Глава 8

«Там кто-то есть. Не Альберт».

Такие мысли проносились у меня в голове, пока я лежала связанная на краю матраса. Сегодня утром спустя несколько часов после того, как он ушел, я услышала удары в дверь. Я пыталась вслушаться, чтобы разобрать что-то ещё, но нет – только несколько глухих ударов. Связанная и с кляпом во рту я не могла привлечь внимание. Возможно, здесь живёт кто-то ещё. Кто-то заинтересовался подвалом.

Буду надеется на это. Без надежды в такой безвыходной ситуации нельзя. Хотя Альберт сказал не надеяться на спасение. И что же? Смириться и ничего не ждать? Нет, рано сдаваться. Я попыталась подвигать ногами и через какое-то время сумела немного расслабить верёвки, окутывающие тело частыми рядами. Стало немного полегче.

Интересно, как я выгляжу? Естественно, тут нет зеркала. И вряд ли он мне его принесет. А может оно мне и не нужно. Возможно, мне скоро уже ничего не понадобится…

Я пыталась понять мотивацию своего похитителя. Сколько у него было жертв и что он с ними сделал? Или, если я первая, то что будет, когда я ему надоем? Пока я отметила для себя, что в его поведении есть нервозность, неуверенность, сменяющаяся самоуверенностью и властностью. Мне необходимо узнать его лучше и подобрать к нему ключ. Но только если у него отсутствует эмпатия, как у психопатов, повлиять на него вряд ли получится. При этой мысли у меня всё сжалось внутри от страха.

Сейчас я его не сильно боюсь. Должна бояться, но пока испытываю любопытство. Для меня он остаётся загадкой, которую хочется разгадать. Благодаря ему я узнала, что могу получать удовольствие от секса, даже от грубого секса. Вспомнив Влада, я ощутила стыд и раздражение. Всё с ним было «правильным», но блёклым. Влад восхищался собой, был уверен, что мне достаточно его тела. С ним мне не удавалось испытать таких приятных ощущений. Это расстраивало, но я молчала. Он считал, что у нас в постели всё отлично, и я не хотела его разочаровывать.

Когда Альберт наконец вернулся, я даже обрадовалась. Мне было одиноко, скучно и неудобно. Я улыбнулась.

– Что тебя развеселило? – подозрительно спросил он, прищурив светло-зелёные глаза, обрамлённые тёмными бровями. Его волосы были взлохмачены, светло-русые пряди торчали в разные стороны. Темно-зелёная мятая футболка, явно великоватая, не скрывала его худощавое тело и слегка сутулые плечи. Следы от акне на щеках слегка покраснели, будто он только что вышел из душного помещения.

– Ничего. Я рада, что вы вернулись, – объяснила я, стараясь звучать мягче, чем чувствовала.

– Замолчи, я не выношу лицемерок, – с ненавистью процедил он.

У него проблемы с доверием.

– С вами всё в порядке? – спросила я, так как вид у него был взъерошенный, капли пота стекали по лбу.

Он на секунду завис, как будто смутился, но потом обошёл меня по кругу.

– Хочешь повисеть так пару суток? – спросил он.

Я напряглась и замотала головой.

– Я ещё не решил, что с тобой делать после, – сказал Альберт, расстегивая штаны.

Я для него лишь вещь. Мне кажется, он не считает меня за человека. Пока так будет продолжаться, найти к нему подход будет невозможно.

– Скоро ты будешь кричать оттого, как глубоко я войду в тебя. Тебе понятно?

Он произнёс это твёрже и увереннее.

– Да, – выдавила я, стараясь расслабиться.

Надо просто расслабиться – говорила я себе. Но сделать это непросто, когда руки подняты вверх. Он в эти моменты превращался в другого человека: переставал нервничать, движения становились чёткими. Капли пота стекали с его висков, но он, казалось, даже не замечал их. Руки крепко сжимали мои ягодицы, пальцы впивались в кожу с нарастающей силой.

Я выгнула спину, а он схватил меня за талию и медленно вошёл. Но затем его движения стали резкими, он сильно держал меня, то за талию, то за грудь.

