Но как только слова слетели с его губ, он осознал, что совершил ошибку. Внутри всё перевернулось, когда он подумал: «Зачем я втянул в это Джейн?» Он почувствовал, как по спине пробежал холодок страха. Теперь Джейн могла оказаться под подозрением, и это добавляло ещё больше тревоги.

Инспектор с видимым удовольствием заметил его замешательство, затем сел обратно в своё кресло, внимательно изучая выражение лица Генри:

– Посмотрим, что скажет ваша подруга Джейн, когда я с ней поговорю, – сказал он с холодной усмешкой.

Внезапно инспектор резко прервал молчание:

– А где тот, кто осматривал тело Тома?

Я должен его целый день ждать?! – он почти кричал, гневно сверкая глазами. Его голос эхом разлетался по стенам, заставляя даже Густоса вздрогнуть. – Я же велел, чтобы все были здесь сегодня утром! Густос, в чём дело?! – рявкнул он, впившись взглядом в лицо начальника.

Густос, стараясь держать лицо, посмотрел на инспектора с сдержанным упрёком, но не успел ответить. Инспектор не дал ему времени, нетерпеливо махнув рукой:

– Мне надоело ждать. У меня есть ордер на обыск, и я его проведу сам, если придётся. Где его кабинет? Или где он обычно бывает? Показывайте. И вы, Генри, идёте со мной!

Густос молча кивнул и направился к выходу, указывая дорогу. Генри же, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди, последовал за ними, стараясь не отставать и не выдавать своего волнения. Дух продолжал кружить вокруг инспектора, словно пытаясь что-то шепнуть Генри, но его слова оставались невнятными и таяли в воздухе, оставляя за собой лишь неясное беспокойство.

Шаги гулко разносились по пустым коридорам. Густос шёл впереди, показывая путь, инспектор за ним, раздражённо бурча под нос:

– Долго ещё? Мне надоело бегать за всеми вами! – он поправил плащ, бросая быстрый взгляд на часы, словно каждая минута, проведённая здесь, была впустую потраченной.

Когда они подошли к лифту, инспектор раздражённо нажал кнопку, и двери сразу открылись. Все трое вошли в кабину, молча. Генри избегал смотреть на инспектора, ощущая, как с каждым их шагом атмосфера становилась тяжелее. Густос, казалось, был погружён в свои мысли. Лифт медленно, с тихим жужжанием, начал спускаться, и Генри чувствовал, как воздух в кабине становился всё плотнее с каждым пройденным этажом.

Наконец, лифт остановился. Двери открылись, и они оказались в той же секретной лаборатории, где Генри с друзьями был недавно. Всё выглядело по-прежнему: стеклянные витрины, лабораторные столы, приборы. Время словно застыло, но Генри шёл осторожно, готовый к тому, что за углом может появиться кто-то неожиданный.

Инспектор, выйдя из лифта, оглядел лабораторию, фыркнул и, скрестив руки на груди, повернулся к Густосу:

– Кто обнаружил тело? – не отступал инспектор, его взгляд был цепким, будто он пытался уловить в словах Густоса что-то скрытое.

– Наш сотрудник доктор Вильям, – ответил Густос, на мгновение опустив взгляд.

Инспектор скривился, осматривая помещение, словно надеясь увидеть нечто, что объяснит ему всё без слов:

– Где он? Ведите меня к нему.

– Он здесь, недалеко, – Густос указал на дверь в конце коридора и направился вперёд, жестом приглашая их следовать за собой.

Генри и инспектор шли за ним, шаги гулко разносились по пустым коридорам. Генри чувствовал, как напряжение сгущается с каждым их шагом. Наконец, они подошли к небольшому кабинету, где за столом сидел Вильям, погружённый в бумаги. Услышав шаги, он поднял голову и приветливо кивнул, заметив серьёзные лица посетителей:

– Добрый день, чем могу помочь? – его голос был спокойным, но в глазах скользнуло лёгкое беспокойство, когда он встретился взглядом с инспектором.

Инспектор, не теряя времени, заговорил резко:

– Расскажите, как вы нашли тело в ту ночь.

