Она рыдала, после чего он услышал в трубке короткие гудки. Хотел облокотиться на стол, ноги подкашивались. Но соскользнул, рухнув на пол. Меж рёбер жгло со страшной силой. Перед глазами запрыгали чёрные точки. Комната кружилась вокруг него. В себя он пришёл от резкого запаха нашатыря. Над ним нависал врач скорой. Рядом стоял Игорь с белым лицом и ещё пара охранников. Голова ещё кружилась.

– Следите за пальцами, – просил врач.

– Нормально всё…

– Собирайтесь.

– Я никуда не поеду, – ответил он, хотя даже подняться был не в состоянии, рухнув обратно на диван.

– Вам нужно в больницу.

– Мне нужен укол. И чтобы Вас здесь не было!

– Хорошо. Отказ от госпитализации. Отказ, так отказ! Но если Вы через полчаса двинете коней!..

– Я ни-ку-да не пое-ду! – процедил Кирилл сквозь зубы, закрывая глаза.

Уже дома. В гостиной. Напротив Игорь. Дрова трещат в камине. Виски. Взгляд в одну точку. И ощущение собственной беспомощности, смешанное с никчёмностью, подперчённое болью, разрывающей сердце.

– Она не придёт… – прошептал мужчина, облившись виски. – Не придёт…

– Давай я найду её. Город маленький. Найду. – предложил Игорь, покрутив в руке стакан с тёмным напитком, который не хотелось пить.

– Не надо. Хватит. Я себя зверем ощущаю, который загнал жертву. Осталось только разодрать на куски. Не нужен я ей. Неужели непонятно. – снова глотнул так, что почти захлебнулся. – Я купить её хотел. Она ведь так думает… Бабки, сцена, грёбаный ресторан. И я, престарелый козёл. Со своими ухаживаниями. Цветочки, подарочки! Выходит, словно я дал ей это всё, чтобы иметь потом во все щели! А я… Я же!.. – швырнул он стакан в стену, тут же пригубив прямо из горла. – Она права…

– Не права. – ответил собеседник. – Но её тоже можно понять. Молодая девочка. Красивая. Добрая. Чистая. – Кирилл смотрел замутнённым взглядом. – Одна в этом городе. У неё своя тихая размеренная жизнь. И тут дядя в дорогом костюме и на пафосной чёрной тачке. Неужели ты думаешь, что твоя слава не дошла до неё?

– Что ты имеешь в виду?..

– Кирилл. Я с тобой уже сколько лет? Так что не строй из себя дебила. Ты прекрасно понял, о чём я! Думаешь, её коллеги, или друзья там… Не знаю я, кто… Не рассказали ей, кто ты такой? Тебя добрая половина Медведем величает. Тебя даже те, кто не видел, знает. И если бы на меня это всё вывалили, я бы тоже очканул с тобой связываться! Да и вообще, мой тебе дружеский совет: оставь её в покое. Баб миллионы. Продажных, честных, молодых и старых… Ты можешь позволить себе всё…

– Ты чего, совсем ничего не понимаешь? Причём тут бабы твои? Я люблю её… Люблю… Люблю! ЛЮБЛЮ!!! Понимаешь ты это или нет?! Да мне срать на баб! На шкур этих продажных! Люблю я её!!!

– Какой же ты идиот. Вот попомни мои слова… Ты сломаешь ей жизнь.

– Да пошёл ты!

– Я-то пойду… – прозвучало с нотками жалости.

– Чего ты меня вообще лечишь! – взорвался хорошо набравшийся Кирилл. – Что ты можешь в этом понимать?! Живёшь всю жизнь один! Бобыль бобылём! А ещё туда же! Ты хоть любил?! Хоть раз-то в своей жизни? Ты?!

– К твоему сведению у меня была жена. И она умерла. У меня могла быть дочь возраста этой твоей Насти. И самое позорное в этой истории, что ты прекрасно об этом знаешь.

С этими словами Игорь поднялся и пошёл к выходу с горьким осадком. А Босс опустил голову. Хотелось откусить себе язык. Ведь в порыве злости сказанные слова били больнее пули. И сейчас он остался один на один с собой. Ему снились кошмары. В них его руки были в крови. Он убил её. И кричал во сне не своим голосом: «Я люблю эту женщину, Господи!» Её кровь на его одежде. На лице. И этот крик. Проснулся в холодном поту в полдень. Принимая холодный душ, пытался не думать больше ни о чём. Похмелье было в помощь.

