***

Наступили зимние каникулы, в один из этих дней к Диме домой с мороза зашли шестеро его сверстников и с места в карьер заявили, что пришли за ним, чтобы пойти купаться на речку. У того от неожиданности округлились глаза, он спросил:

– Вы шутите, какая речка? Зима на дворе!

– Ну и что? – вопросом на вопрос спокойно ответил Пётр и продолжил. – Ты же сам летом говорил, что собираешься «моржом» стать, то есть обещал в проруби искупаться. Вот и пришло время, в самый раз моржевать!

Дима всё понял. Действительно, летом, под влиянием многочисленных обсуждений в прессе и по телевидению вопроса о пользе купания в проруби, он заявил своим сверстникам, что с наступлением зимы приобщается к этому полезному делу. Его пытались урезонить, но он и слушать никого не хотел и рвался на спор, что все они зимой убедятся в этом. Вот и зима в самом разгаре, наступил час истины. Цепляясь за ускользающую надежду достойно выйти из этой щекотливой ситуации, он с напускным безразличием заявил:

– А что? Я и не отказываюсь от своих слов, готов хоть сейчас! Но при одном условии…

– Какое ещё условие? – перебил его Пётр, ожидая подвоха.

– Ну, сами должны понимать, на реке лёд и достаточно толстый, я не подряжался его долбить!

– А-а … – с удовлетворением произнёс Пётр. – Это не проблема. Мы тебе вшестером любую прорубь обеспечим, а уж там дело за тобой.

Дима смирился с неизбежным событием, облачился в овчинный тулуп, захватил с собой махровое полотенце и в окружении сверстников вышел на улицу. Друзья распределили между собой подсобные для предстоящего дела инструменты, предусмотрительно прихваченные дома, и все дружно зашагали к речке. Оттягивая время, в надежде, что друзья сами откажутся от предстоящей затеи, Дима скрупулёзно подыскивал место для купания, все терпеливо следовали за ним. Наконец, он указал место в небольшом заливе, выбранное здесь для того, чтобы не мешало течение. Пётр обратился к нему:

– Так нам начинать, ты купаться не передумаешь?

– Давайте долбите два на два, – стиснув зубы, процедил Дима.

– А зачем такую большую-то? Чтобы окунуться и метровой проруби за глаза хватит.

– А что мне окунуться? Я поплавать хочу! – перебивая Петра, с вызовом ответил он.

– Ну-ну, – ухмыльнувшись, проронил сверстник. – Смотри, не прыгнешь в прорубь, мы тебя сами туда бросим!

– Ладно-ладно, – примирительно ответил Дима. – Давайте начинайте скорее, а то тут с вами и без проруби замёрзнешь!

В его словах была доля истины. Мороз стоял не выше минус тридцати пяти градусов, да ещё тянул приличный ветерок. Работа закипела. Одни крошили пешнёй лёд, другие выгребали специальной хваткой куски льда. Уже образовалось внушительное углубление во льду, а воды всё не было. Глядя на работу друзей, Дима вдруг вспомнил, как он, ещё в бытность проживания в Барнауле, как-то зимой пошёл на Обь в районе Болдина. Упорно долбил лунку где-то посередине русла реки, метра полтора пробил, вспотел от усердия и добрался в результате до… песка! На косу песчаную, как оказалось, попал, вот досада была. Как бы и тут такого не вышло, а то ещё до купания неприятностей не оберёшься.

«У-у-ф, наконец-то!» – прозвучал возглас облегчения Ивана. Это его пешня, пробив последний слой льда, провалилась остриём в воду. Работа пошла веселее. Глядя, как постепенно внушительная прорубь очищается ото льда, Дима некстати вспомнил своё жуткое купание в сентябре при тридцатиградусной жаре и невольно поёжился. Разгорячённый работой вид сверстников не вызывал у него сомнения, что водной процедуры сегодня ему при любом раскладе не избежать. Закончив утомительную работу, все разом обратили свои взоры на новоявленного «моржа». Не дожидаясь от них приглашения, тот, уже без лишних слов, быстро раздевшись, с отчаянным криком: «Пошё-о-ол»! – прыгнул в воду. Психологически уже готовый к самым неприятным ощущениям, он сначала даже ничего не понял. Конечно, определённый дискомфорт был, но, по сравнению с сентябрьскими, сегодняшние ощущения были вполне приемлемыми. Он даже позволил себе, под изумлённые взгляды друзей, сделать в проруби три круга почёта. Выбравшись из проруби, ощутил неприятностей куда больше, мороз буквально кусался, особенно доставалось пальцам ног. Он стал неистово растираться полотенцем, затем быстро оделся, обулся и побежал домой.

***

На следующий день к Диме заглянул Пётр.

– Ну, как самочувствие после ледяной купели? – поинтересовался он.

– Как видишь, даже насморка нет! – парировал вчерашний «морж».

– Ну, ты всё-таки молодец, не сдрейфил! Я, честно говоря, думал, что откажешься, а когда ты прыгнул в воду, даже немного испугался, подумал, не дай Бог, что-нибудь случится, нам бы тогда всем влетело.

– Да ерунда всё это! Я тоже опасался, что добром это купание не закончится, а оказалось, что не так уж и страшно. Потом ещё рассудил, что температура воды-то не ниже, чем плюс четыре градуса, а на воздухе – все минус тридцать пять, поэтому получается, что в воде-то намного теплее! Вот когда из проруби вылез на мороз, это посерьёзней, знаешь, как он хватал?!

Пётр, озадаченный доводами друга, почесал затылок и спросил:

– Действительно, что же это выходит? Купаться зимой в реке теплее, чем ходить по улице?

– Да нет, конечно. Ходишь-то тепло одетый, а купаешься в одних трусах. Представь себе, что ты в них поздней осенью или ранней весной по улице ходишь, а?

– Да ну тебя, совсем запутал. Ладно, я, чего пришёл. Если у тебя всё нормально, пойдёшь с нами завтра на охоту, на зайца?

– У меня же ружья нет, что я за зайцем вместо собаки, что ли, бегать буду?

– Брось ты вредничать, ружьё тебе дам. Стрелять-то умеешь?

– На охоте ни разу не был, но у меня диплом первой степени по стрельбе из пневматического оружия имеется. На городских соревнованиях в Барнауле сорок девять очков из пятидесяти возможных выбивал!

– Это, конечно, хорошо, но охота – это тебе не соревнование. Здесь, понимаешь, азарт, неожиданность. Короче, завтра сходим, сам прочувствуешь. Мы за тобой к девяти утра зайдём. Лыжи-то есть?

– Лыжи есть, я с собой ещё собаку возьму.

– Бери, хотя она охоте не обучена, может и помешать.

Попрощавшись, Пётр ушёл.

***

На следующее утро, как и договаривались, за Димой зашли друзья. Пётр вручил ему одностволку, полтора десятка патронов, и все двинулись на охоту, Веда побежала вместе с ними. Вскоре деревня осталась позади. Перед ними до самого горизонта простиралась бескрайняя волнистая степь, на которой отдельными группами возвышались берёзовые колки и осиновые рощицы. На снегу, сверкающем свежей белизной, стали встречаться заячьи петли, но сами зайцы не попадались.