Вильям замер на мгновение, как будто прокручивал в голове события той ночи, затем выдохнул и начал:

– Это было под утро. Я проходил мимо комнаты с капсулами, когда услышал странный шум. Открыл дверь и увидел его… Зейна, но он убежал. А Том лежал там, рядом с одной из капсул. Всё произошло так быстро, что я не сразу понял, что случилось. Я вызвал остальных и…

Генри слушал рассказ Вильяма, но мысли его были далеко отсюда. Он краем глаза заметил, как дух из Озера Гаврак снова появился рядом, его силуэт был едва заметен в тусклом свете лаборатории. Призрак нервно кружил вокруг инспектора, его движения были беспокойными, словно он пытался что-то показать или предостеречь. Генри следил за духом, пытаясь понять, что тот хочет ему сказать, но слова Вильяма и напряжённое присутствие инспектора не давали сосредоточиться.

– И что дальше? – резко перебил инспектор, его голос звучал нетерпеливо. – Вы ничего не заметили необычного?

Вильям замялся, пытаясь подобрать слова:

– Нет, сэр… Просто шум, и Зейн… Том выглядел так, будто… будто боролся с чем-то.

Вдруг Генри осенило. Он понял, что дух, возможно, пытается направить его, хочет, чтобы он отвёл инспектора вниз, в лабораторию, где находился Том. Он почувствовал, как холодный пот выступил на лбу, и начал лихорадочно думать, как убедить инспектора спуститься туда и показать ему Тома, пока Вильям продолжал свой рассказ.

Генри украдкой взглянул на инспектора. Тот был полностью сосредоточен на словах Вильяма, но Генри знал, что времени у него немного. Нужно было придумать, как убедить инспектора пойти с ним, пока момент не упущен. Это мог быть шанс раскрыть правду, но Генри также понимал, что если план провалится, последствия могут быть непредсказуемыми.

Внезапно Густос прервал Вильяма и, бросив взгляд на часы, сказал:

– Извините, мне нужно отойти по делам, скоро вернусь, – не дожидаясь ответа, он быстро вышел из комнаты.

Генри почувствовал, как внутри мелькнула надежда. «Это шанс», – подумал он. Ему нужно было показать инспектору Тома, пока Густос отсутствует. Когда Вильям закончил свой рассказ, инспектор жестом пригласил Генри следовать за ним:

– Ладно, хватит с нас этого рассказа, давайте двигаемся дальше, – сказал он, и хоть его тон оставался жёстким, в глазах мелькнуло любопытство.

Они направились к лифту, и Генри почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Когда двери лифта открылись, они вошли внутрь, но лифт не тронулся. Генри понял, что время уходит, и решил рискнуть.

– Инспектор, а что если… Том не умер? – произнёс он, стараясь держаться спокойно.

Инспектор прищурился, его лицо на мгновение отразило удивление:

– Что значит "не умер"? – переспросил он, голос стал резким. – Ты хочешь сказать, что он жив? У тебя есть доказательства? И откуда ты это знаешь?

Генри сглотнул, понимая, что его слова могут показаться бредом:

– Я знаю, это звучит странно, но… один дух показал мне это, – выдохнул он, ожидая реакции инспектора.

Инспектор поднял брови, его лицо исказила скептическая усмешка:

– Дух, говоришь? И как зовут этого твоего… проводника в мир призраков?

– Я называю его… – Генри замешкался, но решил сказать как он его уже давно. – Лакримус.

Инспектор фыркнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде любопытства:

– Лакримус? Интересное имя… – повторил инспектор, прищурившись. Он словно хотел добавить что-то ещё, мельком обронив: – А когда-то я работал… – но тут же осёкся, будто вспомнил, что должен держать язык за зубами. Он быстро сменил тон: – Ну ладно, веди меня, посмотрим, что там твой дух хочет нам показать. У меня есть ордер, так что могу войти куда угодно, если понадобится.

– Сюда, инспектор, – сказал он, стараясь не выдать дрожь в голосе, и двинулся вперед, жестом приглашая инспектора следовать за собой.

Инспектор настороженно шагнул за ним, погружаясь в полумрак коридора. Генри то и дело оглядывался, не давая инспектору потерять интерес к происходящему.

Лакримус вёл их через длинные коридоры, пока они не добрались до старой лестничной площадки. В тусклом свете Генри заметил, как дух указывает на маленькую вентиляционную решётку в стене.

