Генри застыл, глядя на фотографию. На ней стоял Лакримус, тот самый дух, который следовал за ним все это время. Только теперь он был живым, реальным, рядом с инспектором. На их лицах была радость, как у людей, которые знали друг друга много лет, может, были друзьями или коллегами.

Генри пригляделся и заметил на рубашке инспектора вышитый логотип – такой же, как на куртке, которую он нашёл раньше. Название авиакомпании – «Лакримус». То же имя, что значилось на куртке духа. Теперь всё стало ещё запутаннее.

Рядом с фотографией в коробке лежал обгоревший металлический обломок. Он был слегка изогнут, с пятнами ржавчины и обгорелой краской. Генри осторожно достал его, чувствуя холод металла. На поверхности виднелись выбитые буквы и цифры: «07B14». Он пригляделся к остаткам логотипа, всё ещё различимого под слоем сажи.

– Что это? – Джейн нахмурилась, разглядывая обломок. – Этот номер… он что-то значит?

Генри внимательно посмотрел на металлический кусок. В его голове всплыли картинки из новостей – репортажи о крушении самолёта, когда на экранах мелькали обломки, разбросанные по взлётной полосе. И среди них был этот номер. Он вспомнил его из тех новостей.

– Джейн, это часть того самого самолёта, который разбился тогда. – Он перевёл взгляд на фотографию, а затем снова на обломок. – Лакримус – это не просто название компании. Это ключ ко всему, что произошло.

Джейн побледнела, её голос дрожал:

– Но почему это здесь, у Густоса? Как инспектор связан с Лакримусом? – Она кивнула на фотографию духа. – И почему он привёл тебя сюда?

Генри поднял взгляд на едва различимый силуэт Лакримуса, который мерцал в углу комнаты. Их взгляды встретились, и на мгновение Генри почувствовал, как перед его глазами вспыхнули сцены из прошлого. Он увидел Лакримуса, живого и реального, как тот работал на проверке в аэропорту, как дружески хлопал по плечу инспектора Петроса, как они обсуждали что-то, смеясь у терминала. А потом что-то пошло не так – и жизнь рухнула.

Генри ощутил ледяной холод, пронизывающий до костей, словно дух пытался передать ему свою горечь, страх и боль. Он видел в глазах Лакримуса не только страдание, но и отчаянное желание справедливости, которое, казалось, сковало его душу. Генри глубоко вздохнул, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, и произнёс, глядя на Лакримуса:

– Я понимаю, что это имя не настоящее, что ты, возможно, другой человек. Но зачем ты меня сюда привёл? Почему мне нужно увидеть всё это?

Ему казалось, что на мгновение дух чуть качнул головой, словно признавая правоту Генри. Внутри Генри всё кипело от мыслей и догадок. Он осознал, что в этом деле замешано нечто большее, чем их поиски дедова сундука, что это касается чего-то более опасного, зловещего, и, возможно, несправедливого.

– Чёрт, как будто своих проблем мало, – тихо пробормотал Генри, отворачиваясь от призрачного Лакримуса. Но он знал, что назад пути уже нет.

Генри пристально смотрел на духа, его голос звучал напряженно:

– Наверное, Лакримус что-то знал об этом грузе или о чём-то ещё, – пробормотал Генри, глядя в сторону. – Может, на борту действительно было что-то опасное. Кто его знает, ничего не ясно. И инспектор, похоже, тоже был в этом замешан. Может, они пытались что-то скрыть, или Лакримус пытался его предупредить… но всё кончилось катастрофой.

Джейн присела рядом с открытым сейфом, её взгляд упал на металлический фрагмент, покрытый пылью.

– Если инспектор был связан с этим рейсом, и Лакримус об этом знал, у нас есть доказательства. Этот обломок и фотография могут раскрыть правду о том, что случилось тогда, – тихо произнесла она.

Генри крепко сжал обломок в руке, ощущая его холодную тяжесть. Это был не просто кусок металла, а ключ к разгадке. Теперь в их руках было нечто большее, чем просто догадки. Но вместе с этим пришло и осознание опасности: если инспектор или Густос узнают, что они знают правду, это может обернуться серьёзными проблемами. В то же время в Генри вновь проснулась надежда – шанс освободить отца и избавиться от Густоса.

