7

 
Без воды,
Без дров, без пищи
В кельях мы
Впотьмах лежали,
Даже в праздники
Во сне лишь
Омовенье
Совершали.
 

8

 
Превратив
Халаты в сумки,
Мы просили
Подаянья;
У заборов
Богатеев
Долго длилось
Ожиданье…
 

9

 
Камня,
Дерева дешевле
В отчем крае
Нас считали…
А в Европе ведь
Студентов
Словно око
Сберегали.
 

10

 
Голодали,
Стыд забыли,
Как продажные
Девицы…
Мы завшивели,
Застыли, –
Нам доныне
Голод снится.
 

11

 
В палача
Преобразился
Тот, кто быть
Хотел учёным,
Не мукою стал,
Не тестом –
Калачом
Недопечёным.
 

12

 
Лени в нас –
Захочешь сколько,
Дури в нас –
Захочешь сколько,
А студент
Толковый, дельный
Есть один
На тыщу только…
 

13

 
Мы невежеству
Отдали
Годы юные
И души,
Мы цирюльниками
Стали,
Научились
Бить баклуши.
 

14

 
Богатеи
Нам дарили
Дочерей –
Кривых, увечных,
Мы для них
Рабами были –
Путь учёных,
Путь беспечных…
 

15

 
Если вдов
Встречали старых,
К ним входили
В дом мужьями…
Без грехов
В аду горели –
В преисподней,
В серной яме…
 

16

 
Оскорбленья,
Униженья
От народа
Мы терпели –
От незрячести,
Которой
Он страдает
С колыбели.
 

17

 
Наша цель –
Не поношенье,
Мы татар
Ругать не будем:
Раз незрячи –
Что и взять с них?
Мы, как все,
Слепых не судим.
 

18

 
Не слепых –
Хазретов зрячих
Осудить должны мы
Строго,
Что народ
Не призывают
Жить получше
Хоть немного.
 

19

 
У обжор-хазретов
Брюхо –
Так ли,
Этак ли припомнишь,
Так огромно,
Так бездонно,
Не насытишь,
Не наполнишь…
 

20

 
О реформе
Мы твердили,
Что не быть реформе,
Знали…
Хоть углы
Нам всем постыли –
Мы из них
Не вылезали.
 

21

 
Так прощайте же,
Хазреты,
Лишь добра
От вас мы ждали,
Ждали радости
И света, –
Но уходим
Без печали!
 

22

 
Так вперёд!
Вперёд, смелее!
Шаг держите
Неустанно!
Нас невежество
Держало,
Не избегли
Мы обмана.
 

23

 
Лишь тебе, народ,
Служенье!
Раздувайте
Пламя горна!
Нас не сломят
Униженья,
Мы вперёд
Пойдём упорно!
 

Вопросы

 
Почему ты, о Боже, столь разными создал людей?
Почему я ничтожней ничтожнейшей твари твоей?
 
 
Почему ты не радость, а горе мне в спутники дал?
Иль во мне и начало, и устье потока скорбей?
 
 
То горючие слёзы, вода ли горчит – не пойму!
Иль таит в себе ад эта жалкая связка костей?
 
 
Иль в душе у поэта поистине адский огонь?
Слышишь, Господи? Я вопрошаю, ответь мне скорей!
 
 
Вечных тайн властелин, ты и эту мне тайну открой,
Ибо разум мой тёмен, не может он справиться с ней.
 
 
Неужель потому сам я в чёрную тьму погружён,
Что судьбина моя самой чёрной судьбины черней?
 
 
Не в моей ли недоле злосчастного мрака исток?
Не родиться бы вовсе – так было б, пожалуй, умней.
 
 
Лишь страданье и боль я узнал в этом мире… Ужель
Сам Неджди^[7] не видал столько горестей в жизни своей?
 

Поэту
^{(Вслед за Лермонтовым)}

 
Ты говоришь, тебя зовут поэтом?
Стихи слагаешь, нет неправды в этом?
 
 
Небесный звук! Но что в нём смыслят люди?
И кто тебя поймёт? Кто будут судьи?
 
 
Оставь мечту! Послушайся совета:
Не тешь свой слух ты званием поэта.
 
 
Коль на земле живёшь, вотще старанье
Снискать у неба для себя названье.
 
 
Пусть не укажут на тебя смущённо:
«Вот он – поэт, писатель, просвещённый!»
 
 
Прольётся на тебя хула за это,
Преградой встанут зависть и наветы.
 

К свободе

 
Вместе со светочем правды зажги равноправия светоч,
Грей нас лучами своими, избавь нас от мрака былого.
 