Он думает, что может использовать меня как вещь, но я хочу показать, что тоже полноправный участник процесса. Движениями своего тела я начала сбавлять ритм и даже приподниматься на носках. Кажется его это возбудило ещё больше: хватка стала сильнее, дыхание участилось. Он позволил мне участвовать. К моему стыду, мне было приятно осознавать, что он обладает мной полностью. В этот момент мне хотелось слиться с ним в одно целое, я была на грани оргазма, но тут он закончил раньше меня и рухнул на матрас. Я осталась стоять на том же месте, тело всё ещё трепетало. Верёвки, ослабленные его активными движениями, позволили мне немного двигаться. Я, недолго думая, проделала несколько движений бедрами и завершила, то, что он начал, закрыв глаза от сильных ощущений. Сердце забилось, очень хотелось просто лечь и расслабиться. Я с опаской взглянула на Альберта. Он выглядел удивлённым.

– Тебе что, нравится то, что я делаю с тобой? – спросил он.

Я смутилась, но решила ответить честно:

– Сама удивляюсь, но в какой-то степени да. Я получаю удовольствие. И вы мне приятны.

Он отвёл взгляд и нахмурился.

– Приятен я тебе или нет – неважно.

Несколько секунд он сидел на матрасе, словно обдумывая, что делать дальше. Затем резко вздохнул, поднялся и принялся развязывать меня. Узлы поддавались не сразу, он торопился, а я молча наблюдала за его сосредоточенными движениями. Его длинные пальцы, хоть и нервные, с привычной точностью управлялись с верёвками.

Я надеялась, что теперь смогу принять душ и отдохнуть. Да и есть хотелось.

– Вы не забудете принести еду? – на всякий случай напомнила я.

– Может, забуду, – проговорил он с оттенком детского упрямства, убирая верёвки. Потом, словно задумавшись, добавил: – Ладно, сейчас.

Его вопрос заставил меня задуматься: нормально ли то, что я получаю удовольствии от секса, будучи связанной незнакомцем? Вспыхнули стыд и вина. Что, если меня спасут и на допросе он расскажет об этом? Я и правда какая-то испорченная. Я должна испытывать к преступнику неприязнь, а вместо этого с нетерпением жду его появления.

Теперь же моё нетерпение подпитывалось ещё и голодом. Я старалась размять затёкшие руки и ноги, а Альберта всё не было. Я успела быстро сходить в душ, а он так и не пришёл. На душе стало неспокойно. Возможно, он хочет заморить меня голодом. Кажется, он ненавидит меня по определению. Я не знаю, что мне сделать, чтобы он не реагировал на меня с негативом. Когда я говорю ему хорошие вещи, он злится.

Не знаю сколько прошло времени, но он всё же пришёл и принёс два яблока, круассан и питьевой йогурт. Видимо, то, что нашёл дома. Поставив всё это на табурет, он развернулся и молча ушёл. Я смела всё за несколько минут и, радуясь, что на этот раз он не связал меня в неудобной позе, легла на матрас. Только нога была пристегнута всё той же цепью на стене. Я уже начала привыкать.

Я свернулась в клубочек на правом боку. Делать было абсолютно нечего. Я находилась как будто в вакууме.

Я не привыкла к безделью. Всю сознательную жизнь я была занята: тренировки, учёба, курсы, работа. И к чему всё это было, если сейчас моя жизнь ограничивается четырьмя стенами и цепью? Ради чего все эти старания? Я даже не успела пожить в удовольствие, насладиться моментом, а не бежать куда-то сломя голову.

От досады я даже всхлипнула. Зачем я сидела над уроками по ночам? Зачем хотела не просто не отставать от одноклассников, а стать лучшей? Каждый день вставала в пять и тренировалась. Да, я закончила школу с золотой медалью и была счастлива. Казалось, что я взобралась на Эверест и теперь меня ждал лишь приятный спуск вниз в зелёную и солнечную даль. Думала, что, закончив школу, смогу жить так, как хочу. Но это оказался самообман. Я мечтала стать психологом, но отец убедил меня получить более практичную специальность – экономист. Холодные, сухие цифры, не имеющие ничего общего с моими мечтами. Все предметы были для меня скучны и непонятны. Бросить учёбу я не смела. Каждый день заканчивался истерикой, я была на грани. Отец сжалился и предложил доучиться до бакалавра, а магистратуру закончить по специальности маркетинг. Этот компромисс был лучше, чем ничего. Маркетинг оказался интересным, захватывающим. Мне нравилось, что в нём есть место и для креативности, и для анализа. Я даже попала на стажировку в Германии, и мне предложили остаться там работать, но отец уже подготовил мне место в своей фирме, и я не могла его подвести.

