Возвращение в Триест

Книга написана в модном нынче жанре «поисков идентичности и возвращения к истокам». Почему-то итальянки особо в этом усердствуют.
Сюжет предельно прост – героиня, неюная журналистка, живущая в Риме, возвращается в город своего детства Триест, чтобы получить отцовское наследство. Но поскольку «наследство» – понятие не только материальное, она погружается в воспоминания о своем странном папе, не менее странном мальчике, которого он привел жить в их семью и о своих отношениях с ними обоими.
Из плюсов – сам выбор материала. Триест, как пограничный город, сохранивший габсбургский дух (в романе за него отвечают бабушка и дедушка героини), открытый экспериментам (тут на сцене появляется мама) и близко расположенный к Югославии (детство героини приходится на конец семидесятых - начало восьмидесятых). Передать дух города, стоящего на семи ветрах, писательнице вполне удалось.
Дух есть, а картинки нет: все рассыпается на части. Роман слишком длинен, чтобы сохранить целостность, опираясь лишь на смутные ощущения героини. Ближе к середине он становится просто скучным. Проблема в том, что и характеры слишком импрессионистичны. Сам прием, когда автор накидывает нам мало связанные друг с другом детали, а мы должны сложить из них паззл, вполне хорош, но здесь что-то не складывается. Кусочки не стыкуются, слишком многое скрыто за кадром, история остается частной, не становясь при этом ни личной (эмоционально вовлекающей), ни общей (хотя бы европейской).

В принципе, это хорошая книга, но для меня она слишком суетная, слишком хаосная. Слишком много всего, что автор впихнула в двести страниц (поверьте, там их не больше, если брать обычный шрифт): и войну, и проблему взросления и отношений, и проблемы с отцом, да ещё большую философию. Темы наезжали одна на другую, ни одна ярко не раскрылась. Слишком много людей, событий и мыслей, нельзя воспоминания о всей жизни (до пятидесяти трёх лет) уложить в три весенних дня. Дней должно быть точно больше, а ещё должны быть там и длинные ночи, иначе — это мясорубка из тем.

Наверное, один из самых больших плюсов — что автор знает, о чём пишет. Она родилась недалеко от границы с бывшей Югославией, в её городе настроили военных баз, боясь "военной мощи" социалистической Югославии. А живёт она сейчас на два города — Миланом и тем самым Триестом, городом-портом, который совсем недавно стал именно итальянским. Да, во время самой войны ей было 10 лет, но скажите мне, рождённые в 1980–1981, разве вы сами не помните 1991 и как бомбили Белый дом, разве вы не знаете тех, кто был там и не общались с ними, разве вы не можете на ниточку своих воспоминаний прибавить историю страны, которую сами помните и которую вам рассказали родители, их друзья, ваши родственники возраста родителей? Поэтому, конечно, книга кажется живой и настоящей. Автор напитана тем, о чём пишет. Она глубоко погрузилась в сложную культурную ткань самого Триеста — места встречи славянской, итальянской, австрийской и еврейской традиций. Вы просто на карте взгляните, где он находится, какое там удивительное смешение всего. Её проза от этого получается не просто пересказом, а результатом долгой внутренней работы и вдумчивого взгляда на европейскую историю и идентичность.

В «Возвращении в Триест» мы вместе с главной героиней, Альмой, вернёмся в город её детства за наследством, которое оставил её отец, — такое уж условие: приехать и забрать его самой из рук Вили, мальчика, парня, мужчины, который прошёлся по жизни героини как взрывающая землю борона. Три дня, проведённые в Триесте, становятся для неё своеобразным внутренним паломничеством: Альма будет вспоминать свою жизнь, каждой своей частичкой город будет их в ней будить. Мы узнаем о её сложных, ломающих психику ребёнка отношениях с родителями, в основном с отцом, который вечно убегал в другие места — там, где было больше жизни, больше важного, больше интересного. Пережитую юность, годы войны в Югославии и про её жизнь сейчас, совершенно беспорядочную, ту, от которой она пыталась бежать. Но мы ведь помним про её детство, а если это не лечить, то всё придёт туда, с чего и начиналось, потому что там будут нерешённые проблемы. Через воспоминания, встречи с друзьями, разговоры с самой собой и с призраками прошлого она будет пытаться соединить разрозненные фрагменты своей биографии в нечто целое. И мы с ней будем пытаться сделать то же самое — и, как она, потерпим в этом крушение. Потому что три дня — это всегда мало. Потому что даже данные отцом ответы на то, что мучило, — это не складывание чего-то воедино, не решение проблем, это ещё одна проблема: признать в себе неправоту, признать, что ты не верила и не доверяла человеку, которому по твоей же философии ты должна была довериться. Но что делать, если опять же всё оказалось в детстве? Если там сделали больно, то и дальше ты будешь искать, где ещё сделают больно, и доверять не сможешь. Вот только про это в книге не будет, потому что истории наслаиваются, не дают продыху, не дают времени подумать, не дают переосмыслить, принять. Суматошно.

