Цитаты из книги «По ту сторону добра и зла»

Любовь обнаруживает высокие и скрытые качества любящего – то, что у него есть редкостного, исключительного: постольку она легко обманывает насчет того, что служит у него правилом.

У черта открываются на Бога самые широкие перспективы; оттого он и держится подальше от него – черт ведь и есть закадычный друг познания.

Даже конкубинат развращен – браком.

Если дрессировать свою совесть, то и кусая она будет целовать нас.

пока наконец не появилась взлелеянная их стараниями, измельчавшая, почти смешная порода, какое-то стадное животное, нечто добродушное, хилое и посредственное, – нынешний европеец…

И где только кто-нибудь без раздражения, а скорее добродушно говорит о человеке как о брюхе с двумя потребностями и о голове – с одной; всюду, где кто-нибудь видит, ищет и хочет видеть подлинные пружины людских поступков только в голоде, половом вожделении и тщеславии; словом, где о человеке говорят дурно, но совсем не злобно, – там любитель познания должен чутко и старательно прислушиваться, и вообще он должен слушать там, где говорят без негодования. Ибо негодующий человек и тот, кто постоянно разрывает и терзает собственными зубами самого себя (или взамен этого мир, или Бога, или общество), может, конечно, в моральном отношении стоять выше смеющегося и самодовольного сатира, зато во всяком другом смысле он представляет собой более обычный, менее значительный, менее поучительный случай. И никто не лжет так много, как негодующий.

вещи высшей ценности должны иметь другое, собственное происхождение, – в этом преходящем, полном обольщений и обманов ничтожном мире, в этом сплетении безумств и вожделений нельзя искать их источников! Напротив, в недрах бытия, в непреходящем, в скрытом божестве, в «вещи самой по себе» – там их причина, и нигде иначе!» – Такого рода суждение представляет собою типичный предрассудок, по которому постоянно узнаются метафизики всех времен; такого рода установление ценности стоит у них на заднем плане всякой логической процедуры; исходя из этой своей «веры», они стремятся достигнуть «знания», получить нечто такое, что напоследок торжественно окрещивается именем «истины». Основная вера метафизиков есть вера в противоположность ценностей.

сладкий стон В моей гортани. То совершил герой моих мечтаний, Полдневный друг, – зачем вам знать, кто он — Один в двоих был в полдень превращен…     И праздник праздников настал для нас, Час славы бранной: Пришел друг Заратустра, гость желанный! Смеется мир, завеса порвалась, В объятьях брачных с светом тьма слилась…

Влеченье юности, не понятое мной! Кого желал я, Кого себе подобными считал я. Те старостью своей разлучены со мной: Лишь кто меняется, тот родствен мне душой.     О полдень жизни! Новой юности пора! Пора расцвета! Тревожным счастием душа моя согрета! Я новых жду друзей с утра и до утра, — Придите же, друзья! придите, уж пора!     Я кончил песнь, и замер

Одной надеждой с ними жило ты, Но бледно стало, Что некогда любовь в нее вписала. Кто вас прочтет, истлевшие листы Письмен, хранивших юные мечты?     Уж не друзья – лишь призраки их вы, Друзья-виденья! Они мои смущают сновиденья И говорят: «все ж были мы?» Увы! Слова увядшие, как розы, пахли вы!