Цитаты из книги «Карта Птолемея»

Что меня больше всего поразило — так это то, как точно найденный монтажный стык способен заменить сотню метров спокойного повествования, драматизировать события, пе

Видимо, есть в документальном кино какой-то допустимый предел поэтизации, переступить который особенно опасно, когда имеешь дело с конкретным человеком.

Причин много, но главное, на мой взгляд, в том, что и режиссер, и оператор, тогда еще студент ВГИКа, и в первую очередь я сам, автор, стараясь «улучшить» жизнь, все построили только на символике. И тем самым как бы обескровили жизнь. Исчезли случайности, бытовые подробности, необязательные слова — образам не из чего было вырастать. Живой, пульсирующей цепи в фильме не получилось. Мы сконструировали красивую, но холодную цепь символов.

Образность нам представляется как наиболее полное разрешение принципа единства формы и содержания. Сергей Эйзенштейн

Оцуп улыбнулся, на глазах помолодел и с истинно профессиональной гордостью рассказал, как в памятное утро 7 ноября 1910 года, когда в Москве стало известно о кончине Толстого, он был первым фоторепортером на станции Астапово. Сделав в слабо освещенной комнате, где лежал Лев Николаевич, несколько снимков, он тут же помчался назад в Москву, проявил негативы в специальном, чуть подогретом проявителе, быстро ополоснул их после фиксажа, затем, ребром ладони смахнув лишнюю воду, с сырых негативов сделал отпечатки для клише. Забыв о своей робости, я, слушая, снял несколько кадров — как раз в тот момент, когда Оцуп, оставив трость, энергичным жестом показал, как именно он смахнул в то утро воду с мокрого негатива. Жаль, не было у меня портативного магнитофона. Такая запись, несколько фотографий — и получился бы неповторимый киносюжет. Неповторимый потому, что вскоре старейшего советского фотопублициста Петра Оцупа не стало.

Уже под вечер, дождик накрапывал, я, переходя улицу, заметил на асфальте гвоздику, — видимо, кто-то обронил. Уцелеть под колесами она могла только случайно, так мне казалось. Но, подойдя поближе, среди многих следов автомобильных покрышек я отчетливо увидел, что один след гвоздику резко огибал! Нетрудно было представить себе, как машина мчалась правым колесом прямо на цветок и как в последнюю секунду, на последнем метре, водитель, заметив его, резко свернул. Я почти услышал «крик» тормозов и подумал: «Вот бездушная машина оставила на асфальте „след души“ человека…»

французского режиссера Жана Руша. Он говорит, что есть два метода съемки документального фильма: один — установить камеру и ждать, что произойдет «что-то»; другой — установить камеру и ждать, что произойдет «то, чего мы ждем»*.

В одном метре 35 мм кинопленки 52 кинокадрика, на экране они пробегают за две секунды, так что продолжительность 7 м 47 к — около шестнадцати секунд.

Как рождается экранный образ? Что такое сценарий документального фильма? Каким он может и должен быть?