Вторая глава
Имя матери

ШТОРМОВИК, ШТОРМОВИЧКА – человек, обычно женщина, который может управлять ветром и погодой с помощью своего голоса. Гильдия штормовиков была основана в 1221 году и упразднена в 1693 году королевой Мод II после потери острова Якорный, принадлежавшего Аэдину. Это произошло во время войны Непогрешимых Святых – морского конфликта, в котором штормовики отказались участвовать. Приговоренные к кабальному труду за измену Короне, все члены гильдии были официально приняты на службу в Королевский флот Ее Величества, хотя многие из них впоследствии стали жертвами злодейств. См. также ПОГОДНАЯ ВЕДЬМА, ПОГОДНЫЙ МАГ, ВЕТРЯНАЯ ВЕДЬМА.

Из словаря «Алфавитика: Новейший словник Аэдина»

МЭРИ

Под бурные протесты Чарльза нас швырнули в самое чрево баржи^[1]. Я сильно ударилась и теперь валялась, разглядывая чьи-то ботинки, штаны и лодочные скамьи. Вскоре Чарльз присоединился ко мне.

Ему удалось уцепиться за какую-то балку, прежде чем он споткнулся о мои ноги. Я откатилась в сторону и попыталась связанными руками убрать волосы с лица и расправить юбки. Мужчины на скамьях – двое из них держали по длинному веслу – молча наблюдали за происходящим.

Я подтянула ноги и вжалась спиной в кучу ящиков. Огромный, как бык, мужчина легонько толкнул Чарльза в грудь, и тот с размаху впечатался в переборку. Великан схватил моего спутника за горло и стал поднимать вверх, пока носы промокших сапог с пряжками не начали бешено стучать о палубу.

– Чарльз Грант, – прорычал мужчина. Судя по его молочно-белой коже, склонной к солнечным ожогам, это был типичный выходец с юга Аэдина. Они краснели при малейшем изменении погоды или настроения, особенно в гневе. И мужчина становился очень, очень красным прямо на глазах. – Ты заплатишь втрое больше и вдвое – за девку, кем бы она ни была.

Речное судно начало двигаться, подгоняемое бессловесными гребцами. Дерево стонало, скрипели весла в уключинах, и кто-то на палубе начал отсчитывать ритм, перекрикивая вой бури. Качка немного улеглась.

– Неважно, что там с девкой, – пробурчал кто-то другой. – Важно, чтобы он смог заплатить.

Неподалеку стоял мужчина более скромных габаритов, черноволосый, с красным носом, похожим на морковь. В руке он держал трубку, а плащ прикрывал нож и два кремневых пистолета на поясе. Пара масляных фонарей, свисавших с потолка, освещала его мерцающим оранжевым светом. Мерное раскачивание фонарей, четкий ритм весел, громкое дыхание и редкие вспышки молний действовали гипнотически.

Я вжалась поглубже в ящики. Я боялась, и вполне обоснованно, но страх давно стал частью меня. А именно с того дня, как я покинула Пустошь, опозоренная и одинокая. Сердце колотилось, пока я рассматривала мужчин и проклинала себя за то, что не пошла по тропинке вдоль реки. Как только судно причалит, я сбегу.

Громила ослабил хватку и опустил Чарльза на пол. Молодой человек наконец смог прохрипеть:

– Я смогу. Смогу заплатить, Каспиан. У меня есть заначка в Лестеровой Пустоши…

Каспиан, который оказался тем самым мужчиной поменьше, поднял брови и задумчиво почесал трубкой подбородок.

– Ты про заначку в святилище пилигримов? В том, которое названо в честь Леонардуса Благочестивого?

Лицо Чарльза исказилось от ужаса.

Плохой знак. Я незаметно натянула веревки на запястьях. Они оставались такими же тугими, как и тогда, когда солдаты тащили меня к виселице. Что бы ни использовал Грант, избавляясь от собственных пут, мне он не помог. Выронил нож в давке? Возможно…

Я постаралась успокоить сбившееся дыхание, запихнув подальше тревожные мысли.

– Ну, – вздохнул Каспиан, – это прискорбно. Твой тайник нашли и конфисковали в пользу Короны для финансирования военных нужд. Официально и публично. Только не говори, что это все, что у тебя есть.

Чарльз посмотрел на меня, затем на Каспиана и перевел взгляд на мужчину, чья рука все еще сжимала его горло, словно ошейник.

– Конечно нет! – Чарльз блефовал, и это было видно. – Всегда есть еще.

– В твоем распоряжении? – поинтересовался Каспиан.