– Ты ведь знаешь, что они нас не пощадят, если узнают, что у нас это есть, – едва слышно добавила Джейн.

Генри сжал зубы, понимая, что её страхи вполне обоснованы. Он хотел утешить её, но осознавал, что сейчас любые слова были бы пустыми. Он вспомнил былые дни – дружбу с Зейном, беззаботный смех и ту жизнь, где всё казалось проще. Но теперь всё изменилось – этот виртуальный сейф, фотография, и таинственный дух, который мог быть их единственной надеждой, а может и нет.

– Всё это как-то связано, я чувствую, – пробормотал Генри, его голос был почти шёпотом.

Генри убрал фотографию и металлический обломок в карман, и они быстро вышли из кабинета, зная, что за дверью их ждёт новая, куда более опасная часть их пути. Вдруг за дверью послышались шаги, и у Генри екнуло сердце. Он на мгновение подумал, что стоит вернуть обломок в сейф, но Лакримус отрицательно покачал головой. Понимая, что спорить с духом бесполезно, Генри спрятал обломок в карман и тихо прошептал Джейн:

– Нам нужно уходить, пока нас не заметили. Если инспектор или Густос узнают, что у нас это, они не выпустят нас отсюда живыми, это точно.

Джейн кивнула, её лицо побледнело, но она справилась с собой, и они вместе направились к выходу. За дверью раздавались приближающиеся голоса, времени оставалось всё меньше. Генри заметил приоткрытую дверь в одну из комнат и втолкнул Джейн внутрь, следом нырнув за ней.

Они оказались в небольшой, тёмной комнате, где вдоль стен стояли стеллажи, покрытые пылью. Джейн тяжело дышала, пытаясь прийти в себя.

– Генри, что ты делаешь? Почему мы прячемся? – прошептала она, её голос звучал раздражённо.

Но Генри не ответил – перед ним снова появился Лакримус, жестом подзывая его к дальнему углу. Джейн настороженно следила за тем, куда смотрел Генри, но, как и прежде, не видела духа.

– Ты опять его видишь? – тихо спросила она.

Генри кивнул и, следуя за призрачной фигурой, подошёл к углу комнаты. Там, в полумраке, тускло светилась капсула. Он наклонился и заглянул внутрь, замерев от неожиданности. В капсуле, погружённый в спящий режим, лежал Том. Его лицо было спокойным, как будто он видел сны или находился в глубоком трансе. Генри застыл, не веря своим глазам.

– Это Том… – прошептал он, поражённый тем, что увидел. С трудом сдерживая волнение, он смотрел на спящего в капсуле человека, которого считал мёртвым.

Джейн подошла ближе, и её лицо побледнело от удивления. Она не могла поверить своим глазам, смотря на Тома в капсуле:

– Это… невозможно, – прошептала она, глядя на него. – Он же должен быть мёртв, Генри…

Генри поспешно полез в карманы, пытаясь найти телефон, чтобы сделать снимок – доказательство того, что Том жив. Но через секунду понял, что оставил телефон наверху, на столе.

– Чёрт! – в сердцах вырвалось у него. – Джейн, я забыл телефон. Я должен вернуться за ним и сделать снимок. Мы не можем просто уйди и потерять это доказательство!

Джейн схватила его за руку:

– Генри, у нас нет времени. Мы не знаем, когда сюда кто-то придёт. Если нас заметят, всё пропало. Лучше уехать сейчас и вернуться потом, когда будет безопаснее, – сказала Джейн, её голос дрожал от напряжения.

Генри посмотрел на неё, борясь с желанием вернуться за телефоном, понимая, что она права. Но внутри всё протестовало – как можно было оставить это так? Он бросил последний взгляд на Тома в капсуле, который лежал, будто погружённый в глубокий сон, и с трудом оторвал взгляд.

– Ладно… ты права. Пойдём, – с неохотой выдохнул он, и они поспешили к лифту.

Когда двери лифта закрылись за ними, они на мгновение встретились взглядами, не говоря ни слова. Генри чувствовал, как время ускользает, но понимал, что у них на руках оказалось нечто важное, что могло изменить всё. Том был жив, пусть и в странном состоянии, и это могло стать ключом к доказательству невиновности Зейна.

