Отзывы на книги автора «Фридрих Энгельс»

Энгельс подкупает своим стилем, четкостью и прозрачностью. «Происхождение семьи…» я точно читал в университете, а сейчас, увидев множество ссылок на Энгельса у Харви (и вспомнив о прочитанной относительно недавно работе Аллена о «паузе Энгельса») в «Социальной справедливости и городе» (на «Положение рабочего класса в Англии») решил что-нибудь у Энгельса почитать (и до книги об Англии тоже скоро доберусь, думаю).

С позиции дня сегодняшнего книга, пожалуй, слишком схематична, автор слишком последовательно применяет шаблон, нивелируя различия народов и континентов. Я не знаком с современными исследованиями родового строя, поэтому ничего не могу сказать о релевантности выводов, однако лично мне стали куда понятнее разговоры о римской семье, столь непохожей на современные. Трудно спорить и с дихотомией моногамии-проституции, тут Энгельс бьет не в бровь, а в глаз.

Но, каюсь, интереснее мне было другое – этот неизбежный флер научного труда XIX века, воспринимаемого в веке нынешнем. Энгельс ни капли не смущаясь пользуется терминами, загрязненными в XX веке нацистами и прочими доктринерами. Кто сейчас будет писать об ариях всерьез? Политкорректное название теперь, насколько я могу судить, индоевропейцы. Много, очень много в книге и классического образования, ссылок и цитат из древних греков. Это, знаете ли, заставляет чувствовать свою необразованность, для Маркса с Энгельсом же эти классики были близки и понятны, цитаты же из них были своеобразным койне.

Любопытен и мир, в котором жил и думал автор – книга, как известно, основана на труде американского автора, о котором Энгельс не знает ничего, кроме, собственно, этой книги. В примечании Энгельс пишет, что как-то на пароходе встретился со знакомцем Моргана и пытался о нем расспрашивать, да толком ничего не узнал. Мир, связанный транспортом, но еще мало связанный информационно.

В своей работе Фридрих Энгельс показывает эволюцию института семьи и брака, роль частной собственности в этом, а также раскрывает экономические предпосылки появления государства.

Говорится о том, как из дикого группового брака общество постепенно перешло к варварскому парному браку и моногамии в эпоху цивилизации. Говорится про разное положение мужчины и женщины в браке и, чем современнее, тем положение женщины может быть ниже или угнетеннее. Так например, в годы варварства, то есть Средневековья, сохраняется право первой ночи (jus primae noctis), когда женщина могла жить только с одним мужчиной, но только после того, как старейшина или жрец, или господин иного рода первым проведет с ней ночь.

Или изменение роли женского труда:

Та самая причина, которая прежде обеспечивала женщине ее господство в доме — ограничение ее труда домашней работой, — эта же самая причина теперь делала неизбежным господство мужчины в доме; домашняя работа женщины утратила теперь свое значение по сравнению с промысловым трудом мужчины; его труд был всем, ее работа — незначительным придатком.

Это связано с развитием скотоводства, так как именно мужчины первыми одомашнивали диких животных, а потом занимались целенаправленным разведением скота. Скот, шкуры, мясо и молоко давали огромное количества товаров для обмена, гораздо в большем количестве, чем нужно было для выживания одного человека. Поэтому мужчины становятся главными в семье. В то время как раньше его основной задачей была охота, а женщина следила за большой частью домашних дел, теперь же положение женщины оказывается вторичным, её дела считаются отныне незначительными по сравнению с обязанностями мужчины.

Автор пишет не только о прошлом, но и предполагает дальнейшую эволюцию семей и брака, однако Энгельс, по крайней мере в данной работе убежден, что неизвестно какой будет семья и брак в будущем, это решат сами будущие поколения, когда освободятся от экономических ограничений существующих моногамных семей.

