– День добрый, да так один. Самурай он, вроде как дракона убил последнего, – ответил трактирщик, не поднимая головы. – Как же его там… ах да! – он посмотрел на Селиот. – Миута-Каатис’Курум Маату, что с их переводится как «единый отец всего живого».

Селиот молча кивнул, заказал две кружки хорошего, по меркам этого кабака, пива. Осмотрелся в поисках Хэрсинга, а Хэрсинг глазел на выплясывающего воина, не отрывая взгляда. Что он такого в нем нашел? Вчера, небось, сам так выплясывал на пьяную голову. Селиот повернулся к самураю и, всмотревшись в тускло освещаемый свечой круг стола, понял, чего дивится его товарищ. Из-под накидки валил пар, а лицо воина умывалось потом, черные волосы длиной до груди болтались спутанными водорослями.

– Эй, дурень! Сбрось одеяние, пока не сварился! – вскрикнул, улыбнувшись Селиот.

– Нельзя! Оп! – откликнулся воин и сделал в воздухе причудливый пирует, чуть не переломившись надвое о свои же ноги.

– От чего?

– От того, что с зада дракона накидочка та! Сброшу, и вмиг пропадет!

– Бойкая натура! Вправду убил?

– А кому еще это по силам! Мне король сто тысяч золотыми за его голову выплатил, от того и гуляю!

– Где товарищи твои?

– Зачем мне товарищи? – самурай остановился и, переведя дыхание, подошел к нему. – Я ведь кто? Бесшо Нагахару имя мне дал наставник! Мне не нужны товарищи, что под ногами вечно путаются! Кстати, а вас как звать?

– Граф Селиот де Ла-Фео.

– Ух ты! Каков наш гость! Видар, налей-ка графу за мой счет да приведи ему самых роскошных дам!

– О нет, я женат, дружище, – отмахнулся Селиот и отступил на пару шагов.

– Самых лучших, друг мой! А то, что ты женат, забудешь уже через час! У Видара лучшее поило во всем Аэнеле! Идемте!

И они пошли к столу, куда подносили вино, настойки и пиво, куда подходили девахи с приятными округлыми формами. Хэрсинг стоял у раскрытой двери. Не думалось ему, что он выжил после всего произошедшего. Хэрсинг переступил порог трактира и отправился в никуда, оставляя Селиот одного с выпивкой и распутными женщинами. Ничего, пускай порезвится, пока детей нет, а у него начинается зарождаться, по самым скромным оценкам, гениальный план, как исправить свои и чужие ошибки, правда, понадобится кто-то еще.

За стенами внешнего бастиона уже строилась армия короля. Сотни воинов верных Бездне в стальных доспехах прятали страх перед сильным и ужасающим врагом. Маги давно отравляли остров на ряду с другой нечестью, но они стали особой проблемой для всего живого. Некоторых магов невозможно убить, а других одолеть в равном бою из-за могущественной силы. Впервые люди собираются идти против магов, надеясь, что погибнет как можно меньше воинов, но их, жизнь в руках Хюгге, а смерть повелевается Вейву.

Вернел вышагивал перед рядами хирдеров, горделиво задрав сломанный когда-то давно нос, каким-то пареньком, оказавшимся мужем одной из любовниц графа. Смотрел в глаза тем, с кем он будет биться бок о бок и доверять свою спину. Лео, ни разу не бывавший в пределах королевского замка, заворожено осматривал острые крыши сторожевых башен. Кай стоял на ступенях одной огромной казармы, держась за двух молодых солдатиков. Вернел, к своему сожалению, знал много и знал, что эти слуги не охраняют короля. Он сплюнул, когда вспомнил, как застал по случайности Кая с двумя парнишками. Возле короля шептались все ярлы западных земель, каждый из них пришел с полками, собравшимися вокруг Аэнеля во временных лагерях, все провинции объединились против общего врага: магов.