 
У божества справедливости лучше мы будем рабами –
Зря до сих пор о спасенье молили мы бога иного!
 
 
Верили мы, повинуясь тупым истуканам в мундирах:
Идол душой обладает и зрение есть у слепого.
 
 
Грянь, да очистится Кааба от Лата, Гоззы и Моната, –
Жалких божков растопчи ты стопою Хаттаба святого!
 
 
Судьбы народов вершили бездушные ложные боги,
В сумрак вели их дороги, жестокий обман – их основа.
 
 
Низкий и подлый – возвышен, унижен – высокий душою.
Пусть твоя воля поставит на место того и другого.
 
 
Света конец наступает, и правды светило померкло.
Лопнули луны, и разум затмился от трубного зова.
 
 
Звёзды единства низверглись, и, как легендарная птица,
Добрые чувства доныне далеки от рода людского!
 
 
Ружья и пушки, и сабли, штыки, палачи и казаки,
Справа и слева, и сзади – кольцом окружают нас снова.
 
 
Странно: отъявленный грешник свободно в раю очутился,
Тем же, кто рая достоин, – ужасное пекло готово.
 
 
Это – о бедствиях нации я написал, содрогаясь,
Пусть возмутит тебя ропот, внемли моей жалобе новой!
 
 
Сжить нас со света решили, спеши же скорее на помощь!
Нам остаётся одно: удалиться из мира земного.
 
 
Попран закон: «Кто возделывал землю – тот ею владеет!»
Жить ещё хочешь? На небе средь звёзд поищи себе крова!
 
 
Магометане отвергли ислам, и Христа – христиане,
Ибо религии тоже гоненьям подверглись сурово.
 
 
Если, как люди, и вера затоптана в прах, что поделать?
Неотделима религия от человека живого.
 
 
Звероподобные люди, как прежде, господствуют в мире,
Злобно на нас нападают, – что сделали мы им плохого?
 
 
Кровь нашу пьют они жадно, ведь тёплая кровь человечья
Слаще халвы или сахара для кровопийцы такого!
 
 
Не отдавай нас язычникам! В Думе заставь депутатов
Вал Искандера построить – ограду от зла векового.
 
 
Перед вратами твоими стоим мы голодной толпою,
Море еды подари нам, откройся нам, сбросив покровы!
 
 
Связан язык у поэта… О Господи, дай ему волю,
Пусть о друзьях и о недругах скажет он веское слово!
 

* * *

 
Сад распахни свой, свобода! Да будет светлей полнолунья
Нации нашей грядущее, доля народа родного!
 
 
Совесть буди в мусульманах; раскуй наконец наши ноги,
Сбей эти словно чалмою обвившие всех нас оковы!
 

Поёт коростель
^{(или татарский марш)}

 
Вперёд, вперёд, народ татар!
Встаёт, встаёт весь род татар;
Пора, пора, сыны татар!
Проснитесь все – и млад и стар!
 
 
Уходит ночь, румян и яр,
Гори, гори, зари пожар.
Пора, пора, сыны татар!
Поёт дергач: тар-тар, тар-тар.
 
 
К борьбе, к борьбе, ряды татар!
Пусть знает мир труды татар!
…татар!
Ведь ярче нет звезды татар.
 
 
Пускай тропа крута татар,
Но не слепа мечта татар.
Вставай! Встряхнись! Светлеет высь,
И сгинет маята татар!
 
 
У наций всех – борьбы разгар,
Буди же зов трубы татар:
Тара-ра-ра! Пора, пора
Менять пути судьбы татар.
 
 
Зажги татар ученья жар,
Не пушки нанесут удар,
Наш меч – букварь, а сотни школ –
Вот лучший арсенал татар!
 
 
Невежество – позор татар,
Она туманит взор татар.
Учись, вкуси от всех наук,
И счастье ты получишь в дар.
 
 
Тогда хитрец с чалмой, как шар,
Не сможет сеять лжи угар,
А «узких брюк» ты не страшись:
Не развратят они татар.
 
 
Уйди, зима, от нас, татар,
Ласкайте, вёсны, глаз татар,
Запойте, наши соловьи,
Звени, певучий саз татар!
 
 
Свети нам, солнце, грей татар!
Пусть снег сойдёт с полей татар,
Не вечно ж должен он лежать,
Как снег на пике Сен-Готард!
 

Нищий

 
Вьюга. Снег валит с деревьев. Воет вьюга день и ночь.
Ветер гонит снег, но ветру снег кричит: «С дороги прочь!»
 
 
Вьюга воет, ветер свищет, набирая силы снова,
Осыпая острым снегом старца нищего, слепого.
 
