Глава 2
Палеолит

В первый рейд всех новичков отправляют в одно и то же место. Я ужасно боялась ложиться в капсулу, но все оказалось не страшно. Для рейдера TS-перемещение проходит почти незаметно: легкое головокружение, ощущение полета или падения – и ты на месте.

В утопии периода палеолита, где проходила тренировка, можно было вытворять все что угодно. Единственное неудобство заключалось в том, что мир был слишком древним. Мясо мы могли добыть и здесь, но остальных продуктов и разнообразного багажа набралось так много, что пришлось снаряжать дополнительную капсулу. Как я уже говорила, с Биллом Амбросом нас было четверо: Пол Каннингем, Энн Диклест, Марк Таунта и я.

Первые две недели Билл просто гонял нас до седьмого пота, заставляя бегать длинные кроссы с тяжелым снаряжением. В этом не было особой пользы для наших реальных тел, но мы не роптали: рейдеру необходима выносливость, а приобрести ее можно и в утопиях. Когда опускалась темнота, начинались неформальные теоретические занятия, которые Билл с легкостью превращал в уютные вечера воспоминаний у костра. Уроки мастерства шли сами собой, пока мы, уставшие за день, не засыпали прямо там.

– В современных утопиях работать удобнее всего, – рассуждал наш наставник, облокотившись на прогревшийся за день валун. – Багаж практически не нужен, всем необходимым можно обзавестись на месте, например заменить вышедшее из строя оружие. Правда, забрать обновку не удастся.

Действительно, из командировок рейдеры могут вернуться только с тем, что у них было с собой в момент заброса. Чужеродная материя не может прийти в наш мир. Поэтому рейдеры стараются сохранить реальную одежду, чтобы не вернуться назад голышом. Невозможность притащить из утопии экзотический сувенир одинаково огорчает и новичков, и ветеранов. Впрочем, новичков порой гораздо больше огорчает невозможность привезти с собой, скажем, сокровищницу древнего владыки. Ведь какие бывают ситуации! Бери да уноси, запросто. Но не берем, и не потому, что запрещено – ничего подобного, а потому что «карман не потянет». Иногда и свое, реальное, не успеваешь прихватить, разместить в радиусе рабочего пространства; оно так и остается там навсегда. Если верить теории, со временем вещи реального мира в утопиях разрушаются, рассыпаются на кварки, но когда это происходит – никто не проверял.

Из командировок рейдеры привозят только информацию. Только отчеты о наблюдениях и воспоминания, сохраненные в мнемониках. Это и есть то бесценное сокровище, за которым отправляются исследовательские экспедиции в параллельные миры, единственное, что представляет ценность. Ну а наградой для самих рейдеров становятся бесконечные захватывающие путешествия, разнообразные впечатления, щекочущие нервы приключения, раскрытые тайны и реализованные фантазии. И поверьте – ни один из нас не променяет их ни на какие материальные блага в быстротечной реальности.

Мнемоник – это третий из базовых чипов. Крайне необходимая вещь – ведь если бы рейдеру приходилось полагаться только на собственную память, как сохранить в ней все нюансы событий за многомесячную командировку? А с учетом того, что регулярно бывают серии командировок в практически идентичные утопии, и для каждой нужен системный анализ, то, без девайса и помощи специалистов не обойтись.

Выгруженные из чипов сведения поступают в аналитический отдел. Там их разбирают на этапы, сортируют и отбрасывают лишнее – будничную жизнь рейдера в утопии, в просторечии именуемую «мусором». Никому не нужны и не интересны ежедневные физиологические ритуалы, бессодержательная болтовня и любования природой. Остаются сведения, представляющие ценность для базы данных и анализа, и в первую очередь – подробная история утопии. В наблюдательных командировках от рейдеров требуется использовать все найденные источники, чтобы детально прослеживать расхождения с реальным миром.

Безусловно, это потрясающе – разузнавать все об очень дальних утопиях, где развитие пошло другим путем еще в Средние века или глубокой древности. Попадая туда, чувствуешь себя пришельцем на другой планете. Иногда TSR подает писателям, сценаристам, режиссерам и создателям компьютерных игр идеи, основанные на утопических событиях. Я сама лично видела несколько фильмов и игрушек, сделанных по подобным сюжетам.

Но наших аналитиков куда больше интересуют варианты развития миров, близких к реальному и расходящихся в спорных моментах политической истории. Вербовщики вроде профессора Паркера ищут для конторы тех, в ком есть склонность увлеченно предполагать «а что было бы, если бы…» – и при этом не просто абстрактно мечтать, а логично и трезво проводить динамику. Рано или поздно рейдеры «выходят в отставку» и некоторые из них занимают заслуженные должности в «полушариях». А отбирать и воспитывать подходящие кадры, как известно, лучше смолоду.

Однажды я спросила Билла:

– Зачем нам узнавать, например, то, как в близкой утопии оказались выполнены резолюции ООН? Что толку от этого нашему, реальному миру?

– Станешь аналитиком – поймешь, – отмахнулся он и, подумав, добавил: – А может, и раньше, когда подрастешь немного.

– Аналитиком? – удивилась я.

– Рано или поздно вы все перейдете из рейдеров в другие отделы, – пояснил Амброс. – Те из вас, что так и не научатся отделять зерна от плевел, пройдут переподготовку и пополнят ряды обслуживающего персонала. Сейчас пока трудно предсказать, кто из группы куда попадет.

– Ой нет, – смутилась я. – Аналитика – это слишком сложно. Мне скорее дорога в прогнозисты.