Она выла белугой сутки напролёт. Сказав ему всё это по телефону, она подумала, что нашла выход. Что теперь всё станет легко и просто. Ожидания не оправдывались. И слёзы вновь и вновь застилали глаза. Хотела ли она быть с ним?.. Только она могла дать ответ. Беспомощно тонула, всё больше погрязая в этом зыбком болоте. Если бы душу можно было залатать пластырем… Она бы точно это сделала. Сделала, чтобы идти дальше. Её телефон разрывался. Не брала. Лишь написала одно смс: «Я не могу». Собрав документы в охапку, оставив все вещи, бросилась прочь из дома. Тормозила попутку. Прыгнув в неё, умчала прочь от дома.

Кирилл вышел во двор. Машина стояла. Но сесть за руль он точно бы не рискнул. Такси не заставило себя ждать. Голова раскалывалась. Некого было винить. Остановились на светофоре. Зазвонил телефон, на разбитом экране высветился номер Игоря.

Она стоит на вокзале посреди зала и ничего невидящими глазами смотрит на табло. Время, название пункта. Всё расплывается. Телефон разрывается так, что люди вокруг бросают на девушку косые взгляды. Встала в очередь к кассе. Кассир смотрит на неё с недоумением.

– Куда Вам?

– Подальше.

– Девушка… – в голосе кассира слышится сочувствие.

– Не надо, – услышала Настя откуда-то сбоку.

Подняла глаза. Над ней грозно возвышалась мощная фигура Игоря. Ноги подкосились сами собой. Он подхватил её под руки и отвёл в сторонку под любопытные, но такие безучастные взгляды толпы. Усадил на лавку в небольшом скверике. Вид у неё был настолько обречённый, что он сначала просто молча наблюдал, ожидая, когда она хоть немного придёт в чувство.

– Бежишь? – она кивнула головой. – Но зачем? – подняла на него опухшие глаза. – Он ведь не преследует. И не станет.

– По моему лицу не видно, почему я бегу?.. – шумно всхлипнув, ответила она, понимая, что вот-вот разревётся с новой силой.

– Вопрос тот же, – он смотрел на неё по-отечески. По-доброму. С заботой. – Зачем так усложнять?.. Зачем делать из себя жертву, когда нет охотника? Просто будь собой. Хочешь быть с ним… будь. Всё просто. Не хочешь… Не будь. Только тебе решать.

– Как легкооо. – взвыла она в ответ. – Но я не знааааю… – он прижал её к себе. – Вам-то я зачем?..

– Дурочка. Хочешь правду? Я против всего этого. Я вижу, что творится с ним. А, поверь, я знаю его, как облупленного. Добром такие истории не заканчиваются. А вчера прямо нутром почувствовал, что и ты дел наворотишь. Поехал под твои окна. И не ошибся. Не важно, какое решение ты примешь. Бежать – это не выход. Это глупо.

– Отвезёте меня к нему? – осторожно спросила она, успокаиваясь.

– Домой. Домой, и спать. Купидоном себя чувствую! – погладил он бритую голову. А она, наконец, рассмеялась.

– Да, – ответил Кирилл.

– Я надеюсь, ты не сел за руль?

– Нет. Я еду на такси. Ты… – хотел он извиниться перед другом, но Игорь прервал его.

– Не надо. Встретимся на работе.

Конечно, ни о какой работе не могло идти речи. Почти весь день Кирилл пролежал на кожаном диване, умирая с похмелья. Поднять его в вертикальное положение смогло только одно странное сообщение, в котором был лишь адрес. Игорь отвёз его, ни о чём не спрашивая.

Отец лежал на больничной койке. Казалось, что он весь истыкан трубками.

– Как он? – спросил Кирилл у брата. Ответил ему отец:

– Я ещё живой, чтобы говорить обо мне в третьем лице. – пожилой мужчина открыл глаза.

– Тогда что произошло? – язвительным тоном спросил старший сын.

