Глава 4

Ректор слишком хорошо меня знал, да и наши с Антонио взгляды от него не укрылись. Вечером над письменным столом небольшой, но, к счастью, личной комнаты, возник вестник.

– Не заставляй меня пожалеть о своём решении, – донесся из облака сизого дыма голос ректора. – Я буду пристально следить, чтобы вы занимались, как я и сказал, а не отлынивали.

С последним словом вестник растворился в воздухе, оставив после себя неприятный запах табака.

– Что ж, придётся сделать вид, что я вернулась только ради занятий и получения аттестата, – произнесла я вслух, глядя на свое отражение в небольшом зеркале, висящем на стене над столом.

Темные волосы растрепались и в беспорядке лежали на спине и плечах. Лицо выглядело уставшим и осунувшимся.

«Красотка, нечего сказать…» – вздохнула я и, быстро подготовившись ко сну, легла на узкую кровать.

Вставать перед рассветом уже давно стало моей привычкой, поэтому рано утром я уже стояла у комнаты Антонио.

– Аврелий! – громко звала я парня, не стесняясь барабаня в его дверь. – Просыпайся, если не хочешь вылететь из академии.

Ночевавшая с ним девушка проснулась раньше хозяина и выскользнула из комнаты, намеренно задев меня плечом.

– Ещё увидимся, – бросила она кокетливую фразу Антону, сонно потиравшему глаза.

«Да он тебя даже не вспомнит», – усмехнулась я про себя.

– Смотрю, уже освоился, Антонио, – язвительно прокомментировала я ситуацию. – Собирайся, занятие через десять минут.

Сонный взъерошенный вид парня меня не разжалобил, напротив, вызвал лишь раздражение и негодование. Ему явно никаких предупреждений не присылали. Либо он про них благополучно забыл.

– Слушай, зачем так рано? – зевнув, спросил он. – Дай поспать, потом позанимаемся, целый день впереди.

– Лучшее время для медитации – перед рассветом, – просветила я его. – А медитация – лучший способ развить контроль. Хотя кому я рассказываю, ты же у нас гений в этом вопросе.

Раздражение нарастало. Меня откровенно бесила ситуация, что какой-то выскочка контролирует магию лучше. Хотя времени и сил для этого мне пришлось потратить уйму.

Поразмыслив вчера над случившимся, я поняла, что отец был прав: Антонио усмирил мой смерч, а вовсе не я сама, как бы мне ни хотелось верить в обратное.

– Да просто расслабься, – снова зевнул Антонио и чуть не уронил скрывавшую его наготу простынь.

Бровь дернулась. Парень подошел к самому краю моего терпения.

– Ладно, сейчас выйду, – пошел он на попятную, видимо, заметив это.

«Будет чудом, если я не придушу его к концу этого месяца, – поняла я. – Если мне придётся его вытаскивать так на каждую практику, то не продержусь и недели…»

В зал для медитации мы зашли последними, едва не опоздав, чем вызвали недовольство учителя.

– Чтобы подобное не повторялось, – сухо предупредил средних лет мужчина с седыми волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Его пустой взгляд говорил о том, что он и сам предпочел бы спать вместо того, чтобы следить за горсткой студентов.

– Смотрю у остальных нет особых проблем с контролем, – произнес Антонио, глядя на еще двоих студентов, разместившихся слева и справа от входа.

Мне стоило огромных усилий сдержаться, но я всё же ответила сквозь зубы:

– Чем сильнее дар, тем сложнее его контролировать. Так вот людей с сильным даром крайне мало, как видишь.

– Просто все нормальные люди спят в это время, – пробурчал себе под нос Антонио, но сел рядом.

Я приняла позу лотоса и прикрыла глаза, попытавшись расслабиться и очистить разум от мыслей.

Антонио искренне попытался последовать моему примеру. Он даже смог закинуть одну ногу в нужное положение, но вот другая при этом так выворачиваться отказывалась.

– Прекрати вертеться! – шикнула я на него. – Ты всём мешаешь.

Парень резко отпустил ногу. Свалившись от возникшей инерции на спину, Антонио так и остался лежать на полу, для удобства подложив под голову руки. Расслабившись, он быстро погрузился в сон.

Не успела я порадоваться, что отвлекающий шум, наконец, стих, как послышался храп.

– Да ты издеваешься! – рявкнула я, заставив Антонио вздрогнуть.

– Что случилось? – непонимающе спросил он.

– Ты случился! – в отчаянии воскликнула я.

Над нами нависла тень. Подняв головы, мы увидели хмурое лицо преподавателя.

– Вышли вон. Оба. И что бы я вас больше на своих занятиях не видел, – равнодушно произнес он.

«Если не будем заниматься – мне конец», – подумала я, выходя в коридор.

Молча пройдя мимо парня, я собиралась отправиться в комнату и попытаться определить наиболее вероятные места нахождения артефакта. Сегодня занятие сорвалось, и отец в любом случае об этом узнает. Пытаться исправить произошедшее не получилось бы в любом случае.

– Да не расстраивайся, так посидеть где угодно можно. И без его занятий обойдешься, – попытался взбодрить меня Антонио, но я никак не отреагировала.

«Можно, но в зале гораздо продуктивнее. С другой стороны, надзирать за нами будет сложнее. Что ж, может даже из провала смогу извлечь выгоду».

– И вообще, медитация эта – бесполезная вещь. – Продолжил говорить Антонио. – Ну разве что поспать, да и то жестковато…

– Жестковато тебе будет завтра на земле, – ответила я. – Я разбужу тебя в то же время, что и сегодня. Надеюсь, ты соизволишь иметь приличный вид к тому времени.

– Только не говори, что сегодняшний тебе не понравился, – самодовольно произнес парень.

– Ничего примечательного, – пожала я плечами.

Я врала. Фигура у Антонио была идеальная. Но не могла же я ему в этом признаться?!

– Так простыня скрывала всё самое прекрасное, – не смутился он.

– Пусть и дальше скрывает, – пожелала я. – А в моем присутствии потрудись скрыть свое сокровище еще и штанами.

Я посчитала разговор оконченным, надеясь по крайней мере сегодня больше не встречаться с наглецом.

Спустя два часа, позавтракав и взяв необходимые тетради и учебники, я вошла в лекционную аудиторию. Большую часть из того, что рассказывали на первом курсе академии, я уже знала, но папочка наверняка будет бдить, посещаю ли я занятия.

Теорию магических потоков вел пожилой профессор Августин. Он отчаянно молодился, хотя в его почтенном возрасте никакие ухищрения не помогали. Парик едва держался на лысой макушке, то и дело съезжая. Руки тряслись, хотя наложенная иллюзия и создавала видимость молодой кожи. Но больше всего о возрасте говорил хоть и новый, но весьма старомодный костюм.

«Лучше бы вы, профессор, добавили побольше энтузиазма в голос», – подумала я, сонно разглядывая остальных студентов.

Со сном боролись лишь два первых ряда, да и то из последних сил. Задние повально спали. А из дальнего угла начал доноситься храп, становясь всё громче.

Единственное, что у профессора Августина сохранилось прекрасно – слух. Уверена, он услышал храп с самого начала, но давал возможность нерадивому студенту время проснуться.

Когда же раскаты храпа стали такими, что разбудили всех остальных прикорнувших, мужчина не выдержал.

Он прошел к дальнему ряду и навис над парнем, в котором я с изумлением узнала Антонио.

«Надо же, я была уверена, что ты продрыхнешь до обеда и на занятиях уже не появишься».

Профессор Августин неспроста преподавал именно теорию. Магических способностей у него почти не было. Поэтому и наказания для студентов он изобретал специфические.

Взяв Антонио за ухо, мужчина потянул его вверх и, когда парень пошевелился, просыпаясь, гаркнул изо всех сил:

– Имя, студент!

Антонио дернулся, попытавшись вырваться из цепкого захвата, но безуспешно.

– Антон… ио, – произнес он с паузой.

– С вас доклад по теме сегодняшнего занятия, господин Ио. Не меньше пяти листов. И потрудитесь рассказывать материал, а не читать по бумажке.