Фридрих Энгельс неоднократно воспевает родоплеменной строй североамериканских индейцев, он объясняет, что родовое общественное деление возможно при сравнительно небольшом количестве людей. И чем больше будет рождаться людей, тем проблематичнее было бы сохранять индейские обычаи и социальную стратификацию. Кроме того, обратная сторона жизни племени - это постоянная жестокая война со всеми другими племенами. Племя было твоей границей, за которой находился враждебный, пугающий мир. Отсюда же и примитивные, наивные религиозные представления людей этого этапа развития. Не маловажным фактором крушения племен становится низкая производительность труда, постоянная борьба с природой за выживание, малое число людей на огромных американских равнинах. Поэтому на этапе цивилизации от родового деления людей общество ушло.

Далее автор повествует о греческом общественном строе, который крайне похож на ирокезский родовой. Отличие в том, что в греческом вместо материнского права начинает доминировать право мужское и из-за желания оставить накопленные богатства в роде, последний начинает все чаще отделяться от остального общества. Кроме этого, в греческом роде появляются предпосылки появления государства именно как аппарата управления обществом со стороны правящих элит, а не всего общества в целом.

Недоставало еще только одного: учреждения, которое не только ограждало бы вновь приобретенные богатства отдельных лиц от коммунистических традиций родового строя, которое не только сделало бы прежде столь мало ценившуюся частную собственность священной и это освящение объявило бы высшей целью всякого человеческого общества, но и приложило бы печать всеобщего общественного признания к развивающимся одна за другой новым формам приобретения собственности, а значит и к непрерывно ускоряющемуся накоплению богатств; недоставало учреждения, которое увековечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и право имущего класса на эксплуатацию неимущего и господство первого над последним.
И такое учреждение появилось. Было изобретено государство.

Старый родовой строй общества был безвозвратно потерян. Ему на смену пришло разделение по богатству и владению землёй. Человек был уже не связан со своим родом, а связан, в первую очередь, с землёй, на которой живёт. Сформировались новые элиты, богатые семьи, которые закрепляли в законах не родовые порядки, а имущественные. В период расцвета в Афинах рабов уже было больше свободных людей. И это тоже свидетельство деградации общества в пользу наживы и выгоды, дальнейший уход от рода, где раб мог стать свободным членом семьи. В Афинах же рабство становится наследуемым, закрепляя бесправное положение узников. Но и рядовому афиняну трудно было конкурировать с рабскими мануфактурами - он должен был начать заниматься новыми общественными профессиями, как например, полицейскими, потому что земледелие уже не приносило прежних доходов, либо разориться. Большинство греков не смогли принять новые правила жизни и обеднели.

В книге есть отдельная глава про рииское общество, что постепенно также деградирует из родового с равными правами всех членов к разделенному на патрициев и плебс. Говорится о постепенном сокращении функций родовых органов власти - курий и переход реального правления к Сенату и консулам, а также об изменении роли рабского труда.

В Римской империи рабство начинает отмирать, так как становится неэффективным. Но за годы рабства производительный труд стал считаться чем-то призренным и низким. Интересно, что развитие христианства нисколько не мешало развитию рабского труда или рабской морали. Сама церковь активно использовала рабов и в древности и в Средние века.

Об этом и многом другом вы сможете узнать в этой увлекательнейшей работе ученого, писателя и мыслителя Фридриха Энгельса. 

