Завораживающее перемещение по спирали к центру плазмы сопровождалось тихим шипением, легким всплеском и свистом. Ветер стих, и темные силуэты деревьев замерли, словно застывшие на посту великаны. Луна ярко освещала аллею. Взглянув на небо, он увидел миллиарды ярких звезд, блестящих крохотными искорками в неизмеримой черноте бесконечности. Он опустил взгляд, и озеро вновь приковало внимание – растворяя в огромном огненном глазу, словно змея, гипнотизируя жертву, парализуя волю, прежде чем…

Поддавшись импульсу, Джек перелез через ограждение. Несколько камней с шипением сорвались в пропасть. Ноги скользили по обугленной земле, пришлось крепко схватиться за поручни, чтобы не сорваться вниз. Его привлекло движение на горящем склоне далеко внизу: тень молниеносно поднималась вверх, прямо к нему. Рискуя свалиться, он склонился еще ниже, стараясь разглядеть размытое очертания, тут же ощутив горячее зловоние, исходящее от плазмы, задохнувшись на миг от разъедающего легкие смрада.

Грубый и резкий толчок в спину, лишил опоры. Пытаясь сохранить равновесия, Джек взмахнул руками, стараясь ухватиться за спасительную перекладину ограждения. Но пальцы прошли в дюйме от железной стойки. С ужасом осознал, что начинает заваливаться назад, теряя ногами опору.

Страх парализовал, сдавил горло мертвой хваткой, и готовый сорваться крик превратился в тихий хрип. Жар обжог. Гарь мешала сделать даже вздох. Протестующие легкие пронзило острой болью. Он молниеносно падал в пропасть, беспомощно размахивая руками, как выпавший из гнезда птенец, цепляясь за острые выступы и камни, мелькавшие перед глазами, и каждый раз мокрые от крови изрезанные ладони соскальзывали. Джек камнем летел вниз, как подбитая индейской стрелой птица…

В последнем рывке удалось зацепиться за большой выступ из пемзы, и он повис в нескольких ярдах от горящей бездны. Мелкие камешки сыпались из-под ног, которыми он пытался найти опору, и «Озеро» с шипением и жадностью поглощало их, как обезумевший от голода зверь добычу, нежданно свалившуюся с неба. Не насытившись, оно снова распахнуло кровавую пасть в ожидании очередного куска плоти.

Не дождешься! Из последних сил Джек подтянулся на руках, ухватившись за выступ выше. Кровь сочилась из многочисленных порезов, делая ладони скользкими. От боли он не чувствовал их, будто они перекрученные в мясорубке культи. Раз за разом, очень медленно, он поднимался выше, задыхаясь от исходящего снизу смрада. Камни выскальзывали из-под рук, падая на лицо. Глаза резало от земляной пыли и пепла. Он почти ничего не видел.

Зато слышал: радостный вздох «Озера», проглатывающую очередную порцию еды и тут же маниакально требующую еще. Ему чудилось, что магма ускорила движение, и теперь спираль плазмы превращается в воронку, в водоворот, засасывающий все, что находится поблизости. Гул усилился, сливаясь в сплошную какофонию. От этого звука кровь стыла в жилах.

Джек попытался закричать, позвать на помощь. Но из горла вырвался тихий стон. Грудь сжало раскаленным воздухом, и он испугался, что от нехватки кислорода потеряет сознание. Раздирая кожу на пальцах, он ухватился за очередной валун и подтянулся.

Но неожиданно ослеп, будто на глаза накинули черную вуаль. Призрачная тень, быстро поднимающаяся по склону, настигла, накрыв, словно гигантское цунами. Окутало нестерпимым холодом, и после жара «Озера», контрастность оказалась настолько велика, тут же превратив тело в бесчувственный камень. Он будто заглянул в глаза Горгоне и застыл, лишившись всех органов чувств.

