Фильм - деликатнее, что ли. Повесть - публицистичнее, резче и сиюминутнее, как всякая публицистика. Условно-плакатные положительные типажи и условно-плакатная отрицательность. Не зря столько места уделено "классному мудрецу" и выпендрёжнику Сашке. Его глумливыми устами вещает современность (товременность?). Старые пророки умерли, новые лгут; горюха Танечка с уроками любви почти попадает в точку. Почти. Можно ли в принципе научить любить?
В вину автору многие поставят мелодраматизацию, красивоговорение - тоже, кстати, веянье времени. Все эти "Рома, не уезжай, бабушкам всё равно полагается умирать!", "У нас с тобой будет чистая-пречистая квартира, много детей и хорошая музыка"... По отношению к квартире - эпитет "пречистая"! Ощущение контакта с инопланетянами, а ведь 1977 год, совсем недавно в историческом масштабе. Как сместились акценты. В самой лексике повести разлита потребность упасть в красоту и умереть, рухнуть на колени всё равно перед чем, хоть перед фонарным столбом. Поколение детей мечется, поколение отцов нашло, кому кланяться: собственной особе.
Юлькина мама всемерно утверждается в роли Женщины с большой буквы Ж. Телесное очарование, муж, младенец, монотонная брезгливая брань в адрес Кости - всяко лыко в строку. Уж быльём поросли эти потные ладошки и свистящие поцелуи, а с каким жарким омерзением о них! Костя влюблен сперва в себя-влюблённого, потом в себя-болящего, в обеих ипостасях одинаково отталкивающий. Вера Георгиевна обожает себя-мать: Ах, моё самоотречение, ох, моя жертвенность, шаг вправо-шаг влево карается моральным расстрелом.
А Ромка с Юлией любят не себя, а друг друга, и в этом их опора, их право и их искупление.
Бога нет, мы есть, бормочет Танечка в глухую трубку телефона.
"История в стиле рэп" - уже 90-е годы, мотив изменяется. Есть Бог-ревнитель и мститель, а мы... мы, конечно, тоже есть, но вот-вот сие положение дел изменится. В один прекрасный вечер звонят в дверь, мама открывает дочке, и дочка - стреляет. В очень расейских, родных больничных реалиях безымянная героиня переоценивает ценности, передумывает думы и на всех парах вкатывается в ибсеновской угрюмости пьесу-детектив: не репетировала, ан играть придётся. Естественны у поздней Щербаковой темы предательства, незащищённости. Ведь в Галину Николаевну действительно стреляла дочь. Правда, не из пистолета, а из дерьмомёта. Выстрел Катерины Шпиллер закономерно назван "Мама, не читай". Полюбопытствуйте на zhurnal.lib.ru: текст вполне пренебрежим, комментарии в своём роде шедевральны.
"Вам и не снилось" - очень хорошо. "История в стиле рэп" - отлично. Но "Три любви Маши Передреевой" - такая ахинея! Буду рецензировать отдельно, дабы не паскудить данный отзыв. К счастью, последняя новелла "Косточка авокадо" не подкачала, рекомендую. Коммунальная мини-фантасмагория, в которой участвуют козлоногий фаготист, беременная девушка с расстёгнутой ширинкой и призрак Михаила Афанасьевича Булгакова. Знакомство с Г.Н. Щербаковой состоялось, и - при всей творческой неровности - знакомство стоящее. Спасибо, margo000 , вы посоветовали славную книгу. Флэшмоб 2010 - это хорошо.
В вину автору многие поставят мелодраматизацию, красивоговорение - тоже, кстати, веянье времени. Все эти "Рома, не уезжай, бабушкам всё равно полагается умирать!", "У нас с тобой будет чистая-пречистая квартира, много детей и хорошая музыка"... По отношению к квартире - эпитет "пречистая"! Ощущение контакта с инопланетянами, а ведь 1977 год, совсем недавно в историческом масштабе. Как сместились акценты. В самой лексике повести разлита потребность упасть в красоту и умереть, рухнуть на колени всё равно перед чем, хоть перед фонарным столбом. Поколение детей мечется, поколение отцов нашло, кому кланяться: собственной особе.
Юлькина мама всемерно утверждается в роли Женщины с большой буквы Ж. Телесное очарование, муж, младенец, монотонная брезгливая брань в адрес Кости - всяко лыко в строку. Уж быльём поросли эти потные ладошки и свистящие поцелуи, а с каким жарким омерзением о них! Костя влюблен сперва в себя-влюблённого, потом в себя-болящего, в обеих ипостасях одинаково отталкивающий. Вера Георгиевна обожает себя-мать: Ах, моё самоотречение, ох, моя жертвенность, шаг вправо-шаг влево карается моральным расстрелом.
А Ромка с Юлией любят не себя, а друг друга, и в этом их опора, их право и их искупление.
Бога нет, мы есть, бормочет Танечка в глухую трубку телефона.
"История в стиле рэп" - уже 90-е годы, мотив изменяется. Есть Бог-ревнитель и мститель, а мы... мы, конечно, тоже есть, но вот-вот сие положение дел изменится. В один прекрасный вечер звонят в дверь, мама открывает дочке, и дочка - стреляет. В очень расейских, родных больничных реалиях безымянная героиня переоценивает ценности, передумывает думы и на всех парах вкатывается в ибсеновской угрюмости пьесу-детектив: не репетировала, ан играть придётся. Естественны у поздней Щербаковой темы предательства, незащищённости. Ведь в Галину Николаевну действительно стреляла дочь. Правда, не из пистолета, а из дерьмомёта. Выстрел Катерины Шпиллер закономерно назван "Мама, не читай". Полюбопытствуйте на zhurnal.lib.ru: текст вполне пренебрежим, комментарии в своём роде шедевральны.
"Вам и не снилось" - очень хорошо. "История в стиле рэп" - отлично. Но "Три любви Маши Передреевой" - такая ахинея! Буду рецензировать отдельно, дабы не паскудить данный отзыв. К счастью, последняя новелла "Косточка авокадо" не подкачала, рекомендую. Коммунальная мини-фантасмагория, в которой участвуют козлоногий фаготист, беременная девушка с расстёгнутой ширинкой и призрак Михаила Афанасьевича Булгакова. Знакомство с Г.Н. Щербаковой состоялось, и - при всей творческой неровности - знакомство стоящее. Спасибо, margo000 , вы посоветовали славную книгу. Флэшмоб 2010 - это хорошо.