Емельян, чуть сдвинув штору и тюль, выглянул в окно. Картина оставалась без изменений: по улице на тротуарах сновали туда-сюда люди, по мостовой то и дело проезжали пролётки, коляски, брички. У соседнего дома, где располагалось Московское купеческое общество взаимного кредита, было целое столпотворение, в котором присутствовали большие чины полиции и корпуса жандармов, что говорило о том, что экспроприация денег у общества состоялась. Моисей Магазинер всё так же оставался на условном месте, продавая сбитень. Значит, главная цель экса ещё не показалась в начале улицы Ильинка. А целью был генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович.
Двадцатичетырехлетний Емельян Гоненко пять лет назад, в 1899 году, примкнул к рядам РСДРП и вёл свою революционную деятельность, пропагандируя марксизм в подпольных кружках Екатеринослава, Кременчуга, Николаева и Одессы. В 1902 году из-за убеждённых левых радикальных взглядов в революционной борьбе перешёл к эсерам, попав в «боевую организацию». После обучения в качестве боевого техника занимался изготовлением бомб для терактов. Это и спасло его от смерти, когда почти все члены его группы во главе с Борисом Савинковым были схвачены военной контрразведкой в Порт-Артуре и расстреляны.
Он же остался в Одессе, где должен был подготовить ещё взрывчатки для следующих терактов. Остался жив, только без связи и денег: без подпитки из партийной кассы боевой организации, которой заведовал Савинков, они быстро закончились. В ноябре 1903 года остатки Одесского комитета партии социалистов-революционеров вошли в анархо-махаевский «Союз непримиримых», на них же вышел Емельян.
Дела в «Союзе» шли ни шатко ни валко до тех пор, пока в Одессе в конце января этого года не появился «товарищ Николай». Он привёз деньги, а главное, предоставил налаженную связь с анархистами в Женеве и Лондоне, после чего вновь исчез.
Вместе с Николаем в Одессу прибыл известный, несмотря на молодость, особенно во Франции, анархист-коммунист Лев Алешкер, который быстро организовал две бомбовые лаборатории и занялся обучением боевиков. Как по заказу почти в это же время из Нью-Йорка приезжает Моисей Магазинер с деньгами на создание боевой группы. Узнав о появившихся в «Союзе» больших деньгах, в «жемчужину у моря» подтянулись боевики из Белостока, Варшавы, Кишинева и даже Женевы и Лондона.
Потом была неудачная попытка убийства градоначальника Одессы и удачный подрыв князя Геловани. Как результат, полиция и жандармское управление Одессы объединили свои усилия и, пользуясь законами военного времени, в апреле 1904 года арестовала большинство членов «Союза непримиримых»: братьев Гальпериных, сестёр Шерешевских, мужа и жену Эрделевских, Ольгу Таратуту и многих других. Всего около сорока человек. Троих членов «Союза», которые непосредственно участвовали в убийстве полицмейстера Одессы, включая Льва Алешкера, повесили через три дня после ареста.
Оставшиеся на свободе анархисты ушли на нелегальное положение. В это тяжёлое для организации время в Одессе вновь появляется «товарищ Николай», который прибывает не только с деньгами, но и с несколькими боевиками-анархистами. Союз начинает восстанавливаться, переходит на систему троек и пятёрок, которая была в «боевой организации» эсеров. Эта практика распространяется и на Белосток, и на Кишинёв. Начинаются громкие теракты. Поставки оружия и взрывчатки растут. Всем этим руководят прибывшие с «товарищем Николаем» боевики, которые так же, как и их начальник, на все встречи приходят в гриме.
Гоненко ещё раз выглянул на улицу и усмехнулся про себя.
«Как реально выглядит товарищ Николай, не знает никто», – подумал он.
Но для себя Емельян ещё при первой встрече отметил, что этот товарищ совсем не товарищ, а вернее всего, господин. Чувствовалась в нём белая кость и голубая кровь, хотя тот и мог изъясняться, как биндюжник с Привоза, да и на суржике говорил чуть ли не как на родном языке. Хотя Кропоткин вообще целый князь и Рюрикович в каком-то там поколении. Когда Емельян об этом узнал, то долго в это не мог поверить.
