Прибыв туда, она заметила Делвила-младшего, входившего в двери отцовского дома.
– Опять вы! – воскликнул он, помогая ей выйти из портшеза. – Некий добрый дух помогает мне сегодня!
Делвил проводил гостью наверх и, подметив ее нетерпение, сам отправился доложить о ней отцу. Вскоре он вернулся и сообщил, что ее примут немного погодя. Сесилия вспомнила о странных словах, сказанных Делвилом-младшим сегодня утром, когда они встретились в первый раз. Решив все прояснить, она завела разговор о неприятном положении, в котором он застал ее, когда она пыталась избежать встречи с осужденными на казнь.
– Ах, вот почему вы там оказались? – недоверчиво заметил он.
– Разумеется, сэр, зачем же еще мне было туда заходить?
– Конечно, незачем! – улыбнулся он. – Однако случай представился на редкость благоприятный.
– Благоприятный? Но для чего? Вижу, вы вкладываете в свои слова тайный смысл, которого мне не постичь.
Делвил засмеялся и сперва ничего не ответил, но она настойчиво глядела на него, и он полунасмешливо, полуукоризненно сказал:
– Почему любая девица, будь она даже самих строгих принципов, непременно начинает лицемерить и сочинять, как только дело коснется сердечных дел?
– Я буду весьма рада, если вы позволите мне вас понять.
– Тогда простите мне мою прямоту и позвольте признаться: я преклоняюсь перед вашей порядочностью. Окруженная роскошью, независимая, осыпанная всеми дарами природы, вы предпочитаете богатству и власти более возвышенные удовольствия – воодушевлять угнетенное достоинство и поддерживать добродетель с помощью денег. Так почему же эта юная особа, такая великодушная и бескорыстная, не может быть столь же правдива и искренна?
– Я совсем сбита с толку. Сэр, не хотите ли выразиться яснее? Я ничегошеньки не понимаю!
– Тогда простите, – воскликнул Делвил, – и забудьте!
И он сменил тему, а Сесилия, не смея настаивать, некоторое время хранила молчание. Однако, когда слуга доложил, что хозяин дома готов принять ее, желание все выяснить побудило ее внезапно спросить:
– Сэр, вы имели в виду мистера Белфилда?
– Догадка верная, – воскликнул Делвил, – но столь смелая, что я могу лишь удивляться, как она пришла вам на ум!
– Что ж, должна признаться, теперь я понимаю, о чем вы толковали, но мне по-прежнему не ясно, что послужило тому причиной.
Здесь их беседа была прервана появлением мистера Делвила. Он, как обычно, начал с самодовольных извинений. Сын его тем временем удалился, и Сесилия, не слушая разглагольствований мистера Делвила, стала обдумывать недавний разговор. Вне всяких сомнений, Делвил-младший считал, что она влюблена в мистера Белфилда, и, хотя это предположение устраивало ее больше, чем домыслы о связи с сэром Робертом, она была рассержена тем, что ее вообще подозревают в чем-то подобном. Наконец мистер Делвил вывел девушку из задумчивости, объявив о своем желании узнать, чем он может служить ей. Сесилия объяснила, что ей срочно потребовались шестьсот фунтов, и выразила надежду, что он не возражает против того, чтобы она получила эту сумму.
– Шестьсот фунтов, – промолвил он, – это довольно большие деньги для молодой особы в вашем положении. Вам выделяется значительное содержание, у вас нет собственного дома, экипажа, хозяйства. Расходы ваши, полагаю, не слишком велики…
Сесилия была возмущена тем, что ее сочли мотовкой, однако не выдала мистера Харрела, снова сославшись на счет книгопродавца.
– Шестьсот фунтов за книги?
– Нет, сэр, – с запинкой ответила она. – Не только… Еще мне надо… Особый случай…
– Сколько же юная особа может задолжать в книжной лавке? – изумился он. – Если вы вступите в брак, который я одобрю, по всей вероятности, библиотека вашего супруга даст вам шанс воспользоваться таким количеством книг, какое нынче вам не сумеет предоставить ни один книгопродавец.
Сесилия поблагодарила его, но призналась, что рекомендация несколько запоздала, ибо книги уже приобретены.
– Что ж, раз задолжали – обязаны заплатить. Впрочем, вашим состоянием всецело заведует мистер Бриггс. Обратитесь к нему.
Сесилия сообщила про возражения мистера Бриггса и попросила вступиться за нее, чтобы ей больше не отказывали в деньгах.
