Так называемые «полушария» – это наши головные отделы: прогнозирующий и аналитический. Первый занимается пробивкой новых утопий. Сначала забрасывается щуп – импульсный челночный датчик. Работа операторов щупа сходна с ловлей пеленга на приемник. Когда подтверждается существование устойчивой спирали (ведь есть и неустойчивые – рассыпающиеся миры с непостоянным течением времени и еще много всего), делают несколько пробных аппаратных забросов. Прогнозисты определяют дальность найденной утопии. Следом идет заброс опытного рейдера в герметичном экзокостюме – на несколько секунд фактического отсчета. Если опасности нет – можно высылать разведку, после которой приходит черед рабочих групп.

Моя самая долгая командировка длилась два года и семь месяцев. В реальном времени прошло всего четыре секунды. Если наблюдать со стороны, весь заброс занимает от силы минуты две – дольше проходит подготовка к нему. Почти как экспедиция астронавтов, не правда ли?

Рейдер укладывается в специальную капсулу, где кроме всего прочего есть система жизнеобеспечения. Утопии бывают разными; разными бывают и цели командировок. Порой рейдер возвращается в таком шоке, что требуется хороший заряд успокоительного (а то и хороший разряд для встряски). Иногда людей приходится «вытаскивать». Но чаще всего капельницы сами вводятся в момент возврата и через десять секунд снова отсоединяются. В идеале так должно быть всегда. Это – будни командировочного отделения.

Большинство приборов носят названия из громоздких численно-буквенных аббревиатур, поэтому все сотрудники пользуются жаргоном. У нас тут сплошная канцелярия. Во время обучения нам разъясняли принцип действия каждого устройства, но все рейдеры имеют только общее представление о работе перфоратора. От нас требуется помнить лишь порядок собственных действий при забросе, а остальное – дело техники и обслуживающего персонала.

«Перфоратором» у нас называется весь комплекс сложнейшего оборудования для пространственно-временных рейдов. «Степлер» пробивает червоточину в континууме, сажает «скрепку» и, если заброс идет в прошлое утопии, прокалывает экзиспираль до нужного уровня. Скрепка живет всего несколько секунд, связывая экзистенциальные ленты в современных точках утопии и реального мира. За это время «ксерокс» создает TS-проекцию лежащего в капсуле человека и помещает ее в созданное место прокола. Вместе с проекцией человека в утопию перебрасывается вся неживая материя, находящаяся в рабочей области капсулы. То есть в параллельные миры мы, как и патрульные в реальное прошлое, переносимся в своей одежде и с теми предметами, которые положим рядом с собой. При возврате проекция смещается в тот же канал, выходит из червоточины и автоматически стирается.

Примерно так это выглядит, если объяснять на пальцах. Разумеется, на деле все на много порядков сложнее. Остается только восхищаться засекреченными гениями, воплотившими самую фантастическую идею на свете.

Что же представляет собой TS-проекция? В нашей технологии это не фигура на плоскости, не видимость человека в объемном мире, а его живое идентичное воплощение. Проекции свойственны все физиологические потребности реального тела. До сих пор у меня нет четкого определения сути данного состояния. Что же в эти секунды представляет собой человек в капсуле? Пустую оболочку? Разреженный волновой сгусток? Информация о создании проекций строго засекречена и является ноу-хау TSR.

Понятия не имею, что произойдет с рейдером в реальном мире, если в утопии его TS-проекция погибнет. Билл говорил, что за все время его работы в TSR никто не погиб. Но он мог и солгать, поэтому я не стану уверять вас в том, в чем не уверена сама.

Инструкция на случай опасности однозначна – немедленный возврат. В сложные командировки, как правило, не отправляются поодиночке. Кто-нибудь всегда страхует, оставаясь в стороне и наблюдая. Если рейдер попадает в безвыходную ситуацию, он активирует драйвер континуума, заключенный во втором чипе. Простым усилием воли, этому даже учиться не нужно. Связанный с мозгом чип легко отличает действительную мотивацию от ложной. То есть, подумав в плохом настроении «надоело, домой хочется», драйвер не активируешь.

Бывают ситуации, когда рейдер не в состоянии вернуться самостоятельно – например, тяжело ранен, находится без сознания или не подозревает о грозящей опасности. Тогда напарник может вытащить его, взяв с собой в область рабочего пространства, ограниченного размерами капсулы. Если попавший в беду рейдер находится вне пределов досягаемости, напарник возвращается, сигналит, и запускается процедура выдергивания, так называемый «пул». При этом вытаскивают не человека в капсуле, а «выворачивают» обратно всю червоточину.

Пул – это чрезвычайная ситуация, режим аврала. На реверсирование перфоратора у персонала есть всего несколько секунд – пока жива скрепка. Реверс срабатывает так, что одновременно выдергиваются все рейдеры, изо всех активных каналов. Действие нежелательное, ведь люди в это время спокойно работают, а их силой выдирают из осознаваемой действительности. Я уж не говорю про сорванные командировки, напрасно затраченные в них усилия и оставшиеся в утопиях вещи, ведь у рейдера не всегда есть возможность вернуться и продолжить с того же места. Чаще приходится начинать заново или сворачивать проект. Так что если есть шанс избежать пула, страхующие рейдеры всячески стараются его использовать. Но в случае необходимости церемониться не станут. Утопий много, а каждый сотрудник TSR намного ценнее всех далеких и чужих миров, вместе взятых.

