***

Зима, ещё огрызаясь морозами и неожиданными метелями, отступила только к апрелю. Весна, истосковавшись в ожидании своего времени, вступила в свои права решительно, стараясь наверстать упущенное. К двадцатым числам апреля уже нередко стояли погожие солнечные деньки, хотя для настоящего тепла время ещё не пришло.

В один из апрельских дней, приуроченных ко дню рождения вождя мирового пролетариата, в торжественной обстановке, на главной площади города у памятника В. И. Ленину октябрят принимали в пионеры. День был пасмурный, слегка накрапывал дождик. Энергичная девушка с пионерским галстуком на шее – старшая пионервожатая школы с вдохновением рассказывала вступающим в пионеры школьникам о славном пути советской пионерской организации, носящей имя Великого Ленина, и о той ответственности, которая ложится на них, будущих пионеров. Вдохновлённые речью пионервожатой, девочки-одноклассницы, стоявшие в задней нестройной шеренге рядом с Димой, тут же с серьёзным видом делились между собой домыслами о том, какая неизбежная кара ждёт того, кто, проходя мимо памятника Ленину, поведёт себя недостойно. Дима вмешался в их разговор.

– Ну, вы даёте, ерунда это всё! Вот я сейчас плюну здесь, и ничего не случится.

Одноклассницы возмутились, осмотрелись вокруг, увидели свою учительницу, недалеко стоящую от них, подошли к ней и пожаловались:

– Дарья Филипповна, Снегирёв говорит, что, он плюнет сейчас здесь у памятника, и ничего плохого ему не будет!

Учительница подошла к нему.

– Снегирёв, как тебе не стыдно, разве можно такое говорить? В такой ответственный день! Всё, в пионеры тебя сегодня принимать не будут!

Тот, опустив голову, промолчал. Когда учительница отошла на своё место, он, прищурившись, процедил одноклассницам: «Ябеды, вот и стойте здесь под дождём, а я пойду домой, мне всё равно здесь больше делать нечего!» – развернулся и ушёл.

***

На следующий день все одноклассники, кроме Димы, пришли в школу с повязанными на шее ярко-красными галстуками. Он весь день чувствовал себя незаслуженно оскорблённым. После уроков, по дороге домой решил немного подразнить одноклассниц, из-за которых его не приняли в пионеры. Пробегая мимо них, то дёргал за банты, чтобы развязать, то, ударяя рукой по портфелю одноклассницы, пытался выбить его. В конце концов, он вынул из своего портфеля игрушечный пистолет, прикидывая, чтобы придумать такое. В это время одноклассницы увидели на широком полукруглом крыльце почтамта, к которому они уже подходили, стоящую учительницу. Они хором закричали:

– Дарья Филипповна, а Снегирёв к нам пристаёт и пистолетом грозится!

Дима, стоявший спиной к учительнице, обернулся и, увидев её, быстро спрятал игрушку в карман. Учительница подозвала его и попросила открыть портфель, он исполнил её требование. Она внимательно осмотрела его содержимое, затем, махнув рукой, спустилась с крыльца и ушла. Ученик, ничего не понимая, произнёс вслух:

– Странно …, пистолет в кармане, чего она портфель проверяла?

– Не пистолет она искала, а свои перчатки!

Дима повернулся на голос. Справа, чуть сзади него стояла одноклассница Нинка Наумова.

– Какие перчатки? – в растерянности переспросил он.

– Какие-какие … – кожаные! Говорят же тебе, что перчатки она искала, их у неё сегодня в классе украли!

Подростка прошиб пот. «Ничего себе!» – подумал он и, зная, где живёт преподаватель, решительно направился к ней домой.

Учительница проживала в двухэтажном кирпичном доме, который находился сравнительно недалеко от почтамта, и минут через десять Дима уже стучал в дверь квартиры, звякнула щеколда, в проёме двери возникла знакомая фигура.

– Дарья Филипповна, – увидев её на пороге, быстро заговорил он, – я ваши перчатки не брал!

– А откуда ты знаешь, что именно их я искала у тебя?

– Мне Наумова Нинка сказала, я после этого сразу к вам пошёл. Не брал я перчатки!

Учительница, внимательно посмотрев на него, промолвила:

– Ладно, иди домой, потом разберёмся. Скажи маме, чтобы завтра пришла в школу в шесть часов вечера. Ступай, до завтра.