В лифте Генри посмотрел на Джейн, стараясь удержать спокойствие:

– Дальше я пойду один. Мне нужно вернуться туда самому.

Джейн нахмурилась, её лицо стало серьёзным:

– Может, мне остаться с тобой?

– Нет, Джейн, – покачал головой Генри, стараясь говорить твёрдо. – Это слишком рискованно. Если нас поймают вместе, шансов выбраться не останется. Я быстро схожу, сделаю снимок и вернусь. Обещаю.

Джейн прикусила губу, её взгляд метался между тревогой и решимостью. Но, увидев твёрдость в его глазах, она нехотя кивнула:

– Ладно… Только, пожалуйста, будь осторожен.

Генри слабо улыбнулся, стараясь скрыть страх, и вышел из лифта, оставив Джейн позади. Он поспешил по коридору, сердце билось в груди. Добравшись до кабинета, он схватил забытый телефон и на мгновение остановился, глядя на первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь окна. Внутри мелькнуло странное ощущение, что этот день может всё изменить.

Он стоял в пустом кабинете, смотря на солнечный свет, и думал о том, что этот день мог бы принести свободу Зейну и разоблачить Густоса. Но тревога не уходила – он не был уверен, что до конца понимает, во что ввязался.

Он вызвал лифт и замер, глядя на закрытые двери, не зная, что его ждёт за ними. Когда двери открылись, перед ним стоял НОС, начальник отдела «сновдримеров». Его взгляд был холодным и настороженным.

– Ну что, готов? – произнёс НОС без всякого приветствия. Его голос был резким и отстранённым, в словах не было ни намёка на дружелюбие. – Заходи, – добавил он, отступая в глубину лифта.

Генри замер, удивлённый неожиданной встречей, но быстро собрался. Он постарался выглядеть уверенно и кивнул:

– Да, я как раз собирался к Густосу, – сказал он, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.

НОС лишь усмехнулся и, похлопав его по плечу, бросил с явной насмешкой:

– Молодец, люблю пунктуальных.

Внутри Генри всё сжалось от напряжения. Он хотел что-то добавить, объяснить, зачем на самом деле оказался здесь, но слова застряли в горле. Поэтому он просто шагнул в лифт, стараясь держаться спокойно, и поехал вместе с НОСом к кабинету Густоса.

Когда они подошли к массивной двери, Генри услышал приглушённые голоса. Густос говорил громко и раздражённо, будто был в разгаре жаркого спора. Слова звучали с нажимом, в них чувствовался явный накал страстей. Было ясно, что за дверью идёт серьёзный разговор, но у Генри не было пути назад – ему нужно было быть здесь ровно в семь утра.

НОС постучал в дверь, и из-за неё раздался резкий окрик:

– Войдите!

Дверь распахнулась, и НОС первым шагнул внутрь, жестом приглашая Генри следовать за ним. Генри глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и переступил порог, чувствуя, как напряжение в комнате давит на него.

Густос нервно расхаживал вдоль окна, а напротив него, развалившись в кресле, сидел инспектор Петрос. Его ухмылка была язвительной, а поза небрежной, словно он наслаждался происходящим, глядя на Генри, как на школьника, вызванного на строгий разговор.

– Проходите, молодой человек, – произнёс Петрос с издёвкой в голосе, жестом указывая на стул напротив. – Присаживайтесь поближе.

Генри ощутил, как в висках пульсирует от напряжения, но постарался не выдать своей тревоги. Он кивнул, выдавил из себя:

– Доброе утро, – и сел напротив инспектора, стараясь выглядеть спокойным, хотя внутри всё бурлило от тревожных мыслей.

Как только Генри устроился на стуле, рядом с ним снова появился дух из Озера Гаврак. Призрачная фигура бесшумно двигалась вокруг инспектора Петроса, жестами указывая в его сторону, словно стараясь что-то донести до Генри. Тот внимательно следил за духом, пытаясь понять, что именно он хочет сказать, но грубый голос инспектора прервал его размышления:

– Итак, молодой человек, чем обязаны вашему визиту?