Вот оглянешься на отработанную неделю, на свои смены в 15,5; 14,5; 16; 20 и 17 часов, что в сумме даёт 83-часовую рабочую неделю, и тянет почитать что-нибудь из XIX века. Чего уж скрывать, от усталости мир воспринимается не очень резко. С таким настроением не до Диккенса. Душа воспринимает только прямолинейные фразы без каких-либо недомолвок и туманностей, что-то прямое, как оглобля, и простое, как молоток. «Ein Gespenst geht um in Europa – das Gespenst des…»
Два немца, по гражданству, написали чуть ли не за месяц маленький манифест в Лондоне. На заказ. Заказ международной рабочей организации, которая объединяла немцев, выехавших на заработки за пределы германских государств. Поэтому первый перевод на английский был сделан только через два года (хотя на языках континентальной Европы он вышел спустя пару месяцев, незадолго до революций 1848 года). Всё это можно узнать из предисловий авторов к различным изданиям, которые приведены тут же. Вот их несло! Да и как по-другому, если работаешь в условиях невероятнейшего спроса, когда каждое твоё слово разбирается (растаскивается), как горячие пирожки. Читается удивительно легко, несмотря на усталость после работы. А уж когда доходишь до слов: «…eine Assoziation, worin die freie Entwicklung eines jeden die Bedingung fuer die freie Entwicklung aller ist» в последнем предложении второй главы, то хочется пойти умыться на ночь и баиньки, потому что через три с половиной часа надо вставать, умываться и идти на смену. Пусть хоть что-нибудь приятное успеет присниться в том сне.
Так отчего ж не читать его? Нисколько не опасно для имущих прослоек, потому что сам знаешь, как свой же собрат по «работающему классу» сдаст тебя (или продаст), или удавится от зависти, если ты выработаешь больше него. Быть так близко, так близко, такую цену заплатить, и так обделаться!!! Позорище на века!
В этом издании перед манифестом помещена ещё одна работа, которая была написана месяцем-полтора до. Она полностью ассимилирована в манифесте, но тем не менее интересна исторически, потому что показывает в какой напряжённой спешке делалось всё. Форма изложения: вопрос – ответ. Девятый вопрос есть – а ответа не написано.
Интересен он и с ещё одной стороны. Перед нами – эталон перевода на другие языки, так как требовалось исключить всякие двоякие толкования.
И если кто ещё не понял, время потекло вспять. «Тем, кто ложится спать – Спокойного сна!» (Виктор Цой, группа «Кино»)

Вот оглянешься на отработанную неделю, на свои смены в 15,5; 14,5; 16; 20 и 17 часов, что в сумме даёт 83-часовую рабочую неделю, и тянет почитать что-нибудь из XIX века. Чего уж скрывать, от усталости мир воспринимается не очень резко. С таким настроением не до Диккенса. Душа воспринимает только прямолинейные фразы без каких-либо недомолвок и туманностей, что-то прямое, как оглобля, и простое, как молоток. «Ein Gespenst geht um in Europa – das Gespenst des…»
Два немца, по гражданству, написали чуть ли не за месяц маленький манифест в Лондоне. На заказ. Заказ международной рабочей организации, которая объединяла немцев, выехавших на заработки за пределы германских государств. Поэтому первый перевод на английский был сделан только через два года (хотя на языках континентальной Европы он вышел спустя пару месяцев, незадолго до революций 1848 года). Всё это можно узнать из предисловий авторов к различным изданиям, которые приведены тут же. Вот их несло! Да и как по-другому, если работаешь в условиях невероятнейшего спроса, когда каждое твоё слово разбирается (растаскивается), как горячие пирожки. Читается удивительно легко, несмотря на усталость после работы. А уж когда доходишь до слов: «…eine Assoziation, worin die freie Entwicklung eines jeden die Bedingung fuer die freie Entwicklung aller ist» в последнем предложении второй главы, то хочется пойти умыться на ночь и баиньки, потому что через три с половиной часа надо вставать, умываться и идти на смену. Пусть хоть что-нибудь приятное успеет присниться в том сне.
Так отчего ж не читать его? Нисколько не опасно для имущих прослоек, потому что сам знаешь, как свой же собрат по «работающему классу» сдаст тебя (или продаст), или удавится от зависти, если ты выработаешь больше него. Быть так близко, так близко, такую цену заплатить, и так обделаться!!! Позорище на века!
В этом издании перед манифестом помещена ещё одна работа, которая была написана месяцем-полтора до. Она полностью ассимилирована в манифесте, но тем не менее интересна исторически, потому что показывает в какой напряжённой спешке делалось всё. Форма изложения: вопрос – ответ. Девятый вопрос есть – а ответа не написано.
Интересен он и с ещё одной стороны. Перед нами – эталон перевода на другие языки, так как требовалось исключить всякие двоякие толкования.
И если кто ещё не понял, время потекло вспять. «Тем, кто ложится спать – Спокойного сна!» (Виктор Цой, группа «Кино»)