 
Ежедневно у мечети встретим нищего с сумой.
Просит осенью и летом, и весною, и зимой.
 
 
Трудно жить на белом свете. Где найти людей хороших?
Так подайте только грошик, нет, не рубль, а только грошик!
 
 
Коль на то пошло, скажу я: был он прежде богачом.
Ел он сладко, пил он сладко, не заботясь ни о чём.
 
 
Жил в почёте, жил в довольстве, на пуховой спал постели,
Астрахань, Казань, Касимов перед ним благоговели!
 
 
А какие были лавки у слепого старика!
Всё купи, что сердцу любо: ситцы, сукна и шелка!
 
 
А коляски-то какие, кони, кони-то гнедые!
А какие лисьи шубы, ох, и шубы меховые!
 
 
Славно было… Ну а ныне? Посмотрите на суму,
На его нагое тело! Дайте что-нибудь ему!
 
 
Угождали богатею все муллы со всей округи,
За него молились Богу, словно преданные слуги.
 
 
Перед ним они кривлялись, лизоблюды и лгуны,
По его приказу мчались, как лихие скакуны.
 
 
Где друзья его богатства, где они, кривые души?
Где они, куда сбежали все Айнуки и Ахмуши?
 
 
О, как больно! О, как трудно! Состраданье где найдёшь?
Только грош ему подайте, нет, не рубль, а только грош.
 
 
Днём и ночью у мечети он протягивает руки.
На него мулла не смотрит, – разве изредка, от скуки.
 
 
То-то! Деньги есть – и в дружбе все клянутся, тут как тут,
А монетами не пахнет – от тебя друзья бегут.
 

Если б ты не была…

 
Не горел бы я, если б ты жгучим огнём не была,
Я не плакал бы, если б ты поводом слёз не была.
 
 
Я бы грусть позабыл, я оставил бы песни свои,
Если б ты порождающей горе моё не была.
 
 
Волноваться не стало бы пенное море любви,
Если б ты ураганом, вздымающим вал, не была.
 
 
Утешался бы я, на луну да на солнце смотря,
Если б ты затмевающей их красоту не была.
 
 
Ради жизни покинул бы глушь одиночества я,
Если ты бы стеной между жизнью и мной не была.
 
 
От души бы, как дервиш, я Богу хвалы возносил,
Если б дьяволом ты, искушеньем моим не была.
 
 
Никогда бы погибели я для души не просил,
Если б ты помутившей сознанье моё не была.
 
 
Как Меджнун, не смеялся бы я в ослепленье любви,
Если б ты подшутившею зло надо мной не была.
 
 
На стихи походили бы строки пустые мои,
Если б ты отнимающей память мою не была.
 

Весна

 
Пиши, ясней пиши, перо, и пробуждайся ото сна,
Ведь на земле уже давно весна, лучистая весна!
 
 
Пиши, перо моё, пиши, хоть пару строчек напиши,
Чтоб на бумагу перешли волненья сердца и души.
 
 
Уже вокруг журчат ручьи весенней радостной поры,
Туман восходит над землёй, восходят синие пары…
 
 
Они сгущаются, как дым, и взору чудится тогда,
Что заволакивают мир туманы Страшного суда…
 
 
Льды воскресают и плывут, несомы чёрною рекой,
Дробясь, сшибаясь, рвутся вдаль, могильный позабыв покой!
 
 
Внезапно кажется тебе, что в судный час со всех концов
На сборище воскресших душ стремится войско мертвецов,
 
 
Что вдруг тряхнул рогами бык и Землю удержать не смог,
Что света божьего конец вдруг протрубил могучий рог,
 
 
Что все усопшие спешат к порогу Страшного суда:
Какие – в рай, какие – в ад, и неизвестно, кто куда!
 
 
Вселенную в зловещий час объемлют ужас и испуг,
Повсюду страшный шум и гам, перемешалось всё вокруг!
 
 
Природа в этот грозный миг теряет вид привычный свой,
Как на закате облака – даль стала жуткой и рябой…
 
 
Но вскоре истинный свой цвет находят небо и земля,
Готовь зерно, паши и сей, работай, душу веселя!
 
 
И солнце сеет с высоты лучи горячие свои,
И прояснился наконец печальный, тёмный лик земли.
 
 
В напрасной ярости зима уходит в стуже и снегах.
И шелковистая трава зазеленела на лугах.
 
 
Так обновляется всегда готовый к праведным трудам,
Так воскресает люд земной, чьи предки Ева и Адам.
 
 
Так с наступлением весны я размышляю ясным днём –
То о кончине я грущу, то восхищаюсь бытиём.