На двадцать седьмой день сивы с первыми лучами восходящего солнца окрестные деревни могучих колдунов занялись ярким огнем! Конные эскадроны ударяли прямо в центр селений, сметая все живое, закидывали стрелами, объятыми синем пламенем легко вспыхивающие дома нечисти. Женщин ловили, набрасывали веревки на шеи, уводили и насиловали. Детей брали в полон для учения научного или дрессировки, чтобы натравливать затем их на себе подобных. Роскошные овины разорялись и так же придавались огню. Горизонт залился красным заревом на долгие дни и ночи, устрашая всю нечистую силу.

«На крыши! На крыши закидывайте! Там солома вмиг полыхнет!» – напутствовал свое войско Селиот, не слезая с коня и наблюдая, как красиво пылает огромный костер из домов и полей. Очередное селение магов превратилось в пепел. Крики, плач и мольбы разнеслись далеко по теплому ветру ранней сивы, разнося скорбную весть на весь запад Бездны! Идет король! Идет его войско вершить веданное только ему правосудие! Маги уходили в леса и болота в поисках укрытия и приюта, боясь гнева Кая и его могучих хирдеров. Нечисть позабыла обиды на друг друга и принимала беженцев, даже эльфы оставили вражду, ведь все знали: скоро и на других перекинется этот пожар, скоро обычный человек огнем и мечом отчистит свою землю от тварей, выброшенных преисподней за грехи их.

Под Куштаем ватага короля столкнулась с магическим барьером. Ударились о защиту, чуть не сломав “зубы” и потеряв половины конницы. По совету Вернела Кай принял решение об отступлении, потому что верховный маг исцеления и щита Маккей Дешаплей так просто деревню не сдаст, будет биться он до последнего издыхания. В одном из окрестных сел Элеорна, которых насчитывались десятки, отряд во главе с Селиотом наткнулся на группу тех самых магов, что сожгли Майтаун. Ох и славная вышла бойня! Громовержец одним взмахом руки превратил в пепел большую часть воинов из конницы и ранил треть пехотинцев, но граф, пока маг отвлекся на петляющих лошадей, зашел в спину и копьем пронзил сердце нечистому! Поднял его над землей сильными и крепкими руками, ознаменовав полную победу над ужасным врагом! Однако эта победа была ничтожна, малозначительна в рамках всего королевства. Это лишь начало освобождения Бездны от всей нечисти, но которому не суждено закончится.

– И тогда черная кровь окропила нашу землю! Айда вы! Айда я! Айда мы! – всплескивал руками Селиот перед отцовским полком и полками других графов, столпившихся возле огромно кострища.

Совсем недалеко затухали тусклые огни засыпающего города Аэнель. Цель королевского войска выполнена – Кай свернул поход и повернул армию обратно к столице.

– Хороший сын у Вернела! – вскрикивал одобрительно ярл Минхаэля.

– Здравый воин, скажу я вам! – поддержал ярл Дархеи, богатейший граф Кайдер с чужой земли.

Селиот горделиво задрал нос, принимая похвалы и овации от товарищей, графов и полковников. Дней прошло меньше десяти после начала похода доблестной армии короля. За это время сожгли почти полусотню деревень магов, теперь этот враг не так страшен, каким казался до этого. Осмелеет люд и своими силами попрет на колдунов, вооружившись вилами и факелами. Хлебнет горя и крови сполна, уйдет обратно в города под защиту крепостных стен, и вернется страх в смертные сердца.