Джек силился распахнуть глаза, словно это бы помогло. Но пришло еще одно ощущение… непроницаемая тишина: даже звук собственного сердца растворился в тягучей массе. Будто ты оказался в вакууме: исчез шум кратера, звук свистящего судорожного дыхания, ты стал бестелесным существом, парившем где-то в глубинах космоса, куда не мог проникнуть ни шорох, ни луч света, ни шепот. Джек замер, не ощущая опоры, своего тела, не чувствуя рук. Может, такое и испытывает человек, когда умирает. Может, я уже мертв? И только сознание не хочет признавать очевидное?

Руки безнадежно соскальзывали, и если он сейчас не поднимется выше, то неминуемо упадет. Но Джек не видел, за что цепляться. Он вообще ничего не видел. Он даже не понимал, что все еще продолжает судорожно хвататься за острые края, балансируя над горящей пастью.

Казалось, все вокруг мертво. От жуткого холода свело тело, и судорога пробежала по мышцам раскаленной рекой. Чувство нереальности неправдоподобности происходящего захлестнуло с новой силой: ты должен встряхнуться, прийти в себя! Ты не должен безропотно сдаваться!

Черную завесу разорвали две крохотные горящие точки – огоньки, которые медленно приближались. Они набухали, росли, пока не слились в одно яркое золотое пятно, ослепившее, полоснувшее по глазам адской болью. Казалось, глазные яблоки сейчас взорвутся. Джек застонал, закрывая веки, но даже сквозь них ощущал яркий, приносящий мучения свет.

Тень исчезла, так же молниеносно, как и появилась, а вместе с ней холодный свет и давящая тишина. Джек вздрогнул от нахлынувшего жара «Озера». Валун под руками опасно накренился, медленно проседая и соскальзывая в пропасть. Перед глазами до сих пор плясало яркое пятно, дезориентируя, не позволяя понять, что делать дальше. Он потряс головой, судорожно дотягиваясь до следующего камня, который вслед за первым также оседал под тяжестью его тела. До края обрыва оставалось совсем чуть-чуть. Он уже видел спасательную перекладину: выше, еще выше. Он протянул к ней руку, но не удержался. Израненные ладони соскользнули, и Джек камнем сорвался вниз.

В предвкушении добычи «Озеро» злорадно зашипело, выбросив мощную струю огня, обжигая ноги. В последней попытке спастись, он отчаянно хватался за пролетающие мимо выступы, разрезая кожу, ломая кости. Тщетно: камни, обагренные кровью, тут же срывались под весом тела. Он слышал, как они с хлюпающим тошнотворным звуком погружаются в плазму.

Бездна приближается. Джек чувствует, как одежда и волосы вспыхивают, а огонь начинает пожирать плоть. Адская боль лишает рассудка, последней здравой мысли, лишь инстинкт самосохранения заставляет с животным остервенением бороться за уже проигранную жизнь. Огромная жадная пасть огня раскрыта и готова принять его. Последнее, что он слышит – детский счастливый смех откуда-то сверху. С каждой минутой смех удалялся все дальше и дальше…

***

Джек закричал, тут же просыпаясь. Господи! Сердце колотилось с такой силой, что казалось еще немного и грудь взорвется, не выдержав колоссального давления. Он вытер вспотевшее лицо, взъерошил прилипшую ко лбу челку и глянул на часы. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как он уснул, казалось же, что минуло, как минимум, часов пять.

Джек прошел в ванную. Из зеркала на него глядело белое лицо незнакомца, с темными кругами под глазами и испуганным бегающим взглядом. Из уха опять пошла кровь. Он вытер ее вафельным полотенцем и зашвырнул в корзину для грязного белья. Спать больше не хотелось, и оставаться в душной комнате он не мог.

Надев джинсы и гавайскую рубашку, он осторожно, чтобы не разбудить мать, спустился со второго этажа. Джек судорожно сглотнул: Керол спала не в своей комнате, а на диване в гостиной. Возле нее на полу неизменная книга и полная пепельница окурком.

– Дежа-вю, твою мать, – прошептал он, открывая парадную дверь.

Спасительная прохлада немного охладила жар, принеся облегчение. Он побрел по пустынному ночному городу в сторону аллеи к «Озеру». Набежавшие тучи скрыли луну, и тусклый свет уличных фонарей едва освещал узкий тротуар.