Каждое сказанное ею слово, кажется, все сильнее уязвляло гордыню мистера Делвила. Когда девушка замолчала, он процедил:
– Мне вступиться! Мне быть посредником! Дитя! За кого вы меня принимаете? Будьте любезны принять к сведению, что глава древнего рода склонен полагать себя стоящим несколько выше людей, лишь недавно вынырнувших из мрака безвестности.
Ошеломленная этой высокомерной тирадой, Сесилия не стала оправдываться. Заметив ее испуг, мистер Делвил несколько мягче произнес:
– Полагаю, вы не хотели меня оскорбить.
– Боже, сэр, и в мыслях не было!
– Ну, ну, больше не будем об этом.
Сесилия заметила, что ей, верно, не следует задерживать его. Мистер Делвил отпустил ее и, когда она выходила из комнаты, милостиво изрек:
– Забудьте о моем неудовольствии. Жаль, что я не могу вам помочь. Вы знаете мистера Бриггса и видели его… Судите сами, может ли светский человек выносить подобную личность!
Сесилия согласилась с ним и, поклонившись, ушла.
«Ах, как хорошо, что я последовала совету мистера Монктона! – думала она по дороге домой. – Не то я, конечно, поселилась бы здесь и, как он и предсказывал, неизбежно была бы раздавлена напыщенностью хозяина дома! Подобные недостатки не смогло бы загладить и самое дружелюбное семейство на свете».
Харрелы и мистер Арнот с нетерпением ждали возвращения Сесилии. Она грустно призналась, что ее постигла неудача. Мистер Харрел явно был раздосадован, а мистер Арнот снова предложил свои услуги. Сесилия спросила мистера Харрела, не сумеет ли он сам повлиять на мистера Бриггса.
– Нет, нет, – ответил тот. – Мне старый скупердяй откажет еще скорее. Есть только один выход… Впрочем, лучше оставим это.
Девушка проявила настойчивость, и, немного помявшись, он намекнул, что имеется весьма простой способ одолжить деньги, после чего назвал имя одного еврея. Поскольку мисс Беверли почти совершеннолетняя, тот согласится одолжить ей деньги под крошечный процент. Сесилия пришла в ужас от одного только упоминания о еврее и деньгах под процент. Однако, посомневавшись, согласилась на предложенное средство. Она целиком предоставила дело мистеру Харрелу, попросив его занять шестьсот фунтов на любых условиях, которые он сочтет приемлемыми. Сумма несколько удивила мистера Харрела, но он без возражений взялся за поручение.
Утро еще не кончилось, как все уже было готово. Сесилия отдала ростовщику обязательство на уплату долга с процентами, вручила мистеру Харрелу триста пятьдесят фунтов, получила от него расписку, а оставшиеся деньги приберегла. Тем же утром девушка хотела рассчитаться и с книгопродавцем.
Когда она вышла к завтраку, то несколько удивилась, увидев здесь мистера Харрела, который о чем-то серьезно беседовал с супругой. Опасаясь нарушить столь непривычный тет-а-тет, Сесилия хотела уйти, но мистер Харрел позвал ее:
– Прошу вас, входите! Я как раз говорил Присцилле, что счастье всегда меня сторонится. Мне срочно понадобились двести фунтов, всего на три-четыре дня. Я послал было за старым честным Аароном, чтобы он пришел сюда с деньгами, но надо же было ему отлучиться из города сразу после нашей вчерашней встречи. Боюсь, во всей стране не сыщется другого такого ростовщика.
Сесилия, не обращая внимания на намеки, приступила к завтраку. Тогда мистер Харрел объявил, что будет пить чай вместе с дамами, и, намазывая гренок маслом, вдруг вскинулся, словно во внезапном озарении.
– Боже, мисс Беверли, я сейчас подумал: вы могли бы одолжить мне эти деньги на день-два. Как только старик Аарон вернется, я их верну.
Сесилия ответила, что деньги будут использованы на иные цели. Неожиданный ответ подопечной уязвил опекуна. Однако он допил чай и вскоре вновь обрел всегдашнюю беззаботность.
Через несколько минут мистер Харрел позвонил в колокольчик и велел слуге отправляться к господину Захарии.
Сесилия слегка встревожилась и с некоторым сомнением произнесла:
– Вы действительно никогда не прибегали к услугам этого человека, сэр?
– Ни разу в жизни. Я имел дело только со стариком Аароном. Подобных людей я стороной обхожу. Именно это и заставило меня взывать к вашей помощи. Впрочем, неважно.
Сесилия заколебалась. Ей хотелось посоветоваться с мистером Монктоном, но откладывать было нельзя: за евреем уже послали. И девушка объявила, что лучше отложит собственные дела, чем позволит иметь дело с такими опасными людьми. Опекун небрежно поблагодарил ее, взял двести фунтов и дал ей расписку, посулив вернуть деньги через неделю.