Он подошел ближе, его свободная рука легла на кривой нож, который висел на поясе и всем своим видом призывал кромсать и потрошить. Явно дорогой, как и длинный сюртук Каспиана, украшенный серебряными пуговицами. Кем бы ни был этот мужчина, деньги у него водились.

– Нет времени ждать, пока ты украдешь. Стволы Королевы, знаешь ли, охотятся на таких, как ты, и отстреливают, словно бешеных псов.

Стволы Королевы. Я-то точно знала, что Стволы Королевы прямо сейчас охотятся на преступников в Лестеровой Пустоши, именно они арестовали меня там две недели назад. Выходит, Каспиан намекает, что Чарльз тоже преступник вроде меня. А не просто азартный игрок, которому не повезло. Настоящий разбойник.

Я опять попыталась ослабить веревки и покрутить запястьями, но не вышло.

Дожидаясь ответа, Каспиан медленно затянулся и выдохнул струйку дыма. Чарльз же смотрел на него молча: то ли не мог ответить, то ли не хотел.

– Если у тебя нет денег, – продолжил Каспиан, – я перережу тебе глотку прямо сейчас, а завтра утром снесу твою голову в форт. За тебя положена награда, так что смогу возместить расходы. Рябой, ты пилу захватил?

– Только топор, – ответил громила. – Трудновато будет работать. Простите, хозяин.

Каспиан нахмурился, но кивнул:

– Ладно, сходи и принеси.

– Клянусь кровью Святого, я могу заплатить! – закричал Чарльз, перекрывая шум весел, шорох мокрого снега на крыше и стук моего сердца. Его обезумевший взгляд остановился на Каспиане, и мой страх усилился.

Чарльз не смотрел на меня. Но я узнала этот наклон подбородка, эти напряженные плечи. Точно так же выглядел мой отец, когда его новая жена запихивала меня в повозку с одной только сумкой и той одеждой, что была на мне.

Я оказалась права. К несчастью.

– Женщина – вот моя плата, – сказал Чарльз. – Хватит, чтобы покрыть все мои долги.

Рябой и Каспиан повернулись в мою сторону, даже кто-то из гребцов покосился.

Я же могла только таращиться на Чарльза. Его неожиданное предательство пронзило меня, словно нож. Хоть я и знала этого человека всего пару часов, но мы же оба смотрели в лицо смерти. Я спасла ему жизнь. Он спас меня. А теперь…

– Эта? – спросил Каспиан. – Парень, она даже не красотка.

Судя по тому, как громила Рябой пялился на меня, он был не согласен. Мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Она – штормовичка. – Чарльз, похоже, решил окончательно погубить меня. – И к тому же сильная. Эту бурю вызвала она.

Каспиан внимательно разглядывал меня. Он двинулся вперед, задумчиво наклонив голову, его трубка едва тлела.

– Штормовичка. Это правда, женщина?

Я сделала глубокий вдох, мечтая, чтобы время остановилось и я успела привести в порядок мысли. Но все, о чем я могла думать, – это покрытые шрамами запястья моей матери и предостерегающий взгляд ее голубых глаз.

«Шесть лет в цепях, солнышко, – раздался голос мамы в голове. – Прикованная к переборке. Или к мачте. Я пела, и флот шел в бой. Я пела, и добрые люди отправлялись на дно морское. Бывает судьба хуже смерти, Мэри».

Теперь меня постигла та же участь: запястья до крови ободраны грубой веревкой, я стою, окруженная чужаками, на судне, в свете качающихся фонарей. Что, если она была права? Меня будут передавать из экипажа в экипаж, каждый следующий хуже предыдущего. И раз война в Зимнем море еще не кончена, я запросто могу оказаться в руках мерейцев или даже обитателей Мыса. Меня станут использовать против моих же земляков, может, против матери, если она все еще жива и плавает где-то там.

Но бывает ли участь хуже смерти? Сегодня я посмотрела смерти в глаза, ощутила петлю на шее, и было бы невыносимо снова встретиться с ней лицом к лицу. Не сегодня. Жажда жизни все еще горела во мне, теплая искра, готовая вспыхнуть.

Как штормовичка, я была ценной добычей. Я буду страдать, но останусь живой. И пока это так, у меня есть шанс сбежать. Не знаю, как и куда, но это можно решить потом.

Я встретилась взглядом с Каспианом и подумала о своей матери, о том, какой сильной она была, вспомнила ее волевой подбородок. И вместо родового имени отца произнесла ее имя, какая бы судьба в нем ни таилась.