А теперь я здесь. Запертая в чужом подвале, вдали от всего знакомого. Что подумают родители? Надеюсь, они понимают, что я не могла просто так исчезнуть, бросив всё. Ведь они хотели для меня только самого лучшего. Или, может, я просто пыталась в это верить?

Глаза наполнились слезами. Несмотря на наше недопонимания, я скучала по ним. Скучала по их голосам, по дому, по привычному ритму жизни. И самое ужасное – я не могла ничего изменить.

Глава 9

Ненавижу социальные сети. Там всё слишком наиграно: каждый может придумать идеальную жизнь и выставить её напоказ. Меня трясет от этого. Но я – это я, а мои коллеги, кажется, жили в этих приложениях, пересылали друг другу видео и картинки, смеялись и обсуждали их в рабочее время. Я мог только догадываться, о чём они говорят.

– Ох, – вздохнула однажды Марина, смотря в экран телефона, – ужас какой.

– Что там? – встрепенулся Антон. – Трейлер третьего сезона посмотрела?

– Да нет, – покачала она головой. – Тут видео попалось про пропавшую девушку. Какая странная ситуация! Представь: была в гостях, вышла на пять минут, и с тех пор её никто не видел.

У меня похолодели руки, сердце сжалось, но я заставил себя остаться неподвижным.

– А где это произошло? В каком городе? – Антон выглядел скорее заинтригованным, чем обеспокоенным.

– В нашем! Жутковато как-то.

– Вот так вот, Марина, пойдёшь на обед и исчезнешь! А кто потом за тебя работу будет доделывать? – пошутил Антон.

– Очень смешно, Антон, – укорила его Марина. – Жалко девушку, у неё должна была быть свадьба. Такая хорошенькая на фото. Гимнасткой была.

Я сидел, как вкопанный, прислушиваясь к их диалогу.

– Неужели никаких свидетелей? Куда она делась? – не выдержал я.

– Сам посмотри, – ответила Марина, еще обиженная на мою грубость за несколько дней до этого.

Я заставил себя отвести взгляд. Нужно притвориться равнодушным:

– Делать мне больше нечего, – буркнул я и уткнулся в монитор.

В обеденный перерыв я ввёл в поисковик разные запросы и в итоге нашел свежее видео на семь минут. На обложке был портрет девушки, которая смотрела добрыми глазами, коричневые волосы до плеч блестели в лучах солнца, а на размытом заднем фоне зеленели деревья. Рядом с фотографией краснела надпись: «Элиза Маковецкая бесследно пропала».

Я нажал «плей». На экране появилась запись с камеры наблюдения ужасного качества: дождь, темно, силуэт минивэна, мужчина в чёрной кепке и медицинской маске… Это я!

Закадровый голос говорил: «Элизу Маковецкую похитили вечером восемнадцатого октября. Она и её жених Влад Черепанов приехали в гости к сестре Влада, Анне Черепановой, и вышли погулять с собакой. По словам жениха, они поругались, и он вернулся в дом, но в квартире понял, что погорячился. Он вышел на балкон, чтобы посмотреть, не пошла ли Элиза за ним, и увидел, как какой-то мужчина тащит её в минивэн. Когда Влад Черепанов выбежал на улицу, машина уже уезжала. Влад не разглядел номера, но цвет скорее всего был серый».

Я хмыкнул. Значит, цвет он определил неверно. Везёт мне.

Под грустную музыку началось перечисление качеств и заслуг героини видео: единственная дочь, бывшая гимнастка, волонтёр в детском доме, прекрасный специалист, помогает нуждающимся, всеми любима. Вот её фотографии в спортивном гимнастическом костюме с медалями, вот она стоит с родителями и грамотами в руках, а вот позирует с группой детей. И наконец она в длинном платье и с красивой прической рядом с тем самым парнем, которого я видел у подъезда. Он – в идеальном костюме, ухоженный, уверенный. Совсем не такой, как я. Они должны были пожениться – говорилось в видео. Теперь жених проводит своё расследование и не теряет надежды найти её. Всех, кто её видел, просят связаться по указанным контактам.

