Молодой полоскреб издалека смотрел на них сквозь прорези в своей венецианской карнавальной маске, и по его коже пробежал мороз, когда он представил себя на их месте.

Он носил несколько слоев одежды, которая доставала ему до лодыжек. Вся она была слишком велика ему. На его голове болталась огромная шляпа, тоже больше на несколько размеров. Вся эта одежда принадлежала не ему, а кому-то еще, так как полоскреб не должен носить одежду. Он подбирал одежду везде, где только можно, и она становилась частью его, но никогда не принадлежала ему. Это была великолепная маскировка. Когда ему нужно было спрятаться, он притворялся кучей тряпок, просто упав на пол.

– Я боюсь людей, – сказал он летучей мыши, висящей около его левого уха. – Но меня тянет к ним.

– Это потому, что ты сам когда-то был человеком, – сказала летучая мышь. – Ты считаешь их своей семьей.

Этот полоскреб, как и все другие существа его племени, когда-то был обычным мальчиком, но он прожил здесь слишком долго. Он не любил напрямую общаться со своей прежней расой, так как теперь он изменился и больше не был человеком. Он носил маску – венецианскую маску Кокалино, веселого монаха с красным носом и щеками и ярко-красными губами. Он носил маску не потому, что хотел напугать кого-нибудь, а потому, что не хотел быть тем, кем был раньше. Теперь он стал кем-то иным.

Но он был рад видеть детей, ему нравилось следовать за ними и подслушивать обрывки их разговоров.

– Они смотрят! – вскрикнула летучая мышь. – Тебе нужно спрятаться.

Полоскреб упал на пол и мгновенно превратился в кучу тряпья. Те, кто смотрел издалека, не могли видеть его глаз, сверкнувших в прорезях маски. Все, что они видели, – это старые пальто, сваленные в кучу, наверху которой лежала шляпа. А вот если бы они присмотрелись внимательнее, то заметили бы застывшие черты Кокалино, который поглядывал на них с выражением полного довольства на лице.

– Они уже ушли? – спросил он летучую мышь. – В любом случае как это ты их видишь? Ты ведь слепая.

– В данный момент – да. Ты придавил меня.

Полоскреб слегка поднял голову и увидел, что он действительно упал прямо на летучую мышь.

– Прости, пожалуйста.

– Сколько раз…

– Я знаю. Прости.

– Ну если ты так просишь…

– Да, я прошу меня простить.

– Сейчас они уходят. Ты можешь встать. Мы будем еще искать сегодня? Становится поздно.

– Еще немножко. Свет еще не угас.

Эта пара, летучая мышь-подковонос и полоскреб, существовали на чердаке с одной целью – собирать вещи. Они обшаривали доски пола, как собиратели раковин обшаривают пляжи.

Но, конечно, они искали не раковины. По крайней мере этот полоскреб увлекался другим. Он собирал исключительно поделки из мыльного камня, вырезанные эскимосами-инуитами. Они лежали в его сумке. Их он искал. Другие полоскрёбы могли коллекционировать картины, игрушечные машинки, книги или фарфоровые фигурки. А этот без устали искал на чердаке резные поделки инуитов. Опустив голову, он шел по длинным деревянным доскам, внимательно изучая разный мусор и выброшенные вещи. Он опускался на колени каждый раз, когда видел хоть что-то похожее на резные фигурки из камня. Когда он находил вещь, подходящую для его коллекции, его сердце переполнялось радостью. Об этом чувстве он мог бы кричать на всех углах, но никогда этого не делал. Полоскребы – стеснительные существа и не любят внимания к себе. Они носят маски, чтобы скрыть свои черты, и надевают много слоев одежды не только для маскировки, но и для того, чтобы стать бесформенными существами, не представляющими никакого интереса.

– Смотри, – сказала летучая мышь, – новый комод с выдвижными ящиками. Твое сердце уже стучит быстрее?

– Стучит, стучит. Ты думаешь, она может быть в одном из ящиков?

– Кто знает! Ты должен проверить.

– В этой части чердака они так редко встречаются. Нам нужно перебраться куда-нибудь в другое место.

– Если бы они не были редки, ты бы ими не интересовался. Кто захочет искать вещи, которые встречаются на каждом углу?

