Читать книгу «Не просто Михалыч…» онлайн полностью📖 — Гочмурада Гутлыева — MyBook.

Домашние питомцы

«Зачинается рассказ…»

Крохотное отступление: довольно-таки распространенное мнение среди многих народов разной степени развития – и чересчур «урбанизированных», и «все еще сельчан», что по отношению человека к животным и к детям возможно с большой точностью сделать выводы о личности этого самого человека. В моем персональном случае это не просто бездумное следование общепринятым поверьям, а практически научный анализ и вывод из собственных исследований. Поясню неосведомленным читателям: по первому образованию я биолог, со специальностью «сотрудник заповедника». Более того, моя дипломная работа была связана с элементами зоопсихологии.

Поэтому легко понять, что давно подметил импонирующую мне черту характера своего героя. С первых дней нашего с ним близкого знакомства, если, конечно, отбросить в сторону период «шапочного», когда еще не осмеливался запросто ходить в гости к нему домой, обратил внимание на факт: у Михалыча всегда и везде были свои питомцы в виде домашних и «не очень прирученных» животных.

Что за странное замечание?

Про его удивительного любимца, экзотического не только для степного Туркменистана, но и во многих иных странах, многометрового питона далее будет отдельный очерк. А сейчас хотел бы привлечь внимание читателей к свинье…

Хрюня

Да нет, не спешите поднимать брови вверх в недоумении «Нашел, чем удивить!? Их на любой ферме десятки». Речь-то не об обычной хавронье, а о дикарке Хрюне.

Впервые о ней я услышал лет двадцать пять назад, когда мы с Курбаном и Михалычем мастерили плот из «баклажек» на насосной станции восточнее бывшего совхоза «9 Ашхабадских комиссаров» (новое название населенного пункта вряд ли известно кому-то из бывших и нынешних ашгабатцев). Долгие летние дни и вечера у нас тогда проходили в бесконечных дружеских беседах и поучительных байках «непосредственно из жизни».

В какой-то из дней Саша заговорил о своей любимице Хрюне и ее встрече с громадным алабаем (среднеазиатской овчаркой) на площадке между домиками той самой «насоски».

Так получилось, что в ходе одной из своих охот на кабанов, на которых он охотился (сорри за тавтологию) с большим азартом, с искренней страстью и очень даже умело, Михалыч подобрал в камышах живого дикого поросенка с четкими полосами на спинке. То есть, совсем маленького. Привез его к себе на работу, где у него было что-то вроде фермерского хозяйства – небольшие пруды с рыбой и, чуть поодаль, просторная бахча и небольшой огород с «укропом и петрушкой». Выкормил питомца, который через несколько месяцев или через год превратился в крупную, ладную свинушку, бегавшую за своим хозяином как ручная собачонка. Насколько помню его рассказы, для нее был подготовлен какой-то специальный закут-загон, однако она всегда свободно бродила вокруг насосной станции, даже не помышляя уходить сколько-нибудь далеко.

Затем в какой-то из дней мимо по дороге проходил чабан, кош1 которого был расположен недалеко от данной станции и далековато от села. При этом его сопровождал алабай, которого, как выразился Саша, хозяин вроде даже тренировал для будущих собачьих боев. Увидев в стороне Хрюню, этот мужик решил «дружески» предупредить: «хей, убэри свинья. Собака злой, загрызет».

Михалыч ответил: «пусть попробует». И крикнул: «Хрюня!». Представьте себе вытянутый треугольник, в условных вершинах которого стояли участники данной курьезной сценки.

Хрюня что-то искала, роясь в корнях густых зарослях, и чавкала там чем-то найденным в ходе своих раскопок, но, едва услышав голос хозяина, подняла голову и устремилась напрямую к нему, не обращая ни малейшего внимания на «грозного» пса. Она бежала, оставив слегка в стороне чабана с его собакой, то есть, вообще мимо, не к ним.

Пес с визгом, поджав хвост, бросился вбок, при этом повернув голову назад и не отводя взгляда от «атакующего» дикого зверя. Естественно, он не заметил растущие камыши на своем пути и воткнулся в плотные заросли на полном ходу.

Вот теперь нужно передать слово Михалычу, но прежде остро необходимо оттенить его умение рассказывать, точнее, «показывать», в деталях и красках, происходящее и произошедшее. Что превращает его в уникального и непревзойденного балагура и рассказчика. Он ведь именно показывает все действо – жестами, интонацией, отклонениями в сюжете, поэтому слушатель мгновенно превращается в свидетеля и прямого очевидца событий, даже если он «и рядом не стоял». Соответственно, это еще одна весомая причина, почему его байки не всегда получается, если вообще удастся в будущем кому-либо из возможных слушателей-писателей, переложить в оформленные строки очерков и коротких рассказов.

Как передать словами «запахи и интонации», подскажите, пожалуйста!

Возвращаясь к описываемому эпизоду, вернее, к стилю повествования Саши. Он вскочил с места, слегка повернул голову и вроде даже уперся подбородком в свою грудь, и, работая локтями, «показал»: «алабай врезался в камыши и еще больше перепугался. Что-то его держит, а посмотреть не получается, не может повернуть голову вперед – шею зажало в повернутом положении. А ноги продолжают бежать, мелькают как шарниры паровоза».

В этом месте беседы для наглядности Михалыч усиленно заработал локтями – показать, как именно дергались ноги собаки.

«Хрюня бежала ко мне, вовсе не к нему. Я повернулся к хозяину алабая и спросил: «что, кто кого загрыз?» Тот выругался, не на меня, на своего пса, подошел к нему, схватил за ошейник и пинками погнал впереди себя…».

К моему огорчению, дядь Саш с долей печали и грусти вдруг закончил байку неожиданным: «через некоторое время Хрюня умерла. Ей что-то подкинули, она отравилась и долго мучилась, пока не скончалась…».

Возможно, это событие произошло чисто случайно, без всякой связи с вышеописанным эпизодом. Но что-то мне не верится в подобные совпадения. Скорее, «несчастный случай» походил на происки уязвленного самолюбия, не буду уж уточнять кого именно. Но что называется, не пойман – не вор, предполагать можно все, что угодно…

Очередное краткое отступление – «врезка», на этот раз затрагивающее аспект «из другой оперы», вроде бы не относящийся ни к главной линии всего повествования, ни к развитию сюжета текущей байки. Когда поставил кавычки в предыдущем абзаце, совершенно непредсказуемо для меня самого случилась известная многим авторам ситуация из разряда «начиная беседу, никогда не знаешь, на какую кривую тебя вынесет творческая фантазия, до каких «эк, куда тебя занесло» областей унесет зажившее собственной волей развитие байки.

Так как поймал себя на удивившей мысли, вдруг осознав – а ведь действительно, он и здесь оставил свой след!

Уверен, что и Михалыч крайне был бы ошарашен, заикнись я когда-нибудь при нем о том, что и сам понял в полной мере только что.

О чем это я?

Несколько лет назад Дмитрий Маслов, самодеятельный ашгабатский поэт и исполнитель авторских песен, в комментариях к ленте моих записей в социальной сети Одноклассники высказал уж очень лестное мнение обо мне: «у него узнаваемый авторский стиль, особенно хорошо удаются описания природных явлений». От неожиданности у меня тогда вырвалось: «а разве я тебе говорил, что специально изучал творчество Михаила Пришвина или Константина Паустовского?».

Нет, я сам догадался, – последовал ответ Дмитрия.

До этого случая я никогда и никому не рассказывал, что в течение многих лет изучал и все еще продолжаю целенаправленно изучать стили многих известных людей «как работать со словом», а также манеры малоизвестных и собственным соседям «говорунов». В порядке иллюстрации – внимательно присматривался к творчеству писателей Пришвина, Паустовского, Ираклия Андронникова, Владимира Солоухина, известных журналистов Икара Пасевьева (постоянный корреспондент туркменской центральной газеты «Туркменская искра», позже сменившей название на «Нейтральный Туркменистан», и ряда других местных изданий) и Василия Пескова. Чуть ли не с научным подходом присматриваясь к их манере «складно укладывать слова в единую нить» с дальним прицелом (пусть и казавшимся фантастическим для отшельника из азиатской полупустыни) выработать собственный стиль изложения в стиле «разговоры от первого лица, беседы с глазу на глаз». Должен также с некоторой долей «нескромности» упомянуть, что мои собственные книги, начиная уже с первых робких опытов, выстроены в стиле восточного народного сказителя. К примеру, частенько (почти всегда) использую «а теперь время прекратить дозволенную речь» вместо европеизированного и сухого «заманушного» «продолжение следует»…

А также, опять-таки «с карандашом в руке» (в прямом и переносном смыслах) я присматривался к методам работы и умению общаться с публикой неповторимого Михаила Задорнова. Учился и у многих и многих рассказчиков и записных болтунов (это ведь не одно и то же, не так ли?) умению захватить интерес слушателей и удержать его до тех пор, пока это необходимо автору. С недавних пор, ну как с недавних, с десяток последних лет уж точно, стал внимательно отслеживать стили общения Владимира Путина и Сергея Лаврова, ловя их меткие словечки и остроумные высказывания при выступлениях на разных уровнях – от общения с обычным народом до ответов на провокационные вопросы журналистов из недружественных стран на пресс-конференциях.

Конец ознакомительного фрагмента.

1
...