– Что, опять вентиляция? – проворчал Генри, с недоверием глядя на духа.

Инспектор прищурился, следуя за его взглядом, и нахмурился:

– И что теперь? – недовольно буркнул он. – Ты хочешь, чтобы я туда полез? В вентиляцию? Я же в костюме!

Генри вздохнул, стараясь придумать что-то убедительное:

– Послушайте, инспектор, вы ведь хотите найти Тома, хотите закрыть это дело. Он там, за решеткой, я уверен. Это единственный путь. Разве вы откажетесь от возможности доказать свою правоту из-за костюма?

Инспектор скривился, но в его глазах промелькнула решимость. Он медленно кивнул, снимая пиджак сложил его и не найдя место куда повесить бросил его на пол:

– Ладно, чёрт с ним. Если ты это все какие-то игры, Генри, я этого не забуду.

Генри сдержал облегченный вздох, наблюдая, как инспектор начинает карабкаться в узкий лаз, ругаясь на все вокруг. За ним следовал Генри, надеясь, что Лакримус приведет их в нужное место и они успеют до возвращения Густоса.

Вентиляция была узкой и пыльной. Инспектор, то и дело задевая металлические прутья, ворчал:

– Чёрт возьми, зачем мне это понадобилось… Мой дорогой костюм… Да мне это расследование дороговато, мне будет стоить!

Генри полз впереди, стараясь не обращать внимания на его жалобы, следуя за мерцающим силуэтом духа. Наконец, впереди забрезжил свет, пробивающийся сквозь решетку. Генри остановился, обернулся к инспектору и прошептал:

– Тихо. Займите мое место и посмотрите туда. Там должен быть Том.

Инспектор протиснулся вперед и заглянул через решетку вниз. Его глаза округлились.

– Ну? Где? – пробормотал он, но тут же замер. Внизу, за решеткой, в капсуле лежал мужчина, окруженный людьми в белых халатах, которые что-то настраивали на мониторах.

– Это он, – Генри едва сдерживал дрожь в голосе. – Это Том, я уверен.

Инспектор прищурился, всматриваясь в лицо лежащего мужчины. Затем он кивнул, хотя его голос оставался настороженным:

– Ладно, я тебе поверю… Давай выбираемся отсюда.

Они начали медленно отступать обратно, инспектор то и дело ворчал, задевая плечами стены узкого лаза:

– Чёрт бы побрал этот лаз… Мой костюм… Знал же, что это будет стоить мне нервов, – он сердито тряхнул головой, пока пыль оседала на его волосы.

Когда они, запыленные и измученные, выбрались из вентиляции, Генри не мог скрыть радости. Он чувствовал, как сердце бешено колотится в груди, и, не сдержав улыбки, заговорил, чуть не подпрыгивая от возбуждения:

– Всё, идём к Густосу, арестуем его! Я же показал вам доказательства! Теперь я смогу оправдать Зейна и отомстить за своего отца! – подумал Генри, и в его голосе звучала искренняя надежда.

Инспектор бросил на него усталый взгляд, едва заметно усмехнулся и, сделав вид, что разделяет его энтузиазм, коротко ответил:

– Ладно, идём к Густосу, – он развернулся и направился к кабинету начальника, его шаги гулко раздавались в пустом коридоре.

Они дошли до массивной деревянной двери. Инспектор остановился, резко обернулся к Генри и, почти не глядя ему в глаза, сказал:

– Подожди здесь. Я сам разберусь.

Генри не успел возразить – дверь кабинета захлопнулась перед его носом. Он остался стоять у окна, глядя на серую мглу за стеклом. Мысли уносили его куда-то далеко: он представлял, как Густоса выводят в наручниках, как Зейн обретает свободу, как отец, очищенный от обвинений, смотрит на него с одобрением. Эти образы согревали его и придавали сил.

Внезапно его мечты прервал звук открывающейся двери. Генри обернулся и замер: инспектор, с натянутой улыбкой, пожимал руку Густосу, а тот, ухмыляясь, бросил на Генри холодный, недобрый взгляд и, не произнеся ни слова, быстро скрылся в своём кабинете.