Тем временем НОС подошёл к Густосу и, понизив голос, начал шептаться с ним. Их разговор был коротким, фразы быстрыми, а лица оставались бесстрастными, хотя в глазах мелькала тревога. Закончив разговор, НОС бросил на Генри холодный взгляд и вышел, оставив его в компании с Густосом и Петросом.

Инспектор Петрос, расположившийся в кресле с явным комфортом, лениво посмотрел на Генри:

– Как вас зовут?

– Меня зовут Генри, – ответил он, стараясь держаться ровно, но внутри всё сжималось от напряжения. С каждым словом он чувствовал, как сердце начинает биться сильнее.

– Генри… – он сделал паузу, прищурившись, и продолжил: – Я пытаюсь сложить воедино картину того дня. Дня, когда погиб ваш друг. И у меня есть несколько вопросов. Вы ведь были там той ночью, когда на вашего друга напали, и после этого он скончался. Верно?

Генри сглотнул и, пытаясь не выдать своего волнения, кивнул:

– Да, так и есть.

Петрос удовлетворённо наклонил голову:

– Хорошо. Что вы видели и делали во время вашего дежурства? Особенно в тот момент, когда видели своего приятеля ещё живым. Ведь вы его видели, не так ли? Расскажите всё… Я вас слушаю.

Его голос стал твёрже, а взгляд – пристальнее, как будто он уже знал ответы, но хотел услышать их от самого Генри. Тот невольно взглянул на Густоса, надеясь найти хоть какую-то поддержку. Густос лишь кивнул, словно безмолвно подбадривая: «Смелее, рассказывай всё, что знаешь».

Генри вздохнул, собираясь с мыслями, и начал говорить:

– Хорошо, я всё расскажу, – он на мгновение замолчал, восстанавливая в памяти события той ночи. – Всё началось под утро, когда я услышал звук из комнаты сновдримеров… Это был тревожный сигнал.

Его голос дрожал, когда он вспоминал детали:

– Я сразу побежал туда, думая, что случилось что-то серьёзное.

Петрос и Густос слушали внимательно, не перебивая. Но Генри ощущал за спиной холодное присутствие – дух из Озера Гаврак снова был рядом, как будто пытался предупредить его о чём-то. Он продолжил:

– Но это оказалась ложная тревога. А потом я нашёл друга в той же комнате… Он лежал в капсуле как «сновдример», погружённый в свои воспоминания. На экране воспроизводилось его воспоминание… с какой-то девочкой.

Генри старался говорить уверенно, но чувствовал, что его голос становится тише, а слова замедляются, как будто он сам боялся углубляться в детали. Он намеренно не упомянул про сундук и загадочного мужчину, связанного с их поисками. Петрос, поглаживая подбородок, время от времени кивал, словно стараясь понять, как рассказ Генри вписывается в общую картину, которую он пытался собрать.

– Вот как, – задумчиво проговорил Петрос, его тон оставался холодным, но в глазах вспыхнул интерес. – Значит, вы видели его в последний раз в капсуле… И что же произошло дальше, Генри?

Генри поймал его взгляд и почувствовал, что в воздухе между ними повисло напряжение. Он понимал, что каждое его слово может изменить ситуацию, и что для инспектора он остаётся всего лишь подозреваемым.

– Очень занимательная история, – произнёс он, медленно растягивая слова, словно наслаждаясь каждой секундой. – Хорошо, я всё записал. Но у меня есть ещё один вопрос.

Он прищурил глаза, в голосе зазвучал напор:

– Как так получилось, что вы – друг детства Зейна, главного подозреваемого в убийстве вашего же друга? Вам не кажется странным, что вокруг вас только ваши друзья? Может быть, вы что-то недоговариваете? – Инспектор нервно дёрнул ногой, словно не мог удержать раздражение.

Генри почувствовал, как холодный пот проступает на лбу, но постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Он уставился прямо в глаза инспектору, стараясь выглядеть спокойным, как будто ему нечего скрывать.

– Я вам рассказал всё, как было, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно и уверенно, хотя внутри всё сжималось от напряжения. – Я ничего не скрываю.