Мне понравилось как автор написала о войне, она не писала грязных подробностей, но она не скрывала ужасов этой войны, брат на брата, убийства, насилие, беспорядок такой, что никто ничего не может понять и каждый в меру своей действительной испорченности этим пользуется. Следят, убивают, сбрасывают трупы в реку, все это было, от этого не сбежать. И через этот слой не называя стран она говорит о новой войне. Она ее не знает, она не хочет ее знать, она больше не хочет быть там где война, потому что где бы война не была, она не меняется, меняются люди, а ужасы войны остаются. Это было хорошее наслоение одного события на другое и мне хотелось бы, чтобы вот тут, дальше мысль развернулась больше, но она перекрывается новым слоем, доверием к человеку, потом новым слоем, о том родителях, потом еще одним - ее смирением, что в жизни ее нет человека, с которым она хотела бы остаться. Но все это такие большие отдельные темы, что ты как и героиня теряешься в потоке информации. Хотелось бы от книги больше умеренности, чтобы успеть в себя впитать все, прочувствовать, пережить, а не перемещаться из места в место и все время взрываться эмоциями от того, что жизнь выкидывает новые фортели. Все же - это воспоминания, мы уже можем остановиться и подумать, но нам не дают такой возможности, тащат и тащат через бурелом событий.

Мне понравилось, как автор написала о войне. Она не писала грязных подробностей, но и не скрывала ужасов этой войны: брат на брата, убийства, насилие, беспорядок такой, что никто ничего не может понять, и каждый в меру своей действительной испорченности этим пользуется. Следят, убивают, сбрасывают трупы в реку — всё это было, от этого не сбежать. И через этот слой, не называя стран, она говорит о новой войне. Она её не знает, она не хочет её знать, она больше не хочет быть там, где война, потому что где бы война ни была — она не меняется. Меняются люди, а ужасы войны остаются. Это было хорошее наслоение одного события на другое, и мне хотелось бы, чтобы вот тут мысль развернулась больше. Но она перекрывается новым слоем — доверием к человеку, потом новым слоем — о родителях, потом ещё одним — её смирением, что в жизни её нет человека, с которым она хотела бы остаться. Но всё это такие большие отдельные темы, что ты, как и героиня, теряешься в потоке информации. Хотелось бы от книги больше умеренности, чтобы успеть в себя впитать всё, прочувствовать, пережить, а не перемещаться из места в место и всё время взрываться эмоциями от того, что жизнь выкидывает новые фортели. Всё же — это воспоминания, мы уже можем остановиться и подумать. Но нам не дают такой возможности — тащат и тащат через бурелом событий.
Я хочу отметить, что перестать читать и подумать ты, конечно, можешь — проблема в том, где тебе остановиться, потому что автор не делает логической точки. То есть «на подумать» ты должен остановиться посреди всего: в момент действия, в момент недосказанного воспоминания. Иначе она перепрыгнет на другое, и тебе придётся прыгать вместе с ней, иначе ты пропустишь важное, о чём она говорит. Я так возвращалась раз пять по книге, пока не стала останавливаться посреди чего угодно, пока еще мысли говорится — очень неприятно такое для читателя.

