Глава 19. Сестра

– Милый, я вижу, что ты сегодня устал, – сказала Эли, остановив взгляд на мороженном. – Хотя и я тоже. Зато мы все уладили.

– Ты уладила, милая, ты, – сказал я, – я просто тебе подыгрывал.

– Мне кажется, что ты чему-то не рад. Чему?

– Этой новой славе, – честно ответил я, – она забираете тебя.

– Я от тебя никуда не денусь, неужели ты этого до сих пор не понял? – горячо спросила она. – С каждым днем я все больше теряю голову. Я уже просто боюсь потерять ее вообще.

– А я не боюсь. Потому, что …. – я не знал, как закончить.

– Значит, ты будешь следить за своей сестрой, и ставить ее на место. Правда?

– Правда. – Сказал я. – Хотя иногда я сам не нахожу это место, куда тебя поставить. Дорогая, да, спектакль под твоим руководством прошел сегодня на высшем уровне. Но ведь это навсегда. Мы сроднились навсегда, а не на месяц или год. Это быть любовником или женихом можно месяц, даже мужем и женой, а потом перестать. Быть братом и сестрой перестать нельзя.

– Я не пойму тебя, милый. Ты жалеешь?

– Нет, абсолютно. Просто я этого боюсь.

– Значит, ты не уверен в своих чувствах, – грустно сказала она.

– Уверен, но все-равно боюсь. Ты не понимаешь меня просто.

– Объясни мне, пожалуйста, – тихо попросила она.

– Например, завтра ты выйдешь замуж, и я потеряю свою любимую Эли, я просто тебя буду ревновать к мужу, семье. И мне некуда будет скрыться, потому что я твой брат.

– Дорогой, успокойся. Почему ты мне все-таки не веришь? Я никогда не выйду замуж. Ни за кого.

– Или я женюсь, – продолжал я, не услышав ее последнюю фразу, – что тогда?

– Ты не женишься. Я просто тебя никому не отдам. Я отдам все, что у меня есть, чтобы не отдать тебя.

– И что, мы так и будем всю жизнь разыгрывать спектакли? – угрюмо спросил я.

– Спектакль буду разыгрывать только я, то есть, продолжать это делать. Это моя участь, милый. Но я тебя никому не отдам. Пусть я разорвусь на две части, но одной из них всегда будешь ты. И ты это увидишь и в этом сам убедишься. И скоро.

– В смысле? – удивился я.

– В прямом. Придет свое время для всего. Не спеши сам и не торопи его. Милый, ты помнишь, как я в первый раз не могла закончить одну фразу, и даже обращалась к Луне за помощью? Посмотри на меня теперь. Я, не уставая, произношу ее вслух, или мысленно, или своими взглядами, движениями. И я просто влюбляюсь в нее.

– Конечно, помню, милая, – улыбнулся я, – а я тогда сказал сразу и вслух.

– Милый, ты – мужчина, а я – женщина. Если этого до сих пор не понял, надо сходить с тобой на пляж, или в бассейн.

Я рассмеялся. – Я не мог этого не понять там, на поляне, в *Милом уголке*. – Сказал я, и Эли потупила глаза.

– Кстати, ты нашел остров? – перевела она разговор на другую тему.

– Дорогая, я чуть живой, какой сегодня остров! Остров не улетит и не уплывет. Я все-равно его нам достану, хоть со дня моря. Только нам двоим. А что будет завтра? – вдруг спросил я.

– Ничего, – задумалась она, – просто выходной. Это на следующей неделе два вечера. И мы опять будем танцевать вдвоем …., – у нее даже закрылись глаза, а в голосе звучало какое-то блаженство. – А вообще я хочу ощутить во рту мое самое любимое блюдо.

– У тебя есть любимое блюдо? – удивился я, – я никогда не замечал. Какое, Эли?

– Твой скользкий и страстный язычок, глупышка! – Она рассмеялась, но даже отвернулась. Наверное, она не хотела, что бы я видел, как она покраснела.

– Дорогая, не знаю какие там у тебя правила, но хоть ночью, завтра мы обязательно едем в *Милый уголок*. От твоих слов у меня просто потекли слюнки. Я просто тебя выкраду и отвезу туда.

– Ура! – повернулась она ко мне. У нее даже разгорелись глаза. – А ты меня усыпишь сегодня?

– Да. С удовольствием. Когда ты засыпаешь, я смотрю на тебя и не хочу уходить.

