Одиннадцатая глава
Пират и джентльмен

СЭМЮЭЛЬ

«Гарпия» Джеймса Димери оказалась скромным судном, непритязательным и чистым. Она раскачивалась у причала, паруса на двух мачтах были аккуратно убраны. На Зимнее море опускался вечер, и на палубе виднелось всего несколько человек. Струйки дыма от двух печей поднимались в небо. Перемычки и поручни были выкрашены в бледно-голубой, на корме серебряной краской было выведено название, а на носу красовалась поразительно реалистичная фигура гарпии: хищница с недобрым прищуром, обнаженной женской грудью и расправленными крыльями.

Между мной и кораблем громыхали повозки, сновали грузчики, а торговцы рыбой, по мере того как на город опускалась ночь, все больше снижали цены.

Я сидел на стуле у кофейни на набережной, согревая пальцы уже второй чашкой, когда появился Димери. Он вынырнул из толпы и направился к трапу «Гарпии». Я сел чуть ровнее. Мужчина остановился у поручня, перекинулся парой слов с кем-то из своей команды, а потом посмотрел прямо на меня.

Я поднял руку в знак приветствия и сказал себе, что гул в голове – только от переизбытка кофе. Как я и надеялся, капитан подошел. Он расстегнул плащ и, распахнув его, продемонстрировал два сверкающих пистолета.

Я слегка поменял позу, чтобы моя сабля оказалась на виду. Мы показали друг другу, кто чем вооружен, – как это принято у пиратов и джентльменов.

Димери сел, положил ногу на ногу и одарил меня полуулыбкой.

– Уже заплатили десятину, мистер Россер?

– Конечно, – кивнул я и указал на свою чашку. – Желаете выпить?

– Только не в окружении протухшей рыбы. – Димери недовольно скривил губы и оглядел уличную суету – мешанину из грузчиков и горожан, телег и повозок, моряков и резвящихся детей. – Но благодарю за предложение. Могу ли я узнать, почему вы наблюдаете за моим кораблем весь последний час?

– Я надеялся побеседовать с вами, но побоялся, что ваша команда даже слушать меня не станет.

Димери задумчиво кивнул:

– Верное предположение. У меня и моих людей мало оснований для радости, когда вы и ваши матросы появляются у наших люков. Так в чем же дело, лейтенант?

– Мой капитан хочет знать, что вы делаете на Десятине.

Димери посмотрел мне прямо в глаза, изогнув брови:

– А вы не церемонитесь, верно?

– Мне холодно, давно пора отлить, и нет желания тратить весь вечер на то, чтобы выпытывать правду.

В глазах Димери промелькнуло одобрение.

– Что ж, ценю тех, кто не тратит мое время попусту. Я здесь по той же причине, что и вы.

Я взглянул на него с прищуром:

– И?..

– Лирр отплыл на юго-запад из Уоллума неделю назад. – Димери понизил голос, и теперь на лице не было ни тени улыбки. – Он гнался за Джоном Рэндальфом сквозь шторм. Хорошо известно, что Десятина – первый порт захода Рэндальфа. Поэтому всем, кто ищет Лирра, лучше плыть тем же путем. И ждать появления парусов на горизонте. Или слухов.

Паруса на горизонте. И снова в голове всплыл образ Мэри.

– Так вы ждете Лирра? – уточнил я.

Димери пожал плечами:

– У нас есть нерешенные дела, но он не желает встречаться со мной, поэтому я здесь.

У Джеймса Димери были личные дела с Сильванусом Лирром? Я плотнее закутался в плащ и удивленно спросил:

– Какие дела?

Пират подчеркнуто спокойно смотрел на меня. Во взгляде не чувствовалось враждебности, но было ясно, что он не собирается ничего объяснять.

– Рэндальф запаздывает, – заметил он вместо ответа.

Допив кофе, я отставил кружку. В голове крутились возможные варианты отношений между Лирром и Димери. Старые счеты и обиды? Общее пиратское прошлое? Что бы там ни было, это могло серьезно осложнить выполнение нашего контракта.

– Может, новая штормовичка еще не освоилась в море?

Димери неопределенно хмыкнул, но в его взгляде чувствовалась настороженность.

– А может, Лирр уже нашел Рэндальфа, и мы оба напрасно ждем его.

От этой мысли у меня участился пульс.

– И как бы Лирр нагнал Рэндальфа без штормовика? Будь у него погодный маг, зачем нужно было бы охотиться на «Джульетту»? И так чудо, что он смог вырваться из Уоллума во время бури.