Я посмотрел видео несколько раз, испытывая странные эмоции. Было непривычно видеть её в другом амплуа. Всё то время, что я проводил с ней, я старался не замечать личность, живого человека. В своей голове я сделал её лишь продолжением своих фантазий. Для меня она стала собирательным образом всех тех, кого я ненавидел. Но после видео она перестала быть безликим силуэтом, а обрела чёткие очертания.

В задумчивости я попытался сосредоточиться на работе, но мысленно возвращался к сценам из её жизни и представлял, где бы мог её встретить и как бы могло пройти наше знакомство. Но ответ очевиден: у таких, как она, жизнь расписана по минутам, она окружена кучей родственников, друзей, знакомых. Её жених, сразу видно, – альфа. Можно сказать, я вырвал её как цветок из клумбы, где её окружали такие же красивые и неприступные цветы. Теперь этот цветок – в мутной стеклянной банке без солнечных лучей и питательной почвы. Как скоро он завянет? Наверное, это зависит от меня. Но я не намерен создавать ей хорошие условия. У меня был план, я его придерживался и отступать не собирался.

– Альбе-е-ерт, – донеслось до меня, и я понял, что Руслан стоит перед моим столом. – Ты там где? Приём, приём!

Марина захихикала.

– Извините, задумался, – сказал я, чувствуя, как загорелось лицо.

– Альберт, нужно проверить один момент, – начал он, присев на край стола.

– Какой? – спокойно спросил я, стараясь не нервничать.

Руслан протянул мне распечатку. Это был реестр поступлений наличных платежей от курьеров за предыдущий месяц. Я сразу узнал таблицу – её составлял я сам, после того как данные принесла Елена Вячеславовна.

– В отчёте за прошлый месяц не сходится сумма. По реестру платежей больше на двадцать пять тысяч. Я сразу не заметил, но Елена Вячеславовна вчера подписывала сводный отчёт. Ты не мог бы проверить, не ошибся ли ты где-то, когда переносил данные?

– Хорошо, – согласился я.

Я дождался, пока он уйдёт, и уставился на цифры. Ошибка? Нет, не ошибка. Эта сумма явно была скорректирована Еленой Вячеславовной. Двадцать пять тысяч куда-то пропали между сводным отчётом и реестром. Следовало ожидать, что её махинации однажды выйдут наружу.

Позже я столкнулся с Еленой Вячеславовной на лестнице. Она медленно спускалась, держась за перила.

– До свидания, Альберт, – сказала она.

– До свидания, – попрощался я, обогнав её. Но на нижней ступеньке обернулся. – Забыл сказать. Не знаю почему Руслан не принимает мой отчёт. Говорит, там что-то не сходится. Но вы же всё сверяете. Может, посмотрите?

Я не хотел показывать, что в курсе её дел и пытался говорить непринуждённо. Как будто про отчёт вспомнилось между делом. Ни один мускул на её лице не дрогнул. Она просто кивнула и сказала:

– Я разберусь.

Дома же я собирался воплотить одну из своих идей: привязать пленницу в положении сидя. Для этого у меня уже были готовы специальные тросы и верёвки.

Она встала, когда я зашёл и взглянула в глаза, выжидая, скажу я что-нибудь или нет. Я ничего не сказал, а принялся доставать необходимое для моего плана.

– Что будет на этот раз? – спросила она наконец.

– Увидишь, – не поднимая головы ответил я.

– Вижу, что-то новенькое. У вас ещё много в запасе таких идей? Богатая у вас фантазия.

Я поднял голову.

– Да, я люблю фантазировать, – сказал я, а потом добавил: – Точнее любил. Теперь все мои фантазии реальны.

– А, – сказала она задумчиво, прищурилась и слегка покивала. – Понимаю.

Я закрепил две прочные петли – так называемые «беседочные» узлы – на металлических крюках в потолке. Эти узлы я выбрал специально: они не затягивались под нагрузкой и выдерживают даже большой вес. Её ноги я продел в петли, а потом укрепил их тросами с дополнительными «заячьими ушками» для надёжности. Она теперь сидела будто на качелях и слегка покачивалась. Я чувствовал на себе её изучающий взгляд и пытался не обращать внимания. Руки я тоже привязал к тросам над головой бурлацкой петлей. Прядь волос упала ей на лицо, и она трясла головой, чтоб её убрать. Я убрал прядь, а потом накрутил её волосы на руку. В этот раз я не использовал кляп, поэтому слышал её дыхание и постанывания. В какой-то момент она начала сжимать меня ногами и раскачиваться вперёд. Я не понимал, что именно чувствую, но осознавал: она не сопротивляется, она принимает, а может быть, даже отвечает. Я вошёл во вкус, пот струился у меня по спине, она выгибала спину и подтягивалась. Когда всё закончилось, я отступил, тяжело дыша. Её глаза были полуприкрыты, лицо покраснело, но на нём не было страха или боли. Она выглядела умиротворённой.