– До свидания, Дарья Филипповна, – ответил ученик и пошёл вниз по деревянной лестнице, на выход.

Вернувшись домой, он до вечера переживал о случившемся и перед тем, как ложиться спать, сказал матери, что её завтра на шесть вечера вызывают в школу. На вопрос, с какой целью, он, пожав плечами, ответил, что не знает.

***

На следующий вечер, после окончания уроков, Дарья Филипповна пригласила его вместе с матерью в учительскую, там уже была и Наумова Нина, за столом сидела завуч школы. Когда все расселись по местам, Дарья Филипповна сказала, обратившись к Диминой маме:

– Екатерина Арсентьевна, вчера у меня украли кожаные перчатки. Я никому об этом не говорила. Ко мне домой в этот же день, после занятий в школе пришёл ваш сын и сказал, что мои перчатки не брал. Пусть он скажет, откуда он узнал про кражу перчаток.

Мать посмотрела на сына и тихо обратилась к нему:

– Слышал, что спрашивает Дарья Филипповна? Давай рассказывай.

– А что рассказывать? Я уже вчера Дарье Филипповне ответил, что мне о краже перчаток сказала Нинка Наумова. Вот она, – кивнул он головой в сторону девочки.

– Ничего я ему не говорила, – невозмутимо возразила Нина.

Дима от неожиданности опешил и с возмущением закричал на неё:

– Ты зачем обманываешь? Вчера, когда мы возвращались из школы, я по дороге домой дразнил пистолетом Таню и Веру. Они увидели у почты Дарью Филипповну и пожаловались. Она стала обыскивать меня. Я очень удивился, что она не нашла пистолет, а, когда Дарья Филипповна ушла, ты мне сказала, что у неё украли перчатки, их-то она и искала у меня. Разве не так всё было?

– Ничего я тебе не рассказывала и не могла рассказать про то, чего не знала сама. Понятно?

– Дима, – обратилась к сыну мама, – если ты брал перчатки, то признайся.

– Я не знаю, почему Нинка врёт, но я никаких перчаток не брал! Дарья Филипповна, ну, зачем бы я пошёл к вам вчера домой, если бы Нинка мне не сказала, что вы искали у меня перчатки?

Детский вопрос, видимо, озадачил взрослых. Все молчали. Затем поднялась из-за стола завуч и подытожила:

– Так, спасибо, все свободны.

На следующий день Дима, встретив Нину в школе, возмущённо спросил её:

– Ты зачем вчера соврала?

– Что я – совсем бестолковая? Как бы я объяснила, откуда узнала о краже перчаток? Вот ты зачем к ней помёлся? Не пошёл бы, и не было бы всех этих разбирательств!

– Так, Нинка, сейчас пойдёшь к Дарье Филипповне и всё ей расскажешь. Понятно?

– Вот ещё, я же тебе сказала, что ничего и никому я рассказывать не буду!

– Ну, Нинка, твоё счастье, что ты девчонка. Была бы мальчишкой, я бы с тобой разобрался!

***

Пятый класс стал для Димы определённым испытанием. Всё было непривычно, вместо одной учительницы вдруг стало сразу несколько, появился в программе иностранный язык. Впервые он стал обладателем заветной авторучки, бывшей ещё редкостью в школе. Радость её обладателя омрачалась тем, что часто ни с того ни с сего она отказывалась писать. Приходилось её раскручивать, прочищать. После таких процедур пальцы оказывались безнадёжно испачканными чернилами. Постепенно его крупный красивый почерк перевоплотился в мелкий и корявый, да и в целом Дима стал сдавать позиции в учёбе, репутация отличника осталась в прошлом, хотя до троек опуститься он себе не позволил.

Между тем, в отношениях родителей напряжение всё больше возрастало. Туберкулёз у отца прогрессировал, с постоянной работой не получалось, всё реже его можно было увидеть трезвым. Развязка произошла, когда во время очередной ссоры, он, подвыпивший ударил жену, и она несколько дней ходила с синяком под глазом. Несмотря на неоднократные попытки со стороны мужа к примирению, супруга была непреклонна. До отъезда, между ними шла тихая тяжба по перетягиванию на свою сторону детей, каждый старался уговорить их остаться непременно с ним. В итоге отец уехал на Урал со старшим сыном, Дима остался с матерью.