– Переусердствовал.

– Что это значит???

– Это значит, что наш отец занимался сексом. И ему стало плохо, – ответил Младший.

– И из-за этого вы меня выдернули?! – почти заорал Кирилл, а возмущение лилось через уши. В частности, он обращался к брату.

– Не, ну а чего я один сюда примчался! Поэтому и написал. Так хоть не обидно.

Отец громко рассмеялся в голос.

– Придурки. – с детской обидой произнёс Старший.

      Ночью ему снился тот же кошмар, что и до этого. И в холодной темноте мужчина возвращался к мыслям о ней. Боль не утихала.

– Давай перекусим здесь. – обратился он к Игорю, хотя был только полдень. Но день казался каким-то изматывающим и долгим.

Уселись за столик. Им принесли кофе.

– Слишком заморочисто мне выливается это казино.

– Зато прибыльно. Тем более, что отец тебе устроил везде зелёный свет.

– Он ещё оплатил бы этот зелёный свет. – Игорь густо рассмеялся, заставляя и Босса устало улыбнуться. – Ну а что…

Она, сидя в уголке, первой увидела их обоих. И сердце стало вырываться из груди. Мурашки скользнули по коже. Город в неподходящее время оказался слишком маленьким. Потом её увидел Игорь, который сидел к ней лицом. Она поджала губы, а он удивлённо почесал кончик носа. И сделал такие глаза, что и дурак бы понял этот немой вопрос: что она собиралась делать? Сначала она закрыла глаза руками, а потом развела их в стороны, давая понять, что не знает. И теперь Игорь в ответ закатил глаза. Кирилл же рассуждал о казино и ничего не замечал. Настя посмотрела в окно, собираясь с духом. Словно в последний раз, взвешивая все «за» и «против». Она понимала, что дороги назад уже не будет. В следующий миг она уверенно поднялась и, приложив палец к губам, попросила Игоря молчать. Он повиновался. Поравнявшись с их столиком, выдохнула и тихо спросила:

– У вас свободно?..

Кирилл отвлёкся и… замер. Это была немая сцена, как у Гоголя. Время вокруг них остановилось. Она смотрела прямо в его карие глаза. Он никак не мог сообразить: что это? Реальность или очередной сон? Так же молча он взял её за руки, чтобы убедиться в том, что он не сошёл с ума. Его телохранитель незаметно поднялся и вышел, оставляя их вдвоём. Она присела рядом с ним, не отрывая взгляда, словно боясь потерять этот зрительный контакт, который они установили ещё там, в караоке. Сейчас она впервые сама коснулась его лица кончиками пальцев. Природа наделила его тёмными глубокими глазами. Волосы его, тоже тёмные, сейчас перемешивались с проступающей сединой, хотя такие же густые и чуть вьющиеся. Светлая кожа и тонкие губы. Крупный нос и круглый подбородок. Лицо правильной формы. Иногда он носил очки. Его весьма интеллигентная внешность вызывала скорее доверие, чем страх.

– Как?.. Откуда?..

– Наверное, это судьба… – ответила она тихо, опуская глаза в пол.

Он ухаживал красиво, но осторожно, всё ещё боясь спугнуть этот счастливый миг. А Игорь был молчаливым свидетелем этой истории. Настя вернулась в ресторан. И популярность его, как и её, росла с каждой неделей. Зал забивался под завязку. Полная посадка. Цветы, подарки… Она каждый раз краснела, как в первый. А он улыбался. Казалось, что она с другой планеты. Его в буквальном смысле слова трясло от неё, настолько сильны были его чувства. В тот вечер она впервые услышала, как поёт её избранник. Он пел песню из старого советского фильма «Чародеи» «Мир без любви». И уже привыкшая к сцене, она готова была расплакаться от избытка чувств. Он обнимал её в танце, понимая, что попал в точку.

– Как же я люблю тебя, девочка моя… – шептал он.