– Это правда.

Он тщательно обыскал все ящики и нашел только несколько мелких монет, которые не представляли никакого интереса. Катушка ниток. Пуговицы. Несколько старых почтовых открыток. Шарф.

– Эти молодые люди. Может быть, у них есть какая-нибудь резная поделка в карманах?

– Ни малейшего шанса. Если только они только что не вернулись с Аляски или из Северной Канады.

– Может быть, они прибыли прямо с мыса Дорсет?

– Бесконечный оптимизм. Как такое может быть? Сколько людей проводят свой отпуск в Баффиновом заливе? Я могу сосчитать их по моим когтям, причем на одной лапе. Ты лучше вытащи эти ящики наружу и поищи за ними. Иногда люди прячут вещи за ящиками, чтобы никто не мог их найти. Есть там что-нибудь?

– Только дохлая летучая мышь.

– Ты врешь, – с некоторым сомнением в голосе сказала мышь.

– Ага, съела!

– И не собираюсь. Теперь мы можем отдохнуть? Тебе надо пойти поспать, а мне надо пойти поохотиться. Я голодна.

– Может, нам вначале пересчитать наши сокровища?

– Ты прекрасно знаешь, сколько их. Мы их пересчитывали прошлым вечером.

– Я хочу снова на них посмотреть.

Полоскреб достал кожаную сумку откуда-то из под своей многослойной одежды и аккуратно положил ее на пол чердака. Открыв ее, он стал доставать резные фигурки и аккуратно освобождать их от тряпок, в которые они были завернуты для сохранности. Первым был красивый желтовато-зеленый танцующий медведь. Фигурка была так хорошо сбалансирована, что медведь мог стоять на одной лапе без опоры. Следующим полоскреб достал одетого в одежды из тюленьей кожи инуитского барабанщика с барабаном и барабанными палочками. Затем – темно-серого кита, который блестел так ярко, что из глаз полоскреба полились слезы. После него появился взъерошенный волк, белый и выглядящий диким, но с трепетными глазами.

Всего в коллекции было тридцать семь фигурок. Пять из них полоскреб нашел в одной коробке. Они были тяжелыми, но полоскреба нисколько не отягощал их вес. На самом деле он любил их, потому что они напоминали о его успехах. Никакое другое чувство не могло сравниться с ликованием в его душе, которое охватывало его, когда он находил новую инуитскую фигурку. Именно это держало полоскреба на чердаке, это превратило его из человека в то существо, которым он сейчас стал. Он искал свою удачу на досках пола, находя огромное удовольствие в гладких каменных фигурках, которые из простого камня превратились в произведение искусства.

– Какие они красивые, – пробормотал полоскреб. – Правда, красивые?

– Ну да, – ответила летучая мышь, – довольно-таки красивые.

Перебирая свои сокровища, полоскреб даже не заметил, как она улетела.

Солнце разбилось на тысячи осколков. По всей крыше находились световые люки, сотни или даже тысячи люков. Свет проникал на чердак через стекло сомнительной чистоты. Впереди открывалась широкая дощатая равнина, где-то далеко виднелись холмы, которые состояли как из самой разной мебели – комодов, стульев, столов, гардеробов, – так и из мусора, например, старых зонтиков, книг, тростей, ковров, инструментов. Около часа дня (за час до полудня по часам Джорди) трое детей дошли до леса, состоящего из вешалок для шляп. У каждой вешалки была центральная стойка, наверху которой ветвились рога для шляп. На них висели шляпы, шарфы, меховые боа и еще какие-то странные одеяния. Местами в этом лесу были густые заросли, а местами попадались огромные поляны, где дети могли посидеть, отдохнуть и осмотреться.

– Все страннее и страннее, – сказал Джорди. – Что это у тебя?

Он показал на листок бумаги, который Хлоя достала из кармана.

– Ой, это просто список моих любимых книг – ты же знаешь, я всегда ношу его с собой.

– А… это…

Джорди не очень любил читать. Он увлекался спортом. Конечно, можно интересоваться и тем и другим, но он так не мог. Алекс вообще не интересовался спортом и не особенно любил читать и писать. На самом деле все эти три вещи вызывали у него зевоту. Алексу было предназначено судьбой стать инженером.