Гулкий звук шагов стал единственным звуком, раздавшимся посреди ночи, но чем ближе кратер, тем отчетливее слышался другой, более живой и настойчивый: рев многотонного чудовища, заключенного в каменную клетку. «Озеро» встречало тяжелым, но радостным стоном, яростным шипеньем распахнутого коварного объятья, сулившего забытье и удовлетворение.

Находясь все еще во власти кошмарного сна, Джек настороженно подходил к краю кратера. С каждым последующим шагом сердце теряло ритм, начиная биться все быстрее, а жажда становилась невыносимой. Легкая полупрозрачная дымка окутывала свод, словно ночной колпак лысую голову старика. Голубое металлическое сияние нависало пульсирующей живой массой. По мере приближения туман отступал, и Джек уже мог разглядеть массивное ограждение. Преследуемый недавно пережитым видением, он нерешительно остановился, не дойдя до него несколько шагов.

«Озеро» шептало, молило подойти ближе. Джек сделал еще один шаг. Взметнувшийся вверх столб огня осветил тоненькую фигурку, стоящую у самого обрыва. Туман сделал ее очертания расплывчатыми и нереальными. Джек закрыл глаза, молясь про себя и будучи уверенным, что когда откроет их, то никого не увидит: хватит на него сегодня видений! Он глубоко вздохнул, медленно открывая глаза.

Фигура осталась на месте. Она не шевелилась, и казалось застывшей, как кусок пемзы, спаянный огнем над обрывом. Сердце билось в грудной клетке, словно обреченное. Джек был уверен, громкие удары можно услышать даже на другом конце кратера.

– Только призраков наяву мне и не хватало, – прошептал он, с силой ущипнув себя за руку. – Дерьмо… чертовски больно. Все эти сны, видения, кошмары, все это происходит только в моей голове, и никто больше ничего не видит, – прошептал он, подумав о Сэме, индейце и Поле. – А значит, это лишь иллюзия и ничего такого не существует.

– Сэм, – тихо позвал Джек вопреки своим же доводам. В голосе столько боли, тоски и надежды, что поражает, как душа выдерживает, не теряя себя, не сгорая, как сгорит брошенный вниз камень или упавшее в эту бездонную пропасть тело.

Фигура не исчезла, лишь слегка пошевелилась. Джек вытер слезы, стирая с глаз пелену, и нерешительно сделал шаг вперед. С каждым последующим шагом призрак начинал приобретать все более четкие очертания хрупкой девичьей фигурки.

Длинные темные волосы колыхались от горячего дыхания «Озера», волнистым каскадом спадая по плечам. Девушка была одета в джинсы и легкую светлую куртку. Джек не видел лица. Она не повернулась даже тогда, когда под его ногами предательски хрустнула ветка.

Страх растаял. Удивление, пришедшее вслед, застало врасплох. Как кто-то посмел прийти к его излюбленному месту, куда под покровом ночи мог сбежать лишь он, в его убежище? Он ляпнул первую, пришедшую на ум, фразу, причем далеко не дружелюбным тоном.

– В это время суток возле «Озера» находиться небезопасно, особенно девушке. Даже если она фея, не значит, что с ней ничего не может случиться.

Незнакомка молчала, никак не отреагировав на него. Даже не повернулась, давая понять, что услышала или была напугана неожиданным появлением. Казалось, она вообще не удивлена, встретив кого-то около трех часов ночи в этом, даже днем безлюдном месте. Будто знала, что он придет, или ждала его. А может просто не обращала внимания на увольня, задающего дурацкие вопросы. Джек уже думал она не ответит, когда услышал тихий голос:

– К большому огорчению я не фея.

Голос оказался настолько нежным и мелодичным, словно звучала флейта под пальцами необыкновенно талантливого музыканта.

– Отчего же: к большому огорчению?

– Тогда бы я могла многое изменить…

– Может это и правильно… что мы не можем менять то, что хотим. А возможно, вы не желаете меня напугать? Не каждый день, знаете ли, встретишься со сверхъестественным. Но это место… оно и в самом деле сверхъестественно, и ночь… можно поверить во что угодно, – Джек ждал ответа, но девушка молчала.

