Поход к краю Земли

География и хронология походов Александра Македонского тщательно изучены историками. В прилагаемой ниже таблице показана краткая картина общепринятых представлений о его правлении. Как видно, сладкая нега дворцовой жизни была не для него, Александр избрал для себя жребий бесконечной дороги и нескончаемой битвы.

Таблица 1. Пространственно-временная картина правления Александра Македонского

Существовал ли в этой безудержной жажде движения и битвы какой-то системный план, конечный смысл, заветная цель? На этот вопрос не имели ответа даже ближайшие друзья Александра, остается он открытым и сейчас. Выдвигаются самые разные версии: он хотел построить новый лучший мир, основанный на равенстве и содружестве народов, им двигала цивилизаторская идея распространения эллинской науки и культуры, он хотел быть первооткрывателем, он стремился к славе и потому искал подвигов, он просто хотел ограбить мир и гонялся за новой добычей. Любой из версий можно найти подтверждения из жизни македонского царя. Но вопрос требовал конкретного ответа, поэтому сложился общий консенсус относительно главной цели Александра – завоевание мира и достижение мирового господства.

Несмотря на согласованность историографии Александра, она не является на 100 % гарантированно достоверной. Дело в том, что вся информация о походах черпается из греческих и латинских сочинений, составленных несколькими веками позднее его правления, прежде всего это труды Страбона (1 век до н. э.), Помпея Трога (1 век до н. э.), Плутарха (1–2 век), Арриана (1–2 век), Курция Руфа (1 век н. э.) и других. Разумеется, существовало большое количество описаний, сделанных непосредственными участниками походов: записи Каллисфена – придворного походного летописца, письма самого Александра, записи его военачальников, друзей. Указанные выше авторы имели доступ к письменным первоисточникам, но сами первоисточники для нас не сохранились, соответственно, проверить точность их описаний не получится. Создавая жизнеописания Александра, они пропускали воспоминания очевидцев через цензуру своего мировоззрения, давая им свою интерпретацию и видоизменяя или отсеивая ту часть, которая не совпадала с их собственной картиной мира. В те далекие времена точного картографического материала еще не существовало, поэтому картина мира даже у самых образованных людей была размытой и изменчивой. Вдобавок, ввиду, по-видимому, ограниченности имеющегося первичного материала, некоторые сферы жизни царя и отрезки времени на его жизненном пути остались скрытыми. В результате общепринятая историография Александра Македонского строится путем сложных реконструкций, имеет много нестыковок и противоречий.

Данные обстоятельства позволяют нам добавить к портрету Александра некоторые упущенные исследователями, но очень важные штрихи. Подсвечивая аспекты, находящиеся в тени исторического полотна, они помогут понять действительные намерения и цели царя.

Фактор первый: феноменальное, выходящее за грани рационального религиозное мировоззрение Александра Македонского.

Фактор второй: необъяснимое дублирование европейских топонимов в обозначении азиатских природных объектов.

Формирование личности Александра происходило в условиях, недосягаемых даже для императорских отпрысков. Волей-неволей ему пришлось так или иначе примирить в своем осознании две, казалось бы, несовместимые крайности: он является потомком богов, и одновременно он является всего лишь смертным человеком, живущим не на призрачных небесах, а на реальной земле.

Мировоззрение Александра невозможно поставить в один ряд с мировоззрением любого другого человека, живущего хоть тогда, хоть сейчас, если, конечно, у него нет признаваемой божественной родословной. Обычный ребенок берет пример со своих родителей, а Александр избрал в качестве примера для подражания подвиги своих прославленных в семейных преданиях и в «Илиаде» дальних предков. Не случайно у него сложились неоднозначные отношения с отцом – признанные всеми ратные подвиги отца в его глазах всегда выглядели мелковато. Царю хватает сил признать ум и размах личности наследника, это следует из слов изумления, произнесенных им в истории с укрощением 12–летним Александром строптивого коня Буцефала: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!».

Естество Александра требовало чрезвычайно высокой, недосягаемой другим людям мерки для измерения собственных помыслов и поступков. Он считал себя вправе спрашивать с любого, так как его спрос с самого себя всегда был намного выше. Для него это право следовало не столько из закона власти господина над подданными и вассалами, сколько из внутреннего нравственного закона, своих представлений об отношениях между высшими силами и их земными творениями.

Мировоззренческий фактор позволяет легко распознать заветную цель Александра, собственно, он никогда ее и не скрывал – дойти до края земли. Эти пределы он представлял себе еще в своих детских грезах, стремление к их достижению в конечном счете и определило маршруты и планы его армии. Другой вопрос, что мировоззрение окружения и мировоззрение Александра сосуществовали в разных плоскостях, поэтому никто не понимал его намерений. Говоря на одном языке, они вкладывали разный смысл в произносимые слова. И македонцы, и греки молились новому поколению греческих богов, они уже не помнили древние предания. Александр помнил свою родословную отлично.

Вспомним и мы древнегреческую космогонию: плоский диск «круга земного», окруженный бурлящими водами великого океана, два орла, выпущенные Зевсом, «пуп земли» в Дельфах, проходящие через него оси, эфиопы и гиперборейцы, живущие на концах оси. Македонского царя не интересовал в качестве «края земли» периметр земного диска – ходить по кругу бессмысленное занятие. Ему нужны были совершенно конкретные пределы – сакральные точки земного пространства, где небо сходится с землей, где запрятаны тайны бессмертия и богатства, где живут благословенные богами люди, куда порой заглядывают и сами боги. Честолюбивый и уверенный в помощи богов, он жаждал найти небеса обетованные – великий Александр мог ставить перед собой только великие цели. Все остальные цели были вторичны, приобретая характер локальных задач.