Инспектор подошел к Генри, не меняя выражения лица, и наклонился к нему, говоря тихо, но с нажимом:

– Слушай внимательно. Всё в порядке, это был не Том. Мы ошиблись, – сказал инспектор неестественно мягким тоном, в глазах читалось притворное спокойствие.

Генри почувствовал, как внутри закипает гнев. Он уже собирался возразить, но инспектор грубо схватил его за плечо и прижал к стене:

– Тише, не истери. Густос сказал, что через пять минут он сам спустится с нами вниз и всё покажет. Ты увидишь, кто там лежит и почему.

Генри сжал кулаки, стараясь удержать ярость под контролем. Он понимал, что один не сможет ничего изменить. Инспектор, словно забыв об инциденте, отпустил его и отступил, сохраняя натянутую усмешку на лице.

Спустя пять минут дверь кабинета снова открылась, и в коридоре появился Густос. Его лицо было непроницаемым, в голосе звучали холодные, отточенные интонации:

– Всё, идём.

Они молча шли к лифту, и Генри внимательно следил за каждым движением Густоса, надеясь уловить хоть намёк на слабость. Но тот оставался невозмутим. Когда двери лифта закрылись, Густос без колебаний нажал кнопку нужного этажа – того самого, где лежал Том. Генри это заметил и напрягся, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Лифт начал спускаться, а в голове у Генри путались мысли: *«Почему Густос сам ведёт нас туда? Это ловушка? Он успел предупредить своих, чтобы они зачистили всё?»*

Он пытался найти какое-то объяснение, но снова и снова приходил к одной и той же мысли: *«Густос не будет сам себя сдавать полиции. Это нелогично.»* Лифт медленно опускался вниз, и Генри погружался в свои сомнения, пока звуковой сигнал не сообщил, что они прибыли на нужный этаж.

– За мной, – коротко сказал Густос.

Генри и инспектор вышли из лифта и пошли за ним по длинному пустому коридору, ведущему к комнате, где находился Том. На краю поля зрения мелькал Лакримус, но Генри старался сохранять спокойствие и не показывать своё волнение. Он понимал, что эта встреча могла закончиться по-разному – как шансом, так и провалом.

Когда они вошли в комнату, тишина была пронзительной. Генри сразу увидел знакомую фигуру в капсуле: Том лежал неподвижно, будто спал, а вокруг него мерцали экраны, фиксируя его дыхание и сердцебиение. Генри почувствовал, как кровь прилила к щекам, и, не сдержав себя, почти выкрикнул, указывая на капсулу:

– Я же вам говорил! Вот он, Том! – его голос дрожал, срываясь на высокие ноты. – Это же он, разве не так, Густос?!

Инспектор подошёл ближе, пристально всматриваясь в лицо мужчины в капсуле. На его лице застыло выражение настороженного интереса, но в глазах мелькнуло сомнение. Густос же, сохраняя своё хладнокровие, медленно шагнул вперёд и остановился рядом с капсулой. Он развернулся к Генри, коротко глянув на спящего.

– Да, вы правы, – произнёс он с показной серьёзностью. – Он действительно похож на Тома.

На миг Генри ощутил облегчение, как будто Густос наконец признал правду. Но затем начальник добавил с холодной насмешкой:

– Но это не он.

Генри застыл, чувствуя, как всё внутри переворачивается. Он растерянно смотрел на Густоса, не понимая, что тот имеет в виду. Его мысли путались, слова застревали в горле. Он обернулся к инспектору, ища поддержки, но тот лишь нахмурился, обдумывая слова Густоса.

Густос встретил взгляд Генри с лёгким превосходством, в его глазах мелькнула тень чего-то зловещего, неуловимого. Генри почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, что под спокойной маской Густоса скрывается что-то опасное.

– А кто же тогда это? – едва вымолвил он, ощущая, как к горлу подкатывает холодный страх.

Густос ухмыльнулся, его губы едва заметно дрогнули:

– Это его брат-близнец, Тоби.

Генри ошарашенно покачал головой, в его голосе звучало отчаяние:

– Да не было у него никакого брата-близнеца! Я же знал Тома с детства, он был один!

Густос взглянул на него с неизменной холодностью, словно Генри просто не понимает очевидного:

– До определённого времени, да, не было. Но потом они нашли друг друга.