Димери встал и начал расправлять плащ.

– А вот тут вы ошибаетесь, молодой человек.

Я тоже встал, поставив свою чашку на подоконник окна кофейни.

– То есть?

– У Лирра лучшая погодная ведьма в Зимнем море, и она с ним уже много лет, – заявил пират, поднимая воротник плаща, чтобы защититься от ветра.

Мне с трудом удалось скрыть удивление.

– Тогда зачем ему Мэри Ферт?

Димери замотался шарфом по самый подбородок.

– Будь я проклят, если знаю.

Засунув руки в карманы, я посмотрел на заляпанную грязью мостовую под нашими сапогами. Значит, мое видение с Мэри было подлинным. Но я настолько отвык от настоящих видений, настолько полагался на мерейскую монету, что даже не понял этого.

– Вы думаете, Лирр догнал Рэндальфа в море? – прямо спросил я. Для меня самого этот вопрос был все равно что удар под дых. Сразу перехватило дыхание от чувства вины, разочарования и чего-то еще. – И забрал Мэри Ферт?

Димери покачал головой:

– Не могу сказать ничего определенного. Либо Рэндальф скоро появится в порту, раненый или здоровый, либо Лирр.

Я посмотрел на него и, переборов себя, снова спросил:

– Капитан Димери, почему вы охотитесь за Лирром?

Он не сразу заговорил. Я наблюдал за ним, пытаясь уловить любое изменение выражения лица, любой намек на правду. Я видел, как распахнулись его серые глаза, как дрогнули губы, но не смог ничего прочитать по ним.

– Как я уже сказал, у нас есть личные дела, которые мы должны обсудить. Но я хотел бы, чтобы и вы, и ваш капитан знали, мистер Россер, что наши интересы не противоречат друг другу. И наши пути могут еще пересечься. Не доставляйте мне проблем, и не полу́чите еще больше проблем взамен. Знаете, как говорят: рука руку моет.

С этими словами Димери вышел на улицу и пересек ее, не оглядываясь на «Гарпию».

Когда на Зимнем море наступил ранний вечер и затянутый облаками западный горизонт приобрел фиолетовый цвет, я отправился на прогулку. Разум оставался чистым, но нервы сдавали, пока я разгадывал загадку.

У Димери были личные причины преследовать Лирра. И в это было не так уж трудно поверить – они оба плавали достаточно долго, чтобы их пути пересекались. Какой бы ни была причина, Димери не лгал, когда сказал, что мы еще встретимся. В зависимости от того, как Слейдер воспримет предложение Димери, эта встреча либо пойдет нам на пользу, либо навредит контракту.

И к этому всему имела отношение Мэри Ферт, хотя я и не понимал почему. Раз у Лирра уже есть штормовичка, значит, вторая ему не нужна. Если только эта девушка не была для него кем-то еще. Сбежавшая возлюбленная? Потерянная дочь? Видящий во мне снова проснулся. У меня не было ответов, но я намеревался их найти.

Двенадцатая глава
Опасные люди

АЭДИН – название «Аэдин» обозначает как собрание народов, населяющих государство Аэдин (называемое на иностранных языках Аэд), так и остров, который они населяют. Это один из крупнейших островов, расположенных в Зимнем море, обладающий богатыми природными ресурсами, в том числе и печально известной Гистовой Пустошью. Аэдин удобно расположен для осуществления торговли между ним и Десятиной, а его побережье обеспечивает прибыльную рыбную ловлю. Остров Якорный, расположенный к юго-западу от главного острова, служит естественной преградой для вторжений со стороны государства Мерей. Жители Аэдина официально поклоняются единому Святому, правят же ими аэдинские монархи, да будут они вечно носить Алую корону. См. также АЭДИН, ОСТРОВ ЯКОРНЫЙ, АЭДИНСКАЯ МОНАРХИЯ, ГИСТОВА ПУСТОШЬ.

Из словаря «Алфавитика: Новейший словник Аэдина»

МЭРИ

Я стояла в комнате с небольшой кроватью и деревянной бадьей перед пылающим очагом. От воды поднимался пар. Впервые с того момента, как меня арестовали за грехи Абеты Боннинг, я оказалась в полном одиночестве. Если не считать шпионов Димери, которые наверняка вертелись где-то неподалеку.

