Рейдовый отряд, как писали в тогдашних газетах ярко выраженное"топтание слона в посудной лавке». И правда с тактической точки зрения это было бессмысленное сожжение солярки, потери личного состава на оставленных давным дано неизвестно кем минных полях, бессмысленный риск попаданий в засады и банального травматизма.. Рейдовым отрядом называли этакую огне-бронегруппу в которую входили пара мотострелковых рот, развед рота, 10—12 танков, до 10 САУ, миномётная батарея, взвод связи, саперы, химики…. Начали марш как водится с утра из пункта временной дислокации полка расположенного западнее села Элистанжи Веденского района. Думаю, случилось это действо числа 20 июля. Наша рота в таких случаях всегда назначалась «развед отрядом полка» и двигалась вслед за разведчиками как правило на удалении зрительной связи и поддержки огнём. Хотя в той местности это очень редко получалось. Я имею ввиду зрительную связь, слишком извилистые горные дороги, пересечённая местность. А уж о поддержке огнём и вовсе в тех лесистых горах говорить сложно. Объехали Элистанжи с Юга. Наша рота получила задачу оборудовать опорный пункт на высотке в непосредственной близости от домов юго -западнее села, метрах в 150 от ближайшего огорода. Оборудуя опорный пункт и неся службу по «недопущению» мы простояли, проокапывались в поте лица дня четыре. Так же как и везде были и весёлые моменты. Забрела к нам в опорный пункт местная корова. Решили мы втихаря, её поймать и подоить. Какой там, такая шустрая оказалась, что всей ротой не смогли поймать. А через четыре дня, по приказу, собравшись в колонну, двинулись дальше в составе «рейдового отряда» полка. Проехав через населённый пункт и для себя приметив, что в селе мужчины есть и вроде как без оружия, переехали речку одноименным названием Элистанжи и поднялись по серпантинистой дороге на плато-плоскогорье восточнее села.

Фугасы на пункте заправки ГСМ

Первый, стоящий внимания эпизод, случился в тот момент, когда был развернут полковой полевой пункт заправки техники. Он представлял из себя 6—7 топливозаправщиков стоящих на ровном участке дороги для заправки подъезжающей к ним техники. Наша рота получила задачу занять оборону, прикрывая справа, восточнее, по ходу движения место заправки колонны и не допустить внезапного нападения боевиков на пункт заправки. В тот момент когда механик водитель БМП командира роты, по прозвищу «Дэцл», маленький смуглый как цыган шустрый Татарчонок, разворачивал машину для установки в какое то естественное углубление на местности, с катков БМП чуть не слетела гусеница. Ротный, капитан Котов дал команду Дэцелу прекратить манёвр и прибыть к нему. Ротный был зол на Дэцела за слишком опасный разворот на месте грозящий «разуванием» гусянки. Дэцл подбежал, но от ругани ротного попятился назад и ноги его запутались в проводах скрытно лежащих в приличной высоты траве и аккуратно присыпанных. Провода были обычные, военные телефонные, часть из них намоталась на гусеницы его БМП. Подозрение вызвало направление продолжения этих проводов. Пройдя по ним метров 50—70 в сторону от «пункта заправки» в кустах мы обнаружили свежую «лёжку». Вызвали саперов. Саперы вернулись по проводам к дороге и практически прямо под нашими бензовозами обнаружили 9 фугасов зарытых под дорогой. Т.е. получилось так, что Дэцл своим неосторожным, грубым разворотом за который он получил подзатыльник от ротного, просто напросто спас нас, заправочную группу и думаю добрую половину личного состава и техники входящей в состав «рейдового отряда». Кто сдал боевикам место и время заправки так и осталось загадкой. Но наши злоключения на этом не закончились. Оказывается по планам великих армейских стратегов мы должны были стать лагерем, видимо для контроля дороги Ведено-Элистанжи. Части моей роты во главе со мной досталась участь блок-поста» стоящего на середине серпантинистого подъёма дороги от реки Элистанжи на то злополучное плато, прямо на обочине дороги.. Разместив бронетехнику мои бойцы из камней соорудили, что то похожее на каменную палатку с крышей из брезента. Натянули сверху кусок брезента и выкопав туалет, тем самым как то обустроили свой быт. Это я сейчас понимаю, что одного выстрела из гранатомёта хватило бы, чтобы поубивать нас в нашем хиленьком убежище. Но в связи с сильной каменистостью местности, вырыть блиндаж не представлялось возможным. То, что очень сильно запомнилось из тех дней это голод, да именно и буквально голод. Почему то продуктов роте явно не додавали. Мы как могли растягивали выданное и получалось так, что тарелка супа состояла из стакана кипячёной воды, пары глаз кильки, пары вермишелин и дольки картофелины. Именно так буквально выглядела тарелка супа. Каши были более жидкие чем сама вода на которой они приготовлены. Никогда на войне меня так плохо не кормили, ни до этого рейдового отряда ни после.. Я офицер, заместитель командира роты по воспитательной работе, старший лейтенант, съев свой обед, тут же страстно начинал мечтать о более, как я надеялся, сытным ужине и вообще о нормальной еде. Мы ели всегда с одного котла со своими солдатами и потому знаю точно, что и мои бойцы чувствовали то же самое, хотя я не «косая сажень в плечах», а роста 168 и веса 60 кг. Но парни, что покрупнееи поздоровее меня, вовсе страшно голодали. Это в боевой то обстановке. В те же дни к нам в роту перевели из взвода химзащиты полка сержанта Гордеева Романа. Его перевели к нам из химвзвода полка в качестве наказания за нежелание послушаться и горделивый упрямый характер. Все в полку знали, что 7 МСР это такой внеглассный «дисбат» полка т.к Серега Котов очень строгий и требовательный командир роты, да и я его зам. по воспитательной от него по уровню убеждения, принуждения и воспитания не отстаю. Он, сержант Роман Гордеев, мне первоначально сильно не понравился. Норовистый, наглый, да ещё и здоровый. Назначили его заместителем командира 2 взвода к Андрею «Акуле», дали в руки ПКМ по причине его «здоровенности» и в помощники Сергея Ивонина, чтобы короба к ПКМ и запасной ствол носил. Хотя Сергей и сам был пулеметчиком РПК. Мы с Романом пришли к взаимопониманию лишь во время последующих боёв в Грозном на основе взаимоуважения возникшего в боях. В мирной, если так назвать службе «дед» и грубиян, в боевой обстановке в непосредственном бою оказался смельчаком и сорви головой, героическим парнем. Хотя та часть роты, которую мы потом с ротным взяли с собой в Грозный вся состояла из таких отважных парней.