***

Крим вдохнул, наполнив легкие свежим воздухом мира смертных. Появились они где-то в заднице этого острова, посреди руин, похожих на гигантскую арку – врата в преисподнюю. Крим и Уот пока не привыкли к человеческому облику, хотя таковым назвать его тяжело. Морда у Крима оказалась такой страшной, что даже Уот испугался. Создавалось впечатление, что окунули бедного демона харей в огонь из кузнечного горна. Уоту повезло больше, но ночью встретить такой гадостный лик точно не хотелось. Первое время долго ломали головы, как поскорее добраться до Аэнеля, пока Бесшо Нагахару оттуда не ушел. Конечно можно купить лошадей, но если явиться с таким рылом в село или деревню, то вмиг задом на кол посадят, а сверху маслом обольют и подожгут, если сердца выдержат у бедолаг. Покумекали они в итоге обжаренными мозгами и решили, что на своих двоих пойдут, а там уж как повезет. Шли день и шли ночь, затем наткнулись на безымянную деревеньку в провинции Мидрам. Поначалу вообще подумалось, что в овраге нашли они тройку брошенных сараев, а оказались вполне жилые домишки с симпатичными обитателями, правда больными страшным мором. На их фоне Крим и Уот стали красивыми и прекрасными принцами. Не испугались жители, увидев демонов, видимо приняв их за своих. Накормили чудесной кашей из березовой коры и толстенных червей, выловленных из болот окружающих, и напоили водой оттуда же, а она вкусная! М-м-м! Когда еще с пиявочками водицу изопьешь! Крим душевно поблагодарил хозяев за сытные угощения, а Уот выкупил невесть откуда взявшегося худющего коня без одного глаза и ушей. Жалко что-то демону стало скотину, обещался вылечить, да и лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Уточнили дорогу и не узнали ничего конкретного, а получили на вопрос «в какой стороне Аэнель?» ответ по типу «а что такое Аэнель?», отправились в дальнейший тяжелый и опасный для бедного коня путь.

Кое-как преодолели Великий Хребет, замерзнув до костей и обморозив пальцы. Вспоминали с грустью свои любимые крылья, которые так ненавидели, потому что мешали спать, а теперь плачутся по ним, а надо было ценить, что имеешь! Благо вышли довольно быстро к Стонеграду и там обогрелись, удивившись ценам и тому, что встретили их вполне себе радушно. Старенький конь, охреневший от такого приключения, которого не видел он даже по молодости, просто помер. Долго Уот горевал по животному. «Какой-то мягкотелый он,» – замечал Крим про себя, но внимания этому не придавал, думая, как же заманить Бесшо Нагахару к вратам в преисподнюю и как бы его там кто-то из демонов по неосторожности не пришлепнул, ну или он демона, тут уж кто будет встречать гостя. Многие маги и просто хитроумные люди знают заветные слова, чтобы попасть в ад, оттого и постоянно бдящий демон у ворот в самой преисподней, вдруг мимохожий, увидев все прелести того бренного мира захочет уйти, даже вина с владыкой не выпив. Откусит демон дурную башку, там и останется душа в аду, куда бы в итоге она упорхнула. Давно в садах парадиса не было людей, поэтому увядают и сохнут могучие деревья. Крим единожды там бывал, когда сопровождал прошлого Бога смерти Мурда и Бога Грехов Онда на совет всех богов, ведь, дело ли виданное, решалась судьба сына Хюгге и Аст! К слову, всяческие романы между богами строго-настрого запрещены Великими Предками. Дело все в том, что если у богов родиться общий ребенок, то силы он возьмет и от матери, и от отца, а плюсом сверху будет неизвестная, рожденная помесью божественного дара.

Склонить самурая к опрометчивому путешествию можно двумя способами. Первый, покопаться в мозгах и потянуть его как коня за узду, но это только если маг он рожденный и слабый или раненный. Второй, манипулировать из вне, через десятые руки, и тут у Крима возникла замечательная идея, правда понадобится серьезная помощь, но он знал, кого и где искать.

***

Хэрсинга Селиот нашел быстро. Сидел рыцарь в любимой шляпе один одинешенек у ручейка, вдумчиво слушал тихое журчание, что-то бормоча под нос на странном наречии и закручивая пальцем красные волосы. Хэрсинг даже не заметил, как граф присел рядом и спросил:

– Что, друг? О чем думы думаете?

– Как вы бы жили, когда давно вы оставили умирать своего ребенка, а потом узнали, что он жив и ищет вас? – задал встречный и тревожный вопрос Хэрсинг.

– Эм… – потупился Селиот. – У меня не было… а у вас, я так полагаю, сложилась именно такая ситуация?

– Вы правы. У меня много грехов, и исправить их мне не хватит и десятка тысяч сив. Разве что смерть может стать искуплением.

– Вздор! Смерть невыход даже в славном бою. Святые в храме Хюгге говорят, что если идти в битву с желанием своей кончины, то Вейв душу из преисподней выбросит в пустоту как самоубийцу!