Это была отличная гостиница, с большим общим залом, заполненным состоятельными постояльцами, и чистыми простынями. Следы присутствия гистингов все еще ощущались в деревянных балках, и благодаря этому я чувствовала себя в безопасности. Служанка, говорившая на аэдинском с легким устийским акцентом, наполнила горячей водой бадью прямо в моей спальне.

Такая гостиница стоила недешево. Похоже, Димери твердо решил заманить меня в свою команду. Хотя можно подумать, у меня на самом деле был выбор. Но он настойчиво и последовательно поддерживал во мне эту иллюзию.

Устоять перед ванной, наполненной горячей водой, было невозможно. Я начала раздеваться, снимая одежду слой за слоем, и неприятный запах становился сильнее с каждой расстегнутой пуговицей. Одежда так пропиталась по́том, что я поневоле сморщила нос. Бросив все в корзину, я выставила ее в коридор и потянула за шнур колокольчика для вызова прислуги.

Стоило мне остаться совершенно голой, как я сразу почувствовала себя уязвимой и беззащитной, но одежда нуждалась в стирке так же сильно, как я – в горячей ванне.

Увидев свое отражение в воде, я замерла. Длинные спутанные волосы падали на лицо со впалыми глазами, опускались на ключицы и ребра, которые уж точно выпирали куда меньше, когда я только покинула дом. Вид был болезненный. Такая грязная, голодная, слабая… Не похожа на мамину любимую дочь или на штормовичку. Отчаявшаяся девчонка, которую чуть было не повесили, а потом еще и мучили.

Все, хватит вспоминать пережитое и жалеть себя. В моем распоряжении всего одна ночь на суше. Как только вернут одежду, стоит хотя бы попытаться сбежать.

Я залезла в бадью и опустилась как можно глубже в воду, так, чтобы снаружи торчал только нос. Сделав несколько вдохов, нырнула с головой, и воцарилась долгожданная тишина. Стук сердца сразу замедлился и выровнялся. Вдалеке шумели другие жильцы, ровный гул общего зала доносился сквозь стены. Но здесь, в воде, я была абсолютно одна, погруженная в собственные мысли.

Я старалась избегать навязчивых воспоминаний о матери или Лирре с его тяжелым, неподвижным взглядом. Вместо того чтобы снова проживать все страхи и несчастья, я стала думать о море. О Джульетте, которая плескалась в воде, окруженная гривой волос и юбкой-щупальцами.

Огонь освободил ее, но Димери предположил, что, прежде чем исчезнуть, она как-то помогла мне. Интересно, где она сейчас? Свободна и плавает в глубинах моря? Направляется в Пустошь? Может быть, даже в мою родную Пустошь, куда я так мечтала попасть?

Я смутно осознавала происходящее, но меня охватило странное чувство. Нужно было вынырнуть, но острой нужды я не ощущала. Сердце билось ровно, а легкие не горели. Волосы разметались вокруг головы, легко касаясь щек.

Придя в себя, я поняла, что продолжаю лежать на самом дне бадьи. Гул, доносившийся из общего зала, стих. Странно, ведь время обеда. И ноги мои, свисавшие с края бадьи, почему-то оказались совершенно сухими. А вода вдруг стала… ледяной.

Наконец я открыла глаза и увидела, что отблески очага больше не плясали на поверхности воды и дневной свет в комнате потускнел. Поверхности? Я что, все еще была под водой?

Заорав, я выскочила из бадьи и с грохотом приземлилась на пол. С меня лилось, как с новорожденного теленка. Стоя на коленях, я уставилась на едва тлеющие угли в очаге, который ярко пылал еще пару минут назад. Да и небо уже потемнело, а кожа на подушечках пальцев сморщилась, они походили на сушеные ягоды.

Но я же провела в воде всего ничего! Не может быть, чтобы прошло так много времени. Да я бы уже утонула, глупо и нелепо, принимая ванну на Десятине.

Меня охватила паника. Откинув мокрые волосы с лица, я прижала ладони к щекам. Куда-то делись несколько часов. Я потеряла контроль над собой, и, похоже, это может повториться. Мне нужны были ответы. Тело покрылось холодным по́том, но я постаралась успокоиться и не думать о произошедшем. Я подошла к звонку для прислуги и позвонила.

* * *

Запах еды и звон стаканов привели меня по скрипучей лестнице в теплый общий зал с низким потолком. Я уже оделась в чистое, благоухала лавандой и лимонной водой и без страха пробиралась сквозь толпу посетителей к стойке.

