросается на него именно сейчас.

Садится на стул. Выдыхает. Октавия садится напротив.

– Я немного волновалась.

Фавий усмехается.

– На встрече был Горин. Говорит, что представляет трех капитанов, – произносит Фавий.

– Похоже на правду. И как прошло? – спрашивает Октавия.

– Довольно… Спокойно. У меня есть ощущение, что соглашение и правда будет подписано.

Октавия кивает. В ее глазах любопытство. О да, она слишком хорошо его знает.

– Но ты ведь не из-за этого взволнован.

Теперь Фавий хитро улыбается и щурится, будто играет с ней.

– Не из-за этого.

В ее глазах осознание.

– Повышение?!

– Да.

– И… И ты теперь…

– Трибун Восточной армии Дэваля.

– Восточной… Стой! Это же… – она едва не перешла на крик. Одергивает себя. Кулак к груди. Успокаивается. Подается чуть вперед, говорит тихо-тихо. – Это же нижние врата?

– Они самые.

– Я не ожидала… Думала, что будет Западная армия. Ну, после несчастного случая с Арихом.

– “Несчастного случая”?

Октавия улыбается. Ее глаза сейчас кажутся пугающе жестокими, но Фавий давно находит что-то извращенно-привлекательное в ее неподдельно хищной натуре. Мало кто в этом городе знает, насколько опасной может быть это женщина.

Фавий поднимает руку. Не стоит такое обсуждать.

В слежку он не верит, но… Да, всегда есть это проклятое “но”. Страшно все потерять из-за небрежного слова.

– Это намного лучше, чем мы ожидали, – произносит Октавия.

– Да. Я даже на колено упал перед Родиславом.

Октавия усмехается.

– Ноги не держали?

– Не без этого.

Они сидят. Молчат.

Не из-за того, что нечего сказать. Оба думают. И Фавий чувствует, что думают об одном и том же.

Его назначение – это самый большой шаг, который делали… Подобные им. И какая будет реакция на него – это большой вопрос.

Фавий уже чувствует какое-то волнение и груду безумной чудовищной ответственности, но есть одна мысль, которая его успокаивает. Он хочет поделиться ею с супругой.

– Если соглашение будет подписано, то я все равно останусь трибуном. Это же здорово!

– Ты всерьез веришь, что соглашение будет подписано?

Октавия и не пытается скрыть скепсис. Ничего удивительного, ее же там не было.

– Три капитана решили, что…

– А почему ты думаешь, что проблема может быть в капитанах?

Она спрашивает резко. И Фавий знает из-за чего.

– Октавия…

Он касается запястья жены. Октавия хмурится, сжимает губы. Вздыхает.

– Я просто хочу сказать, что это же все может быть игрой Империи. Ты сам так не думаешь?

Октавия слишком подозрительная. Или же ему настолько сильно хочется верить в то, что вот-вот начнется мир между враждующими сторонами?

– Но… Ты считаешь, мне бы не рассказали?

– Ты только сейчас стал трибуном. А до этого… Ты, конечно, важный офицер, но явно не настолько.

– Звучит обидно.

Октавия усмехается. Целует мужа в щеку.

– Что будет, если мир и правда воцарится, – шепчет Октавия.

Фавий улыбается. Он как раз нашел себе ответ на этот вопрос. И именно этот ответ заставляет его настолько отчаянно желать этого чертового мира.

– Мы сможем просто жить. Жить, как важные и влиятельные подданные Империи. Разве это плохо?

Октавия не смотрит на него. Фавий держит ее за руку. Женщина выглядит недовольной.

– Октавия, я…

– Мне нужно отправиться туда. Ты понимаешь.

– Одна полетишь?

– Нет, соберу компанию, чтобы было не так подозрительно.

Фавию не нравятся эти полеты, но он знает: в запретах нет никакого проку. Октавия все равно сделает так, как считает нужным – с этим мужчина уже давно успел смириться.

– А я схожу к Родиславу.

– К нему? Зачем?

– Он сказал, что я “могу зайти к нему вечером”, но тут сама знаешь.

– Ага. Значит зайти точно стоит, – кивает Октавия.

– А Гаяна?

– Я попрошу, чтобы ее оставили у себя на ночь. Это не проблема.

Фавий тянется к ней. Короткий поцелуй в губы. Октавия всегда казалась ему чертовски красивой женщиной, и, в общем-то, ничего не изменилось.

– Будь осторожна.

Она улыбается.

– Ты тоже.

Будто они и правда самая обычная семья.