"С этой целью в Лондоне собрались коммунисты самых различных национальностей и составили следующий «Манифест», который публикуется на английском, французском, немецком, итальянском, фламандском и датском языках." -я специально привел эту цитату в начале отзыва, ибо она, как мне кажется, вполне наглядно раскрывает одну ключевую истину, а именно: понимание того, что коммунистическая идея в том виде, в каком она представлена в этом произведении -чисто западный проект или продукт, не имевший никакого отношения к России. Более того, сегодня мы знаем, что эти главные теоретики коммунизма - авторы Манифеста, были яростными русофобами, чью антироссийскую линию сейчас с воодушевлением проводят и развивают лево-либеральные правительства запада.

Тем не менее, как исторический документ - эта книжка вполне интересная. Тем более, насколько я помню (если конечно правильно помню), когда мы в школе проходили его, он нам был представлен в более обрезанном виде.  В заключение приведу ещё одну интересную цитату:

"Но не спорьте с нами, оценивая при этом отмену буржуазной собственности с точки зрения ваших буржуазных представлений о свободе, образовании, праве и т. д. Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса." -Самое смешное здесь в том, что как раз и их "идеи" являются чистейшим "продуктом буржуазных производственных отношений"... но это конечно же не считается)

"С этой целью в Лондоне собрались коммунисты самых различных национальностей и составили следующий «Манифест», который публикуется на английском, французском, немецком, итальянском, фламандском и датском языках." -я специально привел эту цитату в начале отзыва, ибо она, как мне кажется, вполне наглядно раскрывает одну ключевую истину, а именно: понимание того, что коммунистическая идея в том виде, в каком она представлена в этом произведении -чисто западный проект или продукт, не имевший никакого отношения к России. Более того, сегодня мы знаем, что эти главные теоретики коммунизма - авторы Манифеста, были яростными русофобами, чью антироссийскую линию сейчас с воодушевлением проводят и развивают лево-либеральные правительства запада.

Тем не менее, как исторический документ - эта книжка вполне интересная. Тем более, насколько я помню (если конечно правильно помню), когда мы в школе проходили его, он нам был представлен в более обрезанном виде.  В заключение приведу ещё одну интересную цитату:

"Но не спорьте с нами, оценивая при этом отмену буржуазной собственности с точки зрения ваших буржуазных представлений о свободе, образовании, праве и т. д. Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса." -Самое смешное здесь в том, что как раз и их "идеи" являются чистейшим "продуктом буржуазных производственных отношений"... но это конечно же не считается)

В прошлом году обзавёлся двумя книгами из "списка Вассермана", которых у меня ещё не было - Энгельса и Дойча. Теперь у меня в наличии есть все четыре книги из рекомендуемого им списка:

1. Ричард Докинз. Слепой часовщик

2. Фридрих Энгельс. Анти-Дюринг

3. Дэвид Дойч. Структура реальности

4. Станислав Лем. Сумма технологии

Первую книгу из списка я уже прочитал, теперь решил взяться за другую - за Энгельса.

Мог ли кто-нибудь подумать, что сейчас, когда Маркса и Энгельса не навязывают для обязательного изучения, их ещё будет кто-то читать? Мне всегда казалось, что всяческие Карл Маркс-Фридрих Энгельс и Марксизм-Ленинизм были только идеологами, а идеологии меня интересуют мало - я предпочитаю понимать, а не слепо верить. Решил прочитать эту книгу, поскольку посчитал, что Анатолий Вассерман не посоветует плохого, тем более в таком небольшом списке и тем более по соседству с известными мне Докинзом и Лемом.