Эта книга действительно о возвращении, и не только в географическом. Быть может, для главной героини это действительно выход — наконец-то выговориться за все годы молчания: из испуга спугнуть того, с кем хотелось говорить, из нежелания делиться тем, что болит, с людьми, которые не были близки. И поэтому она говорит с городом. Выплёскивает на него всё, что с ней произошло, всё, что накопилось — и это сумбуром из неё льётся. Но читателю это за что? Ведь нам хочется погрузиться в темы идентичности, культурных пересечений и внутренней зрелости, а не хватать их на бегу и, не успевая в них погрузиться, уже оказываться совсем в других темах. Интересная книга, но слишком много наслоений, слишком мало остановок, чтобы человек где-то вздрогнул от ужаса, поняв его, где-то сам повернул голову и посмотрел на своё прошлое, и что-то в нём переосмыслил. Где-то понял, что не всё, что мы себе придумали — правда, и человек может быть спасателем, а не палачом. Ещё бы день, а лучше два остаться в Триесте — и тогда это была бы совсем другая, ещё более глубокая, более полезная книга. Потому что нам всем есть куда вернуться и о чем подумать.

В каком-то смысле легче поехать на поле боя, чем вернуться домой.

Альма: не юная, но привлекательная, числит себя Гражданкой мира, путешествует налегке, как истинная странница, много где побывала, нигде не становясь своей - возвращается в Триест из-за отцовского наследства. Упоминавшийся римлянами как Трегест, итальянский на политической карте и не итальянский по духу: долго был частью Австро-Венгерской империи как портовый город и курортная жемчужина Австрийской Ривьеры; граничит со Словенией и Хорватией, где его называют Трст - непростой город, много в нем всего намешано. То же пограничное состояние непринадлежности и "много намешано" характерно и для Альмы.

Внучка профессоров-германистов, увлеченных, при том, русской литературой и поэзией, в доме бабушки с дедом она погружалась в упорядоченный быт крахмальных простыней и обедов со столовым серебром. В безалаберном и богемном материнском доме громоздились коробки из под пиццы, гости отовсюду засиживались допоздна, и отыскать чистую чашку бывало проблематично. Мама работала в "стране сумасшедших", психиатрической клинике Франко Базальи, одного из реформаторов психиатрии, приведших прежнюю карательную к нынешней гуманной. Но главным человеком в жизни девочки всегда был отец, который дольше отсутствовал, чем бывал дома. Вечный бродяга, таинственный, всегда занятый какими-то секретными делами, лично знакомый с самим маршалом Тито, появлялся и исчезал внезапно, она так ничего и не узнала ни о его детстве, ни о других бабушке и дедушке. Отец относился к Альме серьезно, и с ним было интересно, как ни с кем до или после.

В один из приездов он привез с собой десятилетнего Вили, ровесника Альмы, сказав, что мальчик сын его друзей и поживет у них. Восточноевропеец, он не говорил ни на одном из здешних языков и поначалу казался девочке дикарем, но постепенно они сблизились, сдружились, а потом Вили стал самым близким ей человеком, вытеснив весь мир. Нет, это не было влюбленностью и не мешало симпатичной Альме флиртовать с мальчиками, но их внутренняя связь была глубже и прочнее, чем с кем бы то ни было. Отец Вили, как она узнала много позже, писал речи Тито, только не как спичрайтер - диктатор был убежден в собственной способности убедительного говорения, в публичных выступлениях бывал бестолков, сбивался с мысли. Отец Вили редактировал и причесывал это постфактум, приводя к безупречной логической стройности, метафорическому богатству, насыщая сдержанным юмором. Но где-то не уберегся, впал в немилость. От греха мальчика вывезли из Югославии, не заботясь о его переживаниях.

Юность этой пары пришлась на время, когда распался Союз, а с ним начал рушится восточноевропейский блок СЭВ, и все помнят, что полыхнуло именно на Балканах. Вчерашние добрые соседи вырезали семьи, районы и целые населенные пункты сербов или хорватов, кровавая борозда разделила и Альму с Вили. Это было тогда, почти три десятка лет назад, теперь она возвращается, чтобы встретиться с Вили и забрать у него то, что оставил ей отец, о чем написал в последнем письме.

Не самая характерная для Бель Летр книга, сложная и глубоко исследующая корни межнациональных конфликтов, отношения интеллектуалов с властью в режиме деспотии, семейные сложности - удивительно, как мало мы знаем самых близких людей. На мой взгляд, "Возвращению в Триест" фатально не хватает объема - меньше трех сотен страниц мало для таких больших и сложных тем, и некоторая повествовательная хаотичность, словно бы подразумевающая у читателя знание предметов, бесконечно от него далеких - сильно не на пользу книге.

Мы чаще говорим: "пиши-сокращай", роман Фредерики Мандзон тот редкий случай, когда хочется подробностей и более полного раскрытия.