***

Екатерина Арсентьевна работала в столовой уже поваром, поэтому особых проблем с питанием не было, сын каждый день приходил к ней на работу и довольно сытно обедал. Вечером, возвращаясь домой, мать неизменно приносила с собой что-нибудь поужинать. Сложнее было с одеждой и другими предметами обихода. Каждая обнова была для подростка большим радостным событием, увы, такие случаи бывали не частыми.

Будучи красивой, в расцвете лет женщиной, Екатерина Арсентьевна, конечно, страдала от не сложившейся личной жизни, да и нелегко было на небольшую зарплату повара выкроить даже небольшую сумму, чтобы хоть как-то самой приодеться и приукраситься, сына порадовать обновой. Хорошо, что ещё тётя Рая выручала её, за относительно небольшую плату обшивала её время от времени, впрочем, не только её одну, в доме проживало немало одиноких женщин разных возрастов, пользовавшихся услугами портнихи. Кто-то из них, как и Екатерина Арсентьевна, была разведённая, а кто- то и вовсе никогда замужем не была.

Как-то летом, в выходной день мать взяла с собой сына за город, на берег реки Обь. Поездка на служебном автобусе была организована для сотрудников совнархоза, где она работала поваром в столовой. Там она познакомилась с водителем автобуса Владимиром Николаевичем. Это был холостой мужчина средних лет, крупный, добродушный. Красивая женщина приглянулась ему, и он целый день оказывал ей знаки внимания, не забывая подружиться и с её сыном. Возвращаясь после отдыха в город, он усадил в кабине, сверху просторного моторного отсека подростка, радости которого не было предела. Развезя всех сотрудников по домам, Екатерину Арсентьевну с сыном повёз домой в последнюю очередь. Высаживая их, он заметно волновался и мялся. Отметив про себя его нерешительность, хозяйка пригласила растерявшегося мужчину к себе на пресловутую чашечку кофе. Тот сразу согласился и в итоге остался у молодой женщины ночевать.

Утром, позавтракав, они вместе уехали на работу. После этого случая он ещё несколько раз приезжал вместе с ней с работы и оставался у неё дома до утра.

***

Пролетели лето и осень, однажды в выходной, погожий зимний день Владимир Николаевич пришёл к Екатерине Арсентьевне с цветами, которые вручил ей, а в придачу к ним подарил перчатки из чёрной лайковой кожи. Засуетившись, она дала сыну деньги и попросила его сбегать в магазин за продуктами. Тот, с вожделением глядя на блестящие перчатки, попросил у матери разрешения прихватить их с собой. Она растерялась от неожиданной просьбы.

– Катя, да пусть возьмёт, видишь, у него глазёнки как загорелись. Что с перчатками сделается? – поддержал мальчугана её ухажёр.

– Ладно, возьми, смотри только, не потеряй, – махнув рукой, разрешила мать сыну.

Он, прихватив новенькие перчатки, выскользнул из комнаты. Надев их на улице, всю дорогу до магазина любовался ими. Купив продукты, выскочил из магазина, пробежав вприпрыжку несколько десятков метров, вдруг почувствовал, как мороз прихватывает пальцы рук, и ужаснулся, перчаток на руках не было. На бегу развернувшись, он поспешил назад в магазин. Кинув взор на прилавок, небольшой подсобный столик, стоящий недалеко от него, и убедившись, что перчаток нигде нет, он с надеждой во взоре и голосе спросил продавщицу:

– Тётя, вы здесь перчатки не видели?

– Нет, – равнодушным тоном ответила продавщица.

– Ну, как же? Я их только что здесь оставил. Чёрные такие, блестящие.

– Мальчик, не мешай мне работать, я же сказала, что никаких перчаток не видела.

Дима опустил голову и побрёл из магазина. Домой идти не хотелось, он проклинал свою рассеянность, к ногам, казалось, были привязаны гири, слёзы предательски выступили из глаз, замораживая длинные ресницы. Возвратившись домой, положил сетку с продуктами на стол и быстро прошёл в дальнюю половину комнаты.

Посидев за столом ещё немного, взрослые засобирались. После того, как Екатерина Арсентьевна приоделась и приукрасилась, вместе со своим поклонником поспешила к выходу из комнаты. Спохватившись у порога, она спросила сына:

– Детка, а где же мои перчатки?

