Цитаты из книг автора «Харпер Ли»

А это по самой сути своей, джентльмены, есть ложь, черная, как кожа Тома Робинсона, и вы не хуже меня знаете, что это ложь.

Мы с Джимом расхохотались. Мисс Моди присяжная – вот бы поглядеть! А миссис Дюбоз в своем кресле на колесах: «Прекрати этот стук, Джон Тейлор, я хочу кой о чем спросить этого человека!» Пожалуй, наши предки рассудили мудро.

Почти все люди хорошие, Глазастик, когда их в конце концов поймешь

Наверно, пора кое-что объяснить. Я слышала, дети юристов, глядя, как ожесточенно спорят их родители в суде, начинают думать, будто адвокат противной стороны – личный враг их отца, и тяжело переживают яростные прения сторон, а потом страшно изумляются, когда в первый же перерыв отец выходит из зала суда под руку со своим мучителем. Мы с Джимом на этот счет не заблуждались. Выигрывал наш отец дело или проигрывал – это не было для нас трагедией. К сожалению, я не могу описать никаких наших бурных переживаний по этому поводу, а если бы и попыталась, это было бы неправдой. Мы, конечно, сразу замечали, если прения становились более желчными, чем того требовала профессиональная этика, но так бывало, когда выступал не наш отец, а другие адвокаты

– Пожалуй, мне от него и досталось бы, – согласился Аттикус. – Но видишь ли, сын, когда ты станешь постарше, ты будешь немного лучше понимать людей. Что бы там ни было, а всякая толпа состоит из людей. Вчера вечером мистер Канингем был частью толпы, но все равно он оставался человеком. Всякая толпа во всяком маленьком южном городке состоит из людей, которых мы знаем, из самых обыкновенных людей, и это не очень для них лестно, не так ли? – Да уж… – сказал Джим. – И потому надо было вмешаться восьмилетнему ребенку, чтобы они опомнились, так? – продолжал Аттикус. – А ведь это что-нибудь да значит, если стадо диких зверей все-таки можно остановить, ибо в конечном счете они все же люди. М-да, может быть, нам нужны полицейские-дети… Вчера вечером вы, дети, заставили Уолтера Канингема на минуту влезть в мою шкуру. И этого было довольно.

школах и пансионах; была образцом и авторитетом в вопросах морали; мастерски владела искусством намека и не знала себе равных по части сплетен.

Не умеешь вести себя за столом – ешь на кухне!

В глазах Аттикуса стояли слезы. Он ответил не сразу.

Ныне, в тысяча девятьсот тридцать пятом году, есть люди, которые склонны повторять эти слова к месту и не к месту по любому поводу.

– Это что? – спросила я про длинные узкие свертки, которые отдал дяде Джеку носильщик. – Не твоего ума дело, – ответил он. – Как поживает Роза Эйлмер? – спросил Джим. Роза Эйлмер была дядина кошка. Она была рыжая и очень красивая; дядя говорил, она – одна из немногих особ женского пола, которых он в состоянии терпеть около себя сколько угодно времени. Он полез в карман и показал нам несколько фотокарточек. Карточки были замечательные.