И сейчас она робко первой коснулась его губ, краснея до кончиков ушей. И он легко отвечал, перекладывая ответственность на себя. Этот вечер дурманил его, как пятиклассника. Сильнее притягивал её стан к себе. Тепло её юного тела сводило с ума. До этого вечера она стеснялась его объятий. Ей казалось, что вокруг осуждают её, косятся за спиной. Но сейчас вдруг словно что-то перевернулось с ног на голову. Его искренность, его нежность обезоруживала. Такого внимательного трепета в наше время было сложно от кого-то ожидать. Он же в свою очередь не мог на неё надышаться. Сбрасывая груз прожитых лет, он был настолько счастлив, что сносило крышу. Она пела только для него, и он об этом знал. И уже весь персонал знал о том, что у них появилась молодая «хозяйка».

      Первый раз она оказалась у него в доме поздним вечером после выступления. Оба знали, что из этого вытекает. У мужчины, как и при первой встрече, всё становилось дыбом от одной только мысли. Он откупорил дорогую бутылку коллекционного красного вина. Налил его в бокалы через декантер. Настя с интересом наблюдала за его действиями, сидя на диванчике заимпровизированно накрытым столом.

– Знаешь, зачем это? – хитро улыбнулся он.

– Аэрация… Это декантер… Да?

– Признаться, удивлён… – ответил он ошарашенно, видимо, желая удивить любимую.

А она задорно рассмеялась. – Хотел выпендриться, так сказать.

– Вам это совершенно ни к чему, Кирилл Андреевич! Знаете… – поднялась она с места, подходя к мужчине. – Вы только не перебивайте меня… Мне очень сложно, – она подошла к нему вплотную. Им казалось, что они слышат сердца друг друга. – Я никогда не встречала таких, как Вы… Вы совсем другой. То, что происходит со мной сейчас… То, что Вы делаете со мной… Я никогда прежде не испытывала ничего подобного… Мне сначала было очень страшно. Все мои знакомые были моего возраста…Но Вы… Мне кажется… Что я… Люблю Вас… – с этими словами, она прильнула к его груди, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Девочка моя… Настюша… – сердце пропустило удар и зашлось в эмоциональном порыве. – Я… Господи… Я умалишённый… Ты свела меня с ума… Ты… Понимаешь, в моей жизни столько всего было… Но ты… Я добровольно сдался в твой плен! Ты не отпускай меня. Потому что я сдаюсь! И моя любовь… Как же я люблю тебя, девочка моя…

Поднял он её лицо и жадно поцеловал. И она вдруг первой сняла пиджак с его плеч. Объятия его становились сильнее, а движения увереннее. Его руки скользили под полы её платья. Губы её горячие. Глаза закрыты. Трещали дрова в камине. Он ласкал её упругую белую грудь. Она зарывалась пальцами в его волосы.

– Если ты боишься, – склонившись над ней, вдруг спросил он, задыхаясь от возбуждения.

Она секунду помедлила, но притянула его к себе, и их тела слились воедино. От неожиданности вновь закрыла глаза, запрокидывая голову назад. Он даже сейчас был настолько притягательно нежен. И она стонала в его руках, словно никогда не знала других мужчин, остро чувствуя своё такое чужое тело. Тонко чувствовала его. Крепко сжимал её бедра, ускоряя темп. А она погружалась в густой туман, уже не понимая, что происходит. На лбу его выступила испарина. Он тяжело дышал, упав на спину рядом. Перед его глазами летали звёздочки. Казалось, что она что-то подмешала в себя, чтобы окончательно убить его. Он даже чувствовал этот сладострастный аромат.

– Мне кажется, у меня двоится в глазах… – прошептала она, прикрываясь его пиджаком, первым попавшимся под руку.

Облокотившись на одну руку, он склонился к её губам. О чём она думала в тот момент, отвечая на его поцелуй?..

С того дня Шереметьев стал увереннее, а она легко отдавалась его власти. Его же нежность, пожалуй, не имела границ. Они просыпались почти всегда в разных домах. Она привыкла быть на работе Анастасией Салихьяновной. Для него она стала Настюшей, его девочкой. Она видела его в работе и часто удивлялась, что с ней он совсем другой. Пока она ещё не могла отличить, когда он настоящий. Подарки, которые он дарил ей. Засыпал цветами. На данном этапе она стала для мужчины центром вселенной. Для него она стала не просто девушкой, подругой, очередной возлюбленной… Она стала целой вехой… Он добровольно вознёс её на самопроизвольный алтарь.