Дима ждал этого вопроса, как приговора. Выйдя из другой половины комнаты, он, опустив голову, проглатывая комок, образовавшийся от волнения в горле, приглушённо ответил:

– Мама, я их потерял в магазине.

– Как? – растерянно спросила та и продолжила. – Ты шутишь? – и, виновато посмотрев на своего спутника, вдруг с негодованием закричала на сына: – Ничего знать не желаю, вернусь, чтобы перчатки были на месте! Делай, что хочешь, ищи, где знаешь, но чтобы домой без перчаток не возвращался! Ты понял? – и, обращаясь уже к своему спутнику, скомандовала: – Пошли!

После их ухода Дима собрался и с тяжёлым сердцем пошёл в магазин. Там он битый час рассматривал прилавки, искоса наблюдая за посетителями, рассчитывая, что кто-нибудь оставит перчатки. В конце концов, потеряв всякую надежду на удачу, он поплёлся домой, размышляя, что же ему делать. Решение созрело, когда он вспомнил, что в овраге, на его крутом противоположном склоне, почти напротив их дома есть просторная пещера, вырытая мальчишками ещё летом. Сейчас она занесена снегом, значит, её надо откопать и переселиться туда. Зайдя в комнату, он стал искать ключ от сарая, перерыл все возможные места, ключа нигде не было. Подумав, он решил сходить к своему другу Вадьке, у него должна быть лопата. Друга дома не оказалось, но была его мать, которая дала ему ключ от своего сарая. Взяв в нём лопату, Дима спустился в овраг и, отыскав нужное место, стал откидывать снег. Часа через полтора пещера была освобождена от снега. Вернувшись домой, собрал необходимые вещи и перенёс их в пещеру. Закончив благоустройство своей обители, стал размышлять, не забыл ли он ещё чего-нибудь. В глубине пещеры подросток соорудил себе спальное место из матраса, подушки и одеяла, рядом поставил небольшой, сделанный ещё отцом, небольшой столик и низенький табурет. На столике лежала аккуратно сложенная школьная форма и полулитровая стеклянная баночка со свечкой, на табуретке – ранец со школьными принадлежностями, рядом со столиком обосновалась хозяйственная авоська с едой. Убедившись, что всё необходимое на месте, он расположился на своей импровизированной постели и под размышления о предстоящем отшельничестве незаметно уснул.

На улице сгустились сумерки. В это время его мать со своим спутником вернулись домой. Не обнаружив на месте сына, она подождала его ещё некоторое время, а потом, приглядевшись, заметила, что на его кровати кроме простыни ничего не осталось. Не было на привычном месте и школьного ранца, она забеспокоилась, размышляя: «Где же сынок? Уже и на улице стемнело, пора бы ему уже быть дома. На дворе-то зима!»

Подождав ещё немного, она решила сходить к его другу Вадьке. Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь комнаты. Вадька с матерью, они жили вдвоём, были дома.

– Вадик, ты Диму не видел? – прозвучал тревожный голос.

– Нет, я его вообще сегодня не встречал. Сам ещё подумал, куда это он запропастился.

– Что же это такое, куда он мог подеваться? – уже сильно забеспокоилась Екатерина Арсентьевна, собираясь уходить.

– Постой, Катя, – остановила её Мария Петровна и продолжила. – Он сегодня днём у меня лопату брал.

– Лопату? – удивилась гостья. – Зачем это она ему понадобилась?

– Да придёт он, ни куда не денется! – вклинился в разговор Вадик.

– Ну, ладно, пойду я, если он к вам заявится, то пусть сразу идёт домой.

– Хорошо, не беспокойся, Катя, я его сразу к тебе отправлю, – заверила её хозяйка.

Вернувшись в свою комнату, Екатерина Арсентьевна запричитала:

– Володя, что-то неладное, я чувствую. Представляешь, он у соседей зачем-то брал лопату. Ой, просто не знаю, что делать, может быть, в милицию сходить?

– Постой, зачем сразу в милицию? Давай ещё подождём. Ну, не может он никуда деться. Обиделся, наверно, вот и гуляет где-нибудь на свежем воздухе. На улице-то зима, замёрзнет и придёт.

– Нет, Володя, я его знаю, упрямый он, с этими перчатками ещё… Кто меня за язык дёргал? Надо его искать.