Соратники любили и уважали своего царя, но представить себе, что он нацелился бросить вызов самому небу – это было уже слишком. Все окружение видело в его намерении «дойти до края земли» всего лишь стремление стать мировым владыкой, который измерял бы свое государство до природных границ Ойкумены.

В Азии, где Александр провел почти всё время своего правления, сакральных точек было три: первая – на крайнем севере, вторая – на крайнем востоке, третья – на крайнем юге. Искомые точки имели «надежный» географический идентификатор: связывающие их оси проходят через середину «круга земного» по природным преградам, а водная артерия между первой и третьей точками является границей между Азией и Европой. К ним и были направлены все замыслы царя. Историография Александра Македонского подтверждает нашу гипотезу:

Центр. После подчинения Египта он двигается на восток, углубляясь до Гиндукуша – горной системы, расположенной в Центральной Азии, на долготе, соответствующей примерно середине евразийского континента. Эта точка является точкой отсчета для выбора всех направлений дальнейшего пути.

Северное направление. От Гиндукуша начинается движение строго на север восточнее Каспия. Каспийское море рассматривалось в древности как часть водной границы между Европой и Азией, являясь либо заливом Северного океана, либо сообщаясь с ним по водным путям. Крайней областью северного маршрута античные авторы называют провинцию персов Согдиану, упоминая при этом вылазки в более удаленные земли. Все события, происходившие на острие северного вектора, неизменно вращаются вокруг некой азиатской реки, которую участники похода считают разделителем между Азией и Европой и называют Танаис. На берегах этой реки царь возвел город, названный Александрия Эсхата, что значит Александрия Дальняя или Последняя (месторасположение города остается невыясненным). На острие северного вектора македонский царь озвучивает, что пределом его державы будет край земли.

Восточное направление. Вновь перейдя через Гиндукуш в центральную зону, армия вступает в битву на реке Гидасп и покоряет «индийского царя» – пенджабского раджу Пора. Александр объявляет, что победа открыла перед ними восточные пределы, приносит жертвы Солнцу и намеревается идти по восточному вектору: «Мы подойдем скоро к восходу солнца и океану» [5]. Для этого надо было двигаться вдоль течения Ганга до его дельты, впадающей в Восточный океан – в то время Индия считалось самой восточной и самой крайней частью земли, находящейся между Индом, который течет строго на юг, и Гангом, который, как ошибочно считали греки, течет строго на восток.

Однако истощенное войско не разделяет намерений Александра. Тогда он собирает военачальников и, призывая идти к реке Ганг, пытается объяснить свои планы: «Границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле» [4]. Он рисует им свое видение картины мира, где земля через Каспийское море поделена сообщающимися водными артериями, в современной топонимике по линиям: Северный Ледовитый океан – Индийский океан и Тихий океан – Атлантический океан. Обещает, что, завоевав край света, они вернутся на родину победителями. Вдохновляющая речь не находит поддержки. Он с сожалением вынужден отказаться от похода по восточному вектору и объявляет о возвращении на родину.

Южное направление. Но маршрут обратного пути был продуман так, чтобы все-таки достичь внешнего океана хотя бы в южной сакральной точке. На берегах Гидаспа воодушевленная возвращением домой армия быстро построила речной флот, и по Инду, течение которого совпадало с южным вектором устремлений Александра, без особых проблем начался спуск к дельте. Курций Руф пишет, что, получив сообщение о приближении Индийского океана, Александр обрадовался и говорил, убеждая гребцов приналечь на весла, что «…конец пути, столь для них желанный, близок, достигнута полнота славы, …конец света ими достигнут без боя и кровопролития; и сама природа на этом кончается; скоро они увидят то, что известно только бессмертным».

На побережье Александр, не раскрывая целей поиска, быстро исследует окружающее пространство. Имеющиеся описания позволяют предположить, что он ищет ту самую благословенную южную землю, где живут любимые богами эфиопы – счастливые и богатые люди. Царь рассылает «самых быстроногих воинов вглубь страны поймать кого-нибудь из индов», а также самолично в составе небольших команд осматривает побережье в пределах трех дней конного пути и выходит на суднах в открытое море. Результаты разведки изложены у Арриана: «Они установили, что у индов – по крайней мере у тех, до которых дошел Александр с войском, а он дошел до многих, – золота нет вовсе, и жизнь они ведут вовсе не роскошную…они чернее прочих людей, кроме эфиопов…» [4]. Соратники не понимают действительного смысла метаний царя: «Проехав через устье Инда, он выплыл в открытое море, по его словам, чтобы увидеть, нет ли где поблизости земли, а мне думается, еще больше затем, чтобы сказать, что он плавал по Великому Внешнему морю».

На начало похода мир в глазах Александра Македонского, был «круглым», как на карте Гекатея, а потом он стал вытягиваться на восток, превратившись в «овал», крестом поделенный на четыре части природными преградами. Соответствующим образом стали видоизменяться географические карты. Хотя греческие картографы не вполне доверяли добытой в ходе походов информации, просеивая ее через сито собственного мировоззрения, крестообразное деление земли отчетливо проступает и в их работах.