– Меня Дьявол не страшит, друг мой, да и есть иной путь искупления. Тяжелый и долгий, но верный.

– Вы уходите?

– Да.

– Раз так, удачи вам! Надеюсь, мы еще свидимся в той самой таверне! Только… только ответьте мне на один вопрос, не дающий мне покоя со дня нашей первой встречи. Откуда вы? Вы иногда говорите на чужом языке.

– Я из Субрхейма, а мой отец… он из… королевства Артелии. Учил меня родной речи. Прощайте! Мы обязательно встретимся еще!

И он ушел. Взобрался на коня и, кивнув шляпой напоследок, бросился в галоп. Пыль – единственное, что осталось после его ухода. Нет. Не единственное. Остались вопросы и чувство недосказанности.

Вернел, как и другие ярлы, сидел за длинным столом в приемном зале Его Величества. Управители провинций общались о ратных боях, прошедших славных дней. Собрались в этот раз абсолютно все, даже ярлы Великих равнин почтили короля своим скромным присутствием и жалобами на отсутствующее снабжение, впрочем ничего нового. Ла-Фео незаметно улыбнулся, когда один из сидевших одобрительно кивал головой и отмечал храбрость и силу Селиота. Совет созвали для обсуждения дальнейших действий освободительной войны против нечисти. Вернел знал, что Кай прекратит последующее продвижение, сославшись на дороговизну и опасность таких походов, забыв, что солдата кормит сама эта война, поэтому граф заранее подготовил речь.

– Прошу тишины, – безэмоционально начал неизвестный королевский советник. – Подведем итоги прошедших битв. Потерями раненными и убитыми мы понесли меньше трех сотен. Деревень магов уничтожено сорок пять, средь них верховный маг молнии и грома, по классу третий ранг. Остальные отродья бежали в леса и болота. Эльфы и прочие нечистые готовятся к бою, поэтому Его Величество Кай Великий Победоносец и Ужасающий решает прекратить военные действия и уменьшить агрессию в отношении магов, оставить всю нечисть в покое. Они узрели нашу истинную силу и не забудут ее еще долгие сивы. Отныне они не будут сжигать селения наши, а будут жить в страхе и отчаянии.

Советник сел на свое место рядом с королем. Ярлы загомонили на разные голоса, бурно обсуждая услышанное, один лишь Вернел сидел и улыбался во весь рот – приятно, когда ты умнее других.

– Нет! Истребить их всех! До одного! – завопил Ян Тарро.

– Оставим их в покое! – отрицательно замахал руками ярл Хавграда.

– Тихо! – скрипучи протянул Кай. – Я все здесь сказал. Берите полки и домой! Свое дело вы сделали.

Ярлы примолкли, боясь сказать слово, и тогда встал Вернел, довольный выходкой короля, знал, что она сейчас сыграет ему на руку.

– А как же так, ваше величество? – начал он. – Что мы бросаем дела, семьи, жертвуем семьями, а силы, власти и главное выбора мы не имеем? Как же так? Мы подставляем под удар наши полки на удалом деле, пока королевская гвардия дальше замка ничего не видит? Почему города стерегут не ваши войска, а на доблестные хардаги, что остатки жизни прожигают на верность королю, а король наш многоуважаемый даже в бою ратном ни разу не бывал, не смотрел в глаза своим хирдерам? Что ты за король, Кай? Ты одно, что жрешь, набиваешь брюхо жиром и вином, да тычешь во всех своим тучным пальцем! Ты, черт поганый, не достоин носить титул короля могучей Бездны! Нам нужен бравый и достойный король – нам не нужен ты! Уходи, оставь престол и клади корону. Мы выберем меж ярлов истинного короля Бездны!

Вопреки ожиданиям речь Вернела закончилась тишиной: молчал Кай, попивая кроваво-красное вино. Молодой слуга протер губы короля белой салфеткой из кружевной ткани. Управители смотрели то на Кая, то на Вернела. Гвардия не шелохнулась.

– А что будет, если я откажусь, а? Друг мой сердечный? – с вызовом спросил король.