– Жаль, что я этого не вижу, – сказала она. – А нельзя спать и видеть? – хитро спросила Эли.

– Ты хочешь одни выстрелом убить двух птиц. Не попадешь тогда ни в одну. – Сказал я.

– А нельзя чтобы ты не уходил? Как брат?

– Может, я вообще завтра перееду в твой номер? – спросил я. – А репортеры будут помогать переносить мне вещи?

Она только вздохнула.

– У меня к тебе есть один, жутко важный вопрос. – Вдруг серьезно сказала она. – Но я задам тебе его только на острове.

– Какой?

– И не спрашивай. Твое любопытство будет подталкивать тебя к острову. А там ты его услышишь. Только не знаю, каким будет твоей ответ. – Она задумалась.

Задумался и я. Я понял, что вопрос меня просто убьет наповал, но какой?!

Мы спокойно доедали мороженное и о чем-то думали. Была уже полночь, у меня слипались глаза, но я не хотел уходить.

– Милый, давай ты уложишь меня. – Нежно спросила она.

Я кивнул и сел на другой стул, к ней спиной. Я слышал, как в душе текла вода, а потом мягкие шаги Эли. Наконец, она позвала меня.

Я сел на кровать, наклонился и обнял ее, вернее, ее голову. Второй рукой я дернул за шнурок ночника. Я вдыхал и не мог ею надышаться. Было темно и приятно….

Очнулся, или проснулся я в темной комнате. Ничего не соображая, я посмотрел на часы, но ничего не увидел. Зато почувствовал, что кто-то меня обнимает.

– Боже! – сказал я себе, – не может быть! Я уснул у нее! – Не осознавая, что я делаю, я включил ночник. Было семь утра. Эли лежала рядом, напротив меня, и ласково смотрела еще сонными глазами. Мы почти соприкасались лбами, а глаза были напротив. Видимо свет разбудил ее. Я приподнялся и увидел общую картину. Эли лежала под одеялом, а я лежал на нем же, только сверху, в костюме и даже в туфлях. Одеяло было очень широкое, как и кровать, и места хватало обоим, даже еще и оставалось. И Эли обнимала меня, заглядывая прямо на дно моих глаз.

– Дорогая, – прошептал я виновато, – извини, я не хотел.

– А я хотела, милый, – ласково ответила она. – Это, конечно не *Ласковый уголок*, но что-то похожее. А главное, я уснула и проснулась с тобой. Правда, чудесно? – Она вдруг рассмеялась.

– Изумительно, Эли, но меня не покидает чувство вины.

– Выбрось его, и вставь другое. Скажи мне что-нибудь приятное, а?

– Если я начну говорить все приятное, что связано с тобой, мне придется остаться еще на одну ночь. Я просто тебя очень сильно люблю, Эли.

– Что может быть приятней этих вечных и банальных трех слов, – сказала она, и придвинулась ко мне, обнимая меня еще крепче. – Как бы я хотела, что бы так повторялись все ночи подряд.

– Тогда я тебе надоем. В этом и есть прекрасный фокус случайностей.

– Может, ты хочешь лечь под одеяло? – спросила она, выпустив меня из своих объятий.

– Ты меня хочешь добить, прямо с утра? Такое нам позволено только в *Милом уголке*. – Нарочито строго сказал я.

– Ты молодец, милый. Ты делаешь то, что я тебя попросила, сдерживаешь меня. Иногда я совсем схожу с ума и могу наделать много глупостей.

– Я тоже, милая. Ты не одна. Но вдвоем, нам просто легче сдержаться.

Мы пролежали еще полчаса, пока Эли опять не уснула. Не знаю, как мне удалось встать, не разбудив ее, но я выключил ночник и вышел из ее номера.

Придя к себе, я разделся и лег под одеяло. Уснуть было трудно. – Что она наделала, моя сестра?! – вдруг подумал я. – Прошла всего неделя, а мир перевернулся с головы на ноги. До нее, у меня все шло тихо и гладко. Сейчас же, каждый день случалось что-то новое, и такое необычное, что все это можно было бы принять только за сон. – Что же мне делать? – решал я, как будто это можно было бы решить сейчас, в секунды, – прыгнуть со скалы в изумрудный океан, или забраться выше в свою темную пещеру? Прыгнув, я мог запросто разбиться или покалечиться, а в пещере я бы умер своей смертью, но в полной темноте и одиночестве. Какое-то время я бы мог простоять на скале, делая свой выбор, но не вечно. Наконец я заснул.