Миссис Харрел выказала больше признательности и тут же бросилась подруге на шею. Сесилия решила воспользоваться благоприятным моментом и немедленно живописать миссис Харрел всю опасность ее теперешнего положения. Сразу после завтрака она пригласила подругу к себе в комнату, чтобы поговорить о некоем важном деле.
– Присцилла! Не только друг, но даже посторонний человек поступил бы подло, если бы видел грозящую тебе опасность и не предупредил тебя.
И со всей нежностью, на какую была способна, она приступила к сути дела, умоляя подругу безотлагательно урезать расходы и зажить более разумной и спокойной жизнью.
– Если сегодня вы живете не по средствам, то должны понимать, что рано или поздно ваши доходы иссякнут.
– Уверяю тебя, я никогда не влезаю в долги дольше чем на полгода, ведь как только появляются деньги, я сразу выплачиваю все до последнего шиллинга, а потом опять занимаю.
– Кажется, этот способ придуман специально для того, чтобы ты постоянно пребывала в неуверенности. Прости, что говорю так откровенно, но мистер Харрел еще менее аккуратен в делах. К чему это приведет? Задумайся, дорогая Присцилла, и будущее тебя ужаснет!
Миссис Харрел вроде бы испугалась и спросила, что ей делать.
Тогда Сесилия, рассуждая разумно и дружелюбно, предложила подруге подвергнуть домашнее хозяйство, а также общие и личные расходы решительному пересмотру.
– О боже, дорогая! – изумленно воскликнула миссис Харрел. – Да мистер Харрел рассмеется мне в лицо, уверяю тебя.
– Но почему?
– Почему? Да потому что все это так странно… Об этом никто не думает… Хотя я очень признательна тебе за предостережение. Твой план превосходен, но совершенно невыполним.
Сесилия заклинала подругу одуматься.
– Но что я могу поделать? – нетерпеливо воскликнула миссис Харрел. – Надо жить, как живут остальные.
– Быть может, тебе стоит меньше думать об остальных и больше о себе? Если бы за твои убытки, долги и беспорядок в делах были ответственны остальные, ты имела бы полное право положиться на их пример. Но твои стесненные обстоятельства будут только твои и больше ничьи! Одни тебя пожалеют, другие осудят, но не поможет никто!
Миссис Харрел слушала ее с недовольным видом. Немного помолчав, она обиженно заметила:
– Должна признаться, ты не слишком добра ко мне, коль говоришь такие гадкие вещи. Уверена, мы живем не хуже других. Не понимаю, почему люди, обладающие таким состоянием, как у мистера Харрела, должны в чем-то себе отказывать. Ты ошибаешься, если думаешь, что он не собирается платить по счетам.
– Рада слышать. Напоследок не могу не выразить надежду, что ты будешь иногда вспоминать наш разговор.
На этом они расстались – миссис Харрел, слегка уязвленная чересчур придирчивыми, по ее мнению, увещеваниями, и Сесилия, задетая обидчивостью и неразумием подруги. Впрочем, вскоре за эти тревоги Сесилию вознаградил визит миссис Делвил, которая, застав девушку в одиночестве, немного посидела с нею. Еще одно обстоятельство также порадовало ее, хотя и привело в некоторое замешательство. Мистер Арнот принес весть о том, что мистер Белфилд, уже почти выздоровевший, уехал в деревню.
Вечером Сесилию вновь навестил мистер Монктон, который уже знал, как много времени она проводит дома, но нечасто пользовался этим, чтобы на его постоянные визиты не обратили внимания окружающие. Сесилия без утайки рассказала ему о своих делах. Она сообщила о преступной расточительности Харрелов, но из скромности не упомянула об оказанной ею помощи. Мистер Монктон тут же объявил Харрела конченым человеком. Полагая, что девушка может пострадать из-за опекуна, он стал убеждать ее не поддаваться уловкам и не ссужать ему денег, потому что эти долги ей вряд ли когда-нибудь возвратят. Сесилия встревожилась, но обещала быть осмотрительнее. Затем они заговорили о Белфилде. Мистер Монктон подтвердил сведения мистера Арнота о том, что тот покинул Лондон в добром здравии, после чего спросил, виделась ли Сесилия с кем-то из Делвилов.
– Да, – сказала Сесилия, – миссис Делвил заходила ко мне утром. Прекрасная женщина.
– Значит, у нее что-то на уме. Обычно она сама надменность. А мистер Делвил, о нем вы что думаете?
О проекте
О подписке
Другие проекты