–Тогда, – отодвинув стул, сказал Вернел и схватил осторожно рукоять укороченного арбалета с ядовитым дротиком, припрятанный под полой шубы. – Мы возьмем город штурмом или измором и убьем тебя, овечий сын!

Вернел рванул арбалет вверх и пальнул навскидку – слуга закрыл собой грудь короля; ярлы подпрыгнули с места, выхватив мечи, не зная, на чью сторону им встать, гвардия рванула на них и к королю. Застучала сталь о сталь.

– Отходим! – скомандовал Вернел. – Выходим через дверь! Кто прорвется, того жду в Майтауне!

Ла-Фео бросился в бега. Во дворе запрыгнул на первого попавшегося коня и, пустив рысака в тяжелый галоп, устремился к своему лагерю. Вдруг услышал настигающий топот десятка копыт. Сначала подумал, что пропал – погоня! Но нет. Другие ярлы прорвались и, по-разбойничьи насвистывая, сбивали людей, попавшихся на пути.

Селиот лежал у костра, всматриваясь в звездное полотно ночного неба и жуя травинку. Вернется вот, возьмет Мию и построит наконец свой дом, коней накупит, коров, курей и свиней. Слуг наймет и заживет графской жизнью, а в случае новой войны выступит со своим легионом на помощь королю. Награбит золото и драгоценностей, а потом построит свой город с дворцом, который поспорит с Аэнельским по богатству и красе. Детей вырастит такими же славными и ратными. Хотел он стать отцом лучше своего, хоть и благодарен ему, что рос в достатке и сытости, вырос воином и полководцем. Лео подсел рядом, взглянул на небо и непонимающе хмыкнул.

– Хочешь новость расскажу? – спросил он.

– Ну-ка! – приподнялся на локтях Селиот.

– Сын оказывается есть у меня, две сивы уж ему. Помнишь Йени?

– Это та самая?! – Селиот удивленный вскочил с места. – Я думал, у вас не было.

– Было-было, умерла она от хвори страшной. Отослала мать ее сына мне. Уже в Элеорне он.

– Ох, – протянул Селиот. – И как назвала она его?

– Эммануэль. Сказали, что сообразительный парнишка. Ему всего ничего, а уже читать пытается! – Лео растаял, на его глазах выступили едва заметные бусинки слез. – Весь в меня!

– Вот такая жизнь наша, – понимающе выдохнул Селиот. – И что дальше планируешь делать?

– Брошу военное дело и займусь воспитание сына, шахту выкуплю угольную и буду жить.

– Я тоже вот думаю остепениться. Ферму построю, но и не брошу ратных битв. В битве такой и погибну!

Братья не заметили, как дух давней вражды развеялся, сменившись обычной родственной любовью. Звезды сверкали в небесах маленькими огоньками белого сияния, какие-то из них падали, оставляя яркие хвосты на черном полотне.

– Прости меня, брат, – вдруг прервал тишину Лео. – Не прав я был тогда. Мия – девушка хорошая, а мне просто завидно стало, что жена такая у тебя.

– И ты прости меня, – ответил Селиот, чувствуя, как к горлу подступили слезы, а по щекам побежало что-то влажное.

Они молчали, смотря на звезды, и было что-то в этом прекрасное. Жизнь и смерть в их свете. Они вспоминали беззаботные дни из детства, как воровали отцовский табак и вино, как подглядывали за молодыми девушками в банях, как впервые шли вместе в бой, и поняли, что эта битва против магов оказалась их последней, когда они сражались плечом к плечу, спина к спине, друг за друг, но внезапно из-за кустов послышался громкий топот, тяжелое дыхание и фырчанье. Они вскочили. Селиот взял арбалет, а Лео любимый изогнутый меч. Стрелой, выпущенной из самого сильного лука, из зарослей крапивы и рябины вылетел на удалом рысаке Вернел с арбалетным болтом, торчащим из лопатки и завопил:

– Сынки! Поднимайте полк, мы отходим в Майтаун. Нет больше нашего короля, теперь власть мы, ярлы великой Бездны!