Во-первых, хочется сказать несколько слов об издании. Первым делом обратил внимание на то, что в выходных данных книги не был указан её объём в авторских листах. На книге на писано, что это перевод с немецкого (что очевидно), но не указан переводчик. Сам текст книги отпечатан некачественно, причиной чему я первоначально счёл то, что отпечатана книга была Чувашии. Ну мало ли - в провинциальной типографии могут использовать устаревшее оборудование. Однако потом я заметил в книге дефекты, которые явно нельзя списать только на устаревшее оборудование - некоторые из них напоминали карандашные пометки и кусочки древесных опилков в плотной бумаге. Тогда я понял, что это отпечатанный без изменений результат сканирования какой-то другой книги. Когда я это понял, я решил рассмотреть внимательнее качество печати выходных данных. Мои догадки подтвердились - дело вовсе не в том, что в Чувашии плохое оборудование. С одной стороны хочется сказать людям спасибо за то, что эту книгу благодаря их стараниям можно купить. С другой стороны - издание сделано небрежно. Результат сканирования не был распознан, отредактирован и отпечатан качественными шрифтами. В выходных данных не указан переводчик. На мой взгляд, переводчик был весьма высокой квалификации, потому что некоторые цитаты Дюринга были лишены смысла в исходнике. Я сам хорошо знаю, как непросто переводить тексты с чужого языка, а уж перевести на русский то, в чём изначально нет смысла - это высшая квалификация.

Во-вторых, о форме самой книги. Книга представляет собой критический разбор "трудов" Евгения Дюринга - "философа", "экономиста" и "мыслителя". Кавычки в прошлом предложении не случайны. В общем и целом о Дюринге можно сказать только то, что это чванливое невежество. По складу ума я технарь, поэтому воспринимал все гуманитарные науки как мудрствование над очевидным, либо как ахинею, не подтверждённую практикой. Сейчас я готов посыпать голову пеплом и сказать, что был глубоко не прав. В своё оправдание могу сказать то, что меня гуманитарным наукам учили, видимо, такие же невежества, как Дюринг или такие же технари, как я сам, которые и сами не воспринимали свой предмет всерьёз. Возможно именно потому, что неспециалисту трудно разобраться в гуманитарных науках, а по форме они выглядят ничем не подтверждённой болтовнёй, у многих создаётся ощущение, что тут каждый имеет право высказывать своё собственное авторитетное мнение. Таким был и Дюринг.

Наконец, о самой сути книги. Занимаясь критикой, Энгельс концентрируется на сути критических замечаний и привлекает для этого не только логику, но и ссылается на множество других авторов в области философии, социологии, права, экономики, а также приводит массу примеров для иллюстрации ошибочности утверждений Дюринга. Так и невежественный читатель вроде меня проходит по всем коридорам и закоулкам гуманитарных и общественных наук, начиная постигать их систему. Одна из глав этой книги, посвященная критике политэкономии Дюринга, написана Марксом. Энгельс часто использует в ироническом ключе цитаты из самого Дюринга. В частности, на протяжении всей книги используются фразы "проникающая до самых корней", "окончательная истина в последней инстанции", "своеобразные в самой основе выводы и воззрения", которые ближе к концу больше походили на мемы.

После прочтения этой книги становится понятным, зачем в университетах преподают философию - диалектический материализм. Это база для понимания исторического материализма, суть которого заключается в том, что все изменения в устройстве общества базируются на экономике - на господствующем способе производства. А исторический материализм, в свою очередь является обоснованием идей коммунизма. Мне пока трудно судить, насколько неизбежен коммунизм, но по крайней мере кризис капитализма сейчас уже становится очевидным. Сменится ли капитализм коммунизмом - судить пока что сложно. Но логика происходящего сейчас в мировой экономике, на мой взгляд, такова.