Инспектор выглядел недовольным. Он резко вскочил, лицо перекосилось от злости:

– Не врите мне! – крикнул он, ударив кулаком по столу так, что бумаги разлетелись. – Говорите правду, иначе пойдёте вслед за Зейном!

Генри отшатнулся, стараясь не поддаваться панике. Но прежде чем он успел что-то сказать, в разговор вмешался Густос. Он спокойно поднялся со своего места и посмотрел на инспектора:

– Может, будем вести беседу спокойнее? – сказал он с лёгким упрёком. – Генри здесь не для того, чтобы быть обвинённым. Он пришёл помочь следствию.

Инспектор и Густос обменялись напряжёнными взглядами, будто решали, кто уступит первым. На мгновение в комнате повисла тишина, словно напряжение зависло в воздухе. Наконец, инспектор глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и снова обратился к Генри, уже более сдержанно:

– Значит, вы с ними заодно? – в его голосе по-прежнему сквозила язвительность, но он держался спокойнее. – Признавайтесь, это ведь так?

Генри встретил его взгляд, стараясь не выдать своих истинных мыслей. Он понимал, что любое неосторожное слово могло обернуться против него. Внутри него кипели противоречивые чувства – он знал, что только правда может спасти Зейна, но понимал, что если скажет слишком много, это может стоить ему свободы.

– Я не имею никакого отношения к убийству… – начал Генри, и на мгновение у него мелькнуло желание сказать, что он знает, где Том. Но его остановил предостерегающий взгляд Густоса, и Генри умолк, чувствуя, как тревога сковывает его с головы до ног.

Инспектор склонился к нему ближе, голос стал резким, а в глазах блеснуло подозрение:

– И как так получилось, что именно вы нашли своего друга здесь, в офисе? И не один, а с вашим школьным приятелем Фишером из охраны? – его губы искривила ехидная усмешка. – Как вы мне это объясните, а?

Генри чувствовал, что инспектор ждет от него малейшей ошибки. Он глубоко вздохнул, сжимая кулаки под столом, стараясь сохранить спокойствие и не поддаваться на провокацию.

Генри замялся, собираясь с мыслями, и когда начал говорить, его голос был едва слышен и дрожал:

– Я… я не могу это объяснить. Тогда была ночь, я шёл с Фишером вниз по лестнице, и кто-то вдруг побежал на нас. Мы даже не поняли сразу, кто это был – темно, всё произошло так быстро. Потом оказалось, что это был Зейн, мой друг детства… Я ведь его не видел много лет.

Инспектор прищурился, не сводя с него испытующего взгляда:

– Ну, как всё удобно складывается для вас, правда? – в его голосе звучал откровенный сарказм. – Тогда объясните мне, почему вы вообще оказались в компании в ту ночь, когда не должны были там быть? Я всё проверил. По графику вы не должны были быть на дежурстве. Так что же вы там делали?

Генри напрягся, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он лихорадочно подбирал слова, понимая, что правду говорить нельзя, но и солгать так, чтобы это звучало убедительно, было сложно. Проглотив ком в горле, он выдавил:

– Меня попросили подменить одного из коллег… Кто-то заболел, и меня вызвали на замену.

Инспектор продолжал сверлить его взглядом, не веря ни единому слову:

– Кто может подтвердить ваши слова? Где вы были тогда, когда всё это произошло? – его лицо было так близко, что Генри чувствовал его дыхание.

– Я… я помогал с документацией в офисе, – ответил Генри, чувствуя, как уверенность уходит с каждым словом. – Работал всю ночь.

Инспектор прищурился и наклонился ещё ближе:

– Кто это может подтвердить? – его голос звучал холодно и насмешливо.

Генри замешкался, его взгляд скользнул в сторону, и, едва осознавая, что делает, он выпалил:

– Это может подтвердить подруга… Джейн. Она была со мной почти всю ночь.

Инспектор уловил нотку сомнения в его голосе и ухватился за неё:

– Почти? Или всю? – его голос стал громче, давя на Генри.

Генри, почувствовав, как его слова начали цепляться одно за другое, повысил голос, пытаясь звучать увереннее:

– Всю! – воскликнул он, стараясь не отводить взгляда от инспектора.