Эти слова звучали в воздухе как фальшивая нота, тревожащая и сбивающая с толку. Генри чувствовал, как голова идёт кругом, будто всё вокруг потеряло смысл. Перед ним была капсула с телом Тома, и он не мог поверить, что теперь говорят ему об этом мифическом брате. И в то же время, внутри него зарождалась мучительная мысль: *«А вдруг это правда, я же не видел его много лет?»*

Слова Густоса словно скользили мимо сознания Генри, не оставляя следов. Он пытался переварить сказанное, но в голове была лишь каша из мыслей и эмоций.

– И что дальше? – выдавил он, чувствуя, как горло сжимается. – Как они нашли друг друга?

Густос кивнул, словно предвкушал этот вопрос.

– Несколько лет назад агентство стало искать людей с уникальными способностями к погружению в воспоминания. Тоби, уже взрослый, оказался одним из таких. Он мог погружаться в чужие воспоминания так глубоко, что казалось, будто он жил в них. Когда мы нашли его, он рассказал о том, что в своих воспоминаниях постоянно видел тени и образы, связанные с братом. Агентство решило проверить эту информацию и устроило встречу. Как только они встретились, между ними будто исчезла пропасть лет. Они узнали друг друга сразу.

Генри стоял, глядя на мужчину в капсуле, и едва сдерживал дрожь. Мир вокруг него словно потерял опору, и всё, что он знал раньше, рассыпалось на куски.

– Я не верю в это, – пробормотал он, продолжая всматриваться в черты лица лежащего. – Этого не может быть…

Генри пытался ухватиться за хоть что-то логичное, найти в словах Густоса лазейку, но всё, что он слышал, казалось нелепым и вызывало ещё больше вопросов.

– А где доказательства? – наконец выпалил он, надеясь, что это выведет Густоса на чистую воду. – Может, это и не был Том, а его так называемый брат? – в его голосе звучала отчаянная надежда.

– Значит, вы использовали их, заставили работать на агентство?

Густос пожал плечами, его лицо оставалось бесстрастным:

– Это было взаимовыгодное сотрудничество. Они искали ответы на свои вопросы, мы – новые возможности для нашего дела. Ты ведь сам понимаешь, что в этом мире редко что-то происходит без выгоды для кого-то.

– А что с Тоби? Почему он в капсуле? – его голос прозвучал глухо, словно все чувства уже покинули его.

– После последнего сеанса у Тоби начались проблемы. Он ушел слишком глубоко в воспоминания и не смог вернуться. Мы пытались его вывести, но он застрял в этом состоянии, словно утонул в своих детских снах, где продолжает искать брата.

И у Тоби есть родимое пятно на ноге, а у Тома его нет. Вот, посмотри сам.

Густос медленно приподнял край простыни, прикрывавшей Тоби, обнажив его ногу. На бледной коже выделялось темное родимое пятно, небольшое, но заметное. Генри не мог оторвать взгляда от этой детали. Густос с интересом следил за его реакцией, на его лице играла едва заметная усмешка.

– Я… я не могу… – едва слышно прошептал он, глядя в пустоту перед собой.

Инспектор, до этого молчаливо наблюдавший за происходящим, сделал шаг вперёд. Его голос звучал неожиданно мягко:

– Ладно, парень, хватит. Ты свободен. Иди наверх, заканчивай свою смену.

Генри кивнул, но промолчал. С опущенной головой он повернулся к выходу, каждый шаг давался с трудом, словно ноги налились свинцом. Он медленно закрыл за собой дверь, чувствуя, как тяжесть давит на плечи. В коридорах стояла тишина, его шаги почти не звучали. Внутри была пустота, которая поглотила все его мечты и надежды.

Он дошёл до лифта, вошёл внутрь и нажал кнопку, ведущую наверх. Лифт медленно поднимался, а Генри смотрел на тусклую панель, где сменялись цифры этажей. Ему казалось, что его душа погружается в бездну отчаяния. Последняя надежда на спасение отца угасала в нём, как затухающая свеча.

Мысли о теле в могиле Тома теперь казались далёкими и несущественными. Даже если бы он вспомнил об этом, ничего бы не изменилось – всё выглядело пустым и бессмысленным. Теперь ему всё казалось чужим и предрешённым, словно его судьба была решена в тот самый момент, когда он решил бороться.