По аналогии с феодальным и рабовладельцеским строем, в которых преобладающими классами были землевладельцы и крестьяне, рабовладельцы и рабы, при капитализме преобладающими классами являются капиталисты и пролетарии. Капиталисты присваивают себе часть продукта, произведёнными пролетариями, на том основании что капиталисты владеют средствами производства. Продукт реализуется на рынке, но весь его рабочие раскупить не могут, т.к. лишь часть стоимости этого продукта возвращается рабочим в виде зарплаты. Оставшаяся часть денег идёт в карман капиталисту. Но капиталисту сам произведённый продукт не нужен, т.к. этот продукт изначально производился на продажу. В итоге рано или поздно на рынке возникает ситуация, которую циники назвали "кризисом перепроизводства" - на рынке есть множество товаров, на которые нет платёжеспособного спроса. Но эту ситуацию можно толковать с разных сторон. С одной стороны продукта действительно произвели много. А с другой стороны во время кризисов "перепроизводства" есть много людей, которые не могут позволить себе купить продукт, т.к. у них нет денег.

До сих пор капиталистическая система находила выход из этой ситуации - освоение новых рынков сбыта. Излишний продукт продавался на внешних рынках, т.к. его цена оказывалась ниже, чем при изготовлении в феодальном или рабовладельческом строе за счёт более узкой специализации и большей автоматизации труда. Постепенно рынок осваивался и осваивался, для снижения издержек производства в условиях ужесточающейся конкуренции не только увеличивалась степень автоматизации, но и труд заменялся на более дешёвый. Так производства стали перетекать в страны с более дешёвым рабочим трудом.

По мере освоения новых рынков капиталистический способ производства замещал прежние менее эффективные способы производства. Теперь уже капиталистическим предприятиям пришлось начать конкурировать с капиталистическими же предприятиями, соревнуясь в эффективности. Менее эффективные предприятия разорялись и поглощались более эффективными. Сейчас конкуренция во многих отраслях стала настолько жёсткой, что при господствующем везде способе производства капиталисту достаётся всё меньшая и меньшая норма прибыли. Деньги стало проще делать уже не в производстве, а в финансовой сфере.

Во время кризисов "перепроизводства" капиталистические страны прибегают к так называемой политике "количественного смягчения" - процентная ставка понижается, чтобы деньги в виде кредитов вновь поступили на рынок и "излишек" продукции оказался реализованным. Но при низкой процентной ставке деньги становится проще заработать на выдаче кредитов, чем на производстве и поэтому начинают надуваться финансовые пузыри. Например, банки выдают дешёвые ипотечные кредиты под залог покупаемой недвижимости, не особо проверяя платёжеспособность заёмщика. Логика банков тут заключается в том, что пусть заёмщик не надёжный, зато невозвратные займы страхуются недвижимостью, которая по логике банков всегда в цене. Но в конце концов в собственности у банков оказывается масса домов, которые нужно продать, чтобы вернуть деньги. На рынке недвижимости образуется избыток предложения, из-за чего цены падают. Банки оказываются в проигрыше - обманули сами себя. Подобные же схемы надувания финансовых пузырей можно встретить и в других областях, например - в добыче сланцевого газа. Из-за того, что деньги доступны, становится возможным финансировать отрасль, которая при недостатке денег не была бы особо привлекательной.

Апофеоз попыток подстегнуть производство можно наблюдать в политике "количественного смягчения", заходящей в отрицательную область доходности. Банки выдают кредиты предпринимателям под отрицательные проценты. Предприниматель должен вернуть банку денег меньше, чем он изначально занял. Отрицательные процентные ставки по кредитам могут ошеломлять глупостью, но на самом деле дело тут в том, что такие кредиты не дают всем подряд - их дают только производителям или конечным покупателям продукции (то есть ограничивается право перепродажи товара, на покупку которого был взят кредит). Таким искусственным способом банки стараются подстегнуть реальное производство, нормы прибыли в котором, напомню, стремятся к нулю.

Правом эмиссии собственной валюты обладают не все банки. Им обладает один-единственный банк - Федеральный Резервный Банк. Все остальные страны для эмиссии собственной валюты должны предварительно наполнить своё золотовалютное хранилище соответствующим количеством мировых резервных валют или золота. Поскольку мировые резервные валюты найти на рынке проще, чем золото, то ими страны и обеспечивают собственную эмиссию. В конечном счёте все деньги, выпущенные для выдачи кредитов по сниженной ставке, берутся из США, а США берёт эти деньги у ФРС. Внутренний долг США - это не столько показатель того, насколько США задолжали миру при приобретении собственного благосостояния. Этот долг выражает общую сумму мировой эмиссии. На столько долларов (и зависящих от них валют) стало больше в мировой экономике.

Поскольку производство во всём мире нужно для жизни людей, но уже не обеспечивает прибыли для капиталистов, капиталисты сейчас стараются освободиться от собственности и оперировать только деньгами, занимаясь спекуляцией акциями, покупая их при повышении и продавая при понижении рыночной цены. Такая безответственность капиталистов людям не очень-то нравится, потому что людям нужны не ничем не обеспеченные деньги, а им нужны товары и рабочие места. За доступность ни того, ни другого капиталисты отвечать уже не готовы. На мой взгляд, эта тенденция приводит к тому, что государства вынуждены брать отдельные производства в собственные руки - для обеспечения военной безопасности, для обеспечения продовольственной безопасности и т.д. Только у государства есть право эмиссии денег, поэтому только оно способно сохранить стратегические предприятия на плаву.

Не могу пока что сделать дальнейших выводов о неизбежности коммунизма, то есть общественной формы владения средствами производства, т.к. своих мыслей на этот счёт у меня пока не хватает, а Маркса я пока не читал :)

Я мог напугать читателя своими пространными рассуждениями об экономике. Книга посвящена экономике лишь в малой части. Если вы, как и я в прошлом, считали гуманитарные и общественные науки профанацией, то я рекомендую ознакомиться с этой книгой. Многое после её прочтения встаёт на свои места и выстраивается в чёткую взаимосвязанную логичную систему.

Одна из поздних книг Энгельса, которую я частично прочёл, но большую часть которой прослушал в аудио-формате. Впервые она была издана им на немецком языке в 1884 году и пережила ещё при его жизни, до 1895 года много переизданий, в том числе как минимум, четыре немецких, а также несколько изданий на других европейских языках. Таким образом книга была издана им уже после смерти его соратника, Карла Маркса, скончавшегося в 1883 году.

Ее написание и издание, по сути, было вдохновлено теорией развития народов на ранних этапах формирования цивилизаций, авторство которой принадлежит американцу Льюису Моргану, который был современником Энгельса. Понятно, что при этом Энгельс увидел в творении Моргана много созвучного с их марксистским подходом и пониманием - так называемым "материалистическим пониманием истории". Льюис ведь тоже считал, что основной движущей силой развития общества был материальный прогресс, связанный с развитием, выражаясь марксистским языком, производительных сил. Одновременно можно сказать, что теория Моргана использовалась Энгельсом как набор кирпичиков в достройке их с Марксом версии теории исторического развития.

Сам Морган, в частности, был известен тем, что много лет прожил в племени ирокезов в восточной части САСШ (нынешних США), ещё до Гражданской войны в этой стране. Его длительные наблюдения за внутренней организацией и устройством жизни индейских племён помогли ему провести не только глубокие этнографические исследования, но и сопоставляя эти наблюдения и обобщения с различными материалами по ранней европейской истории, сформулировать собственную теорию возникновения цивилизации, которую он уже традиционно вслед за более ранними авторами, начиная ещё с Ибн-Хальдуна (14 век), делил на три основных этапа - дикость, варварство и собственно цивилизация.

Вспоминаются активные баталии, еще со времён СССР между так называемыми двумя подходами к периодизации истории - формационным и цивилизационным. Последний условно обобщал великое множество различных версий развития цивилизаций, которые расходились с советской сталинской догматической версией так называемой "пятичленки".

Энгельсу наверное повезло, что указанная "пятичленка" была разработана уже после его смерти. Сам он не сильно парился по поводу такого рода противопоставлений формаций и цивилизаций, а вполне культурно и терпимо относился к вроде как цивилизационному подходу в теории самого Моргана, большую часть своей книги просто пересказывая её. Лишь в последней - девятой главе Энгельс даёт больше ссылок на цитаты Маркса, в том числе в его "Капитале", притом, что Энгельс был фактически не просто редактором, но во многом здесь соавтором Маркса. В этой главе также много можно встретить искромётных фразочек у Энгельса, в которых узнаётся знакомых стиль ироничных шуток из "Капитала". Похоже, что искусством такого рода сатиры владели оба из этой сладкой парочки.

На мой взгляд отдельные части книги, особенно продолжительные второй и третий разделы - про семью и ирокезов читаются достаточно утомительно, с приведением обширных скучных подробностей и разъяснений. Мне, правда, понравилось, как Энгельс в начале третьего раздела признаёт за Морганом приоритет в понимании центральной роли рода в раннем развитии человеческих сообществ, проводя для этого в том числе и соответствующий лингвистический анализ использования слова "род" и их созвучия в разных индоевропейских языках. Интересно, что хотя такое слово ("род") существует и достаточно удобно для использования в немецком и русском языках, в английском языке с этим проблемы и при переводе отдельных положений книги из разных её глав на английский применительно к ранней истории разных народов приходится подбирать различные английские эквиваленты.

В общем, эта книга, конечно, теперь воспринимается больше как веха в истории науки более чем столетней давности, которая хотя вслед за Морганом и старалась тогда уже претендовать на формирование обобщённой теории ранней истории человечества, вряд ли могла реально это делать, например, вне хорошего изучения той же ранней истории китайской и индийской цивилизации.

Продолжая изучать коммунизм и его идеологию, я решила познакомиться с одной из самых основных  работ Фридриха Энгельса.

Ведь благодаря этой книге мы получаем не только знания о самом общественном строе, но и знакомимся с историей Древного мира и тем, какой характер носили брачные и иные отношения между людьми на тот период.

Произведение читается довольно тяжело, так как автор нагружает его обилием фактов и из-за этого приходится анализировать каждое предложение по отдельности.

Но если вам действительно интересна данная тема и имеется желание получить углубленные знания по ней, то читаться книга будет довольно увлекательно и занятно.

Лично я была в восторге от работы Энгельса, так как получила множество ответов на те вопросы, которые касались коммунизма и истории в целом.

Остаётся лишь добавить, что даже если коммунизм не представляет для вас особого интереса, то книгу прочитать все же стоит, так как здесь не столько об идеологии, сколько об устройстве государства в Древние времена и о жизни народов.

Не так давно мне захотелось подробнее познакомиться с коммунизмом и составить свое мнение по поводу данной организации общества.

Многие считают, что идеи коммунизма являются утопическими и воплотить их в жизнь совершенно не представляется возможным. Я сама раньше придерживалась подобной позиции в силу своей некомпетентности и незнания ответов на большинство вопросов.

Действительно в книге встречаются очень разумные и вполне осуществимые идеи, благодаря которым жизнь человечества смогла бы пойти в гору и измениться в лучшую, более качественную сторону.

Конечно, после прочтения данного произведения вы не получите ответы и на половину своих вопросов, но как мне кажется, книга и не берет на себя подобную обязанность. Я хотела получить базовые знания и фундамент для дальнейшего изучения и я его действительно получила.

Стоит отметить, что произведение читается довольно легко и интересно. Я не ожидала, что мне будет занимательно погрузиться в принципы коммунизма.

В дальнейшем я планирую продолжить знакомство с работами Маркса и Энгельса, чтобы иметь более качественные знания в данном вопросе.