– Скажи, – начал я, когда всё закончилась, но она ещё продолжала висеть, – почему ты так себя ведёшь?

– Как? – непонимающе спросила она, раскачиваясь на тросах, как на качелях, раскрасневшаяся и растрёпанная.

– Как будто ты сама этого хочешь.

– Меня это возбуждает, – ответила она после небольшого молчания. – Но раньше я таким не занималась. Я и не знала, что это может мне нравиться.

– Я запрещаю тебе так себя вести! Я решаю, что тебе делать! – не выдержал я.

– Разве я могу управлять тем, что чувствую? – спросила она с полуулыбкой.

Я не разбирался в этих женских играх и не хотел, чтобы из меня делали посмешище.

– А может, ты пытаешься меня обмануть? – насторожился я. – Откуда я знаю, что ты не притворяешься? Ведёшь себя так, чтобы втереться в доверие. Но можешь не стараться. Это ничего не изменит.

– Поверьте, я сама не ожидала от себя такого, – ответила она обиженно. – Я не для вас стараюсь, а для себя.

Такой ответ привёл меня в замешательство. Я не совсем понимал, что она имеет в виду, но не стал разбираться, потому что почувствовал неловкость. Ладони вспотели, я пожалел, что задал ей этот вопрос.

Разговор её, кажется, расстроил, но я не был уверен. Её мысли мне неведомы. Я отвязал верёвки, снял тросы с потолка.

– Ладно, на сегодня всё, – сухо сказал я, собираясь уходить.

– Вы куда-то торопитесь? Я очень хочу есть. И мне нужны некоторые вещи…

– Какие ещё вещи?

– Ну шампунь, расческа, зубная щетка, паста, – перечислила она грустно. – Вам бы было приятно, если бы я привела себя в порядок?

На секунды в памяти всплыли её фотографии из видео. Теперь она была совсем не похожа на ту девушку: лицо осунулось, появились тёмные круги под глазами, волосы спутались. Однако взгляд был по-прежнему мягким, как на фото, а не запуганным. Но такие, как она, никогда не снисходили до меня со своего олимпа. Так что хорошо, что я сбросил её с него. Теперь она ниже плинтуса. Моя месть работает.

– Что скажете? – настаивала она. – Если не сложно, принесите еды.

Она говорила со мной так просто, как будто я обычный знакомый. Из-за слегка задранных вверх уголков губ и больших глаз её выражение лица казалось наивным и даже милым.

– Да, еду я принесу, – кивнул я, – но вот остальное… Мне некогда всё это искать.

– Может, когда будет время? – торопливо спросила она.

– Посмотрим. Если хорошо попросишь, – бросил я напоследок и вышел.

Мне снова нужно было на воздух, и я вышел во двор. Но, едва открыв дверь, заметил движение за забором. Чья-то фигура мелькнула среди кустов, почти лишившихся листвы. Спустя доли секунды после хлопка входной двери человек резко развернулся и рванул от моего забора. Адреналин тут же хлынул в кровь. Я подбежал к калитке и выскочил на дорогу, но там уже не было ни души. Меня трясло. Кто это был? За мной следят? Меня вычислили? Теперь я должен мучиться из-за этого! От злости я пнул валяющуюся на земле пластиковую бутылку.

Меня охватила паника, я ринулся в дом и принялся искать в интернете информацию о том, как идут поиски. Я долго оттягивал этот момент, мне совсем не хотелось читать об этом из-за нарастающего чувства тревоги.

Первые несколько статей на новостных сайтах повторяли друг друга почти слово в слово. Ничего нового я не узнал. Выдохнув и слегка успокоившись, я открыл следующую ссылку. Это оказалось сообщество в социальной сети, посвящённое Элизе Маковецкой и её поискам. Сообщество насчитывало одиннадцать тысяч пользователей. Я уставился на экран в недоумении. Меня пробил холодный пот.