Гоненко вновь выглянул в окно, боясь пропустить сигнал от своего напарника, а потом перевёл взгляд на стол, на котором стоял саквояж-бомба: полпуда тротила и граната А–1 или, как её окрестили солдаты, «Алёнка». Эти гранаты начала использовать русская армия в конце войны с японцами.
Подойдя к столу, анархист открыл саквояж и ещё раз проверил закладку бомбы. Бруски тротила были помещены в металлический ящик, к которому крепилась граната, к чеке которой привязан крепкий шнур.
В общем, дёрнул шнур, вырвал чеку, предохранительный рычаг отлетает, за счёт сжатой пружины освобождённый ударник бьёт по капсюлю-воспламенителю, четыре секунды горения замедлителя, и срабатывает детонатор, взрыв гранаты, следом – взрыв заряда с разбросом поражающих элементов, которых напихали в ящик достаточно. Рвануть должно было знатно. По прикидкам Ганенко, сила взрыва должна была соответствовать, как если бы разом рванула пара, а то и тройка фугасных снарядов от трёхдюймовки.
Вес бомбы был где-то три четверти пуда, но бросать-то её надо было с третьего этажа на проезжую часть всего-то на пару-тройку саженей. Емельян был уверен, что легко это сделает. Также был уверен в том, что великий князь обязательно приедет. Такого громкого ограбления банка в Российской империи ещё не было.
«Дикий Запад отдыхает», – такие слова произнёс товарищ Николай, когда закончил рассказывать план ограбления банка. А ещё он сказал, что при удаче они могут взять больше миллиона рублей казёнными билетами номиналом до ста рублей, у которых не переписаны номера. Всего в хранилище общества должно было храниться больше тридцати миллионов рублей в основном в ценных бумагах, которые брать при эксе не собирались из-за трудностей по их реализации.
Закрыв саквояж и убедившись, что шнур удобно свисает наружу, Гоненко вернулся к окну, посмотрел на Моисея, продолжавшего торговать сбитнем. День сегодня был прохладным, и находилось много желающих согреться тёплым напитком. Поправив штору, Емельян вновь окунулся в воспоминания последних и предшествующих событий.
Революционно-анархическое движение в Одессе ширилось, но тут закончилась Русско-японская война, победа в которой несколько снизила накал революционной борьбы. Следом идут победные бои в Туркестане, ввод русских войск в Персию и Афганистан. Народ ликует. Полиция и жандармы зверствуют, военно-полевые суды, которые никто не отменил, отправляют на виселицу попавшихся после терактов и эксов революционеров, тратя дня два-три на рассмотрение дела.
Убийство Николая II всколыхнуло революционное движение на всей территории Российской империи. В этот момент в Одессе вновь появляется «товарищ Николай» и, отобрав две лучшие пятёрки боевиков, в одной из которых был Емельян, убывает вместе с ними в Москву.
Уже в Москве этот странный товарищ довёл до всех, что их основная цель – генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович.
Емельян хмыкнул и улыбнулся, вспомнив, какие удивлённые лица были у всех. А план по ликвидации великого князя вызвал восторг. Экспроприация Московского купеческого общества взаимного кредита на огромную сумму обязательно заставит генерал-губернатора прибыть на место преступления. А приехать к банку из Николаевского дворца Московского Кремля или генерал-губернаторского дворца на Тверской улице он сможет только по улице Ильинка.
В соседнем доме, где располагается купеческий банк, идёт ремонт всего здания, и будет легко проникнуть на третий этаж в угловую комнату, из которой надо метнуть саквояж с бомбой. Карета, в которой передвигается великий князь, блиндированная, поэтому заряд нужен мощный. И попасть им нужно в крышу кареты, которая укреплена намного слабее.
Всё произошло так, как описал товарищ Николай. Гоненко, которого выбрали в бомбометатели, как самого опытного в обращении со взрывчатыми веществами, легко пробрался в комнату, выбранную для броска бомбы, благо в здании в этом крыле практически никого не было. Строительные работы шли в другом месте. Вскрыть простой замок комнаты было легко, как и закрыть его, войдя в комнату. Тяжёлым бременем стало ожидание. Как говорится, хуже нет, чем ждать и догонять.
О проекте
О подписке