– Эта штука все еще преследует нас, – сказал Алекс тоном, не терпящим возражений. – Я видел ее тень на краю этого леса.

– Алекс, это вовсе не какая-то штука, а человек, – ответила его сестра. – Это совсем неправильно – называть его или ее «штукой». Он, должно быть, что-то ищет на чердаке. Мы не должны думать, что он хочет навредить нам.

– Почему? – спросил Джорди. – Может, он просто дожидается подходящего случая?

– Я всегда стараюсь в первую очередь думать о людях хорошо, а не плохо, а ты?

– Послушайте, вы двое, перестаньте спорить! – сказал Алекс. – Мы пришли сюда искать часы мистера Грэнсома, если вы не забыли.

Хлоя глубоко вздохнула, потом кивнула:

– Согласна. Мистер Грэнсом – пожилой человек, и это очень важно для него. Давайте отложим наши мелкие заботы и займемся делом.

Джорди окинул взглядом бескрайний простор чердака и покачал головой. Алекс и Хлоя ждали, что он начнет возражать, но он сказал:

– Вы оба правы. Но не надо заблуждаться на этот счет, это будет просто грандиозное дело. Это место просто необъятно, посмотрите вокруг.

Джорди хлопнул рукой по одной из больших колонн, которая уходила вверх, в темноту стропил, словно огромное дерево в тропическом лесу.

– Мы должны провести поиск, для которого потребуется терпение святого, как говаривала моя бабушка. Это большая работа. Очень большая работа. Я надеюсь, вы оба понимаете, во что мы ввязались.

– Поиски приключений! – воскликнула Хлоя. – Как во «Властелине колец»!

– Надеюсь, что нет, – ответил Джорди. – У этих хоббитов была куча времени, чтобы добраться до того места, куда им было надо, не так ли? Ой, я знаю, я не читал книгу, я смотрел только фильм, но я знаю эту историю.

– Да я и не собиралась ничего говорить! – сказала Хлоя.

Они все по очереди напились из бутылки Хлои.

Затем Джорди заставил их встать в круг, сжать в кулак кисть правой руки и произнести клятву, повторяя слова за ним:

– Мы, все трое, которым был брошен вызов, торжественно клянемся, что мы отыщем на этом старом чердаке часы мистера Грэнсома, у которого, кажется, нет никакого имени. Да не дрогнем мы от отсутствия смелости! Да не поколеблемся, встретив препятствия, будь это глубокие ущелья, высокие горы или буйные водопады! Мы обещаем заботиться о безопасности друг друга, и если брат или сестра упадет, мы немедленно придем на помощь! Мы трое смелых. Мы искатели потерянных часов. Мы пройдем там, где сломались другие.

– Это действительно очень крутая клятва, – сказал пораженный Алекс. – Ты согласна, сестренка?

– Просто отличная и похожа на те, о которых я читала, – улыбаясь, согласилась Хлоя.

Алекс выскочил из леса вешалок для шляп, и его чуть не сбили с ног.

– Какого черта… – Он отпрыгнул в сторону.

Маленький человечек на каком-то маленьком средстве передвижения проскочил мимо него.

– Эй! – непроизвольно крикнул Алекс ему вслед. – Смотри, куда едешь!

Он удивленно смотрел вслед странной машине.

Джорди вышел из леса вешалок для шляп, отряхивая свой свитер:

– Эта противная пыль повсюду! – Он посмотрел на Алекса: – Что с тобой случилось?

– Меня чуть не сбили. Смотрите, деревня!

– Что?!

– Хижины или что-то вроде. Там! О, а вот и еще одна машина типа той, которая чуть меня не переехала.

Джорди смотрел круглыми от удивления глазами. Хлоя тоже вышла из леса вешалок, примерив на себя одну из шляп. Мальчики повернулись к ней.

– Ну, – произнесла она, оправдываясь, – она же не принадлежит никому. Как вы думаете, я в ней мило выгляжу? – Она опустила ресницы. – Я могу выглядеть мило, если этого захочу. То, что я умная, вовсе не означает, что я не могу быть красивой.