– Простите, – обратилась я к жене трактирщика. Та швыряла дымящиеся тарелки на потертую поверхность стойки, а служанка подхватывала их и уносила в глубину зала. Я не была уверена, что женщина поймет мой аэдинский, но все же продолжила: – Я…

– Я знаю, кто ты, девочка, – произнесла жена трактирщика грубоватым тоном. Как и служанка, она говорила с легким акцентом, и я задалась вопросом – не говорят ли вообще все на Десятине на аэдинском. – Садись, я велю принести тебе поесть. Твой хозяин должен подойти с минуты на минуту.

Я открыла было рот, чтобы спросить, что это еще за хозяин, но женщина исчезла на кухне. Ответ был очевиден, хотя и крайне смущал. Она имела в виду Димери и думала, что я была его любовницей.

Любовница пирата. Что ж, это безопаснее, чем быть штормовичкой, хотя частенько случалось, что и они становились любовницами. Я повернулась, оглядывая зал в поисках свободного столика. Один нашелся у окна, там дуло, но хотя бы было тихо и чисто. Запахнув короткий плащ, я двинулась к столу.

Голоса вокруг слились в единый неразборчивый гул, и я неожиданно мысленно вернулась в трактир при гостинице, где прошло мое детство. Там завсегдатаями были деревенские жители, пастухи, лесники и усталые кучера, а не богатые купцы и офицеры с разных кораблей. Всюду звучал аэдинский, а не странная смесь языков. Но все равно это место напоминало о доме.

Я откинулась на спинку стула, не обращая внимания на порывы ветра, который проникал сквозь ставни. На мгновение мне удалось представить, что я снова в деревне, между Пустошью и холмами. И, конечно, именно в этот момент передо мной появился Джеймс Элайджа Димери с двумя стаканами и бутылкой очень дорогого красного вина.

– Мисс Ферт.

– Капитан Димери, – отозвалась я.

Напряжение не отпускало, но страха не было. Не здесь, в окружении простых и честных обитателей Десятины и тихого гула, исходящего от гистовых деревьев, разбросанных по всему острову.

– Вы выглядите куда лучше, – заметил Димери. Он распахнул плащ, на поясе виднелась пара пистолетов. – Приятно видеть. Надеюсь, вас никто не беспокоил?

– Никто, – спокойно ответила я, но что-то в его позе заставило меня обернуться.

За соседним столом разместилось несколько человек. Они сдвинули его так, чтобы полностью перекрыть мне путь к двери. Или не дать кому-то подобраться к нам с капитаном. Коренастый моряк, которого явно против его воли засунули в дорогой сюртук и парик, приветливо помахал рукой и оскалился в беззубой ухмылке.

– В порту стоит мерейский военный корабль. – Димери, похоже, проследил за моим взглядом. – Я решил, что стоит усилить вашу охрану.

– И заодно убедиться, что я не сбегу?

– А вы хотите сбежать?

И вопрос, и тот факт, что меня окружили со всех сторон, неожиданно лишили меня последних сил.

– Хочу, чтобы меня оставили в покое, – буркнула я.

А еще я хочу найти маму, хотя до сих пор не верю, что она у Лирра. Но этого я вслух не произнесла.

– Никогда не прощу себе, если оставлю вас, мисс Ферт. – Голос Димери был мягким и тихим. – Это все равно что убить собственными руками. Ну и как я могу бросить вас в чужом порту, зная, что за вами охотится Сильванус Лирр?

– Охотится, потому что у него якобы моя мать? – Я покачала головой. – Чтобы поверить вам, мне нужно узнать больше.

Димери осмотрел бутылку вина и откупорил пробку.

– Не знаю, как вас убедить, но она с ним. Вы же видели этого человека собственными глазами?

– И он ничего не говорил о моей матери, – ответила я.

Голос прозвучал на удивление твердо. Не думала, что справлюсь с собой, ведь перед глазами всплыли воспоминания о нападении Лирра и кровавой расправе над моряками. И стоит ли сказать Димери, что Лирр знает меня? Вдруг у него есть объяснение?

– Что бы ни происходило между вами, это не меняет фактов: у него ваша мать, и он придет за вами снова. – Пират наполнил оба стакана вином и пододвинул один ко мне. В его глазах не было ни веселья, ни насмешки, ни издевки. – Интерес Лирра к ней, а через нее и к вам – давний, он тянется еще со времен нашей юности. Мы, видите ли, вместе плавали. Очень давно, когда служили под началом человека по имени Бреттон.