– Да, – ответила я. – Меня зовут Мэри Ферт, и я штормовичка.

Третья глава
Четвертый мужчина

ВИДЯЩИЙ – маг, обладающий извращенной способностью вызывать видения и проникать в Иное, задерживаться на границе между мирами, где может наблюдать прошлое, настоящее и грядущее. Также способен видеть и отслеживать души всех прочих магов. См. также ПРОВИДЕЦ, СТУПАЮЩИЙ ПО КРАЮ, МЕРЕЙСКИЙ ПРИЗЫВАТЕЛЬ.

Из словаря «Алфавитика: Новейший словник Аэдина»

СЭМЮЭЛЬ

– Это подлость, и я не стану в этом участвовать!

Я уставился в окно в задней части большой каюты. За покрытыми инеем решетчатыми стеклами виднелось скопление узких домов, магазинов и складов Уоллума. Покосившиеся здания походили на пьяниц, опирающихся друг на друга. Между ними сновали портовые рабочие, лоточники и горожане. С неба валил снег, несмотря на то что было слишком рано для этого уголка на побережье Зимнего моря. Его вызвала женщина, которую я защищал.

– Мы не можем взять на борт штормовичку. Не против ее воли. Следует дождаться официального контракта от Короны.

– С нами контракт никто заключать не будет, мистер Россер.

Капитан Слейдер отложил пистолет, который полировал, и взялся за следующий, парный. Отставной капитан Военно-морского флота был таким же проницательным, каким его и считали, смотрел на мир с прищуром, а еще обладал повадками старого кота.

Он взял отвертку, свинтил замок с пистолета, а само оружие передал мисс Хелене Фишер, старшему помощнику капитана и моему заклятому врагу.

– Мы – каперы, так что едва ли у нас приоритет при заключении контрактов.

– Не стану я в этом участвовать, – повторил я.

Фишер тихо фыркнула. Она приподняла бровь, тонкую и черную на фоне ее светло-коричневой кожи, и намотала лоскут сукна на конец шомпола^[2]. В ней, как и в Слейдере, чувствовалось что-то кошачье, а еще у нее были проницательные карие глаза и тонкие изящные пальцы.

Закончив с шомполом, она продолжила:

– Нет никаких шансов схватить Лирра без штормовички. Вы же сами понимаете, как все устроено.

Я постарался сохранить невозмутимый вид, но знал, что Фишер права. У Сильвануса Лирра, пирата, военачальника и объекта нашей охоты, на борту был погодный маг. Мы же без мага сильно рисковали: Зимнее море могло разнести наш корабль во время погони или же маг Лирра мог потопить нас колдовским ветром. У Лирра было много преимуществ, но все же шанс у нас оставался.

Капитан Слейдер протирал тряпкой замок пистолета.

– Мисс Фишер права. Да, аукцион – дело сомнительное. Но этот Чарльз Грант показался мне вполне порядочным человеком. Думаю, что с женщиной хорошо обращались.

Я возмущенно уставился на него.

– Хорошо обращались? Вы знаете, как они находят штормовиков, сэр, и что с ними делают, если они недостаточно сильны.

– Нам нужна эта ведьма. – Фишер смочила сукно, протолкнула шомпол в ствол пистолета и добавила крайне выразительно: – Если наши методы так неприятны, возможно, вам стоит вернуться на Королевский флот, лейтенант.

Слейдер смазывал механизм замка пчелиным воском, явно ожидая моей реакции. Наступила тишина. Наверняка они думали, что я взорвусь, так что я сделал глубокий вдох и подавил злость, сосредоточившись на шорохе снега за окном да чистке пистолетов. В нос ударила отвратительная смесь запахов старого оружия, жира и воска.

Разочарованная тем, что ей не удалось меня спровоцировать, Фишер размотала грязное сукно и принялась наматывать новую тряпицу, чтобы насухо протереть ствол.

– Если аукцион – наш единственный вариант, хорошо, – неохотно сдался я.

– Славно. – Слейдер взглянул на смазанный замок и отложил его в сторону. – Пока вы свободны, мисс Фишер. Мистер Россер, останьтесь.

Фишер как будто хотела возразить, но лишь молча передала пистолет и шомпол Слейдеру и, элегантно взмахнув бордовым подолом своего платья, вышла из каюты.

Когда дверь закрылась, капитан окинул меня взглядом снизу вверх, начиная с пряжек поношенных черных ботинок и заканчивая растрепанными волосами.

– Я говорил это раньше, но скажу еще раз, мистер Россер. Ваше прошлое никогда не покинет вас, как и не оставят в покое люди, подобные мисс Фишер. Вы должны примириться с обстоятельствами, иначе потеряете место на этом судне. Как уже случилось на предыдущем.

Я снова заставил себя посмотреть в окно и кивнул.

– Что касается штормовички, – продолжил Слейдер, принявшись за сборку кремневого замка, – я разделяю ваши принципы. Знаю, что вы жаждете искупить свою вину перед миром, и уничтожение Лирра, конечно, отличная возможность сделать это. Но чтобы преуспеть, нам нужен погодный маг. В любом случае в нашем экипаже ей будет намного комфортнее, чем в других. Или вы предпочтете, чтобы она попала на службу к пиратам? Святой мне свидетель, на флоте есть куда менее щепетильные капитаны, чем мы. У вас есть три тысячи солемов для аукциона, используйте их разумно.

Гнев сменился покорностью. Так был устроен мир, такова правда жизни на Зимнем море. Когда-нибудь я снова возвышусь. Когда-нибудь верну свое честное имя и предстану перед семьей без стыда. Но пока я должен выполнять поручения Слейдера.

– Будет сделано, сэр.

* * *

Когда я спускался по сходням, Фишер уже ждала меня на заснеженном причале, засунув руки в карманы плаща, а ее треуголку припорошил снег. Она бросила на меня испытующий взгляд и поспешила вперед, прежде чем я ступил на причал.

Я, в свою очередь, даже не старался догнать ее. Вместо этого поднял воротник, застегнул верхнюю пуговицу и напоследок посмотрел на «Оленя». Это было солидное судно: сорок два орудия за выкрашенными в белый цвет люками, три мачты, и каждый парус аккуратно свернут. Бывший военный корабль пятого класса из аэдинского флота, его списали и продали Слейдеру около двадцати лет назад после того, как судно в одиночку потопило три мерейских шлюпа. «Олень» тогда едва уцелел и стоил не больше, чем гистинг, обитавший в его носовой фигуре.

Во время ремонта Слейдер убрал отличительные признаки военных кораблей Аэдина, в том числе и декоративную окраску, которая когда-то украшала его квартердек^[3], – синюю, красную или белую, в зависимости от флота, с цитатами Святого, написанными неразборчивыми золочеными буквами. От старого «Оленя» остались только черный корпус, белые люки и носовая фигура.

Под бушпритом^[4], откинув голову назад в беззвучном крике, красовался олень, в честь которого и был назван корабль. Его шерсть была окрашена в приглушенный красно-коричневый цвет, а белые рога закрывали нос корабля. Бесценную гистовую древесину, из которой вырезали фигуру, дополняли другие, более простые материалы.

– Как вы, мистер Россер? – спросила меня Хелена.

Я посмотрел в сторону корабля и прибавил шаг, чтобы догнать ее.

– Не делайте вид, будто вам не все равно.

– И вы еще удивляетесь, почему мы так и не стали друзьями, – прошипела она, спрыгнув на причал, причем оба ее каблука стукнулись о землю одновременно. – Правда же, Сэм?

– Никогда не задумывался об этом.

– Ни разу?

– Ни разу.

Мы оставили «Оленя» позади, пробираясь через штабеля товаров к главной улице. Из таверн доносились запахи готовой еды и горячего глинтвейна, местные жители толпились под закопченными балками вперемешку с моряками и путешественниками. Из окон лилась музыка – лютни, барабаны и дудки, а я вышагивал вслед за Фишер сквозь слишком раннюю зиму.

Холод пробирал до костей. Я засунул руки в карманы, и пальцы нащупали очень старую овальную монету. Я провел пальцем по ее истертой поверхности и сразу успокоился. Тихий гул, постоянно звучащий в глубине моего сознания, затих.

Нас ждали в большом трактире, расположенном на некотором расстоянии от причала. «Колокол и курган» считался одним из лучших заведений в Уоллуме, его стены не выглядели обшарпанными, их даже покрасили в приятный цвет морской пены. Светлые ставни, на которых изображались сценки из жизни порта: причалившие корабли, торговцы, рыбаки, влюбленные, встречающие и провожающие друг друга, закрывали каждое окно.

Жена трактирщика открыла дверь и, заправив седые волосы под аккуратный чепец, жестом пригласила нас на второй этаж. Поднявшись по лестнице, мы с Фишер оказались перед открытой дверью, за которой находилась комната с пылающим очагом, столом на шесть персон и двумя окнами, выходящими на гавань.