Проекции никогда ничем не хворают, им не страшны яды. Опасны только прямые повреждения, вызывающие сильную кровопотерю, и раны, несовместимые с жизнью. Отсечение головы, например. Получить небольшое телесное увечье не страшно. Травмы, полученные в утопии, стираются вместе с проекцией в момент возврата, и на реальном теле не появляется шрамов – рейдер встает из капсулы точно таким же, каким он и лег в нее. То есть проекция в каком-то смысле статична: ее физическое состояние на протяжении всей командировки отражает состояние человека в момент заброса. Рейдер старается всегда ложиться в капсулу абсолютно здоровым и полным сил. Если есть какая-то неприятность: побаливает голова, насморк выскочил или, скажем, несварение, то лучше отложить заброс, иначе придется непрерывно мучиться этим весь срок командировки. С женским недомоганием тоже лучше подождать, утопия никуда не денется. А то парься потом несколько месяцев… дамы меня поймут.

Но вот приобретенные навыки сохраняются во всех проекциях и постепенно накапливаются. Увы, у нас нет возможности тратить долгие месяцы и годы на физическую подготовку в реальном мире, поэтому тренировки проходят только в утопиях. Впрочем, даже то, что я вполне сносно владею многими видами оружия, вряд ли особенно поможет мне, если в реальном мире вечером на улице на меня нападет хулиган. Я и не подумаю геройствовать, чтобы не разозлить его. Молча отдам кошелек и дождусь, когда грабитель отстанет. Плевать на деньги, главное – остаться невредимой. С тех пор как я начала работать в TSR, мое тело – пусть не очень красивое, но молодое, крепкое и, чего уж тут скромничать, абсолютно здоровое – стало для меня самой большой ценностью. Как ни качай мышцы в утопии, в реальность они не вернутся и не перенесутся в следующий мир. Остаются только навыки, «память движений». Поэтому свободное время в реальном мире все рейдеры посвящают своим телам – стараются как можно больше заниматься спортом, поддерживать себя в безупречной форме и ухаживать за внешним видом. Родные и друзья могут сколько угодно называть нас фанатиками, повернутыми на работе и спортзале. Они говорят, что мы из-за этого совсем жизни не видим! Ха! Им никогда не понять нас. Потому что никому из них не суждено изведать этого фантастического кайфа – долгие месяцы и даже годы путешествовать по бесконечным, разнообразным мирам, жить в них полной жизнью, не отказывая себе ни в чем, и продолжая всегда оставаться в одной поре – молодыми, крепкими, идеально здоровыми людьми.

В ходе обучения, на теоретическом занятии, я как-то спросила: а реальны ли на самом деле TS-перемещения? Уж больно невероятными казались мне возможности проекций. Или же утопии – это всего лишь виртуальные миры, созданные компьютером, а рейдеры растворяются в них без остатка и начинают верить в перемещение?

Билл Амброс насмешливо фыркнул и сказал:

– Справедливости ради должен заметить, что подобные вопросы приходят в голову почти всем. И каждый раз я советую не забивать ее себе раньше времени всякой ерундой, а дождаться первого заброса и убедиться во всем лично.

В тот же день Билл неожиданно представил меня своему лучшему другу.

– Знакомься, Анерстрим, это Чарльз Уокер. Крутой Чарли, – добавил он, уважительно хлопнув того по плечу. – Прошу не любить и не жаловать, а молиться ему, как богу.

Чарльз Уокер, живая легенда TSR… Конечно, я его уже знала, правда заочно. Рейдер-ветеран, отмотавший в утопиях аж шестьсот пятьдесят восемь лет – а в реальности ему было тридцать четыре. Такое возможно только в нашей конторе.

День, когда я встретила Уокера, можно смело ставить на одну ступеньку с открытием возможности путешествий в параллельные миры. Шло первое теоретическое занятие. Мы с ребятами смотрели интереснейший документальный фильм по концепции искажения времени, и тут кто-то вошел в кабинет и тихо поздоровался с Амбросом. Я оглянулась – и влюбилась.

Он был хорош, зараза, слишком хорош для хорошего мальчика… ну, вы понимаете, о чем я. Такой красавчик по определению мог быть только мерзавцем – пусть и очаровательным. Эту аксиому я уяснила для себя еще в школе. Равно как и то, что на пигалиц вроде меня интерес мужчин, подобных Уокеру, не распространяется ни-ког-да. Для таких, как он, у меня была отработанная схема: мысленно повесить табличку «Забудь!» и поскорее настроиться только на рабочие отношения. Но Чарли был незабываем и умело пользовался этим, предпочитая отправляться в командировки исключительно с дамами. В TSR по нему открыто не вздыхали разве что Кей Си Милн и Долорес Твинелл – две женщины из его рабочей группы, они же были единственными, кто мог терпеть его постоянно. Остальные напарницы часто менялись.

В том, что Билл представил меня Уокеру, не было ничего необычного. Рано или поздно Амброс начал бы передавать нас под командование других ветеранов. Но это должно было произойти только тогда, когда группа уже бы определилась, отсеяв в учебных командировках тех, кто не сработался с остальными. А знакомство с новичком, видимо, было особой честью, оказываемой лишь единицам. Во всяком случае, мне очень хотелось так думать.

– Джелайна Анерстрим, – дико волнуясь, назвалась я и чинно протянула руку. Уокер мягко пожал ее, задержав мои пальцы чуть дольше необходимого, и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Я и так знаю о тебе все, – чуть усмехнувшись, ответил он и, уходя, негромко бросил Биллу: – Смотри, не избалуй ее.

И я пропала окончательно.