– Хм… – Он прищурился. – По-твоему, легче оценивать глобальную направленность утопии по скудным обрывкам подсмотренной где попало действительности? Делать далеко идущие выводы по незначительным деталям? На основе поверхностных наблюдений выносить окончательный вердикт и недрогнувшей рукой посылать людей подтверждать непроверенные данные? Легче, да? Тогда ладно.

– О господи! – Я схватилась за голову. – Лучше пойду в техники! Буду только кнопки нажимать!

Билл колюче рассмеялся, и, посерьезнев, сказал:

– Поверь опыту многих, самое лучшее и интересное у нас – это командировки рейдеров. TSR, наверное, единственная контора в мире, где никто не рвется из рядовых сотрудников в кабинетные крысы. Оставайся в строю как можно дольше. Мы ведь как никто другой можем приблизиться к бессмертию.

* * *

Жизнь в параллельном мире совершенно реальна. Свое тело в утопии ощущается точно так же, как дома: оно чувствует жару и холод, боль и удовольствие, устает и отдыхает, хочет есть, пить, спать и так далее. Мы загорали дочерна под мягким солнцем палеолита, пили ломящую зубы воду из хрустальных ледниковых ручьев, ловили удивительно вкусных рыб в прозрачном озере, охотились на странных, будто мутировавших, животных и наблюдали в бинокль за жизнью древних людей.

Недалеко от места нашей дислокации оказалось стойбище «обезьянок», как мы их прозвали. «Обезьянки» быстро обнаружили наше присутствие и не замедлили нанести визит. Похоже, их беспокоило неизвестное, малочисленное, но очень наглое племя, запросто идущее впятером загонять целое стадо оленей и часто издающее резкие, громкие, пугающие звуки. Нападать на нас палеопитеки не рискнули, оперативно собрали свои убогие манатки и убрались подобру-поздорову. Мы не стали их задерживать и уж тем более уходить отсюда сами: местоположение стойбища наверняка было прекрасно известно всем окрестным хищникам, которые теперь обходили стороной не «обезьянок», а нас. Зачем же тратить ночное время на дежурство в ущерб сну? Силы пригодятся днем. Брошенная палеопитеками пещера оказалась сырой, грязной и кишащей паразитами, так что мы поставили палатки в стороне.

Очень скоро Билл вспомнил о нашем давнем разговоре.

– Ну как, Анерстрим, все еще думаешь, что мы в виртуальной реальности?

– Не знаю. Это может быть очень хорошая иллюзия. Чипы в голове и не такое могут обеспечить.

На самом деле я давно убедилась в том, что мир вокруг живой и осязаемый. Но все равно возразила, так, из вредности.

– Тебя не убеждают собственные органы чувств? – допытывался Амброс.

– Они тоже могут обманываться.

– То есть когда у тебя на зубах хрустит песок, это тоже часть программы?

– Все может быть, для достоверности… Эй, а откуда ты знаешь про песок?!

Билл проказливо ухмыльнулся.

– Это я подсыпал его тебе в тарелку. Для достоверности.

У меня не было слов. А Амброс только посмеивался. И то правда – с разинутым ртом я выглядела, наверное, ужасно глупо.

– Как видишь, нельзя просчитать все заранее. О, вот, например.

Билл выудил откуда-то самокрутку, подмигнул мне, прикурил от уголька, затянулся и передал мне.

– Допустим, мы сейчас находимся в виртуальной реальности, – пояснил он. – Компьютеру неоткуда взять для нас абсолютно все ощущения на свете, правильно? Что из испытанного нами за последние дни было тебе знакомо раньше?

– Я никогда не бывала на настоящей охоте, – подумав, призналась я. – Никогда не держала в руках рыбу с теркой вместо чешуи. Не плавала в ледяной воде. Не дралась палицей, собственноручно изготовленной из бедренной кости оленя. И понятия не имела, что человеческое, по сути, жилье, – я покосилась в сторону пустующей пещеры, – может столь непотребно вонять.

Билл хмыкнул.

– Как же мало ты видела в жизни… Ничтожно мало.

– А еще я никогда не думала, что с человеком, избороздившим тысячи миров, видевшим, пожалуй, все, что можно себе вообразить, будет настолько легко общаться.

– Да ладно, – возразил мне Билл. – Новичком я был таким же, как ты. Потом начал задирать нос и смотреть свысока на непричастных к моей тайне обывателей. Но когда за плечами четыре сотни лет, хоть и позабытые в деталях, на многие вещи смотришь уже слишком просто.

Я откинулась на спину и задумалась, а точнее, поплыла, глядя в усыпанное звездами небо. Млечный Путь простирался мерцающей рекой, знакомые и одновременно чужие созвездия казались какими-то искривленными. В далеком будущем, через сто пятьдесят тысяч лет, они примут привычные очертания. Мне стало жутковато от осознания того, на какую страшную глубину во времени нырнула группа. Поежившись, я торопливо попросила:

– Расскажи что-нибудь забавное, из того, что помнишь.

Билл выбирал недолго.

– Однажды я вел масштабный проект в пяти близких к нам и очень похожих между собой утопиях. Эксперимент проходил в девятом веке на территории Шотландии. Мы с учебной группой взяли в каждой утопии пять одних и тех же кланов и в каждом мире искусственно помогли выдвинуться только одному из них.

– Каким образом?

– Уничтожали лидерствующие верхушки остальных четырех кланов, – безмятежно ответил Амброс.

Я похолодела. Небо закружилось сильнее.

– Убивали?

– Нет, высылали в Японию, – съязвил он. – Ты знаешь другие способы?

Он чуть подождал, пока я переварю это, и продолжил: