Глава 1

Утонуть или выплыть: как мы взяли неправильный урок у военных

В 1954 году Техасский университет A&M был далеко не тем богатым и жаждущим спорта университетом, каким он известен сегодня. Это был "коровий колледж", школа только для мужчин, застрявшая в прошлом. Как заметил один из студентов того времени, "кампус был немного похож на тюрьму". Поэтому, когда футбольный тренер Пол "Медведь" Брайант забрал вещи и покинул Университет Кентукки ради Техасского университета A&M, это не только стало неожиданностью, но и дало надежду зарождающейся футбольной команде университета. Когда Брайант переступил порог A&M, он понял, что нужно что-то менять, и начать нужно было с предсезонного лагеря.

Летом 1954 года Брайант и его команда из почти ста игроков отправились в небольшой техасский городок Джанкшен, расположенный в 140 милях к западу от Остина, а точнее – в глуши. Команда с нетерпением ждала начала лагеря. Как вспоминал старший квотербек Элвуд Кеттлер, "там должно было быть купание, хорошая зеленая трава. Я с нетерпением ждал этого. . . . Я думал, что это будет как отпуск". У Брайанта были другие идеи. Он был намерен закалить свою команду, "отделить бросающих от продолжающих" и дать понять, что в Колледж-Стейшн назревают перемены. Джанкшн стал идеальным фоном.

"Помещения были настолько убогими, что один только взгляд на них приводил в уныние", – писал позже Брайант. Да и поля, на которых они тренировались, были не намного лучше. "Это было не футбольное поле, это было вообще не поле", – вспоминал спустя годы Деннис Геринг. Палящая жара и одна из самых сильных засух в Техасской горной стране обрушились на маленький городок. Тренировки были жестокими, как сообщал Микки Херсковиц в газете Houston Post: "Они провели полномасштабную тренировку, самую первую, и парней тошнило повсюду".

По мере того как длился лагерь, убыль игроков росла. Газеты того времени даже вели подсчеты. Шестой игрок покидает команду "Техас А&М", – гласил заголовок в газете "Вашингтон пост". Роб Рой Спиллер, в то время дежуривший в автобусном парке, вспоминал, как игроки отчаянно пытались сбежать из адского тренировочного лагеря. Когда ребята подходили к автобазе, Спиллер спрашивал: "Куда бы вы хотели поехать сегодня утром?". Типичный ответ: "Нам все равно. Первый автобус". К концу десятидневного лагеря, по общему мнению, осталось от двадцати семи до тридцати пяти игроков. Почти семьдесят игроков ушли из команды. Джин Сталлингс так охарактеризовал отсев в классической книге Джима Дента "Парни с перекрестка": "Мы отправились туда на двух автобусах, а вернулись на одном".

Брайант стал легендарным футболистом в Университете Алабамы, выиграв шесть национальных чемпионатов и став одним из самых почитаемых тренеров в истории. Перед отъездом в Алабаму Брайант сделал то, о чем говорил. Он превратил Texas A&M в претендента на национальный титул, выиграв 9-0 в 1956 году. Центральным компонентом этого успеха стал лагерь Junction Boys. Он изменил культуру угнетенной команды, создав ядро игроков, способных преодолеть любые препятствия. Как сказал Боб Исли, защитник команды 1954 года: "Ты проходишь через десять дней ада, входишь мальчиком, а выходишь мужчиной". Выживи – и ты процветаешь.

История Junction Boys стала символом для тренеров и игроков во всем мире. Несмотря на суровые условия, тренировочный лагерь прошел с большим успехом. Если вы хотите добиться от команды максимального результата, отсеивайте слабых игроков и закаляйте оставшихся. Закалка отдельных игроков – вот секрет успеха. Эта история запечатлена в книге-бестселлере и фильме ESPN. Мы придерживаемся этой истории как образца для создания жесткости.

Но как выступила в том сезоне команда Junction Boys, тридцать с лишним игроков? В первой же игре они разгромили Техасский технологический институт со счетом 9:41. Остальная часть сезона прошла не лучше. Одна победа, девять поражений. Народная молва часто игнорирует их ужасные результаты в том сезоне и указывает на успех A&M двумя годами позже, когда в 1956 году они финишировали со счетом 9-0. Лагерь Junction Boys вошел в историю как центральный пункт перелома. Но, как и во многих других случаях, легче приписать себе вину после случившегося, чем узнать истинную причину. Только восемь игроков, переживших этот адский лагерь, играли в победной команде Texas A&M два года спустя.

Джон Дэвид Кроу, будущий обладатель трофея Хейсмана, стал основой непобедимой команды, лидируя по количеству тачдаунов и ярдов. Кроу был членом команды Junction Boys, но ему, как первокурснику, не разрешили поехать с группой в лагерь. Звездный квотербек той самой непобедимой команды? Джим Райт, еще один первокурсник, который не поехал в Джанкшен. Их всеамериканский защитник Чарли Крюгер? Та же история. Он остался дома. Спустя годы Эд Дадли, член команды A&M в годы правления Брайанта, подвел итог: "Наш новичок [в 1954 году] выиграл конференцию [в 1956 году]".

Восемь игроков, выживших в "Джанкшене", сыграли большую роль, но и другие изменения в A&M тоже. Они приобрели перспективных игроков. Благодаря мастерству Брайанта и помощи в нарушении правил рекрутинга, A&M получила талантливых игроков в дополнение к своим основным игрокам. В своей автобиографии Брайант рассказал: "Тот первый год был жестоким. Мы с трудом могли заставить кого-то прийти в A&M, и я знаю, что некоторые из наших выпускников пошли и заплатили нескольким парням". Лучший талант означал лучшие результаты, независимо от того, как этот талант был приобретен.

Хотя тактика, которую применял Брайант, вошла в спортивную историю как способ развития жесткости, это было не так. Лагерь не был нацелен на создание жестких игроков. Речь шла о сортировке, "отделении пшеницы от плевел". И даже это, похоже, не удалось. Лучшие новобранцы, будущие игроки НФЛ и даже будущий герой войны ушли из лагеря после выходки Брайанта. Среди уволившихся были игроки Юго-Западной конференции Фред Бруссард, который впоследствии стал игроком НФЛ, и Джо Боринг, который перешел в бейсбол и привел "Агги" к титулу чемпиона конференции.

Заманчиво нарисовать картину, что те, кто выжил, сделали это потому, что были более выносливыми, но это слишком упрощенный рассказ. Фостер "Тутер" Тиг был одним из спортсменов, о которых тогдашние газеты писали, что они покинули лагерь из-за травмы. Тиг стал истребителем ВМС, летая на истребителях F-8 и F-4 во время Вьетнама. Его резюме изобилует положительными отзывами: он получил Серебряную звезду, командовал авианосцем USS Kitty Hawk и был выбран пилотом для участия в сверхсекретной программе по испытанию советского истребителя МиГ. Такие одаренные игроки, как Тиг, Бруссард и Боринг, покидали лагерь не потому, что не справлялись с ним. То ли из-за травм, то ли из-за приоритетов, но бездумное страдание в сухой жаре потеряло свою привлекательность. Это не больший показатель их внутренней стойкости, чем то, что сотрудник, работающий долгие часы за минимальную зарплату, увольняется в поисках лучшей возможности.

А те игроки, которые остались? Они сделали это не благодаря какой-то врожденной силе или решимости. Многие сделали это потому, что у них не было другого выбора. Джек Парди повторил знакомый рефрен тех, кто прошел через лагерь: "Я никогда не думал об уходе. . . . Если бы я это сделал, куда бы я пошел?". Бегущий защитник Бобби Дрейк Кит подвел лучший итог: "Много говорят о том, что те, кто выстоял, сильнее или что-то в этом роде. Но я думаю, что большинство из нас выжили, потому что футбол был важен для нас по каким-то причинам, и в нашей природе было делать все, что нужно, чтобы остаться в команде и остаться в школе. Нашим инстинктом было выживание".

Успех – штука сложная. Я не утверждаю, что Брайант не был великим тренером или учителем во многих отношениях. Но когда речь идет о развитии жесткости, мы должны спросить, был ли лагерь Junction успешным или нет. Он выполнил именно то, чего хотел Брайант в то время: избавление игроков после смены тренерского режима. Но развил ли он жесткость? Непосредственные результаты (или их отсутствие) говорят об обратном. А если это и сработало, то в лучшем случае для одной трети команды. Остальные две трети потерпели коренной крах. Бросьте яйца в стену. Посмотрите, какие из них не разобьются.

Нам нужно перерасти эту старую модель. Это сделал даже Брайант. На двадцатипятилетней встрече выживших в лагере Брайант извинился перед своими бывшими игроками, признав, что плохо с ними обращался. В более зрелом возрасте он заметил: "Если бы на его месте был я, я бы бросил игру дюжину раз, но они никогда не бросали. Я не знал, правильно я поступаю или нет, но это был единственный способ, который я знал, как это сделать".

Брайант приравнивает преодоление экстремальных условий к успеху. Брайант и история "Парней с перекрестка" легли в основу нашей модели жесткости, задав стандарт того, как целое поколение ее определяет. Пожалуй, это история происхождения данного повествования: дарвиновский троп выживания сильнейших, который происходит в домах и на спортивных площадках по всей стране. Отсеивайте слабых, пусть остаются сильные. Те, кто выживет, будут процветать. Те, кто не попадает в число избранных, могут найти себе занятие полегче. Не пить, идти до рвоты, закалять игроков, вырабатывать толстую кожу. Своего рода макиавеллиевская концепция "цель оправдывает средства".

Как мы ошиблись в истории о жесткости

До того как Брайант стал футбольным тренером, он служил в военно-морском флоте во время Второй мировой войны. Сходство между нашим общим представлением о тренировках в военном стиле и стилем жесткости Junction Boys поразительно. Но оно также и ошибочно. Великая ирония заключается в том, что военные не используют "буткемпы" и подобные упражнения для развития жесткости. На самом деле военные занимают передовые позиции в развитии настоящей жесткости, просто не в том смысле, который большинство из нас себе представляет. Мы просто взяли не те уроки.

Адская неделя", проводимая "морскими котиками", не была задумана как метод закалки и развития солдат; ее целью было отделить тех, кто сможет выдержать суровые условия войны, – посмотреть, кто сможет справиться со стрессом, с которым им предстоит столкнуться; проверить, смогут ли они, находясь в окопе, выполнить свою работу. В спорте мы воспринимали это как средство развития и, к сожалению, совершали ту же ошибку вне игрового поля. Мы ошибочно приняли сортировочную часть армии за развитие и пропустили мимо ушей то, как на самом деле армия развивает солдат, чтобы они могли выжить в экстремальных условиях. Старая модель жесткости, по сути, бросает людей в глубокий бассейн, но забывает, что сначала нужно научить их плавать.

Когда мы сталкиваемся с сильным стрессом, мы иногда впадаем в странное состояние, когда наше восприятие меняется, память исчезает, и мы не способны действовать. В данном случае речь идет не о стрессе, связанном с проведением презентации, а о более тяжелом виде стресса. Вспомните солдат в разгар битвы, спасателей, переживающих катастрофу, или травму, полученную в результате физического насилия. Психологи называют этот опыт диссоциацией.

Диссоциация – это ощущение отстраненности, как будто ваш разум нажал на кнопку выброса, чтобы вы смогли пережить пережитое. Ее можно разделить на три категории: амнезия, деперсонализация (ощущение отстраненности от себя) и дереализация (отстраненность от окружающего мира). Наше восприятие меняется, мы забываемся, отключаемся и чувствуем себя неспособными к действию. Это крайняя непроизвольная стратегия преодоления, последняя попытка выжить. И когда вы находитесь в сценарии "жизнь или смерть", где благополучие вас и окружающих зависит от выполнения вами определенных задач, диссоциация – это не то состояние, в котором вы хотели бы находиться. Тем не менее, именно с таким состоянием сталкиваются наши военные: высокий стресс и необходимость выполнять задания.

Мы склонны считать опытных солдат сильными, стоическими и выносливыми. И это справедливо. Однако, согласно исследованиям, при сильном стрессе 96 процентов солдат испытывают диссоциативные симптомы. Шестьдесят пять процентов опытных солдат сообщили, что "потеряли представление о том, что происходит". Все, кроме двух из девяноста четырех опрошенных солдат, сказали, что "чувствовали себя так, словно смотрели на мир сквозь туман". Не совсем то ощущение, которое хочется испытать в разгар боя и выживания.

Хотя почти все солдаты страдают от тумана военных условий, не все впадают в глубокие муки диссоциации. Некоторые солдаты могут сохранять активность и спокойствие, ясную голову даже в моменты сильнейшего стресса. Им удается сохранять когнитивные способности. Туман все еще остается, но они находят способ преодолеть его. Для солдат эта способность означает жизнь или смерть не только их самих, но и всего их отряда. Американские военные отчаянно нуждались в тренировке этой способности. Но как?

В первой половине двадцатого века обучение выживанию было относительно простым и понятным. Узнайте, что делать, если ваш самолет упадет, как выжить в экстремальных условиях и, если вас захватят в плен, держитесь изо всех сил. Только после массовых потерь военнопленных в Корейской войне обучение выживанию приобрело стратегический характер. В 1961 году ВВС открыли свою первую школу выживания, а вскоре за ними последовали ВМС и армия. Так родилась программа SERE (Survival, Evasion, Resistance, and Escape).

Существует три важнейших этапа обучения выживанию: занятия, уклонение и задержание. Именно последним двум уделяется больше всего внимания. Эвакуация предполагает высадку в дикой местности с четкой целью: уклониться от переодетых во врагов актеров и выжить за счет земли. Как только солдаты привыкают добывать пищу, их захватывают в плен, завязывают глаза и увозят на заключительный этап обучения. В основном засекреченных военнопленных запирают в камерах и подвергают периодическим физическим и психологическим избиениям. Один бывший пилот ВМС рассказал, что ему приходилось терпеть громкоговоритель в углу камеры: "За умопомрачительной какофонией вышедшего из-под контроля саксофона следовал Редьярд Киплинг, читавший свою поэму "Сапоги" снова и снова очень призрачным голосом". Время, проведенное в камере, прерывается допросами, которые могут включать в себя запихивание в коробку или другую форму имитации пыток, при этом вам говорят, что единственный путь к безопасности и комфорту – это разглашение информации.

Содержание под стражей – это та часть подготовки SERE, которая вызывает ужас у тех, кому приходится через нее проходить, и романтику у тех, кто о ней слышит. По общему признанию, ощущения реальны. Ваш разум верит, что ваша жизнь в опасности. И это в значительной степени способствует развитию стойкости. Но именно часто упускаемый из виду первый этап отличает тренировки SERE как метод развития от сортировки.