– Не стоит приходить сюда одной. Это даже не смелость, а безрассудство… даже если вы действительно фея.

Отчего-то безумно хотелось посмотреть на незнакомку, которая заинтриговала таинственностью. Что-то мистическое было в ситуации – туман, отблески металлического сияния кратера, ночь, тишина и застывшая хрупкая фигурка. Джек осторожно, боясь напугать ее, подошел и встал рядом. Волосы скрывали лицо, обращенное к шипящей магме, и он уловил лишь нежный аромат лилии. Он хорошо знал этот запах. Отец всегда дарил матери огромные букеты этих нежных цветов. На миг, его будто бы отбросило на много лет назад. Джек прикрыл глаза, возвращаясь в настоящее.

Девушка держалась за перекладину ограждения и не сменила позы, даже ощутив его присутствие рядом. Он разглядел лишь серебряный перстень с темным камнем на среднем пальце левой руки.

– Никогда не случится то, чего не должно произойти, – сказала она. Джек не знал, что на это ответить, посмотрев в сторону взмывшего вверх огня пламени.

– Значит, вы верите в судьбу? Невесело, если учесть мою перспективу в дальнейшем.

– Нет… всего лишь в закономерность.

– Это… интересно.

– Это печально.

– Вы находите? Отчего такой пессимизм. Вы ведь не из тех, кто говорит, что стакан наполовину пуст?

– Вы правы. Я не из тех, кто обсуждает очевидное.

Джек удивленно глянул на нее. По завиткам волос пробегали огненные блики, отражающиеся от выпущенной в небо стрелы магмы.

– Вы одна из приехавших сегодня туристов?

– Можно сказать и так.

– Наш разговор более чем странный?

Девушка лишь пожала плечами.

– Простите, а вам и, правда, не страшно находиться здесь совсем одной в незнакомом месте, в чужом городе? – Джек услышал тихий вздох. – В любом месте найдется подонок, который э… может повести себя не по-джентельменски.

– Нет, не страшно, – и помолчав, добавила. – Всегда найдется альтернатива.

– Э…?

– Я много читала о феномене «Красного» или «Огненного», как его еще называют, «Озера» в центре города. В такое невозможно поверить, не увидев своими глазами. Фотографии и рисунки не передают всего великолепия. Оно действительно прекрасно! Кратер завораживает. Чем дольше любуешься смертоносным великолепием, тем сильнее тянешься к нему и тем более осознаешь мощь и многообразие чудес, на которые способна природа. По сравнению с ним я крохотная песчинка на дне океана, не способная до конца осознать и понять те таинства и значения, что происходят рядом.

– Удивительно…

– Хочется бесконечно долго смотреть на живое движение магмы, вечное, как сама жизнь, забыв обо всем. Словно погрузиться в транс, и не хотеть просыпаться.

Джека поразили ее слова, в которых проскальзывала грусть и тоска, но ведь и он тоже так думает, находясь здесь в полном одиночестве, в темноте ночи, сбежав от всех. Растаять и раствориться в горячем дыхании, слиться с огнем, существовать нераздельно, наблюдая, как протекает, бежит время, словно горная река. Наблюдать, быть не здесь, не в этом мире, не сейчас.

Девушка казалась такой необычной, такой загадочной. Ему так хотелось взглянуть на нее и он сделал еще один шаг, теперь находясь от нее на расстоянии вытянутой руки, но она и сейчас не повернулась.

– Это одно из лучших мест в мире, – сказал Джек. – В нашем городе, есть и другие прекрасные и необычные места. Когда вы их увидите, то, поймете – таких красот больше не найти. Вот хотя бы плато Семи Камней – каменные валуны, расположенные по кругу, напоминают застывшие человеческие фигуры в длинных балахонах, которые преклонили колени. Им тысячи лет! Неразгаданная тайна времени, как Стоунхендж, Мачу-Пикчу или Пуно-пункто и сотни других.